***
Гермиона поднимает голову, когда перед её лицом сверкает чей-то силуэт. Джинни улыбается, смущённо заправляя прядь за ухо. — Ты пойдёшь на вечеринку к Слизерину? Вопрос из её уст звучит внезапно, и Гермиона удивляется. Она знает, что лучшая подруга встречается с Блейзом Забини уже три месяца. Это приглашение вполне себе объяснимое. Но присутствие Гермионы Грейнджер на пьяной вечеринке отнюдь не кажется чем-то правильным. Скорее... Незаконным. Испорченным. Нереальным. — У меня много дел… — начинает уже знакомую песню, когда Уизли закатывает глаза и громко фыркает: — Не думаю, что эти дела настолько важные, что не могут подождать до завтра. — Джин… Ей действительно не хочется идти на эту дурацкую вечеринку. Она терпеть не может Слизерин. Хитрые, скользкие люди, искусно владеющие обманом и выходом из любой ситуации. Они противные. Все. Без исключения. Да, Забини возможно немного лучше остальных, но это не причина, чтобы идти в это логово змей. Но Джинни Уизли имеет врождённый дар уговаривать людей. И Гермиона попадает под чары невыносимой гриффиндорки.***
— Пэнс, скажи своей цыпочке, чтобы села на меня верхом. Утомляет её недоступность, — устало говорит Малфой, потягивая огневиски. — Если ты не знал, Малфой, девушка должна быть недоступна. Особенно для таких кретинов вроде тебя. Все поворачивают голову на вошедших гриффиндорок, реплика одной из которых заставила прыснуть Блетчли в бокал. — Грейнджер, какая встреча. Что привело львиную заучку в наше королевство? — Точно не твоё ужасное чувство юмора. Джинни нервно смеётся, слегка пихая Гермиону в бок. Уизли волнуется, что подруга испортит всё веселье своим презрением. Забини мгновенно встаёт и подлетает к любимой девушке, страстно сплетаясь с ней языками. — Я скучал, — слышат остальные, но это никому и не интересно. — Милая пижамка, Грейнджер, — с жадностью разглядывает её аппетитное тело Гойл. — Интересно, что под ней? — То, что ты увидишь только во сне, — закатывает глаза она и вглядывается в однокурсников. Гермиона ищет глазами Реддла. Всего лишь ради интереса. Она знает, что староста не опустится до игры с этим сбродом, но ей всё равно хотелось лишний раз убедиться в этом. — Блейз оторвись от своей подружки. Теперь крутишь ты, раз мисс «недоступность» отказывается прыгать ко мне на колени. Виновница события — Дафна Гринграсс смущается. Её щеки краснеют с каждой секундой всё больше. Ну конечно. Она из чистокровной семьи и подобное поведение не для неё. Наверняка, девушка здесь из-за просьбы подружки: не оставлять её одну. Так знакомо. Гермиона обожает эту игру. Правда или действие. Любимая игра, но глупые задания Малфоя и его свиты точно испортят всё веселье. Она боится даже представить, что придёт в голову кому-то из этих придурков. Она бы с радостью ушла, но оставить Джинни с ними… Она начинает ещё больше не доверять Блейзу. — Пей, Дафна, — просит Забини, садясь рядом с Малфоем, укладывая голову Джинни себе на плечо. — Если не выполняешь желание — пьёшь? — поднимает бровь Гермиона, тихо насмехаясь над этой глупостью. — Мы не в детском садике, чтобы просто не выполнять желания. Нужно же что-то взамен, — саркастично отвечает Паркинсон. — Типичные слизеринцы. Игра возобновляется. Бутылочка останавливается на Тео Нотте. Очередь Забини загадывать желание другу. — Выпей залпом огневики. — И это всё?! — возмущению Нотта нет предела. — Ну, ты же не думал, что я призову тебя к себе на колени, — усмехается Блейз, приобнимая Джинни. — Я ожидал, что мой лучший друг подарит мне шанс поцеловать какую-нибудь девчонку. — Не в этой жизни, дорогой. Нотт надувает щёки и выпивает залпом огневиски, мысленно расчленяя друга. Милисенте Булстроуд всё же удаётся осуществить мечту Нотта, когда тот загадывает ей поцеловать себя с языком. Уединённое рандеву длится гораздо дольше, чем ожидавшиеся десять секунд, и спустя две минуты их прерывает Малфой. Гермиона смеётся совершенно искренне со всех идиотских желаний. Она также замечает, что все выбирают действие. Словно это определённое правило в их игре. Алкоголь ударяет в её вены, разносясь вместе с кровью по всему организму. Она чувствует себя значительно лучше. — Гермиона, — мурлыкает Джинни, когда подруга вдруг оказывается у неё на крючке. Гриффиндорка одновременно выдыхает и напрягается. Она радуется, что желание не досталось Малфою или Блетчли, но зная лучшую подругу, она боится даже представить, что может прийти ей на ум. Ожидание подобно снежному кому, набирающему скорость. Разгоняющемуся по холму стремительно быстро. Она надеется, что Уизли не придумает ничего такого. Но она боится, ибо знает, что Джинни известно многое такое. — Хочу, чтобы ты позвала нашего любимого старосту сыграть с нами. Казалось бы, обычные слова, но Гермиона видит свой страх в её азартных хрусталиках. Нет. Джинни не может так поступить. — Зачем тебе Реддл? — усмехается Блейз, нежно целуя девушку в щёку. — Мне кажется, он добавит красок в нашу скромную игру. Взгляд Гермионы говорит сам за себя. «Джинни, только останемся наедине, и я убью тебя». Подруга словно читает угрозы, и её улыбка становится только шире. Гермиона спокойно может выпить бокал, но тогда привлечёт внимание всех остальных. В желании Уизли нет ничего такого. Конечно. Но ведь они не знают всей правды. Она встаёт со своего места, и задрав подбородок вверх, выходит из гостиной. Здесь нет ничего такого. Просто… Просто неделю назад она случайно поцеловала его. Конечно, случайно. Она даже не думала об этом. Правда. Просто в какой-то момент, когда он оказался так близко... Так непростительно близко к ней....Она не выдержала. Гермиона помнит, как расширились глаза Тома, когда она привстала на носочки и коснулась губами его губ. Лёгкое касание. Совсем слегка. Но тепло его губ, и мелкие импульсы разрядов тока окутали её с ног до головы. Тогда, в библиотеке, она испугалась того, что он даже не закрыл глаза. Её побег был полным фиаско, и Гермиона целых два часа билась головой об стенку подобно домовику Добби, когда-то преследующего Гарри. После этого случая, она делала вид, что не замечает слизеринца. Что он её совсем не интересует. И всё было так и должно было продолжаться до конца года, пока её бывшая лучшая подруга не загадала дурацкое желание. Ладно. Надо успокоиться и найти Реддла. Просто попросить сыграть. В этом нет ничего такого. И тут же Гермиона вспоминает, как слизеринец отзывается об этих играх. — Я считаю, что подобные нелепые игры делают учеников ещё глупее. Их должна интересовать учёба, а не бессмысленные забавы. Его заумная реплика заново отпечатывается в сознании Грейнджер. Её раздражает его высокомерный тон . Но почему тогда по ночам, именно этот тон снится ей в совсем не невинных снах, где он указывает ей, что делать. И… Она всегда подчиняется. Но было бы также в реальной жизни? Она находит его недалеко от подземелий, одиноко идущего по коридору. Палочка в руке всегда наготове, на случай, если нужно осветить место или припугнуть первокурсников. Его длинная тёмная мантия, красивый слизеринский жилет и белоснежная рубашка, манжеты которой застёгнуты всего на одну пуговицу. Боже… Она может рассмотреть это с такого расстояния... С ней точно всё в порядке? Реддл словно заметив чьё-то присутствие светит палочкой прямо в её сторону и замирает. Гермиона не знает, о чём он думает эти несколько секунд, пока просто таращит на неё глаза, словно не веря, что это действительно она. Он, наверное, думает, что она следит за ним. Нелепо. Гермиона даже не думала об эт…. Ладно. — Что ты здесь делаешь в такое время? Он спрашивает грубо. В его голосе чувствуется знакомая сталь. Гермиона пытается правильно объяснить абсурдную ситуацию, в которую попала. Но необходимые слова просто не приходят в голову. Получается какая-то бессмылица. — Мы играли в правда или действие… Вернее только в действие… Хотя возможно была и правда... Я возможно могла и не заметить....Чёрт.... Боже, что она несёт? Что сказать дальше, она не знает. Как попросить его прийти к ним? Здесь нет ничего такого. Снова повторяет себе как мантру. Просто сказать желание, чтобы он понял. Это не её идея. — Играли? — Реддл приподнимает уголки губ вверх. — Никогда бы не подумал, что ты будешь играть с ними. Ну конечно. Его пренебрежение. Как это знакомо. Он ведь самый умный. Самый невообразимый. Самый… и почему она действительно так считает? — Реддл, послушай… — Реддл? – притворно удивляется он. — В прошлый раз ты назвала меня Томом, после того как…. — Нет! Гермиона останавливает его своим криком, надеясь, что слизеринец не станет продолжать пытать её этим. Сладкие воспоминания вновь окутали сознание, когда она после поцелуя прошептала «Том». Она даже не знала, что он услышит. Ведь это было так тихо. — Мы играли в эту дурацкую игру, и Джинни загадала, чтобы я позвала тебя играть с нами! — она говорит это монотонным тоном, словно робот, запрограммированный единой системой. Реддл смотрит на неё с усмешкой. С этой чёртовой усмешкой, которая не предвещает ничего хорошего. Словно он думает, как может обернуть ситуацию против неё. Но куда ещё хуже? — Ладно. Это слышится так легко. Но Гермиона поднимает глаза прямо на его губы, не веря, что он действительно это сказал. Он даже не попросил её встать на колени или не придумал что ещё по хуже. Просто согласился. Но… Это не может быть так... — Ладно? – не веряще спрашивает она, словно боится, что ей послышалось. — Да. Ладно. Но есть одно условие. Ага, как же. Вот теперь уже похоже на него. А она уже успела возблагодарить Господа. — Какое? — Ты будешь всегда выбирать правду. Только правду. И всегда честно отвечать, не зависимо от вопроса. Кровь застывает в жилах, и Гермиона поднимает на него взгляд. Правда безобидная. Да. Это лучше, чем действие… Но, что может спросить такого Реддл или любой из игроков? Она соглашается, и они вместе отправляются в гостиную. По дороге Реддл передаёт свои обязанности своему заму — парню из Хаффлпафф.***
Визги доносятся прямиком из гостиной, где вместо десяти человек осталось четверо. Малфой, Паркинсон, Джинни и Забини. — Воу, Грейнджер, а ты горячая штучка, — усмехается Паркинсон в свой стакан. Похоже, она изрядно напилась за время её отсутствия. — Не ожидала, что ты заставишь его. Наш Том слишком правильный. — Не поверишь, я удивлена не меньше твоего, — Гермиона садится на место Блетчли, который сейчас куда-то пропал. Это к лучшему. Хоть на одного кретина меньше. — Что ж, Том, надеюсь, ты не прикроешь нашу лавочку и насладишься весельем, — присвистывает Малфой, случайно опрокидывая свой бокал на Блейза. — Долбаёб, — шипит Забини, оценивая принесённый другом ущерб. Бокал как назло был полным, и жидкость разлилась по всей площади бёдер синих джинс. — Пойдём, я помогу тебе переодеться, — шепчет Джинни, успокаивая разгневанного парня, проводя нежной ручкой по его ширинке. Забини заметно оттаивает, громко сглатывает, берёт её за руку и удаляется. Малфой вздыхает и замечает игривый взгляд Паркинсон, обращённый прямо на него. Он понимает намёк, возбуждённый не меньше, и покидает гостиную вместе с Пэнси. Гостиная опустела, оставляя одних Гермиону и Реддла, сидящих друг напротив друга. Неловкое молчание повисает между ними. Она возмущена поведением бестолковых слизеринцев. Что за траходром они тут устроили?! Как можно уйти, оставив их наедине?! — Что ж, — она неловко встаёт, отряхивает сиреневые пижамные штаны. — Я думаю, мне пора. Реддл ничего не отвечает, и она уже почти подходит к выходу, когда до её уха доносится его вкрадчивый голос: — Грейнджер, не знал, что ты не держишь своё слово... — О чём ты? – Оборачивается, не понимая. — Ты обещала отвечать правду. Что мешает тебе сыграть со мной вдвоём? Ей кажется, или она слышит в его словах веселье. Это что, насмешка судьбы? Ну да. Он явно издевается. Сыграть с ним вдвоём? Вот так, сидя друг напротив друга. Она не знает, что он может придумать. Ей не хочется даже предполагать. Конечно, она сейчас уйдёт. Это же глупо. Но… — Хорошо, — Гермиона раздражённо подходит к нему ближе и садится. — Я жду. Реддл усмехается. Поправляет манжеты. Чёртовы божественные манжеты. Крутит бутылочку и начинает: — Какой твой любимый предмет? Вопрос безобидный. И Гермиона выдыхает. Она не верит, что всё пройдёт так легко. Словно Реддл только разогревается. Готовится к настоящей битве. Но она спокойно отвечает: — Трансфигурация. — Даже не сомневался, —хмыкает, придвигаясь ближе к ней. Бутылочка снова показывает на Гермиону и теперь, ей кажется это подозрительным. — Где ты проводила Рождество в прошлом году? Она задумывается, вспоминая горячие блюда в доме бабушки, рождественскую ёлку в центре гостиной и смеющихся родителей над популярной передачей о животных по телевизору. — Дома у бабушки. Вместе с семьёй. Реддл сглатывает. Упоминание семьи даётся ему не легко. Точно. Он же рос в приюте, и когда кто-то говорит о семье, ненароком разрывает его душу на части. Но он сам виноват. Сам задал такой вопрос. Он задаёт ещё шесть подобных лёгких обычных вопросов, и Гермиона заметно расслабляется. Ей всё равно, что бутылочка явно заколдована. Сейчас это не важно. Страх уходит куда-то далеко, и она начинает чувствовать себя вполне комфортно. Но гриффиндорка забывает, что зверь притаился где-то рядом и только и ждёт, когда она не будет ожидать угрозы. — Что ты делала после того, как поцеловала меня? Вопрос под дых. Она кашляет, не совсем уверенная в том, что услышала. Он же не серьёзно? Признаться, она не ожидала такого. Гермиона хочет соврать, но язык почему-то не даёт ей этого сделать. Это… Это магия? — Что ты сделал?! — Беспалочковая магия. Это просто, — спокойно произносит он. — Это заклинание правды. Ты будешь говорить только правду. Гермиона прикусывает губу от гнева. Он раздражает её. Как он мог вот так, не предупредив её, сделать это?! Типичный Реддл. Она должна знать его настоящую скользкую сущность. Не зря он учится на Слизерине. Кожу неприятно жжёт возле рта и ей приходится разомкнуть губы и ответить: — Начала биться об стенку. Мгновенье, и Реддл смеётся. Впервые в жизни. Она видела его улыбки, усмешки. Но никогда не видела, чтобы он смеялся. Очень красиво. — Что ты смеёшься?! — Гермиона в гневе. Её лицо краснеет до кончиков ушей. — Ты схитрил! Это против правил! Ты не должен бы… — Ты хотела солгать, — возмущается Реддл, нависая над ней. И это совершенно выбивает её из колеи. — Не важно, что я хотела! Этого же не… — Может быть, мы продолжим? Реддл так близко, что Гермиона чувствует его аромат по всему телу. Словно она теперь пропитана им до последней клеточки тела. — Что ты делала ночью, после того, как поцеловала меня? Градус повышается, а Гермиона мысленно ставит себе памятник. Мерзавец. Она пытается вспомнить все известные заклинания, чтобы отменить его заклятие, но он усмехается. Будто читает её мысли. — Его придумал я. Его не отменишь, потому что ты не знаешь контрзаклятия. Её ресницы затрепетали, и она подняла на него свои карие блюдца. Пусть будет проклинать её, но он сам спросил это. — Я… ласкала себя… думая... Думая о тебе... — слова удаются тяжело, и Гермиона видит, как его зрачки темнеют, словно это… Возбудило его. Реддл кладёт руки по обе стороны от неё. Теперь она настолько близко к нему, что любой звук из его приоткрытых губ отпечается на её губах. — Покажи. Как? Она не понимает вопроса. Но, когда смысл начинает доходить до неё, гриффиндорка становится красной как рак. — Ты просил говорить только правду! Действия не входили в нашу сделку! Реддл издаёт смешок и закатывает глаза. Она точно портит всё веселье на этой вечеринке. — Хорошо, тогда ты получила то, что хотела, той ночью? Гермиона сжимает губы в тонкую полоску. — Нет. В глазах Реддла мелькает разочарование, и он быстро сглатывает. — Я задам последний вопрос, — слизеринец вздыхает, и его губы едва-едва касаются её губ. — Почему ты поцеловала меня? Этот вопрос заставляет её гореть. Но ведь он наверняка знает ответ. Тогда почему?! Она замечает, что невидимые силы больше не давят на язык. И жжение, сковывающее гланды и кожу вокруг лица тоже пропало. Это значит, он даёт ей шанс ответить честно. Без принуждения. — Потому что…. Гермиона не выдерживает и решает ответить на его вопрос действием. С жадностью впивается в его тонкие губы. Лаская. Прикусывая. Она горит желанием. Излучает его и желает передать ему свои невообразимые чувства. Он отвечает. Прихватывает её нижнюю губу и тянет на себя. Стон. Её тихий стон разносится по всей гостиной, парализуя тишину. Он обхватывает её талию ладонями и прижимает ближе к себе. Хотя куда ещё ближе? Несчастные пуговицы летят вниз, когда она лихорадочно расстёгивает его рубашку, не забывая пробежать ноготками по широким плечам. Оглаживая. Его судорожный вздох заставляет поднять голову и оторваться от манящей шеи. Он смотрит на неё глазами полными желания и чего-то ещё. Она не успевает до конца проанализировать ситуацию, когда Реддл внезапно разворачивает её спиной к себе. — Покажи, как ты ласкала себя тогда, — его повелительный тон заставляет облизнуть губы. — Это действие... — шепчет, сопротивляясь. — Пожалуйста, — он впервые в жизни что-то искренне просит. Она осторожно проникает рукой под пижамные штаны, бельё и принимается ласкать себя. Палец быстро находит клитор и начинает круговые движения. Подчиняется. Реддлу мало. Он следит за каждым её движением, шумно вздыхая и очерчивая её скулу жадными поцелуями. — Быстрее... Не приказ. Мольба. И она снова подчиняется. Он оглаживает руками её податливое тело и ведёт пальцы к её влажному центру. Проникает под резинку белья и находит её пальцы. — Ах.... Стон приводит к потере рассудка. И Реддл вытаскивает пальцы, чтобы расстегнуть её блузку. — Том, пожалуйста... Гермиона желает его всего без остатка. Всегда желала. Но понимает это только сейчас. Когда он к ней так близко. Когда он руками обводит её округлую грудь и сжимает. — Ммм.... Блузка ложится ненужной тканью где-то рядом, когда он начинает ласкать шею, спускаясь поцелуями ниже. И когда слизеринец проникает в неё, в глазах танцуют звёзды от нереальности происходящего. — Я думал об этом... — говорит он, вбиваясь в неё быстрыми толчками. — Думал о том, чтобы догнать тебя тогда... В библиотеке... Она мычит что-то нечленораздельное, совершенно не понимая, что он ей говорит. — Я хотел усадить тебя на чёртов стол.... И показать, что ты тоже... Ты тоже не безразлична мне... Гриффиндорка касается рукой его щеки. Поглаживая. Это откровение ударяет прямо в сердце. Она мечтала об этом. — Мерлин, Гермиона... — он стонет. — Я целую ночь не мог уснуть... А ты... Ты игнорировала меня целую неделю... Грейнджер кусает его губы, в надежде остановить. Пусть лучше молчит, и она будет слышать только его стоны. Он страстно сплетается с ней языками, и она должна будет отдать должок Джинни за это желание...***
— Правда, — гордо произносит Гермиона, выпивая горячий кофе за столом в Большом зале. — Интересно, — хихикает Джинни, замечая её хорошее настроение. — Тогда... Кто же сделал тебя такой счастливой этой ночью? Гермиона краснеет. Переводит взгляд на стол Слизерина, где встречается с парой любимых глаз. Она улыбается и тихо шепчет: — Только правда. Джинни закатывает глаза и радуется за подругу. Ну, наконец-то, Грейнджер перестанет ходить с кислой миной!