Необязанность

Это был пиздец. Полнейший, сияющий, горящий яркими искрами бенгальских огней и фейерверков. Да пошло всё нахуй. Всему в этом блядском мире есть предел, и твоему терпению тоже. Каждый чёртов день, когда этот ублюдок звонил, ты клялся себе, что берёшь трубку в последний, мать её, раз. Сегодня был двенадцатый. Он не стал разводить сопли, как обычно выразился кратко: - лобовое с грузовиком. Всё ок, руки-ноги на месте. Нужно, чтобы ты приволок документы в больницу. Они в офисе, в левом ящике стола. И будь он проклят, но прямо сейчас ты хватаешь врискины ключи от машины, обещая не расхерачить её где-нибудь на светофоре, и мчишься в северный район города на рабочее место одного знакомого долбаеба. В офис тебя пускают без проблем, всё-таки половину этих безмозглых высеров нанимал и натаскивал лично ты. В ящике приходится искать документы в куче брошюр и подарочных купонов в пиццерию, но ты находишь их сравнительно быстро, и уже через минуту за спиной прощально хлопает входная металлическая дверь. А после ругаешься с парнем в регистратуре, потому что этот уебан дважды направляет тебя не к тем пациентам. У него на обоих глазах повязки, и будьте прокляты те, кто взял на работу слепого. Он просит помощи у одной из медсестер, а та сообщает, что тебе, вообще-то, в левое крыло здания. Ты не собираешься мелочиться, так что, заходя в указанную палату, орёшь: - СТРАЙДЕР, ТУПОРЫЛОЕ ТЫ ЧМО, СОБАКИ ЧТОБ ТЕБЯ СОЖРАЛИ НАХУЙ. И слышишь, как этажом выше на вызов сирены одной из палат бежит дежурный врач. - да, чел, я тоже рад увидеться. Спасибо, что помог. Ты фыркаешь на это, и кидаешь папку со сраными документами прямо в него. Дейв ловит её лицом, очки падают на пол, но, кажется, его всё устраивает, потому что скалится больно уж довольно. Ты не находишь гипса или бинтов на Дейве, хотя все его видимые из-под покрывала части тела плотно заклеены пластырями. - чаю, кофе, поебёмся? - говорит он, вытаскивая из папки полис. - СДОХНИ, - показываешь фак, и вылетаешь из палаты, хлопая напоследок дверью так, чтобы штукатурка, обвалившись с потолка, выбила ему последние мозги. Если ещё остались. Ты видишь у стены скамейку, и обессиленно падаешь с разбегу на неё. Накатывает усталость и раздражение: проебать вечеринку у Тез на чёртово катание туда-сюда, а всё из-за того, что один невъебенный мудак не соизволил возить документы в барадчке своей ебучей колымаги. Медсестра отшатывается в ужасе, когда ты шипишь и остервенело трешь лицо руками. Нахер это дерьмо. Дейв, блять, последняя скотина на чёртовой планете, а ты у него на побегушках до сих пор. Давно нужно было забрать несколько вещей из вашей квартиры, так что ты не собираешься проебывать такой шанс, когда в ней на одного припизднутого мудака меньше. Молишься всем известным тебе богам, когда поднимаешься на 6 этаж впервые за последний месяц, чтобы Дейву не хватило мозгов поменять замки. И да, бля, твой старый ключ с брелоком-крабом отлично подходит. Вещи же твои, заботливо упакованные, стоят в ебучих коробках на балконе. Прикидываешь, и по всему выходит, что на раз не унести, а бегать дважды вообще желания, блять, нет. Решаешь выкинуть половину ненужного хлама прямо здесь и сейчас, затаскиваешь коробки в комнату и выворачиваешь их содержимое на пол. Одна состоит преимущественно из книг, и ты аккуратно укладываешь их в коробку снова. Из тома в красном переплете выпадает клочок бумаги: "чувак пицца с ананасами отпад", и ты комкаешь её и кидаешь во вторую коробку. Там будет мусор. Почти сразу же находишь несколько дисков Дейва, которые вы записали вместе, и ты, блять, так зол, что он предпочёл их сбагрить тебе, что тут же ломаешь каждый пополам. Один из осколков впивается в палец, и ты тащишь свой зад на кухню, чтобы найти пластырь. Но в ящике, где вы хранили минималистичный запас медикаментов, валяется только куча цветных очков и накладных носов. Что за дерьмище? Приходится держать палец под струёй воды, пока кровь не перестаёт течь. Обломки дисков отправляются вслед за бумажкой. Следующими внимание привлекают твои старые свитера, все серые и растянутые. Ты и сейчас в таком же. Один из них красный - Дейв дарил на Рождество, и ты с радостью выбрасываешь всю эту кучу тряхомудия во вторую коробку. Нахер вы их хранили то? Вслед за тряпками в мусор отправляются фоторамки, открытки, большая кружка, бумажные крокодилы, техасские путеводители, гирлянда на день мудаков и куча всякого похожего дерьма. Коробка с вещами так же полнеет. В конце концов тебе удаётся рассортировать всё так, чтобы мусора и вещей оказалось почти поровну. Тогда на глаза попадается затёртая оранжевая шкатулка, перемотанная нитками. Первый порыв - выкинуть, не открывая, всё равно знаешь что внутри, но смысл теперь замыкаться? Ты не сопливая девчонка, так что открываешь и её, переворачивая. Там ебучие мелочи, полнейшая лажа: всё те же записки, кнопки, ручки, крошечные игрушки, черный лак для ногтей, блёстки, пуговицы, сухие шкурки мандаринов, фантик, сгоревшая палочка бенгальского огонька, потемневшая роза, осколки стёклышек темных авиаторов. Когда в комнату заходит Джон, это не ты, а кто-то другой рыдает там на полу, сжимая в руках мусор. Это не тебе, а кому-то другому он приносит заваренную ромашку (вот только нахер она сдалась), и укрывает пледом он тоже кого-то другого. Вашим, блять, пледом. - Каркат, он не хотел тебя ранить. А ты орешь только громче, как резаная свинья, и посылаешь его на три весёлых буквы. - Это я виноват по большей части, я правда не думал, что так будет, и не хотел, чтобы так получилось. Ты давишься ромашкой, и предпочитаешь отставить кружку в сторону и продолжить посылать Джона в задницу. Не то чтобы он тебя не слышал, но это не ты разбил отношения длинной в десяток лет. - ты когда ушёл, он сказал, что умрет, если и я его оставлю сейчас. Да, блять, это и ежу понятно. А уж такому, как Джон нужно было только самую малость шевельнуть шестерёнками. - я люблю его, знаешь. - да похуй мне, - шепчешь ты, поднимаясь с холодного паркета. Джон помогает тебе донести вещи до машины и молчит, когда ты запихиваешь плед на заднее сидение между коробками. Отъезжаешь, стараясь не смотреть в зеркала, потому что знаешь, что этот идиот будет стоять, пока ты не скроешься из виду. Ты понимаешь Дейва. Джон классный. Проезжая по мосту, открываешь окно и швыряешь свои ключи настолько далеко, насколько это возможно пока ты за рулем. Брелок прощально машет клешнями, исчезая из твоей жизни навсегда. Ты больше не собираешься возвращаться в эту ебучую квартиру даже под страхом смертной казни. Достаешь телефон и звонишь Тез, она обрадованно отвечает, что всё ещё будет рада, если ты завалишься к ней, ведь вечеринка в самом разгаре. Ты предпочитаешь не говорить ей, что вечеринки в её понимании - судебные заседания с повешенными плюшевыми драконами - далеки от веселья. Вместо этого обещаешь заехать, как только закинешь шмотки домой. А потом открываешь список номеров и блокируешь контакт с кучей сердечек в имени. Ты мог бы его удалить, вот только наизусть заучил уже эти цифры. План прост: в один невъебенно прекрасный день - рано или поздно - ты не сможешь их вспомнить. И никто тогда, блять, не узнает почему ты живёшь один и откуда в твоей квартире плед в клеточку, поломанные диски с записями и кружка, из которой пили двое.