Мысленно рядом

      Раскуривая сигарету на балконе, смотря в городскую даль, запорошенную чистым, словно слеза, снегом, мне казалось это всё — пейзаж, обстановка, события — глупым, по-детски сказочным сном. А гуляющий по пространству лёгкий, но колючий морозец, так напоминающий воздушную воронку, — до того осязаемым, что можно тронуть и тут же обжечь холодом кончики пальцев добавлял некоего очарования.       Но не может же быть такого, что одинокую тишину прервут шаги (ведь дверь плотно заперта), а рядом встанет нарушитель спокойствия и тоже попросит прикурить. От единственной зажигалки. Усмехаюсь, нервно дёрнув губой и при этом пытаясь сохранить на лице титаническое спокойствие и присущую студенту-медику собранность.       Camel — отвратительные сигареты и бессмысленная трата денег (вкусовщина), но ты… Тебе я отказать не могу, наблюдая сквозь ресницы за пухлыми губами, в которых зажата никотиновая палочка, способная убить целую лошадь. Но, видимо, не меня, раз я ещё жива в свои неполные двадцать, как и ты, ворвавшийся в мою жизнь глупой насмешкой судьбы и волей случая.       Мы познакомились случайно, три часа назад, за которые произошло слишком много и в то же время мало. Опустела бутылка вина, её с радостью заменил вермут, лучшая подружка закрылась со своим парнем (почти мужем) в комнате, оставив меня и тебя — незнакомца, чей ласковый карий взор увлёк меня ещё с порога, едва познакомились нормально, разговорились, распив пару стаканчиков, наливаемых твоей умелой рукой.       Чжон Чэнлэ.       Ещё юный, двадцать два года, но рассуждаешь весьма здраво для того, кто работал в ночном клубе и повидал столько, что даже неприятно вспоминать.       Честно, мне страшно было слушать, раз рот зажимала ладонью, но твои руки лежали на моих. Слишком бережно для едва знакомых людей, слишком трепетно, когда глаза в глаза и притяжение, окутавшее со всех сторон, буквально за чёртовы миллисекунды, за которые моё мёртвое сердце с поселившейся там тоской забилось вновь, а лицо и шея покрылись алыми пятнами.       Слишком быстро. Слишком внезапно. Но этого хватило, чтобы, извиняясь, сбежать на застеклённый балкон, где до сих пор стою и не могу принять то, что начинаю чувствовать. Такое уже было когда-то в далёком две тысячи девятнадцатом, но то вспоминать больно и самую малость мерзко до подкатывающего к горлу приступа тошноты и комка слёз.       Я просто дура, раз весь вечер вздыхаю и тоскую по всякой херне, хотя не должна, по идее, этого делать. Ведь я же Нин И Чжуо — всегда жизнерадостная девчушка с яркой улыбкой, радующей окружающих, прозвавших меня «Смайлом» за глаза. С тех пор так и повелось, прозвище приклеилось ко мне, сдавило ярлыком, что так любит вешать общество на всякого, словно удавка на шее затянулась и передавила сонную артерию.       Вот только знали бы те люди, повесившие на меня клеймо «улыбашки Нин», что с августа того самого года от прежней меня останется только тень улыбки и внешняя оболочка, живущая моим надтреснутым разумом и сломанной, благодаря одному человеку, волей, больше не принадлежавшей Нин И Чжуо.       Сломана. Вместе с владелицей рухнула в бездонную яму и теперь зависла где-то в невесомости из череды однотипных дней и жжения времени, залечивающего постепенно старые шрамы, затягивая их корочкой, иногда кровоточащей, когда воспоминания о первой любви всё же прокручивались перед глазами кадрами киноплёнки.       Видимо, сейчас ностальгия в глаз попала.       Как же не вовремя влюбилась, когда зареклась воротить нос от парней, но от тебя, смотрящего на меня своими нереальными глазами, улыбающимися будто бы, не получается спрятаться. Сказать что-то связанное и отвернуться, смотреть куда угодно, но не на тебя.       Не могу я.       Ты везде. Ты в мыслях засел накрепко. Въелся так, что очень хочется в волосы твои рыжие зарыться, оттянуть их пальцами на затылке и к груди, не стесняясь, прижаться.       Это убивает, как и твои глаза, прожигающие душу. И я, кажется, уже тону в этом омуте, замерев среди разбросанных на полу окурков и едва слышимого скрипа кровати из соседней комнаты и приглушённых слабо «картонной» стеной стонов.       А Карина времени зря не теряет, отжигая с Ли Донхёком — парнем мечты, с которым у неё отношения за месяц продвинулись дальше, чем я пробегаю по утрам изо дня в день, решив как-то начать заняться спортом для укрепления здоровья. Но эта идея отпала быстро — пришла лень и до сих пор не отпускает. А я и не жалею, приняв себя в своём теле, каком есть, каким природа одарила, а не в том, в котором буду чувствовать себя некомфортно и очень долго привыкать.       Хотя человек ко всему привыкает. К радостям, каким-то даже незначительным мелочам и, главное, к боли.       О да, особенно к ней — острой, колотой, режущей и пульсирующей где-то в районе грудной клетки. И сейчас больно. Вдыхать через нос, который тут же щиплет от холода, чувствовать рой мурашек и то, как на плечи легла кожаная куртка — не моя, между прочим, — молнию которой резко потянули вверх, застегнув у самого подбородка, а сами пальцы скользнули за ворот, зацепив не в меру яркую прядку моих волос и заправив её за ухо, касаясь кожи и обжигая её, как и тихим, но кажущимся громким «заболеешь ещё», произнесённым заботливым тоном, от которого мурашек только больше.       Тактильность эта убийственна. Слишком неожиданная, заставившая чуть покачнуться, но остаться на месте лишь от того, что ты всё ещё стоишь в полуметре и сжимаешь мои плечи, пока в глазах можно прочесть неподдельное беспокойство о моём самочувствии и увидеть, оказывается, моё красное, словно маков цвет, лицо.       Стыдно за это. Щёки красные, ладошки потные. Бесит, что так происходит, ведь я обычно не беспокоюсь в мужской компании и уж тем более вряд ли позволю себе вольность, держа эмоции и чувства под контролем, сорванным мгновенно, едва ты рядом оказался и заставил ощутить то забытое мгновение окрылённости и чувство полёта в облаках, когда кто-то рядом близкий, такой особенный, что плакать хочется.       Но ты не мой, Чэнлэ, и вряд ли им станешь, ведь наши пути разойдутся и вряд ли пересекутся ещё. У тебя поездка на родину через месяц, сдача экзаменов и второе образование, за которым последует управление семейным бизнесом и достойная кандидатка на руку и сердце. Где уж тут отношения, когда планы на жизнь настолько грандиозные, что даже таким банальным вещам там места не найдётся. Ну а мне хотя бы первый курс окончить и перейти на следующий, сдать экзамены и задохнуться в летнем жаре и беспечности юности со своими маленькими радостями и разочарованиями, взлётами и падениями.       Как, например, падением через порог, когда вечеринка всё же завершилась, а моя тушка, чуток пьяная, но зато счастливая, оказалась на заднем сиденье в такси, двигая захмелевшую и не менее счастливую Карину, дабы получить больше пространства и возможность уложить начинавшую наливаться свинцом голову на надёжное плечо, ткнуться в неё носом и вдохнуть дикую смесь из пота, алкоголя и послевкусия из похоти и ментоловых сигарет. Прикрываю глаза и немного расслабляюсь, вслушиваясь в тихие нотки джазовой композиции, доносившейся из магнитолы под мерное постукивание пальцев водителя по рулю.       До дома ещё далеко — кварталов десять и четыре длинные улицы, где в это время суток также можно стоять в пробке бесконечно долго. Но зато это отличная идея подумать.       Заснеженный Сеул — услада для глаз и надёжный способ отпустить тяжёлые мысли, продолжавшие грызть меня и даже душить. Вновь до боли едкой и рыка страшного из горла, но почему-то сдержаться удаётся и даже прижаться ближе к заснувшей с блаженной улыбкой на лице подруге, чтобы хоть какое-то ощущение тепла было, что со мной рядом кто-то есть.       А может, я просто недостаточно пьяная, раз так хочется плакать от эфемерного ощущения чужого присутствия и тёплой улыбки в собственных мыслях…       Я точно знаю на данный момент, о чём не пожалею ни за что, даже если пройдёт много лет и я состарюсь и буду ворчливой аджуммой, собирающей сплетни, стоя в очереди, как у нас обычно бывает, как не зайдёшь в супермаркет за рамёном, где каждый раз одно и то же изо дня в день…       Но то лишь лирика и разведение демагогии, к которой как-то возвращаться не хочется. А вот подумать о рыжеволосом пареньке — да, пока такси не довезёт прямо до дверей, обозначив завершение вечера.       Наша встреча с тобой — она останется в памяти событием, сделавшим меня сегодня капельку счастливее. На день или пару-тройку хотя бы.       А ты?       Ты же будешь мысленно рядом со мной, Чжон Чэнлэ?