От турнира к жизни

От турнира к жизни, Кай Хиватари. До турнира неизвестность. Потухшие синие глаза.

      За окном небольшого кабинета было светло, тепло и спокойно. Погода радовала, особенно детей, которые могли долго-долго играть на улице. Жизнь, казалось, текла своим чередом, несмотря на потери и утраты у людей.       Мистер Дикенсон отвел взгляд от бумаг и по-старчески вздохнул, глубоко и как-то громко. На душе было неспокойно, в отличии от жизни за окном. За последнее время произошло слишком много. А ведь в будущем были великие планы, столько всего можно было сделать.       — Напомним, — молодая девушка из включенного ещё утром телевизора продолжала вести выпуск новостей, — что несколько дней назад на улицах города произошла страшная автокатастрофа. Есть жертвы, в том числе тогда погиб выдающийся спортсмен, участник команды Крушители Блейдеров…       Стенли поймал себя на мысли, что не в состоянии слушать эту ужасную новость про гибель своего мальчика и всё-таки выключил телевизор, который всё это время служил фоном. Ведущая только успела сказать «Он подавал большие надежды в своем спорте». Дикенсон не был с ней согласен — вся команда, все парни были на многое способны, даже несмотря на то, что постепенно всё меньше и меньше появлялись в мире Бейблейда. Свой след там они уже оставили и могли ещё показать себя новичкам. Но уже без Рея. Дикенсон снова вздохнул. Ему до сих пор было сложно в это поверить. Рей же… Рей ведь был такой молодой! Ещё столько всего не успел! Столько мог сделать! Жить и жить! Случившееся не укладывалось в голове, и мужчина иной раз думал, что это слишком плохой сон, а он никак не мог проснуться. Особенно по утрам. Однако уже на протяжении нескольких дней новости «напоминали» о трагедии, случившейся почти в центре города, в которой погиб Рей и ещё пара парней.       Всё это время Стенли не знал себе места. Верить не хотелось, но реальность была жестока. Время тоже было нещадно, отделяя и отдаляя ужасный день трагедии, день прощания и сами похороны.       К сожалению или к счастью, Стенли помнил всё. Не в мелких деталях, но помнил многое. Удивленные и испуганные лица мальчиков, узнавших про смерть друга; сочувствующие лица медсестер; треск костра в крематории и… Пустые глаза другого его мальчика, потерявшего свой смысл жизни буквально за мгновение.       При воспоминании про Хиватари мужчина едва не подскочил с места. Когда он видел парня в последний раз? Дикенсон связался со своей помощницей по внутреннему телефону и попросил узнать, не обращался ли Кай в центры ББА. Надежда на это была слабой, но она всё-таки была. А заодно мужчина попросил помощницу соединить его с отцом Макса. Кто-кто, а друзья и товарищи по команде могут знать, где их капитан. По крайней мере, Стенли на это надеялся.       — Рад вас слышать, мистер Дикенсон, — из трубки телефона послышался жизнерадостный голос давнего друга.       — Мой друг, я тоже, — Стенли мягко улыбнулся. — Могу я занять у тебя пару минут?       — Конечно.       — Ты давно видел… Кая? — с лёгкой осторожностью спросил Дикенсон, как будто говорил о чем-то запретном.       — Мм… — отец Макса ответил ему долгим мычанием, которое Стенли уже распознал как не самый хороший для себя ответ. — Боюсь, что давно. И, кажется, Макс тоже давно уже о нём не заикался.       — Вот как. А сам Макс дома?       — Я попрошу его проведать Кая, — давнишний друг догадался о последующей просьбе Дикенсона. — Тем более, что сегодня Макс должен встретиться с Тайсоном и Шефом. Впрочем.       — М?       — Как всегда, — отец Макса позволил себе шутку, которая смогла разрядить неловкую обстановку.       — Спасибо, — поблагодарил Дикенсон и напоследок пожелал другу хорошего дня.       После общения с этим мужчиной легче не стало. А тут ещё и помощница сообщила, что Хиватари никуда не обращался. Стенли встал со своего кресла, не в состоянии усидеть на месте. Правда, ситуацию это никак не изменило, а волнение за блейдера только нарастало. Слишком пустыми тогда были его синие глаза.       Дикенсон прикрыл свои глаза, вспоминая. На самих похоронах Кая не было, и мужчина не мог его в этом винить. Ему самому было тяжело и на церемонии прощания, и в крематории, и на кладбище. А уж что могло твориться в душе Кая в эти дни… Представить сложно и подумать страшно. Но ощущение, что парень придёт к Рею, Дикенсона не отпускало. Они увиделись на следующий день, возле свежей могилы с прахом китайского блейдера. Хиватари сидел на земле по-турецки, опустив голову и довольно сильно согнувшись. Стенли никогда раньше не видел этого сильного парня в таком состоянии.       — Мне… — заговорил Дикенсон, но Кай даже не дёрнулся, — мне следовало…       — Вы всё сделали правильно, — заметно охрипшим голосом перебил его парень.       — Я знал, что ты придёшь сюда.       Судя по немного поднявшейся спине, Кай хотел что-то сказать, но не смог. Вокруг было очень тихо. Что происходит в этом молодом сердце сейчас? Что? И как ему помочь?       — Мальчик мой… — боясь сказать что-то не то, вымолвил Дикенсон и осторожно положил старческую руку ему на открытое плечо. Оно было холодным, видимо, Кай уже долго здесь сидел, а с утра солнца практически не было, и погода явно готовилась к дождю.       — Вряд ли я смогу… разделить твою боль… — всё же продолжил Стенли, и Кай заметно сглотнул.       — Вряд ли, — повторил он следом за мужчиной. — Зачем…       — Ох, боюсь, что это мы никогда не узнаем, — решив, что Каю сложно всё это говорить, Дикенсон перебил его, отвечая на недосказанный вопрос.       — Зачем я отпустил его тогда… — но вопрос прозвучал. А по тому, как это было сказано, создалось впечатление, что блейдер говорил это себе, в пустоту своей души. Мужчина лишь слегка мог почувствовать, какую боль ощущал капитан команды.       — Рей хотел туда поехать, да? С твоими парнями акулами?       — Да. Упрашивал полдня.       Стенли опустил взгляд на надгробие. Рей не мог предвидеть свой печальный конец и почти наверняка просто хотел повеселиться.       — Он ведь… улыбался, когда ты разрешил?       Дикенсон говорил и говорил про черноволосого блейдера, про счастливые воспоминания с ним, но они всё сильнее и сильнее ранили Хиватари. Подумав об этом, Дикенсон почувствовал укор совести.       — Улыбался, — после некой паузы ответил Кай.       Оставлять парня здесь не хотелось, но и сдвинуть с этого места точно не получится — Стенли понял это ещё тогда, когда в больнице им сообщили, что Рей погиб, не приходя в себя на операционном столе. Тогда, когда мужчина впервые увидел опустевшие синие глаза Хиватари. Из них пропала жизнь.       — Ты ведь знаешь, что…       Раскат грома перебил Дикенсона, который даже вздрогнул от неожиданности.       — Погода ухудшается, — прокомментировал он, оглянувшись по сторонам. — Кай.       На этот раз парень даже кивнул, только медленно.       — В любой момент, — дополнил Дикенсон то, что он не сказал из-за грома. — Я всегда на связи.       Хиватари снова кивнул, всё так же медленно, как будто сделал это чисто для отмазки. Но Стенли знал, что это не так. Всё он слышал, только мыслями был явно не здесь и не с ним.       Тяжело вздохнув, Дикенсон поправил очки, которые немного съехали с носа. С той встречи прошла... Неделя? Больше? Кай так и не обратился к нему, и старческое сердце начало предчувствовать что-то нехорошее. Мужчина твёрдо решил съездить к парню, как только подготовит все рабочие бумаги. И сел за стол полный энтузиазма.       Его нет. Нигде нет. Не слышно ни речи, ни смеха, ни звуков Триггера на тренировочной арене. Нигде. Какой день уши закладывало от полнейшей тишины вокруг. Рядом никого, но Кая это уже не волновало — он сам разогнал всех акул ещё тогда, после похорон Рея.       От Рея не осталось ничего, чтобы могло напоминать о нём и о том времени, что они проводили вместе. Рей был под боком полгода, всего полгода! До чего же мало! Как будто Кай забрал к себе парня только вчера. Словно только вчера они смогли стать немного ближе, позволив себе более взрослые и серьезные поцелуи. Это всё Рей. Этот блейдер заставлял, — не насильно, нет, у него были свои методы. Какими-то удивительными для Хиватари методами он заставлял ждать его, искать, видеть мир только с ним, с Реем, и ловить те моменты, когда они могли остаться одни. Моменты, в которые они могли как тренироваться, так и просто сидеть рядом. Темные, длинные волосы китайского блейдера так и манили прикоснуться к ним и к их хозяину. Рей только смеялся на подобные замечания Кая и… подстраивал такие ситуации снова и снова, специально дразня капитана. Своими победами он очень гордился, особенно, когда Кай сам впервые поцеловал его не просто в лоб или в щёку. А по-настоящему. Немного неловко, но с присущим для парня напором, в этом поцелуе Рей тогда буквально утонул. Это было видно и ощутимо по трясущимся рукам, так что Кай решил, что впервые выиграл у этого парня.       Холодные пальцы прошлись по губам. Мало. Того поцелуя было мало. Кай смог бы одержать ещё кучу таких побед. Но его единственный противник в этом, единственный, кто мог бы быть на этом месте… Его больше нет рядом. И он даже не жив.       Кай медленно посмотрел на свою руку. Благо, что за несколько дней в темноте глаза привыкли и могли видеть многие предметы. Они… Это всё, что от него осталось? Руки, которые касались китайского блейдера и днём, и ночью. Руки, которые сам Рей любил брать в свои и тащить парня прочь с тренировочной площадки, а заодно и всех акул вместе с ними. Руки, которые всё ещё помнили тепло любимого тела, но которые больше не принесут своего хозяину тех ощущений.       Внезапная мысль заставила Хиватари почти неестественно согнуться в спине и встать с пола. Если руки больше не способны подарить ему то, что дарил ему Рей… Если Рея больше нет… То зачем они нужны?!       Если бы рядом с блейдером кто-то был, он бы почти наверняка заметил что-то тёмное в его глазах. Впервые за эти несколько дней. К возможному удивлению, долго думать не пришлось. Один весьма опасный тренажёр всё ещё стоял в дальней комнате. Дойти туда? Не проблема даже на ватных ногах. Запустить? Руки на автомате всё сделали с первого раза. Скрипучий звук механизма сильно резанул по ушам, но лишь подстегнул к задуманному. Неприятные воспоминания прошлись по спине холодными мурашками. Кажется, Кай-ребенок где-то внутри ещё боится этого тренажёра с не потерявшими своей остроты ножами, ведь по заверениям дедушки они способны разрезать металл, особенно на огромной скорости. Что именно надо отрабатывать на этой штуке? Парень уже и не помнил. Когда уши всё-таки привыкли к звукам, блейдер снова посмотрел на свои руки. Когда-то, ещё совсем недавно они сжимали руки и тело любимого Рея. А сейчас у них пропала их главная задача — дарить Рею любовь своего хозяина.       Зажмурившись, Кай больше не стал ни о чем думать, запуская правую руку в механизм, прямо к острым ножам. Тело моментально охватила нереально тяжёлая боль, особенно обожгло саму руку, но парень закричал лишь тогда, когда руки не стало уже выше локтя, а ножи подобрались к плечу.       Кажется, что кровь брызнула фонтаном, падая везде где только можно, в том числе и на лицо самого блейдера. Ноги подкосились от слишком стойкого её запаха, и в какой-то момент Хиватари упал на колени, буквально повиснув рукой на ножах. Стало сложно даже дышать, но в душе на мгновенье стало проще и легче. Парень потерял сознание всего за минуту до того, как по залу разнесся полный ужаса голос Тайсона.       — Ох, мой мальчик, — бормотал Дикенсон, сидя рядом с койкой, на которой после операции лежал блейдер. С того ещё одного ужасного дня прошло какое-то время — мужчина сбился со счёта, молясь только о том, чтобы Кай очнулся. Приговор врачей был слишком однозначным: руку уже не вернуть. Более того, оставшаяся часть была практически изуродована, и спасти её тоже будет крайне сложно.       Стенли в очередной раз вздохнул, пробормотал уже привычное «мой мальчик», как парень всё-таки с трудом открыл глаза. Он сразу зажмурился, потому что свет вокруг был слишком ярким после нескольких дней в темноте тренировочного зала.       — Кай… — почти шёпотом, словно не веря или боясь спугнуть, позвал его Дикенсон. Реакция была всё той же — парень медленно повернул голову к нему.       — Я сейчас, — Стенли догадался насчет света и встал, чтобы приглушить его. Когда в палате стало темнее, Кай смог нормально открыть глаза и начать осматриваться.       — Как ты? Где-нибудь болит?       Последний вопрос заставил Хиватари прислушаться к себе, однако ответить, даже мысленно, не получилось — всё конечности гудели, как будто блейдер тренировался пару дней без остановки. Но ведь он не брал свой бей в руки с тех пор. Парень молча попытался привстать, но едва не упал на правую сторону из-за отсутствия там опоры.       — Не нужно вставать, — всполошился Дикенсон, тут же поймав его. — Ещё рано. И рана не зажила.       Пересиливая головную боль после наркоза, Кай насторожился на сказанном. Рана? Синие глаза, наконец, наткнулись на забинтованную часть руки. То, как блейдер посмотрел на обрубок, напугало Дикенсона.       — Давай, ложись, — стараясь говорить спокойно, Стенли уложил его обратно. — Рука болит? После наркоза может быть неприятно.       Кай ничего не сказал на это, смотря прямо перед собой. Значит, одну руку он всё-таки устранил. А вторая… Конечность отозвалась дрожью на самых кончиках пальцев. Всё ещё на месте.       Мужчина не знал, с чего начинать разговор и стоило ли.       — Как вы… — но Хиватари заговорил сам, чувствуя в груди нарастающий ком обиды и злости.       — Как мы тебя нашли? — вслух предположил Стенли и продолжил. — Я попросил мальчиков…       — Снова Тайсон, — пробубнил блейдер, явно не оставшись от этого ответа в восторге.       — Меня не было в городе, и я смог только через них, — Стенли как будто попытался оправдаться за свою медлительность. — Хорошо, что они успели.       — Кто их просил… — почти прохрипел Кай, неожиданно потеряв голос. Правда, ненадолго.       — Их попросил я, — мужчина хотел быть настойчивым, но всё равно боялся. Боялся спугнуть то тонкое и хрупкое взаимодействие, что между ними было. — Не пойми неправильно. Если бы они не успели…       — То что?       — Я даже не могу представить этот исход событий, — честно признался Дикенсон. — Что ты хотел сделать? И… Ты же не специально?       Хиватари никогда не сомневался в том, что этот пожилой мужчина достаточно умён и догадлив. Даже сейчас.       — Специально.       — Кай, но зачем? — искренне удивился его ответу Стенли. Сами слова парня были слишком холодными, безжизненными и пугали до дрожи в коленях. — Всё могло закончится плохо! Ты этого хотел?       Кай сжал оставшуюся руку в кулак.       — Этот чертов чемпион не дал мне этого сделать! — парень слишком резко сорвался на крик, чем ещё сильнее напугал Дикенсона. — Влез, куда его не звали!       — Кай, выслушай…       — Что вам нужно? Что вам от меня надо? Что вы хотите услышать? Что я случайно? Нет! Нет!       Рядом с койкой запищали приборы, свидетельствующие о повышении жизненно важных показателей. Они привлекли внимание, но Стенли не мог оторваться от явно сорвавшегося парня. Мужчина видел и чувствовал, что ему нужен человек, который будет рядом, и новая цель в жизни. Такая, какой был Бейблейд с Реем.       — Не трогайте меня! Мне никто не нужен! — блейдер потерял над собой контроль. Ему всё надоело до чёртиков. В ещё туманную голову ворвалось столько мыслей, что от них стало плохо, а перед глазами потемнело.       — Никто! Какая разница до других! Со мной был он! Он!       — Кай… — Дикенсон взобрался на койку и хотел обнять парня, однако тот не дал этого сделать.       На шум в палату прибежали врачи. От увиденного у них округлились глаза, но никто ничего не сказал — они сразу принялись помогать. От резких движений открылась рана на руке, и бинты слегка окрасились в красный из-за крови.       — Я… Прошу прощения… — только извинялся Стенли, отойдя от койки, чтобы не мешать врачам. Он был не в силах смотреть куда-то ещё, кроме как на мечущегося по койке парня. Его мальчик… Его мальчика била дрожь, а вместо речи уже слышались только бессвязные слова. Картина была ужасной, и от нее на душе было больно. Дикенсон понял, осознал свою ошибку, когда отпустил Кая из больницы и с кладбища. Он понадеялся, что блейдер справится, но не увидел, насколько всё было плохо.       Врачи приложили максимум своих усилий, чтобы успокоить пациента. Кажется, им даже пришлось использовать лекарства для этого. Дикенсон только верил, что это поможет и не принесёт ещё большего вреда.       Он с трудом заметил, что Кай всё-таки затих — мысли роем кружились в голове. Стенли никогда, даже в ту странную ситуацию со старшим Хиватари, не видел парня таким. Таким… простым, беззащитным и одиноким. И всё это свалилось на него за несколько дней. Дикенсон понял, что очень плохо знал этого мальчика, как бы долго они не были знакомы, и не видел, как повлиял на него Рей. Конечно, эта потеря была ужасной для всех — и для самого мужчины, и для остальных Крушителей. Но что они знают по сравнению с Каем? Что сравнится с его горем? Вряд ли что.       Когда блейдер снова уснул, и врачи ушли из палаты, Дикенсон позволил себе мягко погладить его по голове. Он осознал, насколько сильно Каю требуется помощь, как бы тот не противился.       После мужчина встретился с врачом Хиватари, чтобы получше узнать про его состояние. Специалист не смог его обрадовать. Во время операции внезапных ситуаций не возникло. Однако рана была ужасной, и врачи опасались, что не смогут справится с ней должным образом. Возможно, что разорванные ткани не срастутся, тогда потребуется повторная операция, результаты которой могут быть такими же, как после первой. Поэтому парню практически сразу предрекли долгое нахождение в больнице. Не улучшила ситуацию и внезапная истерика Кая. А врачи очень сильно связывали оба его состояния — физическое с моральным. Когда они попытались узнать причины случившегося, Стенли не стал вдаваться в сильные подробности и рассказал в общих словах про потерю близкого человека и неудачную тренировку блейдера. Никто ничего вслух говорить не стал, однако мужчина всё-таки поймал пару осуждающих взглядов. Видимо, взрослые люди не понимали, как можно было довести себя до такого даже из-за весьма серьёзной причины. Дикенсон ничего не сказал, по большей степени из-за того, что надеялся на них, что они помогут парню. Хоть как-нибудь.       Вернувшись в немного подавленном состоянии из-за услышанного, мужчина неожиданно для себя встретил в коридоре Крушителей. Точнее, тех, кто остался в крутой и некогда сильнейшей команде Бейблейда.       — Мистер Дикенсон! — поприветствовали его парни, обрадовавшись тому, что увидели его.       — Здравствуйте, мальчики, — слегка улыбнулся пожилой мужчина и привычно поправил очки на носу.       — Нас не пустили, — заметил громче всех Тайсон, даже обидевшись на это.       — Ох, Тайсон. Я рад, что вы пришли. Но операция прошла совсем недавно, и Кай ещё не пришёл в себя, — можно сказать, что Стенли сказал правду. Хиватари ведь ещё спал в палате.       — Как он? — спросил Шеф, сменив тему с недовольства Тайсона.       — В целом неплохо, — Дикенсон смог подобрать слова для ответа.       — А руку… — заикнулся Макс, но не закончил свой вопрос. Да и не только свой.       — Врачи пытаются сохранить то, что осталось.       — Мне эта картина потом снилась! — возмущенно заявил Тайсон, вспоминая то, что он увидел на базе банды акул, где он нашёл окровавленного Хиватари.       — Но тогда… разве он сможет играть? — Шеф понимал, что заговорил об этом слишком рано. Однако и не озвучить это не смог.       — Для начала подумаем над тем, чтобы он поправился, — своими словами Дикенсон не думал ругать парня за высказанное. Скорее, просто озвучил наиглавнейшую тему для разговора.       — Конечно, вы правы. Простите меня.       — Не волнуйся, — мужчина мягко положил ему на плечо руку.       — Значит, мы с Максом будем защищать честь остальных! — воодушевился Тайсон, аж протанцевав на месте. Кажется, ещё недавнее возмущение прошло за секунду.       — Эй, а я? — возмутился Шеф такой легкомысленности друга. — И Диззи!       — Да ладно тебе. Ты прописан между нами на автомате, — попытался выкрутиться чемпион. — Понимаешь? Между строк. Где мы, там и ты.       — Прекрати подлизываться, — отмахнулся Шеф, а Макс рассмеялся на эти слова. Уж больно это было похоже на Тайсона.       Улыбнулся и Дикенсон. Его не покидала мысль, что в этой компании не хватало двоих молодых людей. Рей тоже бы подстрекал чемпиона Тайсона на какие-нибудь глупости, как делал всегда. А Кай спасал бы их пятые точки из самых разных ситуаций, даже несмотря на то, что они все «детский сад», а он не воспитатель. Кажется, ещё совсем недавно так и было. Однако не всё так хорошо происходит в жизни.       Они ещё немного поболтали в коридоре, усевшись на скамейках, а после мальчики всё-таки ушли, так и не повидавшись с капитаном своей команды. Стенли поблагодарил их за то, что они пришли, и ушёл в палату, когда блейдеры скрылись из его поля зрения.       — Хорошие мальчики, — вслух сказал мужчина уже в палате. Его слова Хиватари не разбудили, и Стенли мысленно поблагодарил небеса за это. Парню нужен отдых, и чем больше, тем лучше.       Когда Кай проснулся ещё раз, был уже вечер. Дикенсона в палате не оказалось. Медсестра, которая тихонько проверяла данные приборов, сообщила парню, что мужчина обязательно вернётся. Девушка сказала это сама, никто её не просил, и самому блейдеру это было не интересно. Голова слегка гудела, заставляя немного кривить лицо. А когда он присел, то понял, что слишком долго пролежал. Ноги даже слегка ныли и плохо слушались, как и всё тело. На вопросы медсестры Кай или не отвечал, или говорил простыми словами «да» или «нет». Общаться вообще ни с кем не хотелось, не говоря о том, чтобы ещё и думать. Больше всего Кай хотел, чтобы от него отстали, но тонкая нить здравого смысла в голове подсказала, что в больнице с этим будут проблемы.       Когда медсестра в своих вопросах дошла до правой руки, парень всё же не удержал тяжелого смешка. Руки? Которой нет. Что он может там чувствовать? Чего тогда о ней волноваться? Поэтому он просто покачал головой, не желая говорить на эту тему и надеясь, что вопросы когда-нибудь закончатся.       Она же спросила что-то ещё и ушла, не получив больше ответов. Когда дверь закрылась и послышались удаляющиеся шаги, Хиватари позволил себе глубокий вздох. В этот момент кажется натянулось всё, что могло натянуться в теле, а в обрубок руки ушёл табун мурашек, из-за которых там возникло неприятное ощущение. С небольшим трудом парень не стал ничего чесать.       Он задумывал куда больше, думая, что это принесёт облегчение, которое он так долго искал. А теперь не хотелось смотреть на то, что осталось от правой руки. Да и на левую тоже, потому что она всё ещё на месте. Легче всё равно не стало, внутри было всё так же пусто и темно. Парень ничего не видел перед собой. Если раньше он мог смотреть в будущее и видел хоть какие-то планы, то сейчас от всего этого ничего не осталось. Вообще ничего, ноль. Всё самое важное, что было, у него отняли без возможности вернуть. И двигаться дальше смысла не было. Даже Дрансер.       Блейдер моргнул, словно проснулся ото сна, и попытался вспомнить, когда он в последний раз видел собственного феникса. Кажется, ещё до автокатастрофы.       — Ну и пусть, — снова выдохнул Кай. Выкинуть из сердца бей сейчас казалось наиболее логичным. Ведь Рей… Опять этот парень. Хиватари с горечью усмехнулся. Да, опять этот парень. Этот китайский блейдер пробыл с ним слишком мало, но успел поймать в свои сети и плотно войти в его жизнь. Причём так, что без него этой самой жизни и не было. Причем так, что даже сам Бейблейд без него уже не мог существовать для Кая. Рей унёс с собой весь смысл жить.       Дверь палаты открылась, и в помещение вошёл Дикенсон, явно спешивший побыстрее вернуться.       — Мне сказали, что ты пришёл в себя, — с порога обрадовался Стенли и медленно прошёл внутрь, чтобы сесть на своё уже привычное место рядом с койкой парня. — Извини, что меня не было — в ассоциации возникли вопросы, которые требовали моего вмешательства.       Хиватари медленно кивнул, не стараясь запомнить эту информацию.       — Хочешь что-нибудь? У меня с собой есть персики, — Дикенсон поставил на край койки небольшой бумажный пакет с логотипом какого-то магазина и улыбнулся от исходящего оттуда приятного и мягкого запаха фруктов.       — Что с рукой? — не ответив ни на один вопрос мужчины, поинтересовался Кай. Он не совсем понимал, зачем это спросил. Возможно, чтобы лучше знать, что он всё-таки смог сделать с конечностью.       — Врачи делают всё возможное, чтобы её сохранить, — на автомате ответил Стенли, достав один персик и разделив на половинки. Вкусный запах усилился. Одну половинку мужчина начал кушать сам, вторую положил на коленки парня, предварительно закинув туда полотенце.       — Я не…       — Это вкусно! Попробуй! — добродушно перебил блейдера Дикенсон. Тот немного подумал, всё-таки взял фрукт и откусил, едва не испачкавшись в соке.       — Насколько высоки шансы, что от руки ничего не останется? — иначе спросил Кай, наблюдая изменившееся лицо мужчины. Он явно не ожидал такого вопроса.       — Я не знаю, — слегка слукавив, ответил Стенли, но блейдер понял этот маневр и усмехнулся, доев персик. На коленки упала ещё одна половинка.       — Зачем же ты так? — Дикенсон не мог не спросить это, тем более после подобного заявления парня.       — Потому что… Не вижу иного смысла, — сказав это, Кай пожал плечами и съел то, что ему дали. Фрукты были действительно вкусными, тут этот старик не обманул.       — Поправь меня, если я не прав, но… Ты ведь искал? — покушав всего парочку персиков, остальное Дикенсон решил потихоньку скормить мальчику. Тем более пока тот не сильно вредничал.       — Зачем его искать, если он лежит в могиле?       Стенли ждал, что Кай заговорит про Рея, но не так быстро и не так прямо.       — Он мог оставить тебе смысл жизни, — предположил мужчина, подложив парню ещё персики. — Делом жизни Рея был Бейблейд. Он же был и в твоей жизни. Так разве не он?       — Не он, — тихо, почти шёпотом ответил Кай. Он поднял руку, чтобы взять фрукт, но передумал и положил обратно на койку. Как раз в тот момент, когда на колени упала ещё одна половинка. — Он ничего мне не оставил.       Дикенсон оказался на перепутье. Хиватари немного открылся, и можно было бы узнать куда больше, помочь ему в этом. Но с другой стороны, изменившееся лицо блейдера дало понять, что эта тема была крайне болезненной и могла вызвать новую вспышку гнева. Заставлять Кая страдать ещё больше Стенли не хотел.       — Мальчик мой.       — Не пытайтесь, мистер Дикенсон.       Хотел ли сказать что-то мужчина или нет, было уже не важно. Кай предупредил его о том, что слова будут сказаны впустую. Хотя бы потому, что у Хиватари уже есть свое мнение.       — Не могу не пытаться, — всё же ответил ему Стенли и убрал пакет с койки на стол. — Бейблейд свел вас вместе, вы стали прекрасной командой, и он будет с тобой всегда. Разве это не так?       — Если вы про то, что я всё ещё капитан этого детского сада, то можете искать себе другого воспитателя.       От смысла сказанных слов и от тона, каким это было сказано, у Стенли слегка похолодели пальцы.       — Ты ведь не можешь.       — Почему? — наконец, блейдер почувствовал некое превосходство и начал говорить куда более громко. — Я никогда не говорил, что буду в команде вечно. У всего есть срок.       — Но мальчики нуждаются в тебе. Даже если не в команде…       — Я им не нужен, — пресек его попытку Хиватари. — Они всегда так говорили. Всегда!       — Кай, я уверен, что это неправда. Да, иногда у вас случаются ссоры. Да, у Тайсона быстрее работает язык, а не голова. Не мне говорить это тебе. Ты их знаешь куда лучше меня.       Парень усмехнулся и всё-таки взял персик, но быстро понял, что уже наелся и больше не съест.       — Послушай, — продолжил Дикенсон и подсел поближе. — Вы всегда будете командой, вы нужны друг другу. Даже если перестанете участвовать в командных соревнованиях.       — Мне на них плевать. И я не обязан объяснять, почему. Пусть они сюда не приходят.       — Они… — Стенли почему-то подумал, что парень знал о приходе мальчиков.       — То есть они приходили?       — Да, но их не пустили, к тому же ты спал, — признался Стенли.       — Им нечего тут делать.       — Кай. Они ведь волнуются о тебе.       — Пусть сначала научатся заботиться о себе, — зло выпалил Хиватари. Мало того, что тема очень сильно бесила, так ещё и рана начала неимоверно чесаться. Парень попытался успокоить зуд, почесав рану другой рукой.       — Позвать врача? — конечно, Дикенсон заметил этот жест, и он ему не понравился. Всё же врачи не зря предупреждали не трогать руку, а ведь днём она ещё и кровоточила.       — Нет.       Стенли покачал головой. Вот упёртый мальчик. Он и до сегодняшнего дня не был покладистым, а после случившегося и вовсе. Но… лучше уж так, чем вообще без эмоций, верно?       — Давай я уберу это, — медленно поднявшись со стула, Дикенсон убрал с колен блейдера фрукты и так же оставил их на столе. — Скажи… А ты ведь… Хотел избавиться от обеих рук?       Это ужасная догадка на самом деле уже давно преследовала мужчину. Несмотря на то, что сказал Кай, услышать Стенли хотел совсем другое.       — Вы всегда были очень догадливым человеком, — ответил ему парень и улегся обратно на койку, специально отвернувшись от мужчины. Получилось не очень удобно — лечь пришлось как раз на обрубок руки, который после такой нагрузки начала тревожить хозяина ещё больше.       Но Стенли и правда был достаточно догадливым и поэтому не стал больше ничего говорить, решив дать парню отдохнуть. Мужчина пожелал ему доброй ночи и покинул палату, чтобы найти место для ночёвки. Ему разрешили посещение вне графика, ночевать только первые пару ночей. А вот дальше нужно было что-то делать. И Дикенсон пошёл к медсёстрам, заодно забрав им персики, которые остались. Блейдеру он ещё принесет.       Стенли был приятно удивлён, когда в кабинете медсестёр встретил своего друга, который как раз был одним из лечащих врачей Хиватари. Предложив спелые персики всем, Дикенсон всё-таки смог решить свою маленькую проблему — друг позвал его в свой кабинет, где был диван. Там же они смогли поговорить наедине, без лишних ушей и глаз. Врач решился высказать Стенли все свои опасения по поводу парня. Оказалось, что они почти совпадали с плохими мыслями самого Дикенсона. Специалист ещё раз озвучил, что конечность находится в ужасном состоянии, даже после прошедшей операции. Шансы на то, что всё пойдет по лучшему сценарию, в глазах врача были малы.       — Он ведь спортсмен. Блейдер, кажется.       Дикенсон кивнул, мысленно всё ещё не желая верить, что Кай мог бы покинуть этот спорт.       — Если всё останется так же, как сейчас… Можно сказать, что свою карьеру он закончил.       Стенли вдруг поднял на него такой обиженный взгляд, что друг слегка поёжился от него.       — Он не может!       — Он просто не сможет держать бей. Ему нечем, — врач постарался мягче объяснить сложившуюся ситуацию, как будто сам Стенли её не знал. Знал, конечно, но не хотел принимать. Дикенсону по-прежнему казалось, что Кай не сможет без Бейблейда. Просто не сможет!       — Разве что… — вслух начал рассуждать Стенли, вспоминая что-то.       — Ты про что?       — Что тебе известно про… — Дикенсон недовольно постучал по столу, за котором они сидели. — Вылетело совсем из старой головы. Вместо рук… Эти…       — Протезы? — предположил врач и стал свидетелем засиявшего от озарения друга.       — Именно! Должен же быть способ! Я где-то слышал про них.       Специалист задумался, прикидывая шансы пациента после сказанного мужчиной.       — Ну, думаю, что это неплохой вариант. Вот только не всё так просто.       — Ничего не говори. Я знаю, что ты сейчас разобьёшь мое старое сердце.       — Уж извини, кто-то должен, — специалист улыбнулся. — Ему нужна очень серьёзная помощь как в физическом плане, так и в психическом. Или сразу, или после успешных мероприятий по восстановлению руки.       Стенли кивнул, понимая, что врач конечно прав. Но пока что плохо себе это представлял. Кай не горел желанием как-то помогать в своем же выздоровлении. Хорошо, что ещё не сопротивлялся.       — Ладно, ты отдыхай, — врач похлопал его по плечу и встал со своего кресла. — Я пойду работать.       — Да, спасибо, — поблагодарил его Дикенсон и вздохнул, что разговор закончился так быстро. Но идея с протезом уже засела в его голове. Он же где-то про них слышал. Слышал!       С этими мыслями мужчина прожил несколько дней. Работа, больница и относительно спокойный Хиватари сильно сплелись в его жизни. И персики, которыми Дикенсон решил закормить парня пока была возможность.       Эти фрукты были единственными, которые Кай позволял себе есть в больших количествах, в отличие от других продуктов, которыми его пытались кормить. Сладость персиков отзывалась внутри души теплом прошедших дней, проведенных вместе с Реем. Эти картинки в голове всё ещё вызывали нестерпимую обиду и злость на судьбу, но постепенно даже они уступали место простой пустоте от потери.       Правда, в какой-то момент всё это померкло на фоне дикого жжения руки под бинтами. До того неприятным и даже болезненным, что парень расчесал обрубок буквально в кровь, нарушая там всё, что могло срастись. К несчастью, в это время в палате никого не было, поэтому остановить его смогли только позже.       Увидев то, что получилось, врачи пришли в ужас, как и Дикенсон, вернувшийся с работы и заставший у своего мальчика табун врачей. У Стенли сложилось впечатление, что теперь за блейдером нужен глаз да глаз. Как минимум до выздоровления руки, а как максимум — пока он не вернётся в норму, если не на всю жизнь. Но мужчина принял это спокойно, ведь с какой-то стороны он тоже был виноват в том, что происходило с Хиватари.       Несмотря на общую суматоху, Дикенсону удалось вытянуть друга-врача из общей кучи для разговора.       — Это срочно? — поругался специалист. Ещё бы. Сложному пациенту плохо, а его опекуну поговорить захотелось.       — Просто знай, что есть разговор, — голос Дикенсона был встревоженным, однако говорил он серьёзно и почти твердо. Можно сказать, что произошедшее сегодня ещё сильнее убедило его сделать так, как он думал поступить.       — Стенли, что ты задумал? — врач забеспокоился ещё и за этого человека. Парень нестабилен, и как это исправить — врачи не знали. Руку категорически нельзя было трогать, а тут ещё и разодрали до потери крови. У врача даже возникли подозрения, что Кай сделал это специально, но пока специалист не мог ничего говорить. Не подвела ведь интуиция насчет психологической помощи.       — Я заберу его в другое место, — ответил на его вопрос Дикенсон, причём честно и ничего не утаивая.       — Переведёшь, значит.       — Да, я уже договорился, — Стенли остался доволен сказанным. Ему это стоило больших трудов, но на фоне важной цели все трудности меркли.       — Я понял тебя, — врач кивнул. — Я сообщу, как он будет готов к переводу.       — Благодарю, — искренне поблагодарил Дикенсон и уселся на скамейку, когда друг убежал к остальным коллегам, чтобы попытаться спасти руку Хиватари.       Дикенсон был уверен в том, что его друг сделает всё что нужно, и не волновался за это. Сам блейдер же никак не покидал старческую голову. Стенли очень хотелось верить, что это последствия операции, что Кай сделал это не специально. Неизвестность пугала.       Друг-врач пришел где-то через час или может больше с уставшим лицом. Дикенсон встал, приветствуя его, но ничего не сказал, чтобы дать мужчине передохнуть. Специалист жестом позвал его в свой кабинет.       — Итак, — врач плюхнулся в кресло, из-за чего оно заскрипело. — Что я могу сказать… Это крайне тяжелый случай. Крайне.       — Непривычно слышать подобное от врачей.       Друг посмотрел на Стенли немного осуждающе.       — Стоит сказать спасибо, что я не использовал более жестокие слова. Но пожалуй, думать надо не об этом. Его состояние не улучшается, а в руке пошли осложнения, про которые я предупреждал. Мне это не нравится, — врач вздохнул, признаваясь себе в том, что они попали в тупик. — Но и исправить всё это я не могу. Поэтому… С какой-то стороны я даже рад, что ты переводишь его. Это не странно слышать?       — Ну ну, — слегка улыбнулся Дикенсон. — Я всё равно слышу в твоих словах желание помочь.       — Я же врач, конечно, я хочу помочь. Но увы, у нас нет столько возможностей. И я надеюсь, что там ему помогут куда лучше. Кстати, а куда ты его забираешь?       Дикенсон достал из своего портфеля нужные для перевода документы.       — Кайба Корпорейшн.       Специалист удивленно моргнул, едва протянув руку к документам.       — Я ослышался кажется.       — Нет, мой друг, не ослышался, — заверил его Стенли и положил бумаги на стол перед ним.       — Я думал, что КС чем-то таким маленьким не занимается. Извини за сравнение.       Стенли хоть и сказал, что не обиделся, однако для него это прозвучало всё-таки неприятно. Потому что для него это не было чем-то маленьким и уже никогда не будет.       — По крайней мере, Кайба Корп не отказали и уже всё подготовили.       — Ну, про то, что эта корпорация достаточно быстро решает все свои вопросы, я наслышан, — по-доброму усмехнулся друг. — Думаю, что через пару дней парень будет готов к смене больницы.       — Надеюсь, что он спокойно переживёт переезд, — вслух подумал Дикенсон, смотря, как врач подписывал бумаги о переводе.       — Переезд? Далеко? — ожидаемо заволновался специалист, после очередной подписи посмотрев на Дикенсона.       — Для начала в ближайший офис КС, а это в соседнем городе. Но меня сразу предупредили, что скорее всего его переведут в Токио.       — Ух, ну конечно, в столице всегда всё самое лучшее, — не совсем понятно прокомментировал его слова друг. — Главное, чтобы парню помогли.       — Это самое главное, — чуть поправил его Стенли и забрал уже подписанные документы в портфель. Их копии необходимо будет отправить в КС. — Через пару дней, да?       — Да. Если больше ничего не произойдёт, — заметил врач. — Знаешь…       — Догадываюсь, — аккуратно перебил его Дикенсон, всё-таки не желая продолжать эту тему. — Я не хочу в это верить.       — Но не отрицаешь? — вздыхая, подметил специалист. — Ты точно сможешь сказать, что пришло ему в голову?       — Я могу только сказать, что его вряд ли кто сможет понять, — Стенли поблагодарил друга за всю помощь, которую тот оказал, и вышел из кабинета.       Возможно, что Дикенсон не прав в своих мыслях и убеждениях. Но он никак не мог признать, что Кай способен сделать себе ещё хуже. Мужчина надеялся, что у блейдера прошел первый шок, что постепенно он начнет думать головой и многое осознает. Вот во что хотел верить Стенли. Именно поэтому он пошел на всё это.       Именно поэтому не покидал палату, пока Хиватари не стало лучше. И поэтому стоял с улыбкой на лице, когда врачи дали окончательное разрешение на перевод в другую больницу.       Сам Кай весь этот переполох вокруг себя откровенно говоря проспал, как в фигуральном, так и в прямом смысле. После последнего события его больше и больше начало клонить в сон. Возможно, что таким образом организм пытался восстановить силы. Так что в дорогу его вырвали из сна, хотя и разбудили буквально в последний момент. На удивление, ноги парня быстро начали его слушать, и к машине он дошёл самостоятельно.       — Я уже знаю ответ на этот вопрос. Но может ты всё-таки хотел бы попрощаться с Крушителями? — уже сидя в машине, спросил Дикенсон, надеясь на более-менее хорошее настроение блейдера.       — Мне даже не интересно, куда мы едем, — зевая, ответил Кай и перевернулся на другой бок, удобнее устраиваясь на заднем сидении.       Стенли покачал головой и попросил водителя ехать по нужному адресу. Когда машина начала движение, мужчина посмотрел в окно на противоположную сторону дороги. Там стояли Тайсон и остальные. Дикенсон пытался убедить их не приходить, потому что догадывался, каким будет поведение их капитана. Однако мальчики не могли не прийти даже при таком раскладе. Единственное, до чего им удалось договориться — они подойдут, если Хиватари будет в настроении. Но этого ожидаемо не случилось.       — Вот только попробуй уйти следом за ним! — достаточно громко выругался Тайсон, топая ногами, пока машина не скрылась за поворотом. Из-за приоткрытого окна Кай услышал эту ругань на удивление достаточно чётко. И эта мысль вдруг засела в его голове.