Недометка

      Если бы у Какаши Хатаке спросили, что он не любит, список вышел бы внушительный. И не последнее место в нём, аккурат между рассказанным финалом книги и трико Гая, заняло бы мореплавание. Корабельная романтика бывает только в кино, а на деле это худший способ передвижения, что придумали люди. На судне даже в самый тёплый день холодно от ветра и брызг, царят вечные сквозняки и промозглость, а ещё влажность, от которой никуда не деться. Прибавить к этому одни и те же рожи, которые видишь каждый день, и половина из них к середине пути уже считает тебя закадычным приятелем и норовит спросить про маску, а то и заглянуть под неё. А случись кораблекрушение, до ближайшей суши сотни километров, никаких сил не хватит, чтобы доплыть, и никакой чакры, чтобы дойти.       Нет, не любил Какаши мореплавания. Но именно так им пришлось добираться из Страны Снега в родную Коноху. Миссию они завершили удачно, хоть и не без проблем — вернули место главы Юкиэ, актриске и законной наследнице, а теперь героями отбывали на корабле местных морских путей. Дорога занимала всего неделю. Проблемы начались уже в первый день.       Здесь надо бы отметить, что Какаши ещё кое-что не любил. Точнее, не понимал. На кой ляд бывалым воякам, разведчикам и боевикам с кучей смертельно опасных операций за плечами вешают на шею полудетей-полуподростков? Наставники им что, няньки? Педагогического образования у них мало того, что нет, так некоторые детей вообще на дух не переносят! Куда правильнее брать в обучение… ну хоть восемнадцатилетних, но подростки с их заморочками, перепадами настроения, первыми влюблённостями, нестабильной психикой — это ж ходячие катастрофы! Не говоря уж о других проблемах. Какаши стоически закрывал глаза и предпочитал не замечать, что Саске, как и многим юнцам, действия дезодоранта хватает на полдня, а дальше от него начинает разить по́том: резким, характерным для всех недавно оперившихся альф. Игнорировал тот факт, что Сакура, пытаясь избавиться от волосков на ногах, украдкой подпаливала их над костром и заработала ожог второй степени. Утыкался в книгу, когда разукрасившийся прыщами Наруто ничего лучше не придумал, как вызвать клона, чтобы тот ему прыщи выдавил, причём делал это, в отличие от Сакуры, не украдкой, а при всех.       Когда закидоны подрастающего поколения переходили границы разумного, Какаши снисходил. Намекал Саске, что футболки надо бы почаще менять, лечил ногу Сакуре, кивая её заверениям, что это она о кастрюлю обварилась, и советовал Наруто жрать меньше жирного рамена и вредных БПшек. Но у матушки-природы были припасены козыри в рукаве.       Началось всё в первый вечер пути, когда Наруто неожиданно скрутило живот. Даже не скрутило, а сжало сильным спазмом так, что он охнул, складываясь пополам и чуть не падая с тумбочки, на которой сидел. Но секунду спустя отпустило, и Наруто как ни в чем не бывало продолжил чистить кунаи, высунув от усердия язык. Какаши обвёл взглядом их снятую на деньги Страны Снега каюту, просторную, на четыре койки: две у двери и две у окна, простите, иллюминатора. Сакура на своём месте спокойно перебирала аптечку, Саске штопал посёкшуюся ткань на повязке. Всё спокойно, Какаши вернулся было к чтению, но тут Наруто снова охнул, на этот раз таки скатываясь на пол.       — Ты чего? — окликнула Сакура. — Язык наконец откусил?       — Я ничего, — Наруто склонил голову, прислушиваясь к себе, потом легко вскочил на ноги. — Всё прошло! Ничё не болит!       — Придуриваешься?       — Сами вы придуриваетесь, и ничё не придуриваюсь. Ой! Ой-ёй-ёй! — он снова согнулся.– Уф… Чё-т в пузе колет, но быстро проходит.       — Уголь активированный тебе дать? — напустила на себя деловой вид Сакура.       — Слабительное ему дай, — буркнул со своей койки Саске.       — А сволочи Саске пропиши поджопник, — отозвался Наруто и улыбнулся Сакуре от уха до уха. — Не волнуйся, Сакура-чан, я в норме. Эт потому что я давно рамена не лопал. Пойду, воздухом подышу.       Какаши вопросительно выгнул бровь и вернулся к книжке. За вечер Наруто ещё пару раз скрутило странными секундными спазмами, но больше никаких отклонений не наблюдалось, и никто не поднял панику.       Утром Какаши долго не хотел просыпаться, потому что в кой-то веки ему снились не размытые чёрно-кровавые пятна и предсмертные крики, а что-то тёплое, мягкое, розово-бирюзовое. То ли качкой качало их судёнышко, то ли нечто убаюкивало его и укутывало в мягкое одеялко непременно в цветочек. А после почудился сладковатый аромат. Омежий.       И вот тут он проснулся окончательно. Потому что неоткуда взяться омеге в их каюте. Точнее, не так, медицинские карты своей команды он читал, вторичный гендерный признак подчинённых знал, и омег у него как раз числилось две, но это на бумажке, в жизни-то они дети! Как оказалось, это не вечно. Один прямо сейчас переставал быть ребёнком.       Какаши ещё раз осмотрел со своего места спящих подопечных, критично принюхиваясь. Запах исчез. Может, почудилось? Какаши и хотел бы об этом забыть, но когда спустя полчаса Наруто умывался с ним рядом, тонкий шлейф аромата донёсся опять. Донёсся и пропал. Какаши принялся лихорадочно соображать, не стал ли он со своей макулатурой поехавшим развратником, или это у него недотрах наконец-то развился?       Ближе к обеду у Наруто случилось ещё три быстротечных спазма. Сакура впихала в него свой уголь и сверху заполировала обезболивающей пилюлей. Саске наблюдал за происходящим кордебалетом издали. И раз держался поодаль, значит, тоже что-то чуял, и значит, Какаши не чудилось.       К вечеру сладкий запах усилился, Какаши всё чаще улавливал его и хмурился. Не являлся он специалистом в омежьих делах, в его окружении числились преимущественно альфы, бет было меньше, омег и вовсе единицы. А отношения Какаши не заводил. Видно, катком по нему проехалась сначала трагедия с родителями (когда ушла из жизни мать, лица которой он уже и не помнил, а позже и заменивший ему всю семью отец), а после утрата двух омег из его маленькой команды (стаи? семьи?) — Рин и Обито. Они ему нравились каждый по-своему, он прикипел к ним, обязан был защитить, как альфа, но потерял обоих. С тех пор и понял Какаши одну истину: нельзя никого любить, когда слишком сильно любишь, судьба у тебя этого человека отбирает. Вот и не интересовался он ни омегами, ни бетами, а все отношения, которые устраивали ему сослуживцы, длились самое большое — три свидания. Да и то, если быть честным с собой, отношения эти по пальцам одной руки пересчитать можно, и ещё пальцы останутся. Тэнзо, Ирука, ну и недавно девушка-бета Ханарэ из Страны Ключей, с которой начинать, пожалуй, и вовсе не стоило.       В общем, что там да как у омег, понятие он имел самое расплывчатое, и знания черпал из предпоследней книги Джирайи «Медовая пора». Какаши вообще слыл экспертом по отношениям. На бумаге. Книг ему вполне хватало для насыщенной интересной жизни.       Так вот, если верить написанному, Наруто уверенно скатывался в тягучую пучину своей первой течки. А вместе с ним под горку катилась и вся их развесёлая компания. Но может, кажется? Может, пронесёт? В смысле, Наруто пронесёт, спазмы окажутся следствием отравления, а все они вздохнут спокойно.       На следующий день стало ясно, что не вздохнут. Приплыли, как говорится. В прямом и переносном смысле. Или сушите вёсла, раз уж они в море. У Наруто было явное предтечное состояние. Он стал вялым, поминутно тёр тянущий живот, а запах уже не накатывал волнами, то исчезая, то дразня издали, он стал устойчивым, хотя и не слишком сильным. Сакура догадывалась, откуда ветер дует, для подстраховки крутилась рядом с Наруто и кидала тревожные взгляды на сенсея, будто тот мог что-то исправить. Саске обходил сокомандника по широкой дуге, а однажды и вовсе отпихнул. Наруто единственный не догонял, что происходит, млел от внимания Сакуры, смекнул, что Саске его избегает, обиделся и с криками: «Ты чё, меня игноришь, теме?» — принялся таскаться за Учиха повсюду, намеренно лез на глаза и под руку. Саске бледнел и шарахался, Сакура плясала вокруг них, не зная, кому помогать, Какаши закатывал глаза. Оба. И свой родной, и чужой под повязкой.       Хуже то, что команда корабля, особенно альфы (хотя и беты не отставали), начали бросать на Наруто сальные взгляды. Молоденькая, только-только вступающая в пору омега, с чистейшим запахом, никем ни разу не покрытая — такой лакомый кусочек в замкнутом пространстве, посреди моря, среди толпы изголодавшихся по ласкам самцов. Большинство из моряков порядочные люди, но ведь и пара-тройка подонков найдётся, которые зажмут пацана где-нибудь, пока он осоловелый и отпор дать не может.       Раньше те даже не обращали на Наруто внимания. Да, тот был ярким пятном на глазах, с этими своими блондинистыми волосами и в оранжевом костюме. Да, омежка, да, котёночек, но с уличным замашками, неумением себя вести, неухоженный, в общем, котёночек явно помойный, а такими брезгуют. Его бы подобрать, обогреть, но только никто не брался. Да, Наруто открытый, общительный, но есть в том что-то неискреннее. Мало кто замечает, а точнее, мало кто вообще пытается заметить, что в глазах у него всегда тоска брошенного ребёнка. Насмотрелся Какаши таких взглядов в АНБУ. Люди всей подоплёки не понимали, но чувствовали в поведении Наруто фальшь, а потому успехом у окружающих он не пользовался. А тут поглядите-ка, унюхали распускающуюся омегу и принялись улыбаться, конфетами подкармливать, шуточки всякие отпускать.       Слегка заторможенный из-за своего состояния Наруто только кивал в ответ, пока его не оттаскивала Сакура. А Саске после на очередного ухажёра волком глядел. Пусть и ругались мальчишки по несколько раз в сутки, будто если не наорут друг на друга, то и день прожит зря, а всё-таки Какаши казалось, что есть в этом «теме — добе» некая химия, за которой он с интересом наблюдал, раз уж был специалистом по брачным играм. В бумажном формате. Хоть диссертацию пиши.        «Не понимаю, почему господин Третий поставил их в одну команду, — сокрушался Ирука, кстати, рекордсмен по отношениям с Какаши, обладатель тех самых аж трёх свиданий. Но и тут что-то не срослось. — Они же поубивают друг друга!»       Какаши был в корне не согласен. Если чуйка его не подводила, то лет через семь Наруто будет на законных основаниях носить герб Учиха на куртке.       А сейчас эта же самая чуйка вопила, что кровопролития не избежать. Если кто-то посягнёт на Наруто, седьмая команда, конечно, станет на защиту, и чем это обернётся в открытом море? Кровавой баней? И что их команду ждёт за убийство гражданских? Тюрьма Хозуки?       Потому после обеда Какаши запретил Наруто покидать каюту. Во избежание, так сказать. Наруто взъерепенился, но тут Сакура притопнула на него ногой:       — Сиди здесь, придурок! Ты в поре.       — Чего? В какой паре? С кем в паре? — прищурился Наруто. Сакура надавила ему на плечи, чтобы он бухнулся на койку.       — У тебя эструс на носу! — прошипела она.       — Э трус… чего? Я не трус!       — Ну какой же ты балда! Ты почти течёшь! Думаешь, отчего у тебя живот болит?       — Схомячил чо-то не то. Не-не-не, — заторопился он. Кровь отхлынула от лица. — Я не могу!.. Не надо… Я альфа!       — Да какой ты альфа, если у тебя чёрным по белому написано…       — Это анализы неправильные!       — И УЗИ неправильное?       — И эти три буквы тоже! Я не этот… слабый пол! Я сильный! Я стану Хокаге! А омега не может быть Хокаге! Поэтому я стану альфой, даттебайо!       — Операцию по смене пола сделаешь?       — Ну-у… — он аж позеленел и растерялся. То ли представил, как ему будут пришивать узел к писюну, то ли наконец догадался, о чём талдычит Сакура. Перспектива на ближайшие дни у него вырисовывалась так себе, тут кто хочешь испугался бы. Какаши в очередной раз посочувствовал.       — Хм-м-м, — кашлянул он, — предтечное состояние может длиться несколько дней. Давайте на это и рассчитывать. Нам надо просто как-то приглушить запах Наруто и лишний раз не выпускать из каюты, а если ему понадобится выйти, то только в сопровождении. Риски все осознают, да? Э-э… Саске! — окликнул он молчаливого ученика. — Одолжи ему футболку.       Теперь побледнел Саске:       — Нафига?       — Скрыть его запах. Перебить альфачьим.       Саске с сомнением глянул на Наруто, потом зачем-то на свои руки, потом снова на Наруто и потянулся к рюкзаку, бросив короткое: «Сейчас».       — Нет, — одёрнул Какаши. — Не чистую. Ту, которая на тебе.       — А-а-а... — завела было Сакура, но слов больше не нашла.       — Я такое не напялю! — взвился до того вялый Наруто. — Ни в жизнь! Она вонючая!       — Зато тёплая, — успокоил Какаши. — Так, пацаны, не заставляйте меня ждать, давайте, раздевайтесь.       — Книжный маньяк, — чуть слышно пробурчал Саске, стягивая через голову синюю футболку и барским жестом бросая на койку Наруто. — Пользуйся.       — Дрянь какая, — Наруто отполз подальше от тряпки.       — Наруто, натягивай, — распорядился Какаши. — Жизнь — она сама по себе штука дрянная, ещё и не такое дерьмо тебе подложит.       — Эй, а почему это моя футболка дерьмо? — бухтел за плечом Саске. Какаши не слушал:       — Ты же сам говорил, что не бывает лёгких путей, чтобы стать Хокаге. А тебе вообще предстоит стать первым Хокаге-омегой. Так что не кривись, прими это как испытание и надевай.       В синей футболке хмурый Наруто выглядел… очень даже ничего. Она выгодно подчёркивала цвет глаз и красоту спортивной фигурки. Какаши тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Проклятые омежьи феромоны, раз уж Наруто начинал казаться ему симпатичным.       — Только не возвращай после, — Саске уже натянул запасную чёрную.       — А вот и верну. Вместе со своими домашними тараканам. Ты ж о них позаботишься, обещаешь? Бушь кормить три раза в день…       — Саске-кун, не будет никаких тараканов! — перебила Сакура. — Я её отстираю! Всю-всю отстираю!       — Психи, — резюмировал Саске и вышел вон.       Остаток дня прошёл спокойно. Запах Наруто перекрывался запахом Саске, и теперь всякая неблагонадёжная матросня к нему не липла. Наруто чувствовал себя лучше, живот больше не сводило, а ещё Какаши заметил, что он украдкой принюхивается к обновке, зарываясь носом в ворот. Может, всё-таки обойдётся? Омега на уровне инстинктов обманется, что альфа рядом, а не далеко, перестанет взбрыкивать и пытаться заманить хоть кого-то, и предтечка затянется. Может, они даже успеют сойти в ближайшем порту.       Сакура смотрела ревнивым взглядом, Саске — нечитаемым. Сам Какаши посмеивался своей давнишней догадке. Вот и рассекал Наруто по палубе с красно-белым веером на спине. Что-то в этом было.       Какаши так расслабился, что вечером позволил себе не отвлекаться на возню мелких, а погрузиться в чтение. Омежьи проблемы он предпочёл игнорировать. Матушка-природа его пофигизм, впрочем, тоже проигнорировала, она упрямо гнула свою линию. Пасмурным утром следующего дня Какаши проснулся из-за каменного, почти болезненного стояка. В спёртом воздухе каюты маняще-сладко и до приятной дрожи отвратительно пахло омегой. Пока ещё не чувствовалось в этом амбре тяжёлых мускусных ноток, характерных для эструса, но и того, что было, хватало с лихвой. Маска на лице спасала от необходимости при людях сдерживать зевоту, от чужих микробов, иногда — от бритья, но супротив омежьих феромонов оказалась бессильна. Сакура хмурилась во сне, Саске дрых, спрятав голову под подушку, Наруто, весь взмокший, свернулся калачиком и пускал слюни. И даже так выглядел умилительно. Так и манило коснуться его щеки, где расцветал свежий прыщ. Какаши ударил себя по руке. Проклятая природа! Хорошо, что все спали, он успел свалить, справиться со своим конфузом и на обратном пути придумать хоть какой-то план действий. В бою он мог порешать любой абзац, но что делать в мирной жизни с течным омегой, не имел понятия. До порта они не продержатся. Скрыть состояние Наруто не получится, запах и через закрытую дверь просочится. И Какаши сам альфа, и сам попадает под действие феромонов. Дело дрянь. Сгорела энгава — гори и вся усадьба.       На подходе к каюте он столкнулся с куда-то намылившимся Саске. Встрёпанным, насупленным и с рюкзаком за плечами.       — Ты-то мне и нужен, — косо ухмыльнулся Какаши.       — Я ухожу, — объявил в ответ насторожившийся Саске.       — Сначала выполнишь свой долг альфы, — Какаши впихнул ученика в полутёмную каюту, проферомоненную так, что хоть топор вешай, и сам зашёл следом.       Сакура успела проснуться, привести себя в относительный порядок, и теперь держала компресс из полотенца на лбу у Наруто. Тот метался, что-то шептал пересохшими губами, но не просыпался.       — Он в полузабытьи из-за жара, — постановил Какаши. — Ему сейчас весь организм выламывает. М-да, компрессами ты температуру не скинешь.       — А как же быть? — пискнула Сакура. — Какаши-сенсей, это вообще нормально, что он в себя не приходит?       Какаши и сам не знал, но вида не подал. Деловито сказал:       — Мы ему поможем.       Саске попятился обратно к двери, пришлось сцапать пацана за плечо.       — Как? — прошептала Сакура.       — Знамо как омегам помогают. Да не шугайтесь так! Метить его будем, — выложил Какаши свой гениальный план. — От меченой омеги пахнет альфой, на него не позарятся. А дальше пусть течёт, на анальгетиках протянет. Жаль, что вам, детям, гормональные и блокаторы нельзя. Буди Наруто.       Сакура легонько потрясла его, похлопала по щеке, косясь то и дело на Саске. Наруто наконец открыл глаза, мутные, с расширенными зрачками, приподнялся, без сил откинулся обратно на мокрую подушку.       — Наруто, — наклонился Какаши, не отпуская Саске, чтобы тот не сбежал. Аромат ударил в нос, и как же хорошо, что все они успели принюхаться к Наруто, привыкнуть, это помогало меньше реагировать на омегу. Но в любой миг могла пойти полноценная течка, и тогда от начавшей отходить смазки повеет нутряным животным мускусом, и пиши пропало, башню сорвёт только так.       — Наруто, — позвал Какаши, — мы сейчас тебя метить будем.       — М-м-м, — Наруто медленно моргнул.       — Ты согласен?       — У-у, — тот потёр кулаками глаза.       — Наруто согласен, — перевёл Какаши.       — Это не считается согласием! — возразила Сакура.       — Пусть скажет спасибо, что я его вообще спросил. Приподними его.       — Да как вы смеете? — возмутилась Сакура, но приказ машинально исполнила. Наруто теперь полусидел в кровати, Какаши ловко подложил ему под спину подушку, чтобы не съехал обратно в лежачее положение. — Он же ничего не понимает!       — Вот и хорошо, не будет рыпаться. Саске, давай.       — Чего давай? — Саске вцепился в снятый с одного плеча рюкзак как в спасательный круг, потом и вовсе выставил его перед собой навроде щита.       — Ну кто его будет метить? — вопросил Какаши. — Я, что ли?       Наруто застонал, Саске отчаянно замотал головой:       — Он может и овощ, но я соображаю! Я не буду!       — Будешь, будешь.       — Не буду!       — Саске-кун не хочет! — встряла Сакура.       — Так, — Какаши выпрямился и пригвоздил всех к месту ледяным взглядом. Так он только на нукенинов смотрел. И на голубей, в очередной раз обгадивших ему подоконник. — А ну прекратили цирк! Хватит думать о своих хотелках, на кону судьба товарища. Меченого не тронут. Или сто раз подумают, прежде чем трогать, но тут уж мы подоспеем. А без метки… вы хотите, чтобы его за углом по кругу пустили? Он сейчас не в состоянии защищаться, сами видите!       — Но метка… — Сакура волновалась всё больше и больше. — Метка без его желания… Это же насилие!       — Н-да, только слов мне тут громких не хватало. Слова — пыль. Сами подумайте, метка, поставленная насухую, не в течку и не во время соити… кхм… не как положено, быстро сойдёт, месяца за два, и всё станет по-прежнему, будто её и не было. Я же не заставляю жениться или в постель ложиться, просто один целомудренный дружеский укус. Так что надо поторопиться и пометить Наруто сейчас, пока его не сорвало окончательно.       — Вот и меть сам, сенсей недоделанный, — привычно обхамил Саске, выдернул руку из захвата, но никуда не ушёл, только передвинулся подальше, в угол каюты. С грохотом скинул рюкзак со второго плеча.       — Какаши-сенсей не хочет, потому что придётся снимать маску, — съязвила Сакура. — Какаши-сенсей, а вы её натяните на верхнюю половину лица, так мы всей вашей физии не увидим.       Вот зараза мелкая!       — Хм, я не хочу, чтобы меня заклеймили педофилом. Представь наше возвращение в Коноху. От тринадцатилетнего омеги тянет феромонами взрослого мужика. На что это похоже? На принуждение и неуставные взаимоотношения. Меня со службы попрут, — и рекордсмен Ирука не поймёт, но это им знать не обязательно. — А Саске ничего не будет. Дело молодое.       Саске фыркнул. Но самообладание он потихоньку терял. Дышал поверхностно, через рот, волосы на висках взмокли. В воздухе повеяло феромонами Учишеского разлива. Ничего, сейчас дойдёт до кондиции, как миленький кусаться полезет. Натренированная книжной непотребщиной выдержка Какаши была покрепче.       — Сакура, — распорядился он, — марш за дверь, стой на стрёме, чтобы никто не вломился. Это для блага Наруто, — мягче прибавил он, столкнулся со стеной непонимания и гаркнул: — Генин Харуно, исполнять приказ, мать вашу!       Сакуру как ветром сдуло. Какаши обернулся к другому действующему лицу:       — Саске, а ну подошёл сюда.       — Ага, щаз, разбежался, — бросил Саске, пятясь в прямо противоположную сторону и поглядывая на иллюминатор. Прикидывал пути к отступлению, паршивец этакий.       За дверью тихонько поскреблись.       — Саске, один кусь, и я от тебя отстану, — Наруто тем временем начал сползать с подушки, Какаши рывком вернул его обратно. Мальчишка что-то пробормотал и ткнулся горячим носом в запястье сенсея. И был уложен на кровать подзатыльником. Какаши в раздражении цыкнул. — Саске, прекрати ломаться, как престарелая гейша! Я тебе не какую-то омегу с улицы предлагаю, это же Наруто! Что тебя не устраивает?       — В Наруто меня не устраивает Наруто! — выплюнул Саске, занимая оборону в углу между койкой и иллюминатором. За дверью тем временем прошипели: «Шаннар-р-ро!»       Какаши перевёл взгляд на зарывшегося в подушку мелко дрожащего Наруто. Уязвимого и несчастного. Да что ж такое, и сокомандники им брезговали, получается? Да в чём он виноват-то! В том, что не осталось у него родных людей сразу после рождения, а близкие и знакомые отвернулись? Микото Учиха вон считалась подругой Кушины, но её ребёнка почему-то не приютила, хотя тут, возможно, старейшины Конохи не позволили преподнести на блюде шаринганистому клану Девятихвостого Лиса. Но ведь был ещё учитель Минато Джирайя, был, в конце концов, сам Какаши, но нет, оба испугались ответственности, замкнулись в себе, каждый по своему лелея своё горе и упиваясь своими утратами. Вот и получился Наруто никому не нужным, один на всём белом свете, и только теперь, в седьмой команде, потихоньку отогревался, обретал уверенность в себе, не показушную, а самую настоящую.       И Какаши не позволит, чтобы Наруто кто-либо сломал! Он с самым решительным видом двинулся к Саске, чтобы выбить из него спесь, но тут в дверь замолотили со всей дури. Какаши прыжком оказался рядом, распахнул створку, пока Сакура её не выбила, и разъяренная девчонка ввалилась в каюту, едва не упав и не пропахав носом. Мигом стушевалась, замерла, кидая взгляды на Саске. В мгновение ока превращаясь из бой-бабы в пай-девочку. Мотнула головой, зажмурилась, сложила руки перед собой в умоляющем жесте и заверещала:       — Какаши-сенсей, пожалуйста, прошу, не лишайте Саске-куна девственности!       Какаши мысленно побился головой о стену, Саске в своём углу охренел и сполз на пол. Наруто застонал и попробовал сесть на кровати. Кажется, приходил в себя. Сакура ахнула, подлетела к нему, придержала, потрогала лоб:       — Да он весь горит!       — Ему нужен альфа, — вздохнул Какаши.       — Или успокоительное, — догадалась Сакура. — Наруто, держись, я сейчас накапаю. Запястья и виски тоже протру.       — Успокоительное нужно мне, — перебил Какаши. — С вами никаких нервов не хватит. Я вон поседел весь.       — Вы всегда такой были. Саске-кун! Саске-кун, сенсей же не сделал с тобой ничего такого? Чего ты на полу сидишь?       — Вот мне тоже интересно, — прищурился Какаши, — чего это наш спаситель-альфа, защитник всех омег, протирает жопой пол, а не разруливает ситуацию? — и он начал приближаться к Саске мелкими шажками, чтобы не спугнуть. — Ну же, давай, покажи, кто здесь самец. Кусай его!       — Тебе надо, ты и кусай, — заартачился Саске, героически отползая в другой угол.       — Тебе что, слабо?       — На слабо дебила Наруто бери, а не меня.       — Сам дебил! — промямлил очухавшийся-таки Наруто, шумно вздохнул и упал головой на плечо Сакуры. Та не возражала. Жалела.       — Бери пример с Сакуры, — кивнул на них Какаши. — Она понимает, что Наруто нужна поддержка. А ты корчишь из себя оскорбленную невинность. Поставь себя на его место! А если бы тебя в перспективе могла отыметь куча озабоченных мужиков, а Наруто был в состоянии помочь, но из вредности отнекивался бы? Или ты хочешь, чтобы мы тебя уговаривали, просили? Выискался тут, королева драмы, как и вся твоя родня.       — Нормальный я, — обиделся Саске.       — Был бы нормальным, помог бы. Если бы не мой возраст и положение, я бы сам всё сделал. А если бы давным-давно, в моей команде, возникла такая ситуация, я бы не раздумывал. И если бы у меня был выбор, скажем, если бы Сакура была альфой, то я бы ей доверил. Но так сложилось, что половозрелый альфа здесь ты, первый гон не так давно пережил, как вчера помню. Нам чидори учить, а ты в квартире на двое суток заперся и рычал из-под двери, а после ходил варёный.       — А при всех обязательно рассказывать, да? — Саске набычился и даже, кажется, покраснел, хотя в полумраке было плохо видно.       — Ты кусаться-то будешь или нет?       Саске хмыкнул что-то невразумительное, поднялся с пола и сделал несколько нерешительных шагов. Застыл, попросил:       — Сакура, у нас в аптечке спирт остался? Ты ему хоть шею протри.       — Ага, сейчас, сейчас.       — Может, и мне тогда по пьяни будет легче.       — Отставить! — крикнул Какаши.       — Да вы его шею видели? — возмутился Саске. — Он уже сам не помнит, когда мыл её в последний раз, ещё при Третьем Хокаге походу! И вы хотите, чтобы я ЭТО кусал? Я уж не говорю про то, что он весь потный!       Какаши промолчал, что у напряженного Саске тоже под мышками расплылись мокрые пятна. Отметил только:       — И у тебя во рту нестерильно, знаешь ли.       — Ли? Где Ли? — пробормотал Наруто.       — Нигде, — зашептала Сакура. — Спи, спи.       — Ну да, — кивнул Саске. — Это правильно. Пойду сначала почищу зубы.       — А ну стоять! — простонал Какаши. — И за что мне это? У всех команды как команды, а мне бестолочи какие-то достались. Это же метка! Это смешение секретов желез, микрофлоры. Ваши запахи, они во многом из ваших же бактерий и состоят! Метка и должна быть нестерильной, чтобы она пахла, а так… с вашим чистоплюйством ничего не получится! И как ты с такими принципами собрался возрождать клан?       — А если я заражусь? — допытывался Саске.       — Очень хорошие принципы у Саске-куна! — влезла Сакура. — Я их полностью разделяю. Чистота — залог здоровья!       Какаши обвёл взглядом своих клоунов. Он был готов вторично выставить ревнующую Сакуру за дверь, силой подтащить Саске к Наруто и ткнуть носом в омежью шею. Вот только это уж совсем ни в какие ворота. Как будто то, что творилось до этого, в какие-то ворота лезло.       — Ладно, — Саске глубоко вздохнул, тут же пожалел об этом, потому что скривился от феромонов, витающих в воздухе, и с видом человека, решившегося прыгать с моста, подошёл ближе. Сел рядом на койку так, что Наруто оказался между ним и Сакурой, сжал кулаки, в панике поднял на Какаши огромные глаза.       — И? — спросил он.       — Молодец, я тобой горжусь. Теперь кусай.       — А может, не надо? — взмолилась Сакура. — Пожалуйста…       — Надо, — горестно покачал головой Какаши.       Саске взъерошил и без того помятые волосы. Его потряхивало и наверняка тоже крыло от запаха. Неуверенно предложил:       — Может, он хоть превратится в эту свою деваху?       Какаши криво усмехнулся. Понятно с ним всё, Саске пытался убедить окружающих, но в первую очередь самого себя, что Наруто ему ну нисколько не нравится.       — Он сейчас вряд ли в состоянии, вон, опять уплывает, — Какаши смилостивился. — Но ты сам можешь набросить на него хенге.       Саске облизнул губы. Клыки у него, кажется, зудели. У Какаши тоже зудели. Саске вздрогнул и мотнул головой:       — Я не могу, — и это относилось не к хенге но дзюцу.       — Всё ты можешь, — ответ Какаши тоже относился не к хенге но дзюцу.       — Я не умею! — голос Саске пустил петуха.       — Да что там уметь! Тело само всё сделает, доверься инстинктам, — заверил Какаши, который сам никогда не ставил метку на омегу. Остановился перед Наруто, за шкибот оттащил его, довольно прилипшего, от Сакуры, посадил ровнее. Тот даже не пикнул. Какаши оттянул ворот его футболки. — Хм, здесь выход железы, прямо сюда и кусай. Видишь, она сейчас покраснела и припухла?       — Какаши-сенсей! — запыхтела Сакура. — Это же сексуальное домогательство! Вы что себе позволяете? Вы… вы сводник! Старый греховодник! Руки от Наруто уберите! И вообще, метка — это интимный процесс, а вы из него шоу устроили!       — Точно! — подхватил Саске. — А ну вышли отсюда! Дайте мне пару минут, я всё сделаю.       — М-м, успеешь за пару минут-то? — усомнился Какаши.       Саске исподлобья зло сверкнул глазами. Какаши даже почудилось, что в них мелькнул проступающий рисунок томоэ.       — Передумать успею, — процедил Саске сквозь зубы. — А если кто-то продолжит зубоскалить, вообще метить не буду.       — Понял. Молчу-молчу. Только не сбеги.       — Не сбегу. Идите уже! Раньше начнём — раньше закончим!       — Давно бы так, — Какаши толкнул Наруто прямо на Саске, потянул за собой оцепеневшую Сакуру. — Мальчики, мы уходим!       Саске отполз от свалившегося кулем на койку Наруто:       — Я дверь за вами закрою.       — Да не стесняйся ты так…       — Сказал — закрою!       — Всё, всё, тихо, не кипишуй. Сакура, хватит сопли разводить, — Какаши вышел в коридор, держа руки у неё на плечах. Обернулся. — Ты там давай, не налажай! Чтоб вышел оттуда через пару минут мужчиной…       Дверь оглушительно захлопнулась у Какаши прямо перед носом, едва не врезав ему по лбу. Спасла реакция шиноби.       Через некоторое время тишины и всхлипываний Сакуры та же дверь открылась вновь, явив миру злющего Саске.       — Получите, распишитесь, — фыркнул он. — Я ухожу.       — Ты куда? — спросил ему вслед Какаши.       — Зубы чистить и рот полоскать, — отмахнулся Саске, не оборачиваясь. — И вообще, я сегодня ещё не умывался и не завтракал.       Сакура шмыгала носом, глядя в спину своей зазнобе. Какаши тихонько прокрался в каюту. Наруто, шумно сопя, спал на боку, заботливо укрытый одеялом по плечи, на задней стороне шеи, над чёрным шнурком с амулетом Первого Хокаге, алел и бугрился ровный отпечаток зубов. Растворялась использованная чакра, лёгким облаком исчезая с Наруто. Саске всегда жахал её слишком много в техники. Значит, этот альфец его всё-таки в кого-то превращал. Оставленный на подушке розовый волос замерцал, теряя покров хенге и окрашиваясь в блондинистый цвет. И Какаши поскрёб в затылке, размышляя, не подвела ли его чуйка насчёт взаимоотношений в тройке генинов.       Матушка-природа не просто издевалась, она знатно развела Какаши. Эструса так и не случилось, предтечное состояние закончилось сразу после метки, и Наруто вернулся в норму. Похоже, омега получила запах альфы, почувствовала себя в паре и защищенной, и решала, что большего ей пока не требуется. Подобные пограничные состояния, так и не переходящие в полноценный эструс, случаются у только-только созревающих омег, как позже вычитала в медицинском справочнике Сакура.       Путешествие закончилось спокойно, если не считать истерики Наруто, когда ему объяснили, почему у него шея болит и чешется. Он вертелся на месте волчком, пытаясь рассмотреть, что у него там такое, и не мог. «Хорошо, что всё только шеей обошлось, омега ты наш недоделанный», — жмурился на его крики Какаши.       Вот только метка через два месяца так и не сошла, сколько Наруто не тёр её мочалкой и не мазюкал ранозаживляющими гелями. Хорошо хоть шею приладился регулярно мыть. Запах Саске приклеился, как влитой. То ли пацаны обновляли метку, что очень вряд ли, то ли их совместимость оказалось идеальной. Сверстники, конечно, подняли их на смех, от зависти, что это не у них первых случилось, не иначе. Все два месяца пытали, когда свадьба, сколько детишек планируете, как назовёте, а Наруто и вовсе обозвали мужней женой и госпожой Учиха-тян. Отговорки, что это было необходимо для выполнения задания, не прокатывали. «Учиха-тян» принимался орать, Саске бесился. И может, из-за этого он в итоге и сбежал из Конохи.       Но это уже совсем другая история.