Печальный нефилим

Он приходит сюда каждый год, когда трава вдоль дорог начинает желтеть и жёлтые ирисы, что растут на берегах реки, отцветают второй раз за лето. Глубоко надвигая капюшон куртки на голову, стараясь скрыть своё лицо от редких прохожих, затеряться среди потоков дождя, он идёт по узким улочкам, глухим подворотням Идриса оставаясь незамеченным. Ещё сотня шагов, и последний дом города позади. Впереди пустынная дорога извивается и уходит в лес, который почти не различим за не прекращающимся дождём. Быстрый шаг, и вот уже через полчаса тёмный силуэт сворачивает с дороги налево в лес, стремясь отыскать взглядом с трудом различимые деревянные кресты воткнутые в заросшую болотной травой землю. Здесь, на этой развилке, куда стекаются дороги с трёх сторон, импровизированное кладбище. О нём не говорят, сюда не ходят скорбить близких. Тех, кто лежит здесь, стараются забыть, будто их никогда и не было. Здесь хоронят тех, кто по мнению Совета, не был достоен проводов в иной мир как охотник, тех, кто не удостоились чести быть сожжеными на погребальном костре в окружении родных и друзей, одетых в траурный белый. Могил не много, не больше десятка, хотя быть может больше... Многие кресты сгнили и стали землёй, и никто не пришёл поставить новые. Тут не ставят памятников, не пишут имена, только втыкают простые сосновые кресты, грубо сделанные из любых палок, того, что попадётся по руку. Мужчина вздрагивает, когда за его спиной слышится шорох. Много лет ходят рассказы о призраках, тех, чьи тела остались лежать здесь. Тех, кто был не достоин ни жизни, ни смерти. Но он не видит призраков и сам не знает радоваться этому или нет. Может быть она, та, на чью могилу он спешит каждый год, тоже среди них, бродящих бестелесных созданий, обречённая на вечные скитания, не способная даже уйти от своего последнего пристанища в этом мире слишком далеко, прикованная навечно к этому месту, к этому перекрёстку. Он мотает головой, отгоняя от себя эти мысли. Она не должна быть здесь, её вины в случившемся нет. Так поступила бы любая охотница, любой нефилим. Но Совет посчитал иначе. Взгляд отыскивает деревянный крест грубо сколоченный из сосновых досок, выкрашенный в серебристый цвет, хотя и потускневший от дождей и вечной сырости. У его подножия видны ярко зелёные листья ирисов. Здесь так влажно, что они растут сами, с каждым годом разрастаясь всё шире и шире. Последние цветы до сих пор жизнерадостно ярко-жёлтые, будто бы и не было этой осени, дождей, тех 10 лет, что они растут здесь. Он касается одного из цветков рукой и вспоминает её в платье цвета этих цветов, бегущей к идрисскому фонтану, вспоминает её мягкие, податливые губы и громкий смех. Она любила, всегда любила жёлтый, до тех пор пока была сама собой. Воспоминания накатывают снова и снова, чередуются причудливым калейдоскопом моменты радости и горя, веселья и отчаяния. И вот перед глазами она же, но с глубокими тенями по глазами, измождённым усталостью лицом в прозрачной ночной сорочке, на которой видны капли крови, не её, но его. У неё безумная не её улыбка, словно приклеенная кем-то на милое лицо, и охотничий нож в правой руке. Она сходила с ума медленно, разум не хотел сдаваться тому, чьё сознание часто вытесняло её собственное. Иногда вдруг она шептала просьбы о помощи, молила не подходить, боясь, что может убить в чуждом порыве ярости. В такой же мрачный день под шум дождя за окном, придя в себя, увидев резанную рану на плече того, кого любила, она шагнула к широкому окну в их спальне так быстро, что он не успел сделать ни шага, распахнула окно, подставив тонкое лицо порывам ветра и косым линиям дождя и, перекинув обе ноги через оконную раму, спрыгнула вниз, вниз головой, не оставляя себе ни шанса на жизнь, изгоняя из тела вместе собственной душой демона, которым была одержима. Совет вынес одно решение: её праху, праху самоубийцы не место в Безмолвном городе. Совет не внял его словам, не поверил в её одержимость, не желал принимать жуткую правду и собственное неведение. Ей отказали в похоронах по обычаям охотников... Он крепче сжимает рукоять старого меча, который весит на его бедре, и обещает как и тысячу раз до этого: - Клянусь, я буду убивать из всех, пока не найду того, кто сделал это с тобой, и даже после... Я перебью их всех! Теперь ему остались только эта могила, и жёлтые ирисы, и глухая, незаживающая боль в сердце...