***
Реяцу первого квинси полыхнула разливаясь в жалких попытках поймать ускользающую тень сил сына, колыхнулась вуаль силы прошлого Короля мягко убаюкивая своего-не-своего ребенка. Будто пытаясь что-то сказать или убедить в чем-то, покорно сносила злые укусы ледяной реяцу квинси и ждала. Всё не могло закончился так. Вервельт медленно осыпался, распадаясь на духовные частицы. И ни о какой стабильности речи не шло, но тем не менее связка миров продолжала стоять и существовать. Разве что измерение Короля скорее напоминало склеп, чем живой мир. Выживших квинси, силы их Императора выкинули прочь из этого измерения, сокрыли от рыщущих шинигами. Последний дар их Императора. Кто-то смирился, а кто-то возжаждал мести и устремился на поиски Куросаки. Впрочем шинигами тоже искали своего героя. Как-то ни первым, ни вторым не везло в поисках пока они чуть ли не одновременно обратили свои взоры на Мир Пустых. Их ждал там не самый приятный прием. Казалось сам мир пытался их уничтожить. Во всегда спокойной пустыне разыгралась буря, Лес Меносов закрылся намертво - пряча своих не эволюционировавших обитателей, путь к Лас Ночес найти было практически невозможно. В следующие посещения этого мира стало немного легче, а потом откуда-то возник слух, что Куросаки все же стал пустым и его необходимо уничтожить. Лучше бы поймать конечно, но все прекрасно понимали, что это практически нереально. Убить будет проще и дешевле. Правда неужели шинигами ожидали, что он сложит лапки на груди и позволит себя зарубить? Да и по силе Ичиго был ровней капитанам еще в начале их “приключения”, уж на что надеялись неведомые силы когда начали травлю? Да мало ли? Может на эффект неожиданности, а может на привязанности Куросаки? К сожалению к его пустому это не относилось. Ховайто защищал своего Короля со всей доступной ему эффективностью, пугающей и убийственной. Самое смешное в этой ситуации, что сами пустые к Ичиго не лезли, за исключением оставшихся в живых арранкар, да и те получив по морде только покивали и свалили в туман. Разве что Джагерджак ещё наведывался когти поточить. Своим поведением и примером уча и показывая. Все-таки Ховайто был не совсем классическим пустым, некоторые неписанные законы пустыни ему приходилось объяснять, но усваивались они мгновенно и навсегда. Сколько длилась эта охота-не-охота никто не мог сказать. Куросаки из героя стал трофеем. Внезапно и так неожиданно, капитаны пытались что-то сделать с настроением в своих отрядах, но когда даже Хьёсубе со скорбным выражением лица посоветовал дать достойное посмертие их Герою… Что могли сделать шинигами когда им фактически приказали охотится на своего друга и героя упирая на то, что его душа мертва? Кто-то поверил, кто-то тихо и спокойно саботировал процесс. Кенпачи просто проигнорировал сказанное, пожимая плечами. Встретятся - хорошо, а нет, так это не его вина. Искать Ичиго он не собирался. Заслуги и силу боевого товарища, друга и немного ученика он чтил. И честно говоря не сильно верил, что Пустой взял над ним контроль, а вот то, что в Измерении Короля случилось что-то непредвиденное, что заставило Ичиго обратиться… В это верилось, жаль спросить было некого. Во все происходящее подбрасывали огонька квинси, что вроде как тоже охотились за Куросаки, причем как-то странно. По наблюдениям того же Хитсугаи среди белых монахов сейчас не было единства, и Ичиго разные группировки искали для разных целей. В любом случае легче от этого не становилось ни на чуть. В какой-то из очередных рейдов Капитан Десятого отряда встретился с пустым Куросаки лицом к лицу. Глухая маска с прямыми рогами, длинный водопад золотисто-рыжих волос и неповторимая по мощи реяцу пригибающая бойцов к земле. Пустой оскалился формируя красный шарик серо между рогов. Честно сказать, Тоширо даже сам не знал зачем делал то, что делал. Капитан Десятого отряда всегда считал себя очень разумным и логичным, а никак не порывистым, но сейчас он стоял перед собирающимся бить во всю силу пустым раскинув руки и не обнажая клинка. Хитсугае было противно от мысли о том, что они все его предали. Ведь по сути так и было. Предатели, а предателям жить не следует. Хьёринмару внутри него выл и бесновался, но… Защитить своего шинигами от его собственных чувств и решений он был не в силах, особенно если с основным он был согласен. Предавать этого рыжего нельзя ни в коем случае, лучше умереть. Красное серо пропарывает тучи, багровой вспышкой разрываясь в вышине, взрывная волна гнет деревья даже здесь, в отдалении. Пустой склоняет голову в одну сторону, потом в другую. Бледная грудь расцвеченная черными полосами видными в вырезе потрепанного шихакушо как-то тяжко поднимается. Давление реяцу спадает, переставая размазывать шинигами тонким слоем по земле. В несколько шагов пустой приближается, чуть наклоняется, между ним и маленьким капитаном каких-то сантиметров тридцать. Это даже не расстояние удара. Слишком близко. Кто-то из подчиненных Тоширо вскрикивает, кажется это четвертый лейтенант его отряда. Милая девочка, и кажется беззаветно в него влюбленная, сколько бы он не пытался ей объяснить, что это всё глупость и безответно. И как же глупо получается, он только краем глаза успевает уловить блик на лезвие чужого занпакто. Глупышка пытается отстоять его жизнь… Хитсугая подставляет свою руку, отбивая лезвие и в развороте отбрасывает девчонку подальше. Вовремя, на месте где мгновение назад была голова шинигами, застывает лезвие белого клинка. Капитан десятого отряда замирает, осознавая, что плечом упирается в чужую грудь. А над ухом звучит отчетливый скрежещущий смешок. Белый занпакто опускается медленно, замирает в каких-то сантиметрах от чужого тела, но ничего не происходит. Пустой стоит замерев, золотыми глазами в прорезях маски разглядывая рядовых и лейтенантов десятого отряда. Бледная ладонь с длинными пальцами увенчанными крепкими когтями ложится на плечо Хитсугаи. А в следующее мгновение его прижимают к крепкой груди, а пустой оказывается в нескольких шагах сонидо над поверхностью, отбивая занпакто остатки стрел квинси. И опять падая к земле. Лучники готовятся к новому залпу. Смешок над ухом Тоширо наполняется ядом, а в следующее мгновение шинигами кажется, что он глохнет. Запрокинув голову Ховайто рычит, звуковые волны поддержаные давлением реяцу ломают энергетические луки в руках квинси, глушат более слабых шинигами, но меньше противников от этого не становится. За спиной Пустого в пространстве открываются множественные мелкие гарганты из которых высовываются любопытные пустые разных рангов. Пару мгновений ничего не происходит, лучники восстанавливают оружие. Вызванные пустые вырываются на свободу. Хитсугая дергается, но бледная рука в черном узоре, крепко держит шинигами за плечи. – Пусти! – дергается парень, над ухом раздается тяжелый вздох, реяцу существа стоящего за ним чуть колышется, прижигая царапину от занпакто его подчиненной на руке. А он и забыл, что успел тогда поранится. Крепкая хватка разжимается, его толкают в спину, практически на стрелы квинси, но с уровнем реяцу капитана это не так страшно как кажется, да и обнажить Хьёринмару он успевает. Стена льда отделяет его и рыжего пустого от нападающих. Стрелы выбивают кусочки льда, но пока не могут пробить преграду. За спиной пустого распахивает свой черный зев гарганта и он поворачивается спиной к капитану Десятого отряда. Линия плеч напряжена, весь он похож на перетянутую струну. Хитсугая отвлекается от намеревающегося свалить пустого, укрепляя ледяную стену. Волна реяцу ерошит белые волосы в комплекте с мягким смешком в котором значительно меньше металла чем секунды назад. Вслед за мягким звуком его ушей касается отрывисто выдохнутое слово: “То-ши-ро”. Хрипло, по слогам, практически без металлического эха. – Для тебя, Капитан Хитсугая, Куросаки! – вырывается как-то непроизвольно, привычно. В золотых глазах мелькает усмешка, они больше не кажутся застывшими лужицами расплавленного дорогого металла. Пустой чуть склоняет голову и исчезает в глубине гарганты которая мгновенно схлопывается за ним. Большинство более мелких пустых либо убиты, либо сбежали. Ледяная стена рушится показывая шинигами их капитана. Хитсугая глубоко вздыхает, в ушах все еще стоит стук чужого сердца, кажется он только что умудрился пройти какую-то непонятную проверку… А Куросаки все еще жив. Конечно он рассказал об этом, правда не всем, тем только кому доверял. А таких по здравому размышлению набралось не так чтобы много… Раз уж остановить охоту на Куросаки они не могли, они могли просто не ловить его сами и немного мешать квинси. Вот уж кто не ищет Ичиго для чего-то хорошего так это они, так считали большинство шинигами. И их трудно упрекнуть хоть в чем-нибудь в тот момент.***
Дни складываются в недели, а те в месяцы. Да и вообще время понятие относительное, особенно в таком мире как Уэко Мундо. Ховайто сидит на очередном бархане запрокинув голову вверх и смотря на вечную луну Мир Пустых. Сколько времени они играют в салочки с шинигами и квинси он не знает, ему безразлично. У них есть все время миров. Главное чтобы их Король очнулся, но они с силой квинси не знают, как его разбудить. Сознание Ичиго встрепенулось тогда, когда он встретился с капитаном Десятого отряда. Потом они с тенью Яхве проверяли, аккуратно и ненавязчиво сталкиваясь с другими друзьями и близкими их Короля. Это и правда помогало, до того момента, как Ишшин прикрывая младших детей не обнажил занпакто. Почти очнувшийся Король испуганно замер тогда, шарахнулся в гарганту, пропадая из Генсея на долгие несколько лет. А пустой и сила квинси с трудом удерживали внутренний мир от распада и на пару желали Шибе как можно более интересного посмертия. Предательская опаска, пусть и невольная, разрушила всю их работу по возвращению сознания Ичиго в нормальное состояние. Ховайто оглянулся по сторонам, откуда-то потянуло теплой реяцу Мира Живых. Пустому стало банально любопытно и он решил не отказывать себе в этом чувстве. Потому что это хоть что-то, а то они со Стариком уже сами начали потихоньку гаснуть, терять себя, как живые личности. Это было страшно и такие проблески чувств случались все реже и тем ценнее и важнее они были. За возникшим разломом ожидаемо - Мир Живых. Правда совершенно непривычный. Ховайто делает шаг с удивлением ощущая как сила разливается по поселку однотипных домиков во все стороны не находя ни одного следа шинигами. Это так удивляет, что он замирает высоко в воздухе над городком дыша полной грудью. Здесь не ощущается никого: ни квинси, ни шинигами, ни даже пустых, кроме какой-то совсем уж незначительной мелочи. Пока он оглядывается ничего не меняется, никто не стремится появиться закрыть разрыв пространства, а ведь через него может столько всего выползти. И тем не менее вокруг тишина, в духовном плане практически абсолютная. А потом где-то внизу, у земли, из не густых зеленых насаждений, парка - вспоминает пустой, звучит чей-то крик. Пронзительно детский. И он срывается с места раньше чем успевает задуматься, это рефлексы его Короля, пустой не собирается им препятствовать. Когда они добираются до места уже мало что можно сделать. Ховайто морщится под маской, низший пустой действовал очень не аккуратно. Четыре трупа разной степени целостности только на этой полянке, чуть дальше - в одном мерцающем шаге, детская площадка. По позднему времени практически пустая. Ключевое слово - “практически”. У дальнего края застыл ребенок лет пяти-шести. Худой, в поношенной одежде, прижался спиной к турнику, не сводя глаз с приближающегося монстра. Всего полшага, резкое движение рукой в которой зажат клинок, минус даже не успевает понять что произошло, когда начинает рассыпаться на духовные частицы. Глаза ребенка за круглыми линзами очков раскрываются еще шире, когда он разглядывает высокого человека в странной одежде и костяной маске с клинком в руке. Золотые глаза в прорезях почти горят огнем. Ховайто оглядывается по сторонам пытаясь ощутить хоть кого-нибудь, но в парке тишина и пустота. Похоже минус либо уже успел сожрать всех, оставив ребенка на десерт, либо здесь и не было никого кроме тех неудачников и этой малявки. Фыркнув он закидывает клинок себе на плечо, еще раз оглядываясь. Подмечая сгустившиеся тени и практически черное уже небо. В свои права вступает ночь. – Скажите, а вы демон? – внезапно звучит совсем рядом, ребенок медленно подобрался почти вплотную. Запрокинув голову он внимательно смотрел на рогатую маску Пустого. Ховайто подавил желание отпрыгнуть в сторону. Почему эта мелочь вообще его видит? У него же реяцу не ощущается в принципе! И он медленно присаживается, чуть скалится, смотрит в зеленые глазенки и мысленно паникует. “Король, что с ребенком делать-то, а?” Привычно апеллирует он к спящему внутри него Ичиго не сильно надеясь на ответ. – Зачем тебе демон? – скрежеща выдыхает пустой, ребенок дергается, что поделать голосок у него, что металлом по стеклу, и как бы он не хотел сделать его мягче это вряд ли получится. Да и забыл он уже когда они нормально разговаривали, так что голос ко всему прочему еще и хрипит от долгого молчания. – Вы должны меня убить. – кивает серьезно ребенок. – Чо? – вырывается само собой, оторопь от ответа такая огромная, что кажется даже во внутреннем мире, что-то трескается. – Мне тетушка говорила, что такого нахлебника и лодыря как я не должно быть на свете и меня обязательно убьет демон, как мою непутевую маму и отца. – пустой рефлекторно прижимает руку к месту где у них была дыра в груди. Внутри болезненно тянет. Ховайто моргает понимая, что перед его глазами перевернутые небоскребы, он оглядывается, выискивая черную тень сил квинси, тот только кивает ему в ответ. В реальном мире Куросаки Ичиго аккуратно сдвигает на бок маску пустого. С бледного красивого лица обрамленного рыжими прядями на ребенка смотрят золотисто карие глаза. – Я не демон и здесь не для того чтобы тебя убить. Я охотился за тем монстром. – в голосе мужчины уже практически нет металлического эха, лишь его отголоски. – Давай я провожу тебя домой. Ребенку негоже в такое время гулять одному. Где твои опекуны? – Дома. – пожимает плечами мальчик, вцепляясь в черную ткань рукава тонкими пальчиками. – Дядя и тетя сказали не появляться дома как можно дольше, у них сегодня гости важные какие-то. – У “них”, не у “вас”? – мальчик кивает, Ичиго все больше не нравится то, что он слышит. Реяцу волнуется, но он одним усилием воли сворачивает ее в компактный комок внутри, чтобы не пугать ребенка и не навредить ему. Лишь когда фон духовной силы падает удается заметить несоответствие. – И давно ты видишь призраков и духов? – честно, он ждет любого ответа, но ошарашен тем что слышит. – А вы дух? – Как бы да. – вырывается само собой. – Ой, – ребенок на глазах бледнеет и даже прижимает ладонь к губам. – Я опять сделал что-то странное. Меня опять накажут… – За что? – Ичиго кажется, что он перестает понимать чужие слова или теряет нить логики, а они тем временем идут к выходу из парка по темным неприветливым аллеям, но мальчик совершенно не боится уцепившись за его рукав. – Когда я делаю что-нибудь странное тетя и дядя очень злятся и могут закрыть меня в чулане на несколько дней… Или дядя наказывает по другому. – ребенок передергивает плечами и отводит взгляд. – Лучше бы запирал. – Бьет? – уточняет Ичиго и когда в ответ кивают, он даже немного успокоенно выдыхает. Конечно это ни разу не хорошо, но зная какие еще могут быть “наказания” и насколько извращенцами бывают люди. Король Душ упаси детей от подобного. И он рад, что с этим ребенком только жестоко обращаются дома не переходя границ телесных наказаний. Потому что уже сейчас кровь в венах кажется вскипает, он не представляет чтобы случилось, если бы он узнал, что имеет место быть сексуальное насилие. Реяцу пульсирует в груди маленьким солнышком, а у ребенка рядом ее нет вовсе, но что-то другое, более густое и при этом пластичное струится по его жилам. Ичиго присматривается, силится понять, что видит, но никто из них не встречался с подобным. Разве что Зангетсу-квинси хмурится немного, больно ощущения от силы ребенка ему знакомы, но откуда сразу вспомнить не удается. Впрочем это не критично пока что. Скорее всего они с мальчиком больше и не встретятся, только отведут его домой. До самого дома они идут в молчании, лишь у двери Ичиго мягко касается кончиками пальцев черных волос. – Меня твои родные скорее всего не увидят. Да и не следует им видеть меня. – бывший шинигами улыбается уголками губ. – Будь осторожнее в следующий раз, малыш. – Меня зовут Гарри. – ребенок запрокидывает голову пытливо вглядываясь в карие глаза. – А вы еще придете? – Как получится. – Ичиго пожимает плечами. – Я могу охотится неделями, у меня нет определенного места, где я останавливаюсь… – звучит немного горько, мальчик хмурится. – Приходите, я буду рад вам в любое время. – в его груди искрит та странная сила, как будто подтверждая слова ребенка. Куросаки только вздыхает чуть прерывисто и кивает. – Хорошо, меня зовут Ичиго Куросаки. Может быть еще встретимся, ребе… Гарри. – рыжий надевает маску обратно, направляясь прочь от дома мальчика. Шаг сонидо и он на крыше противоположного дома. Ребенок потеряв его из виду, воровато оглядывается и аккуратно стучит в дверь. Ждать ему приходится минут пять пока на пороге не появляется высокая не самая привлекательная женщина. Кривит губы в гримасе и вцепившись в тонкое плечико буквально втягивает ребенка в дом. Это не нравится Куросаки, но он этому дитенку никто и звать никак. Спасенная жизнь не дает ему никаких прав… Да и навести на ребенка квинси и шинигами - это худшая “благодарность” какую можно придумать. И все же он возвращается в это место спустя несколько недель. Уэко Мундо будто в насмешку распахивает перед ним разлом откуда веет столь знакомым приятным запахом и Ичиго пожав плечами делает шаг вперед. Спорить с самим собой глупо, как и врать себе. Увидеть этого ребенка хочется, как и собственных сестер, Иноэ, Чада, да даже придурка Урю. Вот только соваться к старым друзьям и семье это все равно, что подвесить над ними мишени. Этого он себе позволить не может, а здесь… Здесь неправдоподобно тихо и все еще нет следов шинигами или квинси. Вообще нет никаких следов кроме этой странной тягучей силы и она манит к себе. Пустой внутри напряженно ворчит, ему не нравится не понимать. Впрочем тени Яхве тоже, но он не препятствует решению своего ребенка. Потому что Ичиго наконец-то вынырнул из своего сна-не-сна. Реяцу преданной хищной кошкой вьется рядом, ее столь много, что кажется она может затопить весь мир и в то же время она покорно сворачивается солнцем в груди, чтобы никому не навредить. Куросаки скорее всего даже сам не понимает насколько он теперь силен и какие возможности имеет. Да и зачем ребенку это знать пока нет прямой угрозы? Квинси-Зангетсу прикрывает глаза во внутреннем мире и выдыхает. Вместе с его занпакто они сделали все что могли: не дали схватить их Короля, не дали воздействовать на него никому, дали так необходимое ему время и Ичиго их не подвел. Справился, проснулся, вернулся к ним. И пусть он не до конца осознал произошедшие с ними перемены, пусть еще не знает сколько времени прошло со смерти Яхве, да еще и не до конца разобрался сам с собой, пусть. Это все не важно. Самое главное он жив и в своем уме, относительно, но право слово… Что такое “нормальность” для таких существ как они? Ребенок работает на заднем дворе пропалывая цветники в самую жару. “Это наказание такое что ли?” - удивленно склоняет голову на бок Зангетсу во внутреннем мире. “Возможно.” - пожимает плечами Ичиго и аккуратно спускается рядом с ребенком на лужайку. – Привет. – тихо здоровается он, мальчик вздрагивает, вскидывая глаза и ярко улыбается, почти светится. – Вы вернулись! – радостно подскакивает на ноги ребенок и тут же втягивает голову в плечи от визгливого крика женщины из окна. – Простите, тетя, я почти закончил. – ребенок опять опускается на корточки, продолжая выдирать еле заметные тонкие стебельки травы. – Лодырь! Можешь не рассчитывать на обед с таким отношением! – створка кухонного окна звучно хлопает. – И часто так? – Куросаки садится по турецки прямо на землю, укладывая Зангетсу рядом с собой. – Постоянно. – уже тише отвечает мальчик пожимая плечами. – Понятно. – что еще сказать Ичиго не знает. – Сильно ругали в прошлый раз? – Да нет. Кажется даже немного обрадовались, что живым вернулся, в том парке кого-то убили в ту ночь… – передергивает плечами Гарри. – Да, – Куросаки отводит взгляд в сторону. – Это тот монстр? – Пустой. – кивает Ичиго. – Этих монстров называют пустыми. – Расскажете? – любопытно блестит глазами мальчик и Куросаки не видит причин отказываться. Болтают они до вечера, пока Гарри практически не загоняют в дом. В этот раз это мужчина, объемный и какой-то весь рыхлый, как неправильный шарик. Ичиго хмурится, когда он хватает мальчишку за плечо. Сильно и явно болезненно. Гарри морщится, громко хрустит что-то в руке ребенка от рывка, в зеленых глазах появляются слезы. Куросаки резким движением взвивается на ноги. Реяцу внутри распрямляется тугой пружиной, как хлыстом проходясь по мужчине. Вернон замирает на мгновение, а потом начинает краснеть пуще прежнего, отпускает ребенка, делает несколько шагов к дому. – Петуния! – хрипло зовет он оседая на зеленую лужайку и хватаясь за сердце. Выбежавшая женщина поднимает вой, вызывают скорую. И буквально в течении десяти минут все вокруг превращается в балаган. А Гарри стоит хлопая зелеными глазами и приходя в себя, на несколько мгновений у него потемнело в глазах и тут же отпустило, он неуверенно смотрит на хмурого парня рядом. Ичиго подходит ближе, замирает за его спиной разглядывая суету вокруг. Да, он понимает, что является ее причиной, но не считает себя хоть в чем-то виноватым. Мужчина перед ним жив, и если не будет делать глупостей проживет еще долго. Это было так, легкое предупреждение… Врачи наконец приводят Вернона в относительно нормальное состояние, ставят сердечный приступ и увозят в больницу. Перед домом на лужайке вновь остается один Поттер из видимых прохожим существ. Ребенок опускается на траву, обхватывает себя за плечи. – С дядей все будет в порядке? – решается он уточнить спустя несколько мгновений тишины. – Да, – пожимает плечами Ичиго присаживаясь рядом. – Почему ты его жалеешь? Разве он не причинил тебе боль? – Да, но… Причинять боль плохо. – А он это делал, – строго замечает Ичиго. – Считай это его наказанием. Первым предупреждением. Законы не имеют выборочности. Боль причинять нельзя любому существу. А значит ты тоже подпадаешь под это определение. И то что он тебя бил не является правильным или нормой. Запомни. – Я постараюсь, – кивает ребенок и шатаясь поднимается на ноги. Все-таки он еще маленький. Пожалуй даже слишком, недокормленный. – Вот ты где, негодный мальчишка! – Петуния замирает на нижней ступеньке кухонного крылечка. – Это все из-за тебя, негодный! – женщина стремительно приближается к Гарри и замахивается для удара, но ничего не получается. Петуния замирает, отчаянно пытаясь вырваться из невидимой, но ощутимой хватки. Руку как железными тисками сжало. – Даже думать не смей! – хлестко звучит где-то рядом с ухом, от этого голоса продирает по спине мурашками и каким-то первобытным ужасом. Женщине чудится всполох рыжих волос и бледная рука в расклешенном черном рукаве поверх тонких мальчишеских плеч. – Лили?! – побелевшими губами произносит Петуния, хватка на руке разжимается, вскоре появятся синяки, но Ичиго все равно. Внутри вспухает ярость на всю эту ситуацию. Прикоснувшись к ребенку, он не мог не почувствовать как тот мгновенно напрягся, воспринимая любое прикосновение как угрозу. Даже защитное. Дети не должны так себя вести. Внезапно женщина заходится истерическим смехом. – Что моя дорогая сестренка таки решила присмотреть за своим выблядком? А что ж до этого никак? Что ж позволила его подбросить нам на порог как кутенка(*) в корзинке? А ты хоть знаешь что происходило потом? Сколько раз я, Вернон и мой милый Дадлик были на волосок от смерти? Сколько раз все вокруг то загоралось, то тонуло? Что ты, что твой ребенок это бедствие! Вы ненормальные! Вот и забери его в этот ваш мир уродов! Как будто я просила о такой обузе! Я… – Хватит! – практически рычит Ичиго и появившийся в его голосе оттенок металлического эха заставляет женщину побледнеть и шарахнуться к дому, а потом и вовсе хлопнуть дверью. В тишине сада слышно как щелкает замок. Куросаки опускает взгляд на ребенка, которого рефлекторно прижал к себе спиной. Из зеленых глаз беззвучно катятся слезы, он даже не всхлипывает. – Ох, – Ичиго разворачивает Гарри к себе лицом, присаживаясь на корточки обнимает, прижимает к груди, позволяет вжаться лицом в одежду, пряча слезы от мира. – Прости… – Всё… Это, нет… Это не ты виноват, она всегда говорила плохо о маме. Я не знал почему и не понимаю сейчас… Я… – Шшш, – Ичиго гладит его по взъерошенным черным волосам. – Сейчас тебе и не надо понимать, ты еще маленький совсем… – И что делать? – все таки всхлипывает ребенок. – Ведь тетушка не пустит меня в дом сейчас… – Мы не будем спрашивать, раз она твой опекун, она обязана давать тебе определенные блага. И она их даст. – Пустой фыркает во внутреннем мире и невольно радуется, что ребенок не видит выражения лица его Короля. Пожалуй оно сейчас слишком хищное, но он совершенно согласен с мыслями Ичиго в тот момент. Эта женщина должна этому ребенку и она отдаст свои долги. Дверь в дом легко поддается и открывается, призрак Куросаки или нет в конце концов? Спустя минут пять хозяйничанья на кухне к ним выходит бледная, но все еще крайне недовольная Петунья Дурсль. – Мальчишка! – практически шипит она. – Что ты себе позволяешь? – Ужин? – робко произносит Гарри и косит взглядом в сторону. Петуния рефлекторно переводит туда взгляд, щурится, силясь хоть что-то рассмотреть, единственно что замечает - нечеткий образ с длинными рыжими волосами. Это заставляет ее побледнеть еще больше. – Лили… – звучит как-то обреченно. Женщина проходит в кухню и выдвинув стул садится. – Что ты хочешь узнать? – Всё. – шелестит мягким выдохом по кухне. Реяцу Ичиго стелется по комнате, обволакивает стены, ему кажется, что он слышит как что-то шипит и испаряется, а женщина перестает выглядеть напугано болезненной, какой-то истерической. – Хорошо. – Петуния кивает. – Гарри, завари чаю. – как само собой разумеющееся на столе стоят три чашки. Пусть к одной из них никто и не прикасается. – Шесть лет назад я нашла утром на пороге корзинку с твоим сыном под тонким одеяльцем и с письмом поверх. Мол ты и твой муженек мертвы. Этот ребенок все что осталось от четы Поттеров. Будто мне было это любопытно. – хмыкает Петуния и чуть дрожащими пальцами берется за кружку. – Мне и моей семье эти ваши разборки магов никак не сдались. Я знала, что эта твоя сила не доведет до добра никого. Я молилась всем богам, чтобы твой отпрыск не был таким же ненормальным как и ты… А случилось только хуже. Я не собираюсь рассказывать тебе как нам было трудно или невозможно. Сколько раз соседи смотрели на нас с осуждением и недовольством, а уж пожарные и сантехники и вовсе стали завсегдатаями этого дома с трех до пяти лет этого исчадия ада. – губы женщины кривятся в ироничной улыбке. – Или ты думала, что другие ваши ненормальные присмотрят за твоим ребенком? Да он никому там не нужен, выбросили его как мусор на порог ничего не понимающим людям. Чай не сдохнет. – Гарри спрятал больной взгляд, а третья чашка за столом пошла трещинами. – Что сестричка, правда глаза колет? Я даже не могла составить на Гарри нормальную метрику. Участок где мы пытались его зарегистрировать горел трижды. Скорее всего это шуточки твоих ненормальных друзей. Поэтому нам даже пособия не выплачивается толком. Бумаги о нем то и дело куда-то деваются. Я вообще удивлена что мне удалось зарегистрировать его в нормальную школу! Поэтому так, сестренка, я буду его кормить-одевать и не замечать, но о большем не проси. Эти твои силы испоганили мне жизнь еще в детстве и сейчас продолжают это делать. Поэтому извини уж, у меня муж в больнице и не ясно оправится ли полностью. Взрослеющий сын со своими проблемами, мне не до твоего спиногрыза. – женщина в один глоток допивает свой чай и уходит прочь из кухни, тяжело поднимается на второй этаж. Хлопает дверь и все стихает. Ичиго барабанит кончиками пальцев по столу. – Ясно, что ничего не ясно. – вздыхает он. – Гарри? – мальчик сжимает кулаки. – Ичиго, заберешь меня с собой? – А? – Куросаки удивленно моргает. Странная реакция на речь тетушки. – Я… Я не хочу туда где жила мама, если они так поступают. Ведь тетя она… Я другой, действительно ненормальный для них. – мальчик трет глаза. – И она все время говорила мне правду, раз я ненормальный, значит она просто не могла меня нормально воспитать… И, если, если из-за меня они все время могли умереть. – Малыш. – Ичиго обнимает ребенка, что не смотря ни на что старается оправдать своих опекунов, последних оставшихся родичей. Внезапно ему вспоминается Рукия, что безропотно приняла решение Бьякуи о своей казни. А ведь они даже были не кровными родственниками… Куросаки вздохнул и запрокинул голову рефлекторно гладя по голове прижавшегося ребенка. – Гарри, там где я обычно живу очень опасно. Я охочусь, но и на меня охотятся тоже. Я не хочу подвергать тебя опасности, ты просто не выживешь там скорее всего. Я не желаю твоей смерти. – Ичиго гладит мальчика по волосам и аккуратно отстраняет от себя чтобы заглянуть в глаза. – Понимаешь? У тебя здесь осталась школа, знакомые, пусть не друзья, у тебя здесь есть хоть какая-то жизнь. А там не будет и этого. Прошу подумай об этом. Сейчас твоя тетка не будет делать глупостей, раз приняла меня за призрак твоей матери, своей сестры и смогла пусть смутно, но увидеть. Станет немного легче жить. Я верю, что ты справишься, а я… Буду тебя навещать, давай по выходным? По крайней мере я буду стараться в них попадать. – сдается Куросаки под умоляющим зеленым взглядом. – Для моего мира ты еще слишком мал и уязвим. Я не хочу быть тем из-за кого ты умрешь. Я и так далеко не святой. Мне только детских смертей на совести не хватало. – Я… Я понимаю. – хлюпает носом ребенок. – Просто… – Я тебя не бросаю. – рыжеватые брови сходятся на переносице. – И не собираюсь теряться непонятно где. Я буду приходить. А тебе стоит заняться собой, если хочешь хотя бы заглянуть в мой Мир. – ребенок утирает слезы и отчаянно кивает. В прихожей звонит телефон, Петуния спешно спускается вниз уже после второй трели. – Алло, дом семьи Дурсль. – женщина слушает говорящего и стремительно бледнеет, вцепляется рукой в тумбочку чтобы не упасть. – Спасибо, что позвонили. Когда я могу приехать его проведать? Хорошо, спасибо. – медленно положив трубку Петуния замирает на месте смотря в одну точку. – А вот это не хорошо. – Куросаки прикусывает губу наблюдая за первыми симптомами будущей истерики. – Знаешь где у вас аптечка? – Да. – Значит неси! – а сам подхватывает женщину под руку увлекая в зал и усаживая на диван. Петуния даже не реагирует на то кто это сделал, как и на стакан воды буквально впихнутый в руки. Ичиго перебирает блистеры с лекарствами и понимает, что совершенно не может прочитать, что на них написано. Это однозначно не японский. Латиница. Английский? – Зачитай. – просит он Гарри, внимательно слушая названия и состав, почему-то разговорный он понимает. С другой стороны это сейчас меньшая из проблем. И он невольно благодарит инициативу державшего клинику отца. Какое никакое медицинское образование имели в семье все. А уж тем более он, что бывало помогал Ишшину во время приема пациентов. И конечно же он разбирается в лекарствах. Пусть не идеально, но вполне достаточно чтобы среди вороха блистеров выбрать то, что поможет женщине успокоиться. Гарри внимательно следит за тетушкой и за действиями своего внезапного спасителя и благодетеля. Запоминает на будущее, мало ли пригодится? Ичиго будет рядом не всегда, хотя этого бесконечно хочется. Чтобы рядом был кто-то сильный, взрослый, кто бы смог защитить… Мальчик отгоняет от себя бесполезные мысли. Сейчас ему надо стать сильнее и здоровее и тогда возможно Ичиго заберет его отсюда. И ему больше не понадобится терпеть к себе такое отношение, побои и боль. За ним больше не будет гоняться Дадли со своими прихлебателями. Конечно может быть будет гонятся кто-то другой. Вспоминая слова Ичиго, но это будет не здесь, а где-то там. И будет ли вообще? Это тоже хороший вопрос. Ребенок трясет головой и решает про себя обязательно стать настолько сильным чтобы стоять рядом со своим спасителем и помогать ему, не быть обузой или слабостью. Гарри видел в фильмах, которые подсматривал из коридора, когда тетя с дядей и Дадли смотрели телевизор. Часто сильных героев ловили с помощью близких. Значит надо стать таким сильным или быстрым, чтобы никто не мог поймать и угрожать им, ни Ичиго ни тетушке от которой он потом уйдет. Гарри все для себя решил, осталось только воплотить. – Гарри, отведи тетю в ее комнату, ей надо отдохнуть. – Ичиго трет висок, собранная и сокрытая в груди реяцу уже неприятно жжется, и не замечает искрящихся принятым решением зеленых глаз. – Хорошо. – ребенок аккуратно берет женщину за руку. Петуния смотрит на него уставшим взглядом и ничего не говорит, покорно принимает помощь. Вскоре Куросаки гонит спать и вернувшегося Гарри. Им всем необходим отдых и выйдя на задний двор дома он не сомневаясь открывает гарганту и пропадает на просторах Уэко, где может позволить себе не сдерживаться хоть какое-то время. Возвращается он под утро и обнаруживает Поттера на кухне, который уже умудрился что-то сжечь на сковородке. – Ясно. – вздыхает Ичиго выкидывая нечто в мусорное ведро. – Это должно было быть что? – Яичница. – смущенно выдыхает Гарри и утыкается взглядом в пол. – Понятно. – Куросаки отставляет занпакто в сторону и прихватывает длинные рукава, как его когда-то учила Юзу, чтобы не мешали в готовке. В итоге когда Петуния спускается вниз привлеченная запахами, она застает двух активно жующих мальчишек и еще одну порцию яичницы накрытую крышкой. Женщина ничего не говорит, только бросает неуверенный взгляд на племянника. – Я поеду сегодня в больницу. У Вернона ночью был еще один приступ… Всё обошлось, но тем не менее его оставят под наблюдением еще как минимум на неделю. Дадли побудешь в гостях у Пирса пока. Я позвонила миссис Полкисс. Гарри, не разнеси дом. Спасибо за завтрак. – куда-то в воздух произносит Петуния и идет наверх одеваться. Ичиго только фыркает тихо, но невольно радуется. У него появилось время позаниматься с Гарри. Показать ему первичные упражнения на концентрацию. А потом может быть каким-то образом устроить его в секцию. Это было бы неплохо… В груди глухо заныло. Как там его семья и друзья? Как Юзу и Карин, как справляются со всем произошедшим, с его исчезновением? Что наплел им и в школе его отец? Может быть Готей все-таки побеспокоился о каком-никаком прикрытии? Да хотя бы о ложном несчастном случае с его гигаем во главе? Пропавшим без вести хотелось быть почему-то меньше чем просто трупом, но для того чтобы все это узнать нужно было вернуться домой… А было банально страшно это делать. Страшно, что от него шарахнутся как от зверя, испугаются вида пустого, испугаются возросшей силы. И охота из вялотекущих вылазок превратится в планомерные атаки. У него сейчас нет надежного тыла, нет места где он мог бы спрятаться и обосноваться. В конце концов он не Яхве со своей теневой империей. Чтобы объявлять Сейрейтею или кому бы то ни было войну. Да и не хочет он подобного. Сыт по горло сражениями. Хочется уже спокойствия и мирного времени, когда не надо никуда бежать, ни с кем сражаться. Когда можно сидеть со своими близкими за столом и не бояться, что в следующую минуту прибудет вестник, или половину города перепашет чье-то шальное Серо. Жизнь в пределах Духовной Мили конечно накладывает свой отпечаток, но все таки не настолько. У него еще столько не сделанных обычных подростковых дел. Да в конце концов, как бы смущательно это не звучало у него же даже девушки толком не было еще. Уже не заикаясь о длительных отношениях, браке, детях, работе, институте на крайний случай. По сути его жизнь закончилась в пятнадцать лет. В тот момент когда он позволил Рукии пробудить его силу шинигами. А Старик сделал все чтобы пустой не вырвался раньше времени. Даже назвался его занпакто. Хотя наверняка для силы квинси это было чем-то сродни унижению… И тем не менее они оба выбрали его. И пустой, что достался ему от матери слившийся с зародышем занпакто, и капля силы Императора. Ичиго был им невероятно благодарен и признателен, он не представлял своей жизни без них, без своей души. Внутри разлилось тепло и как будто кто-то заурчал. Ичиго решил не акцентировать внимания на подобном, но не сказать, что ему было неприятно. Скорее смущающе. За всеми этими размышлениями минули сборы семьи Дурсль и в доме остались только они с Гарри. – Что ж. Пошли я покажу тебе пару упражнений? – весело фыркнул Ичиго глядя в загоревшиеся решительным блеском детские глаза. “А еще мне надо потренироваться в техниках квинси, когда вернемся. Старик научишь?” “Конечно, Ичиго, если ты этого хочешь”. – голос Тени Яхве спокойный и теплый. Куросаки не может не улыбнуться ему. Пока что все не так уж и плохо. Пусть так будет подольше.