Пустой Перекресток

      Ичиго с удивлением осматривался по сторонам. Конечно ничего супер страшного в том, что он оказался в Готее не было, но он сюда совершенно не собирался. Это было несколько подозрительно. С другой стороны… Бывший шинигами вздохнул и растрепал волосы на затылке. Когда у них все было просто и понятно?       Во время перехода он почувствовал легкую дрожь пространства, но никак не мог подумать, что его выбросит сюда. Хорошо, что он использовал не тень, а то вообще неизвестно куда его могло бы затянуть. Хотя, если разобраться, комфортней всего ему было использовать либо гарганту, либо тень квинси. Врата Солнца и Сенкаймон никогда не были его любимыми и лучшими способностями. Да, он вполне мог активировать, что одно, что другое, но не стремился к совершенству. Похоже сейчас это аукалось.       Холм Сокиоку встречает тишиной, потрепанностью и затертыми следами боев, но… Все вокруг не несет привычных и болезненных напоминаний войны с квинси. Слишком тихо и спокойно. – Что-то, как-то… “Прислушайся, Ичиго” - голос силы квинси чуть глух, и явно напряжен. “Старик?” – Куросаки удивленно оглядывается и следует чужому намеку - прислушивается, прикрывая глаза, и с шипением скрывает реяцу со всей доступной ему скоростью. Потому что то, что он ощущает просто невозможно. Измерения условно стабильны собравшись вокруг привычного центра сил, и это все так же Измерение Короля, только все совсем не так как у него дома. Измерение все еще живо, а Король все еще спит беспробудным сном, но он жив. А совсем рядом следы Шатен Берайх, что все еще тень Готея и измерение дрожит вздыхая вместе со своим медленно просыпающимся Императором. Миры замерли в хрупком равновесии до объявления Войны.       Ичиго с недоверием прощупывает связи вновь и вновь, пытается осознать то, что ощущает и немного безумно смеется, опускаясь на землю, рядом с остатками эшафота. Это настолько невозможно, что никак не укладывается у него в голове. По Готею разносится гонг открытия врат, восприятие лижут языки пламени знакомой реяцу. “Кхем” - Ховайто единственный тянется перепроверить их ощущения, благо способности пустого дают некоторые приятные бонусы. - “Все-таки не показалось” - сдается занпакто, устало прикрывая глаза во внутреннем мире и смиряясь с общим шоком. Потому что они почувствовали самих себя. Эти фантастические открытия надо сказать раздражают.       В легкой прострации они проводят здесь, на Сокиоку, несколько часов, из созерцательного транса их выдергивает звук чужих шагов. Ичиго аккуратно выглядывает из-за колонны эшафота и чувствует как у него начинает подергиваться глаз. Конечно он может легко сбежать, но… Как-то слишком потерянно он сам выглядит сейчас. Куросаки вздыхает оценивая каламбур и прикрывает глаза. Вот же ж, перед ним он сам, времен возврата сил. Форма комбинирующая его силы подчинителя, поглощения пустого и шинигами… Похоже это тот момент когда он пришел за телом Гинджоу. Да, он тогда какое-то время слонялся по Готею ожидая когда первого и.о. шинигами подготовят к отправке. Крохотные мирные деньки перед войной. Ичиго с ностальгией вздохнул. – Кто здесь? – более молодая его версия напряглась оглядываясь, он его еще не видел, но уже почувствовал на грани инстинктов и чувств. Пару секунд еще есть чтобы сбежать, катастрофически мало и эти мгновения убывали прочь, но… Вот никогда в своей жизни Куросаки не бежал по своей воле. – Хей. – Ичиго выпростал руку из-за колонны, привлекая внимание себя младшего. В какой-то мере было даже интересно, как он прореагирует. Проблема в том, что в своем прошлом он не помнил этих событий, да и сейчас их не вспоминал заново, а значит… Значит это не его прошлое? – Кто ты? – младший Куросаки в несколько шагов добирается до разрушенного эшафота и заглядывает за колонну чтобы замереть соляным столбом, глядя на себя самого. Черная форма шинигами диковинным цветком раскинулась вокруг устроившегося на земле мужчины. Рыжеволосый и кареглазый, он сидит откинувшись на колонну эшафота. Длинные волосы расплескались по черной ткани, солнечными ручейками. Куросаки Ичиго и.о. шинигами с любопытством рассматривает незнакомца пока не добирается до лица и карих глаз. Где-то внутри что-то обрывается, смотреть в лицо повзрослевшему себе, как минимум странно, а еще немного страшно. Слишком хорошо он знает это выражение глаз. – Мы в заднице? – Куросаки-младший садится рядом на землю. – И что больше никаких вопросов? – усмехается старший Ичиго лукаво поглядывая на себя же. – Ммм… Перемещение во времени? – Я на это надеялся, но как-то не похоже. – Значит все-таки… – Ага, как всегда, будем разбираться по ходу. – Ичиго вздыхает. – Что тут у тебя происходит? – Я недавно вернул себе силу. – Гинджоу Куго? – Ага.       Какое-то время они просто сидят рядом молча, то ли пытаясь переварить наличие себя же, то ли просто не зная о чем говорить. Хотя скорее всего оба варианта вполне так правдивы. – А что там у тебя? – аккуратно и несколько нервно интересуется здешний Куросаки. – Чего только не было. – кривовато усмехается Ичиго. – У нас почти полтора десятка лет разницы. – Мне кажется я не должен знать того, что произойдет в будущем? – чуть склоняет набок голову и.о. шинигами. – По идее да, но ты не представляешь как мне хочется исправить некоторые вещи. – Ичиго трет лицо и привычно убирает длинные пряди за спину, чуть морщится, когда налетевший ветерок бросает их обратно. – Заплести косу? – Да, спасибо. – старший Ичиго доверчиво поворачивается к себе спиной. Пальцы младшей версии еле заметно подрагивают, когда он принимается разделять рыжие пряди. – Было трудно? – Да, но мы привыкли и справились. Семья жива, почти все из остальных наших тоже, хотя я не скажу, что со всеми удалось остаться в дружеских отношениях, но я думаю ты понимаешь почему? – Да. – и.о. шинигами кивает. – Я для них не шинигами в полном смысле этого слова. И никогда не стану, ведь так? – К сожалению, да. – пожимает плечами Ичиго и сосредоточившись создает над ладонью ленту из концентрированных рейши. Цветом она получается, что запекшаяся кровь. – Символичненько. – мужчина протягивает ее за спину не глядя. – А когда тебе обратно? – Хороший вопрос, я до сих пор не понимаю как я оказался здесь. – морщится старший Куросаки. Со внезапной вспышкой перед ним повисает в воздухе недлинный клинок с обсидиановым лезвием. “Ключ Авалона” поворачивается вокруг своей оси, как будто красуясь. – Это ответ на вопрос “как”. – Ичиго вздыхает касаясь артефакта и позволяя ему пить свою реяцу, чтобы зарядится. К тому же, если к перемещению причастен этот клинок, то это однозначно не перемещение во времени. Ключу Авалона подвластно исключительно пространство. И похоже он активировался, когда они шли по разделителю миров… – Вот. Готово. – Ичиго чуть дергают за тугую косу закрепляя конец поданой лентой. – Можешь объяснить? – Разве что, то до чего додумался сам. – пожимает плечами мужчина. – Вот это, – он непочтительно тыкает в кинжал, – "Ключ Авалона" - артефакт, который способен пробивать бреши между мирами. Эта зараза, да помноженная на нашу с тобой природную способность “отрицания границ”, может прогрызть пространство буквально где угодно и куда угодно. Другое дело, что я предпочитаю им не пользоваться - своих сил хватает. Бывают у него конечно спонтанные срабатывания, но это первый раз, когда меня выкинуло куда-то вот так. Сейчас артефакт опустошен и медленно заряжается. Сколько ему понадобится времени на полную зарядку, я даже не представляю, но… Главное то, что он не может переносить во времени, только в пространстве. – Значит? – Да, я из пятнадцатилетнего будущего другой ветки нашего мира. – Ичиго встречается глазами с собой и замирает. Этому ребенку еще не пришлось испытать всего, ни потерь, ни боли, ни мучительных сомнений разрывающих душу на кусочки, ни боли мнимых предательств, ни потерянной возрожденной дружбы, ни убийства тех. кто был опорами своих миров… В конце концов под его пальцами не рассыпались незыблемые веками постулаты. Враги не становились подчиненными, а друзья - противниками, так до последнего и непонимающими, что же происходит… Возможно сейчас он делает огромную глупость, возможно это еще аукнется и местному ему, да и он сам пострадает, но… Как он может оставить все как есть? “Король?” “Я не могу… Просто не могу ему ничего не рассказать и оставить один на один с этой войной” “Почему-то я не сомневался” - фыркает пустой. “Ичиго, помни, мы всегда на твоей стороне” - сила квинси бросает взгляд на скалящегося пустого. - “Будь осторожнее. Здесь “Я” еще жив, как и мой “отец”. “Может это и к лучшему?” - Ичиго прикрывает глаза и задумчиво улыбается. - “Может наведаемся к дедушке?” “Король, ты псих, но я тебя люблю” – Ховайто заливается скрежещущим смехом. - “Королевская стража будет в восторге от твоего визита!” “А их никто не спрашивает” - зло скалится в ответ мужчина. У него к этим великим шинигами отдельный список неудобных вопросов и он был бы не прочь их задать хотя бы в этом мире. Вряд ли мотивация у них сильно отличается. – Значит надо что-то придумать, чтобы тебя не заметили раньше времени и Маюри с другими Капитанами не надумали чего лишнего. – А этим даже повода не надо, – устало отмахивается Ичиго. – Маюри так в особенности. – Это да, – и оба рыжих синхронно передергивают плечами от неприятного холодка по спине. Сейчас их пожалуй можно принять за близнецов, разве что явная разница в возрасте немного сбивает с толку, да и то - это далеко не пятнадцать лет. Максимум пять. Под чужими подошвами шелестят перекатываясь мелкие камешки. – Куросаки-сан? – на удивленный голос подошедшего шинигами оборачиваются оба. Джууширо Укитаке замирает под внимательным взглядом двух пар карих глаз. В одних плещется знакомое тепло и несколько настороженность, а вот во вторых - более взрослых - радость; искренняя, теплая, всепоглощающая и печаль, столь же обширная сколь и радость, светлая грусть. – Здравствуйте, Укитаке-сан. – старшая версия Куросаки мягко улыбается, его рука лежит на плече более молодого себя. – Как видите у нас тут немного непредвиденная ситуация случилась и нас теперь двое… – Я вас совсем не чувствую… – Джууширо чуть хмурится. – За прошедшее время я хорошо научился прятаться, – легкое пожатие плечами, а потом чужая реяцу окутывает мягким бризом с проблесками морозной свежести. – Ох, ничего себе, – младший Ичиго восхищенно смотрит на него. – А я тоже так смогу? – А тебе хочется? – серьезно уточняет старший Куросаки. – Это для того чтобы защитить и спасти? – Да, и только. – Я не хочу, но тогда придется, – и.о. шинигами пожимает плечами. – Мы же всегда выбираем силу для защиты… – Ага, это наш с тобой выбор, от начала и поныне, – молчаливое понимание между рыжими нарушает чужой судорожный кашель. И оба Куросаки не сговариваясь бросаются вперед - поддержать застигнутого приступом шинигами. Укитаке чувствует уверенную хватку на плечах, заставляющую его разогнуться, и чужие ладони на груди, через которые льется колкая, холодная реяцу, похожая на глоток морозного воздуха, но вопреки всему она не заставляет закашляться еще сильнее, наоборот дышать становится в разы легче. Беловолосый капитан вскидывает потрясенный взгляд на мужчину перед ним.       Реяцу струится полноводной рекой окутывает с головы до ног, легко и как-то чересчур просто стабилизирует годами шаткое состояние. Колкие иголочки ухают куда-то в глубину и Укитаке чувствует, как внутри начинает ворочаться Мимихаге. – Куросаки-сан, – получается немного растерянно, немного напряженно. – Все хорошо, я поговорю с ним, – спокойно кивает мужчина, Джоуширо чуть кривит губы в улыбке, закрывая глаза, проваливаясь в глубь себя, отдавая свое сознание и тело Правой Руке Короля.       В своем кабинете на территории восьмого отряда вскидывается Кёраку, переставая слышать своего друга. Подхватывается на ноги, не реагируя на удивленно-недовольные возгласы своего лейтенанта. Чутко вслушиваясь в фон реяцу, сейчас не было угрозы такого уровня, чтобы с его другом что-то случилось, но он не ощущал его и это повергало в ступор и одновременно в кровь выплеснулась изрядная доза адреналина. Заставляя сорваться с места в шунпо, в ту сторону, где в последний раз блеснуло реяцу Джууширо. В мыслях царила девственная пустота и холодная ярость готового уничтожить все человека. – Здравствовать, Наследник, – голос Мимихаге, похож на шелест листьев и шорох гальки в прибое, он говорит тихо, но не слушать его не возможно. – И тебе не хворать, – кривит губы в подобии улыбки старший Куросаки. – Зачем Вы решили появится? Что-то я не помню, чтобы раньше Вы вмешивались. – Я не мог, – легкое почти незаметное пожатие плечами. – В твоем мире мы ослабли. Я ослаб. Я был здесь. Здесь не было того, кто мог помочь. А там… Слишком много ненависти. – Понять бы откуда такое ее количество и с чего Яхве вообще двинулся? – кривится Ичиго, все еще аккуратно наполняя тело старшего шинигами реяцу, чуть колкой, принадлежащей, в подавляющей своей части, квинси. В конце концов он дающий, как его “отец” и “дед”. Это их талант и их проклятие. Возможность отдать не теряя при этом себя. – Я не знаю, возможно Сердце в курсе. – Помоему, там все просто плохо, – морщится Куросаки. – Ладно, кажется скоро у нас будут гости. Капитан Кёраку не оставит исчезновение своего неразлучника просто так. Зачем Вы рискнули выглянуть сейчас? – У меня просьба к Королю. – глаза наполненные тьмой до краев смотрят в самую душу. Мимихаге складывает руки в молитвенном жесте и склоняет голову в искреннем смирении и просьбе. – Пробудите Короля, его сон слишком крепок, я не смогу, никто из нас не сможет, а случившееся только сильнее углубит боль и сумасшествие. Послужит сигналом к разрушению. Я не хочу, чтобы Король умирал, я не хочу, чтобы его Дитя несло на себе печать убийства. – А где ты раньше был? – внезапно шипит старший Куросаки и реяцу вокруг него вздыбливается подобно тайфуну, жжется голодом и пустотой, налетает колкой вьюгой. Зло ревет на задворках сознания заставляя содрогаться от безотчетного страха. Младшая его версия только вздрагивает, во все глаза наблюдая, как желтеет радужка старшего, приобретая такой знакомый цвет золота, по краю окаймленный темно-темно карим, почти вишневым. – Где ты был до того как мне пришлось пройти через Ад и их смерть? Убить их обоих? – слова обломками скал падают вниз, разбиваются осколками, болезненно впиваясь в сознания и раня. – Прости… – Мимихаге только закрывает глаза. – Я понимаю, ты в праве злиться, но могу ли я отвечать за решения того себя? Я всего лишь бессловесная Правая Рука. Я могу поддержать чужую жизнь, я могу спасти на время Короля, но я не могу его разбудить или помешать его сыну идти своим путем. Даже, если он - кровь и разрушение. Меня просто не услышат, а мой носитель погибнет. Я сейчас здесь только потому, что ты поддерживаешь тело Укитаке Джууширо. Иначе он был бы уже мертв. Выпит мной, даже не желай я этого. У меня нет подпитки, в отличии от Сердца и Левой руки. – Ками-сама, какие же вы… – Спасти Короля я не смогу. Зато я могу попросить того, кому это под силу. Повторюсь. Куросаки Ичиго той реальности, разбуди Короля Душ. Я умоляю об этом. – Укитаке закашливается, горлом идет темная, почти черная, кровь. – Агх… Я услышал, Мимихаге. – старший Куросаки морщится, аккуратно сворачивая свою разбушевавшуюся реяцу. – И будь добр - подлатай Укитаке-сана изнутри немного. Я не медик, а ты в нем с детства живешь. Благо сил у тебя теперь должно хватить. – Благодарю, Король. – Мимихаге растягивает губы в удивительно теплой и успокоенной улыбке, а в следующее мгновение тьма, заволакивающая чужие глаза, растворяется прочь. Джууширо делает неуверенный вздох, а в следующее мгновение его скручивает приступом кашля, кровь течет между бледных губ. – Укитаке-сан, не сдерживайтесь. – сочувственно советует старший Куросаки аккуратно придерживая белые волосы. А шинигами рвет черной больной кровью пополам с, кажется, ошметками плоти. Младший Куросаки бледнеет до синевы, но не отпускает капитана тринадцатого отряда, только перехватывает поудобнее. – Что с ним? – смотрит он обеспокоенно на старшего себя. – Экстренное лечение, как я понимаю. А сейчас тело избавляется от безнадежно мертвых и больных тканей. Больно, неприятно, но не смертельно. При наличии сильного источника реяцу рядом, вообще умереть сложно. А мы с тобой еще те ходячие реакторы. – Я хочу научиться. – С именно лечением это к Унохане. А как поддержать своей реяцу и закрыть раны я научу. Прости, исцелять наложением рук не умею. – Да нафиг, – искренне соглашается с самим собой он младший. Укитаке в их руках загнанно дышит, но практически без хрипов, только устало. Куросаки переглядываются между собой и искренне хохочут в голос, избавляясь от напряжения и растягиваясь прямо на земле. – Что? – растерянно и хрипло интересуется Джууширо, глядя на двоих парней, которые умудрились свалится на землю так, чтобы не выпустить его из рук, и при этом он сечас фактически валялся на них. Чужая реяцу аккуратным теплым коконом струилась вокруг поддерживая и обволакивая. В груди почти не хлюпало и даже не кололо привычно при вдохах. – Все хорошо, Укитаке-сан. – В руке старшего Куросаки набухает алый шарик серо, он прицельно отправляется в черную жижу смешанную с кровью. – Уж не знаю кто вас так изощренно проклял в свое время, но теперь вам однозначно должно стать полегче. – полыхнуло алым и погасло. Именно в это мгновение на Холме Сокиоку появляется обеспокоенный Кёраку Шунсуй. – Джу-чан, что…? – капитан восьмого отряда удивленно хлопает глазами глядя на шинигами перед ним. Куросаки медленно садятся, придерживая его старого друга за плечи. – У Укитаке-сана был приступ. Вы отведете его к Унохане-тайчо, Кераку-сан? – старший Куросаки склоняет голову чуть набок, и прежде, чем Шунсуй успевает хоть что-то ответить, рядом оказывает посланник из Первого отряда. – Куросаки Ичиго, тело Гинджоу Куго готово к отправлению в Мир Живых. – Хорошо, – местный Ичиго кивает, поднимаясь на ноги. – Сейчас подойду, а ты… Кхм, брат, куда сейчас? – Старший Куросаки мягко улыбается. – Встретимся дома, – кивает он. – Я загляну в пару мест. Проведаю будущих знакомых, чай разберемся без очередных конфликтов. – Хорошо, буду ждать. – Ичиго кивает, срываясь в шунпо вслед посланнику, который подозрительно не прореагировал на то, что их было двое, но мало ли? Ичиго решил ни о чем не спрашивать и не говорить, если ему никто не задаст вопросов. – Капитаны, – с тихим хмыком чуть кланяется прощаясь старший Куросаки. – Думаю до встречи, приятно было увидеться с вами. За спиной рыжего раскрылся и схлопнулся странный темный проход мгновенно поглотивший его. Шунсуй только шумно выдохнул, поддерживая друга под руку. – Джуу-тян? – Я попрошу тебя сохранить это в секрете, – беловолосый капитан смотрит в глаза своего друга и внезапно в обычно мягких чертах проглядывает сталь. – Этот ребенок способен на большее, чем мы можем себе представить и… Мимихаге благоволит ему, он что-то попросил у старшего Куросаки, что-то настолько важное, что он готов был пожертвовать не только моей жизнью, но и своим существованием… – бледная кисть судорожно сжимается на чужом локте. – Пожалуйста, Шунсуй. – Хорошо, – хмурится Кераку, но кивает, другу он верил всегда. – А сейчас пойдем, ты и правда выглядишь не важно. Пусть Рецу тебя посмотрит. – Хорошо, – смиряется с необходимым Укитаке, хотя чувствует себя на удивление хорошо пусть и несколько устало. Где-то глубоко внутри медленно перекатывается сила Правой Руки Короля.

***

– Стоять! – коротко приказывает Куросаки и штернриттер замирает не в силах сдвинуться. Скользнуть на территорию Зильберна до смешного легко, граница не просто близка. Для Ичиго находиться в Готее сейчас все равно, что постоянно балансировать на грани. Чтобы уйти в Империю ему даже усилий прилагать не надо. Квинси медленно оборачивается на него, в неверии глядя на шинигами, о котором он, как можно скорее, хотел доложить вышестоящим. Чужая рука легко ложится на макушку, чуть ерошит короткие волосы. – Забудь, что я был там. Куросаки получил тело первого исполняющего обязанности шинигами и ушел в Мир Живых. Больше происшествий не было. Запомнил? – Да. Куросаки Ичиго выполнил, то зачем приходил и ушел, – как завороженный повторил квинси чуточку механически, но в следующий момент его глаза прояснились. – Разрешите, я опаздываю на доклад. – Конечно, я не задерживаю. – Ичиго кивает и штернриттер исчезает в мерцающем шаге. Рыжий оглядывается, морщится от пронизывающего холода вокруг. Зильберн являет собой прекрасную иллюстрацию замка зимней королевы, промерзший казалось до самого основания и покрытый льдом и снегом. Правда это совершенно не мешает ему чувствовать квинси в нем. Кого-то лучше, кого-то хуже… А где-то впереди беспокойным, темным сном спал Император. Пока живой и все еще сумасшедший, но еще не отдавший последний, губительный приказ, все еще балансирующий на последней грани. Вот-вот готовый сорваться в свободное падение без страховки, в полет подобный падающей метеором звезде. Яркий, сжигающий все на своем пути, озаряющий всех своим палящим светом… Ичиго сжимает кулаки, на его плечи мягкой тяжестью ложится черный императорский плащ. “Старик…” - Ичиго кутается в чужую заботу, ощущая внутри ворчание Ховайто. - “Спасибо, я справлюсь.” “Мы знаем,” - пустой хмыкает. - “Чувствуешь, тень дрожит? Яхве слаб?” “Император спит,” - сила квинси хмурится. - “Сейчас его сила у…” “Юграм!”       Куросаки срывается с места в Хиренкьяку. Что поделать, заботиться об этом квинси у него не просто вошло в привычку. Блондин был ближним, внутренним кругом - Семьей, и уже давно.       Грандмастер квинси находится в западном крыле Дворца. Мужчина не выглядит истощенным или уставшим, но, право слово, он таким не выглядел даже тогда, когда на нем одном висело все измерение квинси. Это совершенно ничего не значило.       А тень все продолжает угрожающе колебаться, Хашвальт вливает реяцу в проблемный участок не скупясь. Граница стабилизируется, но сам регент на несколько мгновений теряет ориентацию в пространстве. Больше всего хочется спать, но сейчас для него это непозволительная роскошь. Император набирается сил, его сон хрупок и болезненен. Яхве необходим отдых и Юграм делает все, чтобы его сон не прерывался как можно дольше. Даже загоняет себя буквально до истощения. Скорее всего именно поэтому он чувствует чужака слишком поздно. – Юграм. – Звучит незнакомый голос из-за спины. – Снова доводишь себя практически до обморока? – во всегда промерзшем и холодном дворце спину обжигает теплом. Мышцы невольно расслабляются. Хашвальт пытается дернутся, уйти в сторону, но его уверенно ловят в объятия, чужие руки ловко сжимаются на талии, а подбородок давит на плечо. Юграм все еще не видит нахала, но не может не ощущать мощи и тепла. – Успокойся, я не по твою душу и не по душу Яхве. Хотя видит Король Душ, сколько бы проблем решилось само собой, если бы Император не просыпался, но… Боюсь возникла бы еще пара сотен. Я не приверженец геноцида… – рыжая прядь соскальзывает по белой ткани кителя. – Что ж у вас тут так холодно-то? Реяцу совсем не хватает что ли? – странный незнакомец недовольно ворчит ему на ухо и при этом совершенно не воспринимается врагом, даже скорее наоборот. Юграму крайне неловко в чужих объятиях, нет неприятия или ярости, только странное расстройство от того, что его застали в столь плачевном виде. Как перед Императором… Хашвальт сглатывает и медленно пытается повернуться, ему не препятствуют, даже наоборот отступают на шаг. Мимолетно у блондина мелькает сожаление о том, что тепло уйдет вслед чужому присутствию, но реяцу вьется рядом теплой накидкой на плечах. – Стало легче? – Да, – Юграм смотрит на мужчину перед собой. Высокий, но все равно немного угловатый, как не до конца вытянувшийся подросток. Рыжие волосы длинные, убранные в косу за спиной. Ровная осанка, черный плащ на плечах и спокойные карие глаза. – Это хорошо, но тебе все же следовало бы отдохнуть. – Пока Император спит я не могу позволить себе подобного. – Все-таки ты редкий трудоголик, Хашвальт, – рыжий тяжело вздыхает, тень еле заметно голодно вибрирует, но прежде, чем грандмастер успевает даже дернуться, незнакомец присаживается, касается кончиками пальцев пола, и от него расходятся волны реяцу, напитывая тень и укрепляя границу измерений. – Успокойся, Империя Квинси не вынырнет из Тени раньше времени. По крайней мере пока Яхве не проснется окончательно или пока это не сделает Король Душ. Иногда меня удручает, что вся эта война, по сути, конфликт отца и сына, где один кричит в пустоту, а второй не слышит, пребывая в вечном сне… – молодой мужчина качает головой, почему-то Юграму не нравится как выглядит печаль на этом лице. – Ладно, – Ичиго встряхивается, прислушивается к себе. – Базз-Би, покажись, я тебя чувствую, – квинси хмурясь появляется из-за угла. – Позаботься-ка о своем побратиме. А я все-таки проведаю Императора. – Мужчина исчезает в мерцающем шаге стоит только отзвучать последним словам, оставляя двух квинси в недоумении смотреть друг на друга. Через вдох они переводят растерянные взгляды на место, где только что стоял чужак, и срываются следом, к покоям Императора.       Зильберн расстилает перед Ичиго свои коридоры, ведет самыми короткими тропами, отводит любопытные глаза прочь. Это измерение очень умно, пусть сейчас оно еще недолюбленный подросток, скорее ребенок, но это не умаляет его заботливости о своем родителе и детях. Шатен Берайх по-своему любило квинси и их прародителя, именно поэтому оно устояло даже после смерти Императора.       В войне, в основном, не участвовали женщины и дети, кроме особо выдающихся экземпляров. Все они ожидали ее конца спрятавшись в Империи. Да, об их благополучии все же позаботились, напитав накопители Зильберна, но… Как-то на смерть Яхве никто не рассчитывал, особенно такую сокрушительную.       Сейчас измерение дрожало, ощущая кого-то невероятно мощного и родного.       Пусть это другой мир, пусть здесь все ещё жив Король Душ, пусть пока ничего не предвещает передел сфер влияния. А сам Ичиго первый раз ступил на белые камни мостовых… Всё это совершенно не отменяет того, кем он является. Сила, что гудит в его венах, играет в реяцу и живет в душе, никуда не делась от того, что он вышагнул в другом мире. Шатен Берайх чувствует того, кто принял на себя ответственность. Впрочем, как и другие квинси. Попробуй кто-то коснуться Хашвальта так, как он недавно - недосчитался бы рук в ту же секунду. Здесь же, грандмастер даже не посчитал его врагом. А еще на грани сознания все так же звенели паутиной сотни чужих жизней. При желании он мог перетянуть на себя всю мощь живущих сейчас лучников и Яхве, оставшийся без подпитки, со временем бы просто угас…       Вот только это не его мир, а его младший “брат” не потянет пока такую ношу, да и надо ли оно ему? Хотя познакомится с “отцом” и “дедом” все равно следовало бы. Во избежание недоразумений, так сказать.       Двери Императорских покоев, святая святых Зильберна, легко поддаются под нажатием и распахиваются, не широко, но приглашающе. Куросаки проскальзывает внутрь, он не боится, но не сказать, что не испытывает трепета. В конце концов Яхве может доставить ему довольно много неприятностей. Хотя в том, что он его убьет, Ичиго искренне сомневается.       В любом случае, насмерть они уже сражались, и счет был не в пользу прародителя квинси.       В комнате прохладно и сумрачно, огонь в камине теплится едва-едва. Мужчина на кровати мерно дышит лежа на спине, почему-то неприятно напоминая покойника. Ичиго фыркает про себя и аккуратно подходит ближе. Почти воровато оглядывается, когда двери в покои медленно и без скрипа закрываются. В комнате становится темнее и как-то тяжелее. По полу стелется густая, вязкая реяцу, переливается черной смолой и от нее веет чем-то темным, почти безумным. Это настоявшаяся горечь и ненависть, боль длинною в тысячи лет…       Куросаки всегда было интересно, что стало тем камушком, что обрушил лавину? Что стало той каплей, что переполнила чашу? Ичиго подходит к кровати и мягко садится на ее край, разглядывает усталого, даже во сне, мужчину.       Черные волосы, в беспорядке разметавшиеся по белой наволочке и простыни, сжатые на одеяле пальцы, не до судорог, но… Казалось, человеку перед ним снится не самый спокойный сон, скорее уж кошмар. И при этом Яхве все еще старался держать все в себе или привык к этому? Привык к тому, что всегда надо быть сильным? Что всегда надо держать лицо? Что никому не нужен просто он? Квинси нужен Император, символ, праотец… И никому не нужен человек. Правители зачастую одиноки, но и у них все же есть хотя бы один-два близких человека, но… Здесь же он не подпустил к себе близко даже свою “половину”. Хотя, если задуматься, Юграму тоже досталось в свое время. Понятие “семья” для них было всегда расплывчатым. Эти двое пытались сделать хоть что-то, но... Яхве не смог принять заботу, Юграм не мог настаивать.       Ичиго устало вздохнул и потянувшись взял Императора за руку. Реяцу мгновенно сплелась. Все таки они родственники, в той или иной степени. Куросаки медленно вздохнул прикрывая глаза и неожиданно проваливаясь в смутные видения.       Кровь и пылающие дома, сражающиеся люди, вернее квинси. Мужчины закрывающие своими телами женщин и детей, и фигуры в черном вооруженные мечами, бьющие на поражение без сожалений и мыслей. Выполняющие свою работу подобно мясникам. Просто зачищая поселение за поселением. Приносящие только боль и смерть, не разбирая виновных и нет. Даже не щадя простые души, что случайно оказались рядом. Зачистки они такие… А Император, пойманный в ловушку, преданный, лишенный сил, спал и слышал, видел, ощущал, каждую смерть, каждую боль и крик. И не имел возможности ни помочь, ни отстраниться от этого.       Куросаки сглатывает глядя не на сражение, на бойню. В чем были виноваты эти люди? Лишь в том, что родились с другой силой? В том, что их светочем стал Яхве, а не Король Душ? Хотя, о чем он? Ведь Император - его сын.       Ох, все демоны Энмы и круги Ада, это было так глупо и так отчаянно больно… Все эти души, все эти смерти, призывали к отмщению. Ичиго вполне мог понять, почему это стало идеей фикс Яхве, если он варился в подобном всю тысячу лет и питался этой силой. Эти тысяча лет ненависти и скорби, боли и ярости… Впору удивляться, что Император какое-то время вообще держался относительно вменяемым.       А потом по восприятию Куросаки тараном ударяет Аусвелен. Вот чего бы он не желал видеть, так это этого… Свет проходит через квинси, взвивается ввысь, впитывается в тело Яхве, но… Квинси в Мире Живых было не так уж и много. По сути Исида и еще несколько родов. Чистокровные в общем-то не пострадали, а те что были гемиштами… Да, тем не повезло и то напрямую к смерти это не приводило. Упадок сил, обострение болезней, как у матери Урюю, потери сознания. Роковые случайности, как с его собственной матерью. Яхве не мог знать, что в тот день они нарвутся на Удильщика. Да, не проведи он тогда Отбор, Масаки бы выжила… Возможно. Слишком коварной тварью был Удильщик, а на руках матери был еще и совершенно неразумный он.       Слишком много “если”... Куросаки зарекся искать виноватых, казалось все уже произошло, перегорело, но все равно тянуло болью рядом с сердцем. И как будто отзываясь на его боль на поверхность выползает детский плач. Сотни голосов, множество оттенков, как многослойная картинка, один накладывается на другой, усиливается. Кто-то плачет от страха, кто-то от боли, кто-то в ярости и ненависти…       С ужасом среди этих голосов Ичиго различает собственный. Картинка дробится, шум дождя забивается в уши, рядом шелестит мутными водами речка. Дальше, там, должно быть место… Ичиго бросается вперед только чтобы увидеть рыжего ребенка плачущего над окровавленным телом женщины. – Мама! – и этот надрывный крик он почти не помнит, как и то, что Удильщик скалился за его спиной, собираясь напасть… В следующее мгновение частокол белых стрел падает с небес отрезая пустому путь. Удильщик никогда дураком не был, он быстро ретируется прочь, уходя в Уэко. А фигура в черном плаще медленно подходит ближе, протягивает руку, но Зангетсу внутри вскидывается, клокочет яростью пустого, болью потери, оборачивает ребенка голодом и пустотой, обжигает протянутую руку. – Сын? – звучит растерянно. Маленький Ичиго не слышит, ребенок заливается слезами, марает руки в крови матери, бесполезно пытаясь зажать рану. А глаза женщины мутные, пустые, казалось, все равно с укором смотрят на черноволосого мужчину. – Император? – Юграм застывает за плечом непонимающим взглядом обводя место трагедии. – Забудь. – коротким приказом роняет Император, черная реяцу пенится, запечатывает воспоминания. Мужчина выпрямив спину уходит прочь, лишь раз дрогнув, когда ребенок отчаянно звал родителя, но так и не позволив себе обернутся. Истошный крик “Папа!” все еще звучит в ушах Ичиго, когда он вываливается из мучающих Императора видений и чужой памяти. Яхве заставил забыть даже себя… – Может стоило все-таки обернуться? – с тихой тоской интересуется Ичиго и нарывается на цепкий взгляд винного оттенка глаз напротив. – Возможно. – ладонь императора сжимается вокруг руки молодого мужчины, почти судорожно, с легкой дрожью. – Возможно стоило, но я этого не сделал. И я ушел уже слишком далеко… – А что мешает вернуться? – хрипло интересуется Ичиго и откашлявшись продолжает. – Или Императору кто-то может что-то запретить? – рыжий насмешливо приподнимает бровь, чуть склоняет голову на бок и не отнимает руки из чужой, прохладной ладони. Яхве с жадностью всматривается в черты лица молодого мужчины напротив. С удивлением находит что-то знакомое и в то же время этот ребенок немного другой… – Сколько тебе сейчас? – Уже за тридцать. – кривовато улыбается Ичиго и чуть пожимает плечами. – Время странная вещь, согласись. – Да, но… – взгляд Императора становится острым. – Прошло ведь не так много времени. – Да. Мой “младший брат” в Генсее с сестрами и отцом. – Куросаки хмыкает. – Я не отсюда. – Было трудно? – Яхве медленно садится на постели, облакачиваясь на спинку кровати, всё ещё не выпуская чужой руки. Как будто это прикосновение невероятно важное, не дающее утратить связь с реальностью. Ичиго бросает косой взгляд на смолянистые черные тени, что казалось отшатнулись от кровати Императора, а сейчас опять подбирались ближе. Кошмары и боль, ненависть и ярость… Это тьма, что так долго терзала Яхве. Реяцу Куросаки туманом скользит по полу, стелется дымкой, а потом внезапно щерится голодом пустых, не просто пугает, обещает мучительную смерть, стоит только дернуться. Яхве вздрагивает, смотрит на рыжеволосого широко открытыми глазами. – Пустота? – Часть моей души, мой клинок. – пожимает плечами Ичиго. – Мой отец - шинигами, мать - квинси, погибшая из-за Аусвелена. – У тебя нет причин верить мне или испытывать теплые чувства. – понимающе кивает Император и разжимает хватку почти ожидая, что чужая рука отдернется в отвращении, но ладонь не шевелится. Пальцы лежат все так же расслабленно, ток теплой реяцу все еще скользит под кожу согревая озябшее тело. – Да, особенно нет, – спокойно подтверждает юноша напротив. – Я просто не хочу тебя убивать… Снова. Я не хочу быть тем, кто вырежет свою семью, пусть и не зная этого. Яхве, ты можешь себе представить, что я почувствовал, когда узнал, что ты являешься моим “отцом”, а Король Душ - дедом? При том, что я своими руками убил вас обоих? – в карих глазах плещется боль, океанским штормом накрывает черноволосого мужчину. Император замирает на мгновение, а потом рванувшись вперед прижимает юношу к себе, обнимает. Это безотчетный порыв, обнаженный в своей первобытности. – Прости, – шепчет он в рыжую макушку. – Из-за меня тебе пришлось пройти через такую боль. Прости, сын, – молодой мужчина тяжело дышит уткнувшись лбом ему в плечо. Эта поза пожалуй неудобна обоим, но не один не пытается ее изменить. Это наверное первый раз, когда Ичиго так откровенно может заявить обо всем виновнику. В родном мире уже некому предъявлять претензии. Да и глупо это. В родном мире все уже произошло. Все случилось так, как случилось, уже ничего не изменить. А здесь… Здесь есть шанс на… счастье, пожалуй? Или хотя бы на жизнь без отчаяния и боли. – Было больно, – искренне признается ребенок в его руках, – и страшно. Я потерял почти пять лет жизни, когда пытался выжить после ваших смертей. Вся ваша сила нашла пристанище во мне. Было чудом, что меня не разорвало, как воздушный шарик. Я не помнил себя, не понимал, что происходит. И если бы не помощь моих клинков, я бы растворился в этой силе. Стал безвольной куклой, что можно поставить на пьедестал… Вы вообще понимали, что делали, когда начинали войну? – юноша отстраняется, карие глаза сверлят мужчину в яростном негодовании. – Я хотел лишь отомстить, – пожимает плечами Яхве. – Зачем было тогда лезть во Дворец Короля Душ? Мстить стоит шинигами, все те смерти - их вина. Более того, конкретных лиц, а не тех кто родился позже. Большинство шинигами слышало о квинси сейчас только легенды. А “последний квинси” - Исида даже был признан полезным… Почему из-за обиды должны умирать миллионы? И живых, в том числе. Где справедливый Император? Почему Первый Квинси превратился в мясника наподобие Генрюсая?       Черная реяцу Императора вздымается девятым валом в яростном отрицании и тут же получает в ответ оскал реяцу ребенка. Чужая искристая сила бросает свои воспоминания в него, как отравленные копья, что прошибают насквозь, приковывая к месту. Горящие руины Готея, переломанные тела шинигами и квинси, разрушенные дома и казармы, веера красных брызг на уцелевших стенах, и реки из крови на духовных плитах. Перепаханные землетрясением города в Мире Живых, перемолотые сдвинувшимися пластами земли человеческие тела. Покалеченные дети и взрослые, плач и стоны, проклятия и боль. Разрушенный Дворец Короля, он сам подобный древнему монстру восседающий на ледяном троне и… Аусвелен, пожирающий силы его собственных детей. Чтобы там не произошло, он был безумен настолько, чтобы опять…       Императора бьет ощутимая дрожь, он с трудом проталкивает в легкие воздух, безотчетно цепляясь за живое тепло рядом. Рыжеволосый парень, ребенок еще, ему же только тридцать! Где-то внутри заходится в болезненном крике внутренний голос. И это дитя уже облечено такой властью и силой, которая ему и даром не сдалась. С большим удовольствием он бы жил со своей семьей, решал обычные вопросы живых, вроде: на что потратить зарплату или что бы съесть на ужин; нянчил бы детей. А не следил за тем чтобы миры не разлетелись на цветное крошево. Слишком много ответственности для ребенка. И он одна из причин, по которым на эти плечи легло такое бремя. Император искренне ненавидел себя из того мира. Который не разглядел, который позволил тьме застить свой взгляд настолько, что ребенку пришлось убить своего родителя… Вырезать всю свою линию. Король Душ, за что? Чем это Дитя успело провинится перед тобой? – Прости, – это все на что хватает Яхве. А что он может сказать? Уже ничего нельзя исправить для этого ребенка, ничего. Все уже случилось. Перед ним сидел молодой Король Душ у которого на сердце почти не осталось места от шрамов, оно огрубело, закрылось ото всех… И тем не менее сейчас ребенок доверчиво сидел рядом с виновником смерти своей матери. – Прости, тебе пришлось слишком быстро повзрослеть. – По правде сказать, вина тут не только твоя… А Удильщику потом все равно отомстили. Пусть и с опозданием. – Жаль, что изменить прошлое невозможно. – Яхве прикрывает глаза. Ребенок не показал ему последний бой, не показал его смерть и не показал насколько ранен был он сам. Мужчина подозревал, что возненавидел бы “себя” еще больше, хотя казалось бы куда уже… – А зачем? – Куросаки внезапно тепло улыбнулся отстранившись. – Здесь же еще ничего не произошло. Я не прошу отказаться от мести, я просто прошу не превращать это в бессмысленную бойню и геноцид. Потому что “я отсюда” встану на сторону угнетенных. И это будет не твоя сторона. – Я уже догадался, – горько фыркает Император разжимая руки. Юноша аккуратно садится на кровати, а потом и встает, направляясь к дверям его покоев. – Просыпайтесь, Император. Вспоминайте кто Вы. И если захотите поговорить с нами, мы будем в Генсее. А уж дом семьи Куросаки вам будет найти не сложно. Я уверен, Хашвальт следил за успехами моего “младшего брата”. В конце концов “я” - признанный военный потенциал Шинигами. – Ичиго распахивает двери спальни пуская свет из соседнего помещения, черный плащ на его плечах тает обнажая гибрид формы квинси и шинигами. Рыжие волосы расплетаются, колышутся водопадом, юноша перед ним мягко улыбается. – Буду надеяться на Ваше благоразумие “отец”, – в дверном проеме виднеется подоспевший Хашвальт и Базз за его плечом, оба взмыленные и растерянные. Это заметно даже по обычно безэмоциональному лицу грандмастера. Кажется Шатен Берайх водил их кругами по всему Зильберну, пока они пытались добраться сюда. Ичиго еле слышно фыркает. – Я пойду, – легко вскидывает руку в прощании он и внезапно распахивает рядом с собой Гарганту. У Яхве невольно приподнимаются брови в удивлении. Первый квинси был уверен, что открыть врата пустых в Зильберне невозможно. Хотя, если подумать, это же его “сын”. Всех его способностей наверное не знает и он сам. – До встречи, – Яхве чуть опускает подбородок, кивая. – Буду ждать! – светлая искристая реяцу прокатывается по дворцу волной, согревая его обитателей. Император еще несколько мгновений сидит на кровати пораженный теплом в последней улыбке юноши. Это так трудно осознать и поверить в то, что этот ребенок простил его. Как такое вообще можно простить и забыть? Ками-сама, каким же добрым сердцем обладает это Дитя? Яхве встряхивается на глазах подбираясь. – Юграм, – Грандмастер чуть вздрогнув выпрямляется под взглядом темных глаз. – Мне нужна вся информация о семье Куросаки. Любая какая есть в нашем распоряжении, даже домыслы. – Да, Ваше Величество, я сейчас… – После того как отдохнешь, – категорически прерывает его мужчина поднимаясь на ноги. – А пока… Баззард побудет рядом со мной. Думаю своему побратиму ты доверишь мою жизнь? – хмыкает Император отворачиваясь к вещам. – Да, Ваше Величество, ему - доверю, – Базз выдерживает взгляд голубых глаз грандмастера и кивает ему, мол, можешь идти отдыхать. Под кожей молодого квинси теснится огненный жар его реяцу. Сила трепещет, квинси не понимает, что именно только что произошло, но это не важно, можно будет разобраться и чуть позже. И его собственная злость унимается, как будто смытая невидимой волной, тлеющие угли вместо сжигающего нутро пожара. И почему-то становится тепло. Базз Би качнул головой и шагнул в покои Императора. – В таком случае жду тебя завтра днем с докладом. – Я понял, Ваше Величество. Хорошего дня. – Хашвальт поклонился и направился прочь. – Баззард, от одного до десяти насколько Юграм устал? – Император набрасывает на плечи плащ. – Где-то на двойку, если десять это идеальное состояние. – квинси с интересом смотрит на мужчину перед собой не понимая, что успело изменится за несколько минут пока здесь был этот странный рыжий юноша. – И лучше Базз Би, Ваше Величество. – Я услышал, – Император стремительным шагом покидает свои покои. Сегодня им предстоит море работы.

***

      Уэко встречает Куросаки привычной тишиной и безмолвием. Ичиго вздыхает полной грудью и опускается на песок. “Это было тяжело” “Ичиго, ты действительно простил?” - квинси-Зангетсу хмурится внутри. “Думаю да… Мне кажется, что… Винить только его в смерти мамы было бы неправильно. Хотя я и не говорю, что Император белый и пушистый, но наверное со временем я… Принял, пожалуй, произошедшее и перестал винить только себя или только его. Я смог отпустить. И надеюсь мама меня понимает.” “Масаки…” “Старик?” “Думаю она рада, что с тобой все в порядке”       Ичиго улыбается бездумно глядя на луну в черных небесах. Светило мира пустых вечно и неизменно, как и пустыня под ним. Песчинки перекатываются, медленно скользя по барханам, двигаясь, меняя облик пустыни дюна за дюной.       Пару часов спустя Куросаки вновь поднимается на ноги. У него есть еще дела. Лас Ночес встречает его тишиной, редкой дрожью притаившихся остатков арранкар. Печальная картина. Ичиго идет по белым коридорам с каждым шагом все больше теряя черты шинигами или квинси. Ховайто внутри глухо хохочет в предвкушении. В тронный зал Лас Ночес заходит уже Васто Лорд. Белый клинок мягко движется в сильной руке. – Гетсуга Теншоу! – стена за троном Айзена, да и сам он, разлетается в дребезги. “Полегчало, Король?” – Я бы не сказал, что очень, но все-таки стало как-то проще, – за треснувшей стеной обнаруживается небольшая комнатка заполненная папками и рукописями. – А вот и подарок для Урахары… – Кто здесь?! – в распахнутых дверях зала за спиной Ичиго замирает Тресс и её фрасьоны. Все они выглядят потрепанными, но, тем не менее, готовыми сражаться. – Халибел. – парень оборачивается, его голос чуть вибрирует как и всегда, когда Ховайто получает почти полную свободу. – Я тут ненадолго. Заберу только некоторые записи Айзена и уйду. – Черные глаза с золотой радужкой с любопытством скользят от одной девушки арранкара к другой. – Вы неважно выглядите. – фрасьоны третьей как-то сбиваются в кучку и смотрят на него испуганными глазами. – Куросаки? – чуть дрогнувшим голосом уточняет Тресс. – Я его старший брат, если быть точным. – Ичиго пожимает плечами. – Что у вас тут происходит? – Зализываем раны. – хрипло доносится от одной из створок, тяжело привалившись к ней скалится Джаггерджак. – Йо, рыжий. Зачем пришел? Вроде как ты не склонен добивать ногами лежачих. – И в мыслях не было. Мне понадобились некоторые записи вашего самопровозглашенного владыки. – бывший шинигами кивает на пробитый в другую комнату ход. – Заберу и тут же свалю. Ладно, – сдается сам себе рыжий окинув еще одним взглядом арранкар. – Чем могу помочь? – Вы не целитель, Куросаки-сан. – передергивает плечами Тресс под его взглядом. – Боюсь вы ничем не поможете… – Вы пустые, у вас и так потрясающая регенерация. – фыркает Ичиго в ответ. – Другое дело, что для нее вам нужна энергия, еда, души, реяцу. Последнее могу обеспечить в достаточном объеме. Хотя бы для самых критических пациентов. Хотя глядя на запустение - тут у всех голодовка. Что случилось за этот год, что я валялся без сил? – Шинигами. – фыркает Секста. – Им было очень интересно, что такое арранкары. Счастье, что на отлов не посылали капитанов иначе мы бы все там легли. – кривится Секста и сглатывает, осознавая, что Куросаки уже находится рядом с ним воспользовавшись сонидо. – Да, знатно вас потрепало… Койот жив? – Примеру расположили в том, что осталось от медблока. – Пошли посмотрим. – Куросаки оборачивается на разлом и под взмах руки его перекрывает барьером Церковной песни. Что поделать, если техники квинси все же более действенны против пустых чем у шинигами? И более привычны ему теперь, чего уж врать. – Что научился чему-то новому, Куросаки? – скалится Гриммджоу. – Можно и так сказать. – рыжий скалится не хуже опуская ладонь на закрытое форменной курткой плечо. Джагерджак изрядно сдал в весе, одна кожа да кости, осунулся не меньше остальных, а пожалуй и больше, потому что скорее всего разведка легла именно на его кошачьи плечи.       Секста дернулся и охнул когда в его тело через прикосновение потекла чистая мощная реяцу. Пантера внутри издала полузадушенный рык переворачиваясь на спину и показывая живот. Безоговорочно сдаваясь на волю более сильного. Арранкар невольно вытянулся в струнку прижимаясь спиной и затылком к створке двери. Чистая, густая реяцу выправляет кости, латает внутренние повреждения, насыщает принося удовольствие освобождения от боли и голода. Пусть он вскоре вернется, но сейчас… – Бл*ть, Куросаки, что же ты творишь?! – Сексту почти потряхивает от ощущений. – Ставлю одного из лучших бойцов на ноги. – пожимает плечами рыжеволосый, а потом отпускает клинок, который мгновенно растворяется в пространстве. Гриммджоу не успевает сориентироваться, когда хватка с плеча перекочевывает на горло. Куросаки держит крепко, даже немного придушивая. – Поэтому потерпи. – вторая ладонь на несколько мгновений замирает над животом арранкара, а потом почти нежно ложится поверх дыры. – Потом мне спасибо скажешь, – Ховайто наклоняется вплотную к чужому уху. Секста вцепляется в руку напротив дыры когтями, в его глазах почти ужас, он отчаянно мотает головой из стороны в сторону. Вот только пустому все равно. Реяцу сносящим все на своем пути потоком льется в чужое тело. Гриммджоу хрипло воет в голос, пока не отключается от интенсивности ощущений. Васто Лорд только хмыкает в наступившей тишине медленно уменьшая поток и прислушиваясь к чужому телу. Чистая реяцу - прекрасный строительный материал так необходимый истощенному телу. Чуть подумав Ичиго доводит то до эталона убирая огрехи насильственно сломанной маски. Медленно отпускает потерявшего сознания арранкара и с задумчивым видом оборачивается на Тресс. – Пожалуй надо будет всех арранкар подтянуть. – роняет он в пространство прежде чем сделать шаг к замершим девушкам. – По крайней мере Эспаду точно. Уж если ломать предопределение, то уж на корню. “Ичиго” - сила квинси только вздыхает и мысленно машет рукой на двух мальчишек, что решили поиграться в вершителей судеб… В конце концов точно не ему об этом говорить, да еще и действующему Королю Душ. А подложить свинью врагу своему так и вообще приятно.

***

      Мир людей встречает вывалившегося в него Ичиго запахом скошенной травы и дневными звуками города. Рыжий не сильно напрягаясь прошелся по улице к магазинчику Урахары и нырнул на задний двор, почти привычно. Пусть это и другой мир, но до чего же он похож на его родной. Впрочем, почему нет? В какой-то мере этот мир ему уже действительно родной. – Урахара-сан? – голос отдающий металлическим эхом прокатывается по строению, если шинигами-отступник жив и здесь, он не может не услышать. В основных комнатах раздается удивленный шум и буквально через полминуты к нему выглядывает Киске. Да так и замирает в дверном проеме во все глаза глядя на замершего у него в гостиной пустого. – Куросаки-сан…? – ученый явно озадачен почти до ступора. – Я тут кое-что принес. – Ичиго улыбается встряхивая головой. Маска привычно исчезает с лица рассыпаясь духовными частицами, алые всполохи шерсти легко следуют за ней. – Думаю, вам понравится, – а на низком столике красуются стопки исписанных лабораторных журналов и явно рукописные пособия. – И почему ты принес это мне? – Киске делает шаг в комнату внимательно присматриваясь к молодому мужчине перед собой. – Честно говоря это взятка. – Взятка? – удивленно приподнимает брови Урахара. – Ага. Это заметки Айзена об арранкарах и холлоуфикации. Хотя о последнем вы диссертации писать можете. – фыркает Ичиго и качает головой. – И за что же такие знания? – взгляд ученого перебегает с книг на Ичиго и обратно. – Гм, изначально хотел просить за себя. – парень улыбается мягко, но Киске замирает в легкой нерешительности. Что-то тут явно не так, но что именно мужчина никак не может понять. – Подумав же… Поспособствуйте тому чтобы от арранкар в Уэко отстали уже. Иначе Готей наживет себе такого врага, с каким справится будет очень тяжело. Йо, Шинджи! – практически не меняя интонации он машет рукой вайзарду за плечом Урахары. – И нет, до сейчас они вам врагами не были никакими кроме чисто природных. Сейчас вы наживете кровников. – Куросаки склоняет голову чуть на бок. – Мне продолжать? – Мне кажется не стоит. – устало вздыхает Киске и трет переносицу. – Смею надеяться основную мысль я уловил. – Что ж. – Ичиго хлопнул себя по коленям и встал. – В таком случае, можно я одолжу у вас гигай ненадолго, Урахара-сан? – А зачем вам, Куросаки-сан? – ученый чуть крепче сжимает трость с Бенихиме. – Мне кажется так будет правильней. – Пожимает плечами парень и наконец-то полностью расправляет плечи и позволяет собственной реяцу вырваться из-под контроля на несколько мгновений. Киске потрясенно моргает, а потом встряхнув головой, будто силясь избавиться от шума в ушах, он молча разворачивается направляясь в недра магазина и манит Куросаки за собой. Бывший и.о. шинигами проскальзывает мимо молчаливого Шинджи с легкой улыбкой. Водопад рыжих волос плещет за его плечами заставляя вайзарда в первый момент отшатнуться, а потом недоуменно смотреть в след.       Спустя час Ичиго наконец покидает гостеприимный магазинчик и направляется домой искренне гадая как его присутствие воспримет семья. Куросаки конечно никогда не были простыми обывателями, но у любого человека есть предел удивлению и пониманию.       Рыжеволосый застывает перед дверью на несколько мгновений, а потом, глубоко вздохнув, стучит. Шаги за дверью спокойные и очень знакомые, так ходит он сам. Скрип замка, дверь распахивается настежь. – Да? – младшая версия Ичиго замирает на мгновения, а потом внезапно зрительно расслабляется. – Проходи, я тебя ждал и очень надеялся, что ты мне не привиделся. С возвращением. – Я дома. – Старший Куросаки с легкой дрожью переступает порог своего дома в этом мире. Здесь все как он помнил и это одновременно сладко и больно. – Сестры с отцом будут завтра, они поехали в Токио чтобы обновить документы на больницу. – поясняет тишину в доме младший. – А гостей из Готея не ждать? – Я им рад сейчас не буду. – Ичиго отводит взгляд. – Я устал. – Уставать это нормально. – пожимает плечами старший. – Я вообще время от времени сваливаю к Энме. Меня там хотя бы откровенно доставать не пытаются. – К Энме? – подросток распахивает глаза. – Энме Дай-О? – Ага. – Куросаки улыбается уголками губ. – Жизнь у меня насыщенная. – Я заметил. – Ичиго чуть подергивает плечами. – Карри? – Авторства Юдзу? – в ответ только кивок и улыбка. – Я же не дурак отказываться!       Куросаки, оба, сидят на кухне обедая в тишине. Да им по сути слова особо-то и не нужны. Слишком похожие реяцу медленно сливаются в одну, и при желании Младший может получить доступ к чужим знаниям и возможностям… Какая радость, что о такой способности он еще не знает, но скоро поймет. Это все только вопрос времени.       В таком же уютном молчании они перемещаются в зал с чашками чая и усаживаются на диван. – Ичиго… – младший хмурится и отводит взгляд. – Как же неловко так говорить… Я понимаю, что ты и я это одно и тоже, но только “почти”. Агх. – Куросаки трет виски и замирает, когда чужие пальцы аккуратно накрывают его собственные, прохладная реяцу струится по ним, успокаивая. – Мы не идентичны. И да, ты прав, надо как-то обращаться к друг другу, чтобы это не коробило. – Я не знаю… Брат? – Я не против. – Старший взъерошивает пока что короткий ежик волос и вздыхает. – Что ты хочешь знать? Я же вижу, что тебя прямо распирает. – И ты мне скорее всего не ответишь и будешь прав. – Что случилось такого, что я стал таким? – старший чуть кривит губы в улыбке и откидывается на спинку дивана. Младший пристраивается рядом притираясь к боку, делясь живым теплом. – Война случилась, она меня переломала и выбросила осколки, которые пришлось собирать долгих пять лет. И мне приходилось собирать себя в одиночку… Хотя это не будет правдой, ведь рядом всегда были Старик и Зангетсу. – Старик Зангетсу? – Я сказал именно то, что имел в виду. – пожимает плечами парень и смотрит на самого себя. Идиотом он никогда не был. Вот ни разу, мог делать ошибки из-за незнания реалий загробного мира и отсутствия информации. Это запросто, но, положа руку на сердце, разве кто-то пытался просветить его хоть в чем-то? Феноменальный реока им был выгоднее обученного бойца которым намного сложнее манипулировать. А им нужна была боевая единица. Даже если они не знали о Империи… В чуйке Генрюсаю было не отказать. – Да кто я в конце концов? – Ичиго закрывает ладонями лицо. – Как ты уже знаешь наш отец бывший шинигами. А точнее капитан Десятого отряда Ишшин Шиба. Ага, родня Куукаку… С этой стороны у нас все более менее понятно. Древний Великий Клан, пусть и потерявший влияние, но кровь не водица, такое не стирается. А уж то, что Великие Кланы отмечены реяцу Короля Душ… Все об этом как бы знают, но почему-то не придают значения. – Мама же была человеком. – Квинси. Чистокровная квинси, очень сильная, Масаки Куросаки. И она была невестой Исиды Рюукена, отца Урю. Произошел инцидент первичной холлоуфикация. Маму заразил пустой. Честно говоря, если бы не отец рядом - она бы там и умерла. Квинси с пустыми не сочетаются никак. Сама их реяцу отвергает друг друга. Это как разные полюса магнита, что могут только отталкиваться. Реяцу Святых лучников, их стрелы - смерть для пустых. А голод масконосящих, пустота - яд и смерть для квинси. Природные враги и антагонисты. В принципе могут сосуществовать, но это очень-очень сложно. Идеально развести по разным измерениями и не давать смешиваться. – Как же мама…? – растерянно выдыхает младший. – Шинигами. Вернее в данном случае их сила. Ишшин вбухал в печать почти весь свой резерв реяцу капитана. А папа у нас никогда не был слабым. Именно эта печать сдерживала пустого, не давала матери обратиться. Да, Урахара и Рюукен были в курсе, без них вряд ли бы что-то получилось… И все было в принципе неплохо пусть и несколько шатко в этой системе. А потом появились мы. Пустой перебрался в нас с тобой в надежде сбежать прочь вот только… – Это было невозможно. – местный Ичиго чуть бледнеет и прикусывает губу. – Почему же тогда пустой не уничтожил меня, нас? – Потому что Белый даже в худшие свои времена никогда не трогал детей… А когда мы немного подросли, уже и не мог ничего сделать, ведь мы были шинигами и внутренний мир уже сформировался, абсорбировал пустого дав ему форму и дом. – Клинок… – карие глаза как будто теряют всякое выражение на несколько мгновений, но Ичиго сжимает челюсти и встряхнувшись медленно выдыхает. – Кто тогда Старик? – А это часть наследия нашей матери. Сила принадлежащая квинси. – Старший Куросаки приподнимает левую руку где на цепочке покачивается черный Цайхен Квинси. – И чем нам это грозит? – Быть затычкой в каждой бочке. – Это у нас постоянно. – младший отмахивается и хмурится. – В твоем мире случилось что-то ужасное из-за этого факта? – да, на собственную проницательность и сообразительность грех пенять. – Война. У нас началась Война с Квинси. – Постой, Урю же последний… – Ага, на грунте. – хмыкает Куросаки и трет лоб. – Честно говоря я не считал сколько сейчас зольдат в Империи, но накрыть Готей и перемолоть его в кровавых жерновах хватит. Да там одни Рыцари чего стоят. Я уже молчу про их просто повальную ненависть к шинигами. К сожалению есть с чего. Как бы Первая тысячелетняя война велась ожесточенно и далеко не гуманно. Да о таком слове тогда и не слышали, только до победного конца, до исчезновения одной из сражавшихся сторон. По сути это был… – Геноцид. – рыжие синхронно передергивают плечами пытаясь отрешится от воспоминний доставшихся старшему от Яхве. – И что они теперь явятся мстить? – Честно говоря, я лелею надежду, что Первый квинси все-таки прислушается к голосу разума. Все-таки здравый смысл у него есть. Пусть иногда кажется, что это не так. А еще император Квинси, Яхве Юго Бах - сын Короля Душ. Да, того самого. – Агх! – младший вцепился в короткие волосы на затылке. – Это что же, получается шинигами пытались убить Наследника Короля Душ? – Правда забавно со стороны смотрится? – Куросаки качает в руке чашку с чаем. – А самое “забавное”, что у них "получилось". Вот только совершенно не так как они думали. Убить существо такого масштаба крайне сложно и им удалось это только через предательство и ловушку, и то не убить, а лишить силы. Загвоздка в том, что силу можно вернуть и накопить. Что и случилось за девятьсот девяносто лет заточения и завершилось Аусвеленом. Священным отбором забравшим силы квинси в реальном мире и части в Империи. Под Отбор попала и мама запятнанная силой пустого. Кто же знал, что нам тогда на пути попадется Удильщик? В итоге имеем то, что имеем. – Куросаки смотрит в потолок, чувствуя боком дрожь младшего. – И ты простил? – Кого? Себя, его или Удильщика? – карие глаза переливаются золотом и алыми искрами. – Удильщика - нет, но он уже мертв, в моем мире, отец ему отомстил. У тебя здесь похоже тоже. Себя… Пожалуй нет, но какой спрос с ребенка которому не пожелали или не посчитали нужным, объяснить разницу между загробным миром и реальным? А Яхве… Я убил его в своем мире, его и Короля, не желал, но именно мой удар был решающим. После всего этого… Слишком многое случилось, я могу понять, что и почему происходило. Простить… Я не уверен, но отпустить бесполезную злость на прошлое я смог. К сожалению невозможно сказать кто именно был виновником той смерти. Фактически мама умерла из-за несчастного случая. Изменись хотя бы одно условие и трагедии удалось бы избежать, но все произошло так как произошло. Даже Боги не могут менять время. И остается либо смириться, либо жить все время под гнетом сожалений, ярости и мести. А это в итоге приводит лишь к боли и разрушению. И чем сильнее человек тем жутче последствия. Проходили уже. Яхве ведь тоже мстит. И у него счеты к шинигами исчисляются не двумя тремя людьми, пусть и любимыми, а сотнями его детей. Потому что каждый квинси несет в себе часть его наследия, его частичку. Как и мы с тобой. – Старик это… – Ага. – старший спокойно кивает и отпивает из чашки. – И как ты… Это, ну… – Это же Старик, основная ценность для занпакто - его шинигами и ничто другое. Разве Старик когда-нибудь вел себя иначе? Собственный выбор это страшное оружие. Сам знаешь.       Старший Куросаки с интересом смотрит на свою младшую версию, на сведенные брови, на хмурость на молодом лице и на крепко сжатые кулаки. Реяцу мечется из стороны в сторону - неуверенная, яростная и расстроенная, и все равно решительная, стремительная. Смотреть на себя со стороны это крайне занимательно оказывается.       Спустя несколько мгновений он поднимает на него спокойный взгляд карих глаз, линия бровей разглаживается, плечи расслабляются. Сказанное осознанно, взвешенно и осмысленно. Возможно еще не до конца принято сердцем, хоть и понято разумом, но принять решение это не помешало. – Брат, ты не откажешься научить меня пользоваться луком?       Ичиго тихо смеется и кивает, ощущая как внутри него удивленно выдыхает тень Яхве. Похоже Старик не верил, что этот ребенок примет его. Как бы печально не звучало, но несмотря на все проведенное вместе время, заверения и другие знаки приязни и внимания сила квинси время от времени считал, что не должен здесь находится. Радовало что с каждым разом убедить в обратном удавалось все легче. И это недоверчивое непонимающее удивление от осознания, что тень Яхве нужен, уже не так ранило. Скорее вызывало легкую досаду, на недолюбленного ребенка. К сожалению это мог изменить только Король Душ, здесь у него был хотя бы шанс на это. Конечно, если Яхве не переклинит опять. ~~~~~~~~~~~~~       Следующее утро встречает их в одной постели склубочившихся вокруг друг друга. Старший только тихо вздыхает, чуть поморщившись вытягивая свою руку из-под чужой головы. В гигае они действительно похожи на близнецов.       Ичиго спускается на кухню, ставит чайник, лезет за яйцами чтобы приготовить омлет. Движения привычны и уютны самим своим существованием. Пожалуй он даже благодарен “Ключу Авалона”, что смог увидеть свою судьбу в таком ключе. Что смог вмешаться. Пусть это принесет самое неопределенное будущее, которое он не может даже представить… Пусть, он уверен, что сможет справиться. В конце концов от смены мира его суть не изменилась ни на йоту.       По лестнице шуршат шаги и рядом пристраивается младший. И от его присутствия становится тепло. Этот Ичиго всегда воспринимался самостоятельной личностью отличной от него самого. Возможно только эта уверенность и спасла их от слияния. Сейчас он действительно считал его своим младшим братом, которого никогда не имел. – Доброе утро. – сонно бурчит младший. – Доброе. – старший легко взлохачивает ему волосы и застывает на пару мгновений. – Сестры и отец приехали. – Хочу научится чувствовать окружающее как ты. – уныло бурчит Ичиго. – Сверни реяцу и попроси Зангетсу объяснить пескизу, или спроси у кого из арранкар. Это базовая способность чтобы найти добычу и не ошибиться в ее оценке. Я могу только объяснить и показать на своем примере, но у каждого из пользователей ощущение окружающего, сенсорика, немного, но все равно отличается. Скольких бы сенсоров я не встретил и с кем бы не говорил, это всегда так. Правда если учесть насколько хорошо мы чувствуем направленное внимание. Я не думаю, что это действительно проблема. Просто надо успокоится и осознать применение боевой способности в мирное время. – младший несколько раз моргнул переваривая тираду и кивнул.       В замочной скважине повернулся ключ. Ичиго потянулся за дополнительными ингредиентами. Завтракать будут явно не два человека. Почему-то беспокойство по отношению к реакции родственников его полностью оставило. В любом случае на его стороне останется хотя бы один разумный - брат. А уж если совсем припечет, можно смотаться к Яхве. В крайнем случае есть Лас Ночес и Уэко. В этой пустыне его будут искать до второго пришествия Короля Душ. Конечно не хотелось бы, но… Будем решать проблемы по мере их поступления.       Первыми в дом заходят сестры, переговариваются сдерживая голос. Ичиго бросает взгляд на часы, и правда в это время по выходным он обычно еще спит. Что ж, будет сюрприз. Аж двойной.       Юдзу и Карин проходят из коридора на кухню шелестя пакетами в руках и замирают. У плиты хлопочет Ичиго с отросшими по лопатки золотисто рыжими волосами, небрежно перехваченными шнурком в хвостик. А прислонившись к столешнице рядом стоит еще один Ичиго, сонный и невозможно домашний, сжимая в ладонях чашку с чаем. – Мы дома. – растерянно выдыхает Карин, первая обретя дар речи обратно. – С возвращением. – звучит в ответ в унисон двумя голосами. Карие глаза смотрят на девочек невероятно тепло, эта же нежность сквозит в идентичных мягких улыбках. – А как? – удивленно разглядывая их выдыхает Юдзу, на автомате пристраивая свои пакеты на стул. – Вот так получилось. – пожимает плечами тот Ичиго, что длинноволос. – Вы завтракали? – Пока нет, Ичиго-онии-сан. – Юдзу чуть склоняет голову на бок. – Братик готовит омлет? – Легко, быстро и вкусно. – пожимает тот плечами. – Почему нет? – Просто я думала, что мы успеем приехать и я смогу приготовить завтрак. Ведь обычно ты все еще спишь в это время. – Это да. – фыркает младший Куросаки. – Вот только кто-то жаворонком заделался. – Да ладно, – старший отмахивается. – Я все та же сова, просто когда живешь в окружении ранних пташек, невольно смещаешь режим, чтобы они чего не натворили пока ты отдыхаешь. Чего один Юграм стоит… – скатывается в ворчание старший из близнецов. – А, Юграм? – Ичиго приподнимает бровь в вопросе. – Правая рука Яхве здесь и мой советник и регент там. – пожимает плечами Куросаки и возвращается к готовке. – Юдзу, поможешь? Я редко готовлю для многих. – Конечно, братик! – младшая девочка улыбается ярко и спокойно. Можно не сомневаться, что она приняла нового члена семьи. А вот Карин все еще косит настороженным взглядом. – Девочки, – Ишшин заглядывает в кухню явно желая что-то уточнить и замирает во все глаза смотря на стоящих у плиты парней. Это однозначно его сын… Сыновья. Мужчина с трудом подавляет желание протереть глаза, или ущипнуть себя побольнее чтобы увериться, что он не спит. Когда Ичиго успел раздвоится он никак не может понять, особенно если учесть, что ощущаются они оба, как один. Виски сдавливает от ощущения приближающейся головной боли. – Что здесь происходит? – Привет, пап. – коротковолосый подросток зевает и ставит чашку на столешницу. – Съездили нормально? – С возвращением, отец. – звучит чуть прохладней от второго его сына. – Я надеюсь, что все прошло удачно? – Да и да. – кивает обоим мужчина и со вздохом заходит в кухню. – Чую мне надо многое узнать. – А действительно хочется? – с легкой неуверенностью уточняет старший Ичиго. В ответ Ишшин только хмурится с удивлением слыша дрожь в голосе сына. – Конечно. – с бескомпромиссной уверенностью отвечает он и тихо поздравляет себя с маленькой победой, когда плечи подростков перед ним расслабляются.       Завтрак проходит уютно и почти спокойно. За едой не поднимают никаких особенных вопросов, да и спешить уже явно некуда. Карин вызывается помыть тарелки, а младший ей помочь. Старшего Ичиго до ответственного дела не допускают и он оказывается изгнан с кухни вместе с отцом.       Ичиго тихо улыбается глядя в проем двери на убирающуюся в кухне семью. – С возрастом ты все больше походишь на Масаки. – Ишшин замирает рядом. – Поговорим? – мужчина кивает на второй этаж где находится его “кабинет”. – Спасибо за комплимент. – Ичиго чуть ведет плечами, и не то чтобы ему неуютно, но… Это все таки его отец и не его одновременно.       Спустя несколько минут они уже устраиваются в комнате. Молчание не назвать уютным или мирным, но и угрожающим оно не является. Просто бывший Шиба не знает, что спросить, а Куросаки не знает с чего начать рассказ. – Ладно, – рыжий прикрывает глаза и лохматит волосы на затылке. За столько лет так и не изжитая привычка. – Постарайся меня не убить, пока я буду рассказывать. – Брови Ишшина удивленно приподнимаются. Взгляд внимательно скользит по “сыну”. Уже целенаправленно выискивая отличия. Черный Цайхен насмешливо бликует под светом на несколько мгновений рассыпая по стенам брызги солнечных зайчиков. Бывший капитан поджимает губы и встречается с похолодевшим взглядом карих глаз. – Значит ты узнал? – Что я наполовину Квинси? – Ичиго склоняет голову на бок. – Да, и, честно говоря, лучше бы это мне рассказал ты. Чем Яхве прежде чем попытаться меня убить. – Яхве мертв. – Аусвелен? – вопросительно тянет Ичиго. – Или ты не знал почему мама лишилась сил и закрывала меня собой от удара Удильщика, а не уничтожила его сама?       Ишшин сжимает кулаки так, что ногти до крови впиваются в ладони, вот-вот брызнет кровь. Знает, все он знает. – Да, я все это знаю. Узнал, признаюсь слишком драматично и болезненно. – Куросаки морщится и устало опускает плечи. – Скажи, отец, почему не сказал мне сразу? Хотя бы про то, что мама квинси, а Урю мне фактически кузен? Я конечно понимаю связка квинси-шинигами это нечто, но ведь я никогда не ненавидел их. Я даже толком не знал о всех этих полубожественных сущностях пока меня, как кутенка*, не бросили в этот омут. И поверь мне каким бы сильным я не был… Это было больно и страшно. Каждый раз вставать даже если кажется, что твои кости стираются в пыль. Безусловно, я вставал и становился сильнее, но выплаченная цена становилась все больше. Когда я потерял Зангетсу и Старика… Я ведь почти выгорел, ты не мог этого не видеть, а ты делал вид, что все хорошо… Знаешь я наверное даже понимаю почему. В свое время ты справился с потерей сил, приспособился, но у тебя были мама и даже Урахара, в конце концов. А у меня фактически не осталось никого. Разве что, только кровоточащая душа с располовиненный сердцем внутри. Дивное ощущение знаешь ли, папа. – чуть дергает уголком губ Ичиго смотря на побледневшего мужчину. – Ладно, это дело прошлого… – Сколько? – хрипло выдыхает мужчина. – Разница? – усмешка “сына” колкая, но все-таки спокойная, он уже перегорел. Успокоился, и если не простил, то принял точно. – Мне под тридцать. Может больше. Время в разных мирах идет немного по разному, а я долго был то в Уэко, то в Шатен Берайх. Иногда в других скрытых измерениях… Помотало меня знатно. – парень пожимает плечами. – Как видишь выжил и более менее здравствую. – Я у тебя там с тобой не разговариваю? – аккуратно интересуется Ишшин и видит как его сын отводит взгляд. – Да не то чтобы. – кажется он то ли смущен, то ли расстроен, то ли зол. – Просто мы никак не поймем, как жить друг с другом. Я не тот привычный ему ребенок. Слишком вырос, стал слишком силен и обзавелся не самыми приятными для него дополнениями… Мы пытаемся вести себя как раньше, но… Сам понимаешь, как раньше уже не получается и я чаще всего сбегаю с семейных посиделок подальше. Это скорее неловко, чем как-то неприятно, но... – Поговори с ним. Просто скажи тоже самое, что и мне. Можешь без предисловий и разборок. Я, как и ты, Шиба. У нас… В общем-то взрывной характер, а еще - сложно с выражением прямых эмоций. Масаки пришлось долго учить меня этому. Я не думаю, что могу тебя возненавидеть, а вот не понимать тебя… Это легко. Слишком далеким ты стал и скорее всего очень быстро, да? – Мы не виделись больше пяти лет, а потом шинигами чуть не убили меня… – Ичиго пожимает плечами и со вздохом откидывается на спинку стула. – А ты не заступился.       Ишшин хмурится. Крутит ситуацию так и эдак, но не может найти объективных причин своему поступку. – А ты спрашивал почему я поступил так? – Я не хотел знать. – честно отвечает ребенок перед ним кривя губы. – Прости уж мне эту слабость. – Я не знаю, что у тебя там произошло, но я - Шиба. Мы не бросаем своих детей. Меня должны были либо обязать чем-то, либо связать обязательствами или угрозами… – Девочки. – прищуривается Ичиго и до того плотно свернутая внутри реяцу злобно вибрирует готовая хлынуть во вне. – Кажется у меня все больше вопросов к Совету 46 и я очень надеюсь, что к моему возвращению они морально подготовятся мне их дать. – А не пошлют ли? – Ишшин хмурится. Кем же стал его сын, раз он говорит подобное? – Могут попробовать, но я сомневаюсь, что посмеют. – Ичиго усмехается, а потом аккуратно выскальзывает из гигая, чуть склоняет голову на бок. Смотря в расширившиеся в удивлении глаза отца, а потом чуть шире растягивает ворот косоде, чтобы было видно свившиеся в подобии печати Короля золотые и черные линии на коже ниже ключиц. Реяцу преданным зверем вьется рядом, ерошит волосы, но совершенно не подавляет. А потом и вовсе возвращается в привычные берега, когда он ныряет обратно в гигай. – Посланник Короля? – беспомощно выдыхает Ишшин. – Что-то очень рядом. – Куросаки пожимает плечами. Совершенно все объяснять он не собирается, слишком много откровений, особенно, если здесь все будет идти по другому. – Папа, брат? – младший застывает на пороге комнаты лихорадочно осматривая обоих. – Всё хорошо. – Ичиго чуть улыбается, ведет плечами будто пытаясь по удобнее устроится в гигае и вздыхает. – Я просто показывал отцу духовное тело. – И как? – Я искренне восхищен… А если быть точнее несколько в шоке. – Шиба внезапно улыбается. – Как-нибудь надо будет смахнуться всем троим, как думаете? – Я не против. – старший Ичиго улыбается. Похоже все, что ему мешало в отношениях с отцом это собственная неуверенность и страх сделать еще хуже чем есть. Когда он вернется надо будет поговорить. И может быть действительно смахнуться? Можно попросить Зараки притащить отца на полигон и разговаривать уже там… В конце концов он тоже Шиба. Действия предпочтительнее слов, но иногда слышать, что ты необходим тоже важно… – Сын? – Прости, задумался. – в этот раз улыбнутся получается легко и правильно, действительно практически как раньше. ~~~~~~~~~~~       Ичиго внимательно наблюдал за своим старшим родственником и невольно хотел его защищать. Как бы странно это не звучало. Ведь этот рыжеволосый мужчина старше, сильнее и мудрее, а тем не менее… Иногда хотелось посадить его на диван укутать в пушистый плед и дать в руки вкусняшки. А самому встать где-нибудь недалеко с оголенным занпакто и популярно и жестоко объяснить любому кто попытался бы помешать отдыху брата, что он не прав. И хорошо, если вразумление закончилось бы только на сломанных костях, а не на палате в четвертом отряде.       В общем ощущения и желания были совсем уж странные, но при этом Ичиго знал, что они вполне оправданы. Слишком одиноким иногда казался длинноволосый юноша стоящий у окна в глубокой задумчивости. Всё чаще Ичиго ловил себя на мысли, что не особо хочет отпускать брата обратно. Где бы он там не жил. Может получится каким-нибудь образом обмениваться сообщениями даже через миры? ~~~~~~~~~~~       Куросаки с интересом смотрел на бледного Урахару, что переводил взгляд с него на местного Ичиго и обратно. У ученого явно в голове не укладывалось увиденное. И тем не менее он старательно пытался вести беседу, да еще и мягко уточнять интересующие его вопросы. Служба во Втором отряде даром не проходит. Эдакий мягкий и ненавязчивый допрос. Старшему Куросаки было даже забавно отвечать исключительно правду. Потому что она так восхитительно рушила картинку мира этого шинигами. Просто разбивала вдребезги и пополам. К чести Киске он справлялся с этим быстро, хотя желание напиться все явственнее читалось в его глазах. – Всё же, что привело братьев Куросаки в мою скромную обитель? – спустя полчаса разговора сдается Урахара обмахиваясь веером и принимая их версию событий. – Я уверен вы не просто зашли поприветствовать старика. – Да какой вы старый! Скажете тоже, глупости. – возмущается младший. Ичиго только кивает с улыбкой. Урахара апеллирует к своей “старости” и по сей день. – И все же? – Киске прищуривается в тени панамки, не угрожающе, ни разу. Подозрительно скорее. – А одолжите нам полигон под магазином для тренировки дистанционных атак? Я обещаю, без особых разрушений и не в полную силу. – Куросаки-старший лукаво прищуривается. – И я даже не попрошу вырубить все то, что у вас по пещере понатыкано. – И что же это такое дальнобойное, но не особо разрушительное? У вас даже низкоуровневое кидо выходит убойным. – хмурится ученый явно наскоро прикидывая, что будет с его любимой пещерой если “близнецы” в ней порезвятся. – Это из-за избытка реяцу. – хмыкает старший Ичиго, а потом вытягивает перед собой левую руку. Цайхен насмешливо бликует духовной энергией, чтобы спустя мгновение вытянуть дугу лука квинси. – Вот в этом попрактикуемся. – Это… – Киске прищуривается уже отчетливо не добро. – Хайлиг Боген - Лук Квинси. – пожимает плечами Куросаки. – В конце концов мы полукровки. И кровь Шиба, пусть и кровь Великого Клана, не сможет задушить кровь Императора. А мама была очень способной Квинси. – Значит Ишшин рассказал. – Киске сворачивает веер разглядывая таких похожих и одновременно таких разных парней перед собой. – Да, у нас был вечер воспоминаний. – младший Ичиго сжал и разжал кулаки. – Честно сказать мне было бы проще узнай я всё это раньше, но сделанного не воротишь… Я не хочу отказываться от наследия мамы. – Что ж… – бывший капитан вздыхает. – Полигон в вашем распоряжение. Пожалуйста не уничтожьте там все. – Спасибо, Урахара-сан! – солнечно улыбаются оба рыжеволосых юноши. Ученый искренне надеется, что только что не стал тем кто взрастил монстра. Хотя подобное отношение этих детей невольно льстило.       Уже внизу младший Ичиго устало вздыхает и плюхается на каменистую почву в своей духовной форме. – И что теперь делать? – Учиться. – спокойно усмехается старший. – Для начала поговори со Стариком, думаю он поможет с первыми стадиями создания лука во внутреннем мире. Повторить в реальности потом будет значительно легче. – Я пытался с ним поговорить уже, но он от меня прячется. – младшему неприятно это признавать и все же. – Старик? – старший приподнимает бровь. – А ты хорошо искал? Или все еще был неуверен? – белый клинок у него на поясе насмешливо блеснул. – Вот как значит…? – младший нахмурился. – Я тогда пошел? – Удачи, братец. Буду ждать. – старший уселся в позу для медитации зеркаля брата и улыбнулся. Интересно, а квинси, что за ними следили сегодня по пути от дома рискнут явиться или так и просидят сычами в Тени? Впрочем это было не важно. Куросаки медленно вдохнул и выдохнул заставляя свою реяцу утихнуть и почти исчезнуть. Эх, ему бы такую легкость да в родном мире, но подобное ему там не светит. Слишком для многих теперь его реяцу служит якорем. К сожалению титул Короля Душ это не только красивые слова и сила с властью. Это еще и океан ответственности, которая в свое время чуть не переломила ему хребет. В тот раз ему несказанно повезло, что за него заступились. И невольно вспоминается нежное немного андрогинное лицо Первого Короля. Слишком правильные черты лица, черные глаза уставшие и виноватые… Интересно сможет ли он сделать так, чтобы взгляд местного Короля Душ не был таким тоскливо обреченным, как у его деда? Ичиго еще помнил попытку бесплотного прикосновения к своей щеке и ломкую улыбку: “Я горжусь таким внуком.” Что ж, услышать это было невероятно сладко и почти так же больно…       Местный Ичиго чуть сморщился, пошевелился, возвращаясь из внутреннего мира. Устало вздохнул и как-то вымученно, но победно, посмотрел на старшего. – Что Старик на пару с Зангетсу погрызли тебе мозг? – Ичиго отбрасывает печальные мысли улыбаясь уголком губ. Здесь все будет по другому. Хотя бы просто потому что он уже здесь. – Активно пытались, но даже у их паранойи не хватило аргументов против. – усмехается в ответ младший и расжимает левую ладонь. Черный Цайхен на ней маслянисто поблескивает. – Попробуем? – Давай. – Старший Куросаки поднимается на ноги и потягивается разминая мышцы. Внутри поднимается легкий азарт. – Покажи мне чему тебя успели научить.       Это больше похоже на активные салочки по всему полигону время от времени прерываемые светлыми росчерками стрел. Хайлиг Боген младшего - светлое серебро с ярко белой тетивой, более легкий и длинный в отличии от старшего. У него он налит полночной чернотой с разводами золота, широкие дуги и искристо синяя тетива. Хотя оба они выглядят хищными и смертоносными.       В конце концов старший останавливается первым. Улыбается убирая за спину выбившиеся из хвоста пряди. – По-моему вполне себе неплохо выходит, нэ? Как думаешь? – Ага, – младший шагает ближе и замирает ощущая лезвие танто у своей шеи. Вокруг них около дюжины бойцов Второго отряда. Сузумебачи почти касается золотым когтем груди старшего Куросаки. – Как это понимать Сой Фонг? – голос младшего еле слышно скрипит, пока не явно, но пустой внутри явно в ярости. Впрочем Ховайто не отстает, аккуратно облекая тело хозяина мощным иеро под одеждой. – У меня приказ доставить самозванца Куросаки Ичиго для разговора к Капитанам Готей Тринадцать. – Капитан Второго отряда пренебрежительно косится на исполняющего обязанности шинигами. – Я бы на твоем месте не дергалась Куросаки, ты вообще виновен в сокрытии вредоносного духовного существа. Советую попрощаться с семьей. Вскоре за тобой также прибудет стража чтобы сопроводить на суд Совета Сорока Шести. – А меня сразу к Куротсучи, как я понимаю? – с искренней насмешкой фыркает старший. – Как же любят в Готее решать проблемы устранением… – Да как ты вообще смеешь рот открывать, пиявка, стянувшая чужой облик? – Сой Фонг сейчас кажется просто перекосит от ненависти. – Или тебя тоже вывел этот недалекий? – Женщину скривило уже отчетливо, Урахару она ненавидела еще сильнее. Хотя Ичиго казалось, что дальше падать просто некуда. – Знаешь, – внезапно на лице Главы отряда тайных операций появилась почти мечтательная улыбка. – Ведь если ты будешь сопротивляться, никто не удивится разрушениям и жертвам… Ведь ты же будешь? – Даже не думай! – первым не выдерживает местный Ичиго выбираясь из чужого захвата и одним движением активируя лук, ярко мерцающая раскаленная до бела реяцу собранная в стрелу смотрит своим наконечником четко между глаз Капитана Второго отряда. – Попробуй шевельнутся и умрешь. – Эм, брат… – старший пытается осадить подростка хотя прекрасно понимает, что это бесполезно. Сам он тоже близок к тому чтобы устроить здесь немного геноцид. – Сложить оружие! – ледяной голос прорезает установившуюся было тишину. Цвайхендер квинси прижат между лопатками женщины чудом не нанизав ее на лезвие, как бабочку на булавку. Бойцов второго отряда держат на мушках как минимум по два квинси, каждого. – Юграм… – мягко кивает старший Куросаки отводя от груди руку Сой Фонг в когтистой перчатке шикая. – Я честно говоря не думал, что вы вмешаетесь. – Когда Вы нас заметили? – Грандмастер чуть прикрывает глаза, единственное что показывает его смятение. – Сразу как мы вышли из дома. Я же слышу Тень. – пожимает плечами Ичиго и переводит взгляд на младшего себя. – Всё, опусти лук. Меня убить в принципе трудно, хотя Генрюсая я бы навестил, особенно после подобных… Заявлений. Что неужто кто-то из Нулевого отряда умудрился мозги прополоскать? – в спокойном голосе откровенная насмешка с отчетливой толикой яда, но Сой Фонг не может даже дернутся, как парализованная под взглядом карих глаз.       Женщина сглатывает и неосознанно сжимается стараясь занимать как можно меньше места. И вот этому она угрожала? Сейчас ей казалось, что вздохни она не вовремя и ее просто сожрут и памяти не останется. Золото пустоты медленно разливалось от зрачка к краям карей радужки. Перед ней была не пиявка и не какой-то там пустой-перевертыш, перед ней стоял монстр, который по силам мог равняться со-тайчо. И для которого ее жизнь не значит ровным счетом ничего. По сравнению с ним лезвие меча упирающееся между лопаток было чем-то таким простым и понятным. Практически родным и желанным. – Впрочем, это сейчас не так важно, не так ли, Ваше Величество? – холодная реяцу обрушивается на присутствующих давящей плитой. Яхве вышагивает из тени с ухмылкой на лице. – Да. – Повод? – приподнимает бровь старший Куросаки. – Хотя бы какие-то формальности надо соблюсти. – пожимает плечами мужчина разглядывая парней перед собой. Впитывая образы двух мальчишек, сравнивая и понимая что не особо-то видит разницу, раньше она была заметней… – Ладно. – Ичиго отпускает руку Сой Фонг и чуть сжимает пальцами переносицу. – Что ты намереваешься там делать? И куда этих девать? – Куросаки!? – с лестницы свешивается Урахара, на щеке писага сочащаяся кровью, а в руке хищно блестит Бенихиме. Ученый замирает глядя на Священных лучников в своем подвале и мученически жмурится на мгновение. – Всё в порядке, Урахара-сан. – вздыхает младший. – А у вас? – Были тут досадные недоразумения… – шинигами опасливо спускается явно не собираясь оставлять Куросаки наедине с лучниками в любом случае. – Всё уже благополучно разрешилось. – У нас в принципе тоже. – Старший Ичиго вздыхает и ведет плечами, на них почти привычно возникает черный плащ. – Мы тут думали прогуляться в Готей… – Я вот даже не знаю, то ли пожелать вам удачи, то ли пытаться вразумить… – в карих глазах отразился откровенный скепсис. – Ясно не сработает. Значит просто помолюсь. – А не хотите с нами? – бесхитростно предлагает младший. – Пожалуй воздержусь, я ведь все еще шинигами. – При этом Сой Фонг это не остановило. – У нас с девочкой давние недопонимание. К сожалению Йоруичи так и не удалось ее вразумить. – Киске разводит руками. Как бы ученому не было любопытно, но он адекватно оценивает себя. Лезть к кому-то уровня со-тайчо и Императора Квинси… Конечно он сумасшедший немного и пожалуй даже какое-то время продержится против. Минутку может быть. А потом только смерть, а умирать как-то не хотелось. – Понятно… – Старший Куросаки на мгновение прикрывает глаза и за его спиной открывается Гарганта. – Рискнете, Ваше Величество? – первый квинси чуть наклоняет голову набок, хмыкает. – Разве это риск? – мужчина еле заметно улыбается. – Уж точно не в вашем с братом присутствии. – Куросаки, оба, как-то смущенно фыркают и отводят взгляд в стороны. – А эти пока посидят под надзором. – Я присмотрю. – как-то обреченно прикрывает глаза Урахара под тяжелым взглядом Императора. – Пойдем? – младший немного неловко вцепляется в руку старшего двойника. – Да, конечно. Я открою выход недалеко от бараков первого отряда. Хашвальт с нами? – Да. – Яхве несколько мрачно улыбается. – В любом случае его невозможно было бы оставить в Империи… Думаю ты понимаешь почему? – Я знаю. – пожимает плечами старший и они понимающе переглядываются с Императором.       Гарганта обнимает привычной немного холодной темнотой. Хотя на самом деле она ласковая и понимающая. Это просто еще одна вечная ночь. А под ногами стелется млечный путь дорожки реяцу, по краям она неровная, как будто махровая, но достаточно широка, чтобы идти рядом, а не гуськом.       Вываливаются они из перехода весьма удачно. Для себя. Фактически под ноги лейтенанта Сасакибе, что застывает соляным истуканом глядя на “гостей”. Яхве приподнимает подбородок и улыбается с удовольствием отпуская свою реяцу на волю. Холодная, колкая волна разносится по Готею. Даже сирен не надо, чтобы переполошились все.       Куросаки вздыхают и переглядываются, как-то они тут не в праве что-то говорить. Странно было бы, если бы Император хоть что-то не сделал оказавшись в самом центре вражеского стана. – Ваше Величество, только давайте без проявления Зильберна, пожалуйста. – искренне замечает старший Куросаки, немного притопывая ногой и посылая волну реяцу укрепляющую Границы. – Или все-таки…? – мужчина хмурится, клинки проявляются на поясе и за плечом, так легко и привычно, как будто они-то и не сомневались в его неспособности остановится. Почему-то это раздражает и уязвляет, что его считают слабым. Яхве кривится. – Я помню о чем мы говорили и походить на шинигами не собираюсь. Это они безумные мясники, а не мы. – Мы рады. – рыжие ярко улыбнулись не сговариваясь. Всё больше они походили даже не на разновозрастных близнецов, а на одного и того же человека по какому-то недоразумению стоящего в двух экземплярах. А шинигами активно прибывали. Удивительно, если бы нет, ведь Император так и не притушил своего присутствия.       Генрюсай выходит из сюнпо в нескольких метрах от них, стремительно и эффектно. Замирает пригвожденный к месту взглядом темных с отчетливым алым отливом глаз. Яхве ненавидит его и, честно говоря, есть за что. Через его глаза смотрят тысячи жертв шинигами. В его реяцу практически слышны крики и стоны, брошенные в глаза и спины проклятия к убийцам. Сила Императора бушует, одаривая шинигами незабываемыми ощущениями и награждая всех их не одной ночью кошмаров.       Капитаны не заставляют себя долго ждать, возникают на крышах бараков вокруг. Все в общем-то в боевой готовности, но замирают разглядев рядом с угрожающей фигурой облаченной в черное, вихрастую рыжеволосую макушку. – Йо! – Куросаки вскинули руки в приветствии. – Давно не виделись. – Со всеми. – со смешком добавляет старший сложив руки на груди. – Хотя некоторых не видел бы еще пару столетий с огромным удовольствием. – Взгляд враз похолодевших глаз упирается в стоящего с гордо поднятой головой капитана Нулевого Отряда - Демона Горячих Источников - Тенджиро Киринджи. – Потом поговорим, ребенок, – мужчина отмахивается от его замечания, как от мухи. – Пока отойди в сторону, у нас с Яхве есть несколько нерешенных дел. – Я смотрю ты не против уничтожить Готей. – губы Императора расползаются в широкой чуть сумасшедшей улыбке. – Серьёзно? – Старший Ичиго поднимает бровь смотря на Капитана Нулевого отряда с откровенным недоумением и скепсисом. А потом переводит взгляд на, вцепившегося в локоть друга, Укитаке. Рыжий вздыхает как-то тяжело и переводит взгляд на младшего себя, тот только поджимает губы и кивает протягивая руку. – Что ж, Тенджиро Киринджи! – Капитан дергается слыша повелительные нотки в голосе вроде как подростка. Реяцу вокруг того собирается в воздухе, искрится золотом и охрой. – Что привело Генерала восточных небес в скромную обитель обычных душ и шинигами? У Королевской стражи не так много задач. Защита Короля душ. Защита Королевской Семьи. Защита Королевского Дворца. Убийство пустых в ранге Меноса и выше. – бесстрастно и четко зачитывает он по памяти пункты не хитрых обязанностей. – Что из этого привело тебя сюда? – казалось еще чуть-чуть и чужая реяцу начет стегать наотмашь. – Что-то пустых я здесь не вижу. Возможно тогда это защита Короля? Да вот только и его я тоже что-то не вижу и уже пару тысячелетий никто не слышал о том, что он проснулся. Следовательно и не это. Защита Дворца? Мы вроде бы не в измерении Короля, для этой обязанности. Что неужели Защита Королевской Семьи? Спустя столько сотен лет проснулась совесть? Что-то мне сомнительно. – чужая речь пропитана ядом и какой-то досадливой печалью с разочарованием. Шинигами сами не замечают, как чуть сдвигаются оставляя вокруг капитана нулевого отряда пустое пространство. – Спустя столько лет травли и планомерных попыток свести в могилу ребенка Короля Душ, ты опять здесь? Позволь узнать, кто отдал приказ спуститься? Ичибей? – Ребенок… – кажется слова становятся поперек горла Капитана Нулевого отряда, он переводит взгляд с рыжеволосых юношей на стоящего рядом Первого квинси. Спокойная устойчивая поза, реяцу бушующим морем разливающаяся по округе, готовая по первому движению мысли не ринутся в бой - прикрыть и защитить. И даже не его самого, а стоящих рядом подростков. Глаза с отчетливой темнотой и кровавыми всполохами в радужке цепко следят за окружающим, то и дело возвращаясь к парням. И в этот момент, пусть на доли мгновения, но взгляд меняется, наполняется тягучим горячим чувством. Которое и идентифицировать-то толком не выходит, столь коротко оно мелькает и столь много всего там намешано - от безумного собственничества и эгоистичного желания до глубокого почти самопожертвенного отречения. – Да, у его Величества несколько тысячелетий назад родился сын. – Ичиго пожимает плечами, а потом ощеривается поистине волчьим оскалом, достойным своего клинка. – И вместо того чтобы дать возможность восстановиться обоим, ребенка выкинули в обычный мир, а Король впал в кому. И имя ему дал не его отец, а Мир, пусть и устами людей. – Яхве. – в наступившей тишине выдыхает Укитаке расширяющимися глазами глядя на Первого дающего квинси, что криво улыбнувшись чуть склонил голову. В отдаленном подобии вежливого представительного поклона. – И теперь я требую. Слышите, Генерал восточных небес? Я требую аудиенции у Короля Душ для его сына Яхве Юго Баха! – реяцу Куросаки колеблется золотистым туманом, невесомой пыльцой. Вот только Тенджиро сглатывает глядя на нее. Мужчина уверен, что стоит только сделать глупость и эта мягкая реяцу, что уже проникла в легкие и кровь, ощерится кристаллами льда, превратится в стеклянное крошево разрывая изнутри легкие и кровеносные сосуды. Король никогда не был милосерден к тем, кто перешагнул черту и навредил его близким. К тому же Королю эти “близкие” не обязательно должны были быть родственниками по крови, а уж что он сделает за своего ребенка… Капитан нулевого почувствовал, как спину пробила дрожь и кажется затылок начал седеть. У него даже мысли не возникло усомниться в словах бывшего реока.       Золотистая реяцу придавливала к полу, успокаивающе приглаживала темную, чуть ли не стоящую дыбом, как шерсть у волка, реяцу Яхве. Успокаивала, но молчаливо обещала Ад любому, кто сделает глупость.       Капитаны Готея застыли в нерешительности. Кучики чуть склонил голову на бок, прищурился, как будто вглядываясь во что-то, а потом сделал шаг вперед и медленно согнулся в уважительном поклоне. Молча, не нарушая общую тишину повисшую после требований рыжего. В ответ раздался почти веселый смешок. – Бьякуя у твоего рода, и у тебя в особенности, просто потрясающая интуиция… – у Куросаки на губах блуждают еле заметные улыбки, но выражение лица для чувствительных к реяцу не так уж много значат. Золотистый ветерок еле заметно колышет пряди челки разделенной кенсейканом. – Думаю просить Вас называть меня по фамилии будет несколько не учтиво. – распрямляется аристократ, но в глазах его тихая теплая грусть. – Это вряд ли. – младший внезапно заразительно улыбается и пожимает плечами. – Ведь Бьякуя это Бьякуя.       Зараки тихо хохотнул и спрыгнув с крыши подошел чуть ближе. Демон битв перевел взгляд на Яхве стянул повязку, плиты под ним мгновенно треснули от духовного давления, но Ячиру только крепче вцепилась в его плечо, напряженно смотря на квинси. И это было непривычно - видеть такую сосредоточенность на лице этой девочки. – Хм. Ладно, – кажется Зараки с чем-то смиряется и опускает клинок с плеча упирая острием в землю. – Проводить, Куросаки? – Почему бы и да? – младший улыбается. – Кен-чан убьет тебя, если ты обидишь Клубничку-куна. – Ячиру не сводит пугающе серьезных темных глаз с Яхве. Просто ставит его перед фактом-угрозой и мужчина чуть опускает подбородок, соглашаясь. – Я услышал. – Хорошо. – мгновенно веселеет ребенок и соскальзывает на руки младшего Ичиго, удобно там усевшись. “Король” - бурчит Ховайто. - “Кажется мелкая тут нагло лезет куда не просят” “Вся непосредственность и детство Кенпачи, что ты сделаешь?” - Ичиго мысленно пожимает плечами. - “Ячиру умный ребенок, она может баловаться, делать глупости, но она положит жизнь чтобы в нужный момент прикрыть Кенпачи, а теперь и нас” “И всё равно, мне не нравится это ее рвение” – видно, что пустой ворчит скорее из легкой ревности и недовольства, чем всерьез. “Зангетсу, полно тебе” - мягко фыркает Ичиго. - “Именно ты - мой Занпакто!”       Клинок ворчит что-то неоднозначное, изнутри плещет потоком тепла и Ичиго только мягко улыбается на это. Всё таки когда ты не один и никогда не останешься… Это потрясающее чувство.       Шинигами переглядываются между собой, Генрюсай хмурится, но явно не особо-то верит во все произнесенное. Пожалуй Ичиго бы и сам не поверил, это так неприятно признавать собственные грехи. Да еще таких масштабов, что признание равносильно плахе. Впрочем это не их заботы, Куросаки кивает сам себе. – Поскольку Генерал восточных небес не отвечает мне. – Старший криво улыбается. – Позволишь, брат? – младший помедлив кивает, его реяцу как будто втягивается в тело, почти исчезает за фоном Кенпачи. Зато золотистую охру старшего внезапно пронизывают яркие росчерки. Реяцу течет по венам рыжеволосого мужчины ломаным золотым подобием блюта. Собирается ярким свечением под ключицами, а потом в легкой вспышке проявляется золотая печать. Испещренная письменами вещь тяжело падает в подставленную ладонь. – Печать Короля? – хрипло выдыхает Унохана. – В моем варианте так хранить удобнее, чем поручать… другим. – почему-то все слышат “кому попало”, но молчат. Дар речи еще явно не вернулся к некоторым, а от некоторых просто сбежал подальше. – Итак, прогуляемся! – Старший подбрасывает печать в воздух столь легко, как будто она ничего не весит. Артефакт искрится золотыми искрами, в пространстве появляется сенкаймон. Печать ярко вспыхивает, и створки перехода обретают цвет благородного металла. – Приятно знать, что этот путь даже Ичибей не посмеет отвергнуть. – Почему? – Младший Ичиго подходит ближе, с интересом косится на медленно раскрывающийся сенкаймон. – Потому что иначе он предаст Короля. – звучит холодно и спокойно в ответ. – Печать изначально была дарована, как возможность прямого обращения и символ расположения к определенным душам. Король тоже живое существо. А любой живой имеет привязанности. К сожалению Король вынужден жить намного дольше всех, кроме своей семьи, но и ту у него постарались отобрать… – Будешь судить? – Яхве выпрямляется чуть заметнее. – Я оставлю эти решения его Величеству. – пожимает плечами Старший. – В конце концов, я уже пообещал его разбудить. И мне никогда не нравилось казнить и миловать. – Благодарю. – Укитаке, вернее Правая Рука Короля склоняется в поклоне. – Позволите Вас сопроводить? – Мимихаге-сан. – кивает ему Ичиго почти приветливо. – Я не против. Киринджи, идешь? – Сенкаймон распахнул свои двери, и подхватив Яхве под руку Старший спокойно ступает в проход. Младший подхватывает за руку Хашвальта и Кенпачи. Им будет довольно тяжело идти. Генрюсаю хватит собственных сил, а Укитаке проведет Бьякую и Шунсуя. Этих шинигами вполне хватит для представления в Измерении Короля.       Измерение встречает их тишиной… Конечно, ведь переход открылся практически у Дворца Короля. Печать и правда была экстренной возможностью связи и спасения. Да и попробуйте заблокировать такой переход, скорее вас убьет, а не наоборот. Да и само перемещение по идее почти мгновенно, это сейчас, когда пришлось тащить такую группу, Ичиго несколько расширил “функционал и визуализацию” происходящего. Печать сверкнула и впиталась под кожу Старшему Куросаки. – Что ж. Почти добрались. – Ичиго улыбнулся. Яхве нахмурился оглядываясь и прислушиваясь. Измерение дышало и существовало, но не было живым в привычном всем смысле этого слова. – Это не самое приятное ощущение. – младший Куросаки прижимается к брату и косит взглядом на “отца”, что хмурится всё отчетливее. – Ага, как в отделении для тяжело и неизлечимо больных. – морщится Старший. – Здесь уже никто не верит, что Король проснется. А некоторые и не хотят. Без пригляда свыше жить же легче. – Что ты себе позволяешь? – Киринджи шипит зло, яростно. В отличии от других он всё ещё ждет. Всё ещё верен, но слишком воин. Хотя опять же это не их проблемы. – Я позволяю себе говорить правду. – улыбка получается кривой. – Прогуляемся? – Старший кивает на возвышающиеся впереди “покои Короля”. – Стойте! Даже не думай приближаться к Королю, чудовище! – голос Ичибея почти оглушает, каким чудом Яхве успевает блокировать удар монаха сразу даже понять не удается. Хьёсубе изворачивается стараясь дотянуться до ненавистного ему квинси, но встречается взглядом со спокойными карими глазами, а потом кажется, что в измерении сгущается сам воздух.       Кусочки черной татуировки видной в разрезе ворота косоде старшего Куросаки сверкают ярким золотом и над площадкой гремит чужой яростный голос: “Не сметь!”. Сила прибивает к полу, Киринджи медленно опускается на одно колено, он не может не узнать голос того кому присягал. И он не осмелится идти против Короля и его Посланника. Рыжие одновременно оборачиваются к верхнему ярусу дворца, а затем уходят в хиренкьяку. Сейчас оно быстрее, а это главное. Король потратил почти все остатки сил, если вообще понял, что сделал.       Куросаки оказываются в зале первыми, Старший бросается к кристаллу не задумываясь, кладет на него руки, реяцу укутывает прозрачную глыбу золотисто черной вуалью. Младший поспевает чуть позже. Сейчас им немного не до тех, кого они оставили за спиной. Всё равно они не посмеют сражаться после такого недвусмысленного приказа.       Измерение дрожит, кажется вот-вот схлопнется. Яхве замирает в дверях, даже неосознанно опасаясь зайти и повредить происходящему, но его реяцу стелется по полу. Мужчина даже сам не знает ради чего. Защитить двух самоотверженных детей или наконец ощутить того, кого всегда называл отцом, но ни разу не видел в живую?       Черная реяцу достигает кристалла, неуверенно касается самого его кончика. Даже не полноценное прикосновение, его тень. Этого хватает. – Дитя? – вздох проносится по помещению и кажется по всему измерению. Кристалл рассыпается золотым песком, взвивается смерчем, лишь для того, чтобы облечь замершую в воздухе фигуру в легкие просторные одежды. Мгновение проходят, поддержка реяцу истаивает, а Король всё не приходит в себя окончательно. Куросаки ловят легкое тело в четыре руки. Переглядываются неуверенно. В конце концов как-то реанимировать выходящих из комы им еще не приходилось.       В дальнем конце зала находятся ширмы и кушетка, куда рыжие споро и оттаскивают Короля. – Эм, “отец”? – младший Куросаки смотрит на замершего в проеме Яхве. По коже мужчины струится инстинктивно активированный блют. Первому квинси страшно, безотчетно и как-то совершенно не подконтрольно разуму, это нервозное волнение возведенное в абсолют и немного паника. Мужчина вздрагивает ощущая теплое прикосновение к ладони. Рыжеволосый подросток аккуратно держит его похолодевшие пальцы в своей ладони. – Подойдешь? – в ответ Яхве только кивает и заставляет себя сделать шаг вперед. Дальше идет как-то проще.       Мужчина замирает в каком-то метре от безвольно лежащего в чужих руках Короля душ. Кажется, что каштанововолосый мужчина спит. Всё ещё спит и так и не ясно проснется ли окончательно. – Похоже он не желает просыпаться. – Яхве дергает уголком губ в подобии улыбки. В голосе что-то вроде застарелой обиды и смирения. – Видимо считает, что не зачем. – Длинная прядь каштановых волос соскальзывает на лицо Короля Душ и Бах тянется ее убрать в каком-то мягком и, кажется, что прощальном, жесте. Куросаки понимают, что он не собирается оставаться здесь больше не минуты. Сильные пальцы невероятно осторожно подцепляют прядь, отводят от лица спящего, самыми кончиками мимолетно касаясь чужой щеки. Искорка реяцу проскальзывает статическим электричеством, Ичиго чувствует, как вздрагивает существо в его руках. А в следующее мгновение тонкие пальцы вцепляются в чужое запястье. Черные глаза с белой радужкой и зрачком распахиваются, мгновенно фокусируясь на застывшем Яхве. – Дитя? – голос его хриплый и тихий, глаза внимательно оглядывают квинси казалось вбирая весь образ сразу, жадно, как можно полнее. Боясь оторваться хоть на мгновение. – Сын. – Всё еще несколько слабое тело чуть вздрагивает, когда он пытается сесть и потянутся второй рукой чтобы прикоснутся к чужому лицу - не выходит. Король Душ замирает преодолевая собственное тело. Яхве медленно опускается на колени перед кушеткой вглядываясь в белые глаза. – Мой отец? – получается хрипло и немного недоверчиво. Хотя он и знает правду лучше многих.       Куросаки крайне неловко находиться сейчас здесь, но и уйти они не могут, хотя и понимают, что подобное должно происходить для двоих. Вот только как их оставить? Сейчас они же не видят ничего кроме друг друга. А мало ли чего взбредет в голову окружающим?       Со вспышкой реяцу на пороге возникает Хашвальт, шевелюра у него растрепана и кажется несколько обрезана с одной из сторон, на щеке кровит царапина. Мужчина замирает на пороге, голубые глаза расширились в удивлении от увиденного. Кратковременный ступор мог очень дорого стоить грандмастеру, если бы Король Душ не отвел взгляд от лица Яхве и не вскинул руку. Воздух загустел ловя в свои тиски Ичибея и Оэцу Нимайя. – Кажется я сказал - "не сметь"? – голос Короля Душ креп мгновение от мгновения. – Вы успели забыть мой голос? Или присягу что давали? – в отдалении громыхнуло. – Ваше Величество… – Молчи. – устало вздыхает Король и качает головой. У него одеяние - белое, как у простой души, лишь по пробегающему по ткани серебристо-стальному отблеску становится понятно, что это не совсем так. – Прошу не делай хуже. – Прости, в вашем мире все может быть не совсем так как у меня. – мягко замечает Старший Ичиго. – Я учту. – кивает мужчина и чуть улыбается. – Спасибо, что ты пришел и прости за то, что тебе пришлось сделать. – взгляд у него печальный и смирившийся с тем, что его извинения никому по сути уже не нужны. – Всё хорошо. Я… смирился пожалуй с тем, что тогда произошло. Вы бы не успели проснуться, да и он бы не стал Вас слушать. В итоге все скорее всего приняло бы еще более ужасающий оборот. – Возможно, но это не изменяет тяжесть моего решения и последствий с которыми пришлось иметь дело тебе, внук. – кончики пальцев Короля касаются чужой щеки. – Поэтому я прошу прощения. – Спасибо, что выжили здесь. – просто отвечает он прижимаясь к чужой ладони полнее, наконец-то чувствуя это прикосновение. Король Душ улыбается мягко, оборачивается к младшему. – У меня прекрасные внуки. Спасибо. – Да не за что. – Вот не скажи, – Яхве поднимается на ноги, – если бы ты был против, твой старший брат ничего бы не смог сделать. Сверх разговора со мной. – Почему? – подросток искренне удивлен. – Потому что ты, принадлежишь этой реальности, а не я. Именно твой выбор и твоя сила влияет на него. Пожалуй я тут только тень, я поделился своим опытом и силой, а решения были твои. – Куросаки пожимает плечами и улыбается. – Я рад, что у меня такой брат. Кстати о братьях. – Ичиго переводит взгляд на затемненный участок зала где медленно, но уверенно проявляются Врата Ада. – Кажется у нас гости. – Створки распахиваются выпуская высокого черноволосого мужчину с алыми глазами. Пару мгновений его взгляд мечется по залу, а потом прикипает к ним. – Энма. – Король Душ улыбается протягивая к мужчине руку и тот в несколько шагов преодаливает разделяющие их пространство и подхватывает его на руки. – Слава всему сущему, ты жив! – Энма Дай-О прижимает его к себе зарываясь лицом в чужие волосы. – Я испугался когда перестал ощущать тебя на несколько мгновений. – Все хорошо. – мужчина аккуратно гладит черные волосы. – Все теперь будет хорошо. – Уж постарайся, брат! – Глава Ада, медленно разжимает руки и поднимает недобрый взгляд на Яхве. Потом в удивлении чуть склоняет голову на бок. – Мы похожи больше чем я думал. – Извините. – смущенно отводит взгляд в сторону младший Ичиго. – За то что тогда устроил в Аду. – Да ничего, мелкий. – Энма наконец отпускает брата и ерошит рыжие волосы. – Это было даже в какой-то мере познавательно. Я как-то до этого не встречался с пустыми в своей вотчине. Сейчас мне с этим попроще. – мужчина переводит взгляд на второго рыжего, что стоит чуть в стороне от них всех и наблюдает не с тоской, как он ожидал, а скорее со светлой грустью. Этого своего “внука” он не мог не уважать. – Кстати, тебя ищут. – Старший Куросаки удивленно моргает и переводит взгляд на врата Ада. Прислонившись к открытой створке и сложив руки на груди замер привычный ему Энма, король Ада его Мира. – Энма! – Ичиго повисает у него на шее спустя секунды осознания увиденного. – Я скучал. – Мы тоже. Думаю, ты даже не представляешь, как все перепугались когда ты исчез. Спасло от чистой паники только то, что Гарри уверенно сказал, что ты жив, но потерялся. Я первый раз в своей жизни видел, как шинигами, квинси и пустые работали вместе. Да еще исключительно по своему желанию. – Мне уже страшно. – фыркает тихо Ичиго светло улыбаясь. – Я надеюсь в процессе поисков они не развалили мир на нестабильные кусочки? – Я присматривал за ними и тормозил особо опасные порывы, пока мои демоны искали активный разрыв. Легче всего оказалось пройтись по собственному плану. В конце концов, у нас я единственный кто жив из Старших. Я должен был почуять тебя и я не ошибся в выборе дороги. – Энма мягко прижимает его к себе и отпускает. – Пойдем или задержимся немного? – Можем идти. – Старший Ичиго кивает и с улыбкой оборачивается к местной семье. – Здесь вроде бы всё уже нормально. Думаю, все смогут поговорить словами избегая непонимания еще большего, чем было. – Я присмотрю. – младший Ичиго чуть улыбается. – И если что-то случится, приходи, я буду рад тебя видеть. – Все мы будем. – кивает Яхве чуть прикрывая глаза. Король Душ внезапно прищуривается и делает сложное движение кистью. Печать спрятанная в татуировке на теле Ичиго, кажется, чуть шевелится и снова застывает. – Это небольшой подарок от меня, чтобы ты не потерялся в дороге. Маленький Король. В конце концов нам никто не запрещал встречаться. Мы похожи, но все же разные, не волнуйся об этом. – Хорошо, спасибо. Брат, – младший Ичиго чуть приподнимает вопросительно бровь. – Передай девочкам и папе мои извинения и прощание. – Конечно, нии-сан. Увидимся! – До встречи. – Куросаки кивает всем присутствующим и первым ныряет во врата Ада.       Энма задерживается на несколько мгновений, окидывает живую семью взглядом, внимательно запоминая как это могло бы быть. Чуть грустно улыбается замершему Королю Душ, качает головой не желая слышать чужих слов и, махнув на прощание, уходит следом за своим внуком.       У них дома тоже есть Семья. Пусть они почти не связаны кровью, пусть у них разная родословная и зачастую взгляды, пусть они ссорятся по пять раз на дню и мирятся десять. Это не отменяет того, что от него не шарахаются, только иногда ворчат, когда он приходит сразу после судов, пропитанный эманациями ненависти и боли. Что их ждут и им рады в любое время суток, даже если это глубокая ночь. Сколько раз он приходил хорошо за полночь, просто не рассчитав сутки в Аду, но каждый раз кто-то в доме вставал и заваривал чай, сонно сидя рядом на кухне или разогревая очень ранний завтрак. Это было бесценно и к этим родным они сейчас и возвращаются. А здесь… Энма искренне надеялся, что хотя бы здесь у его брата будет хорошая семья и глядя в карие глаза местного Ичиго. Вряд ли он позволит обидеть “своих”. Значит всё будет хорошо.       Король Ада в несколько шагов догнал Ичиго и подхватив под руку улыбнулся. – Пошли домой, все скучают. – Пошли. – искренне улыбнулся рыжеволосый. “Ключ Авалона” ярко блеснул прорезая пространство.