Перемены

Хосок лежал на полу. Потолок над ним был ровный, белый, без трещин и следов потопа, как в их первом тренировочном зале. Хосок иногда скучал по нему — по мутному зеркалу, скрипящему паркету и тесной раздевалке, в которой все семеро не помещались, и приходилось переодеваться прямо в зале. Если, конечно, были силы подняться после многочасовой практики. С тех пор зал стал больше, зеркало уже не было мутным, а паркет — скрипящим, но после практики всё так же не хотелось вставать. Джин-хён любил замогильно серьёзным голосом выдать, что всё дело в старости — им ведь почти под тридцать. Но у Хосока не было загонов на тему возраста. Он не чувствовал себя старым, скорее, тело просто изнашивалось. Требовало здоровой еды, крепкого сна и меньшей нагрузки. Что в их случае, конечно же, было невозможно. — Хён, вставай. — Чонгук легонько стукнул своим кроссовком по его. — Машина подъезжает. — Не хочу. — Хосоку было лень даже голову повернуть. А жаль — измотанный, взмокший Чонгук был приятным глазу зрелищем. Даже спустя столько лет. — Этот хён сломался. Найди себе другого. Я тут полежу. Чонгук хихикнул и снова пнул его по кроссовку, теперь сильнее. Хосок всё же сделал над собой усилие и повернул голову. Чонгук сидел на полу, опёршись на вытянутые руки. Рядом стояла спортивная сумка, валялись бутылки с водой и полотенце. Остальные копошились где-то в стороне; Намджун негромко говорил по телефону, Чимин и Тэхён над чем-то хихикали. Привычная успокаивающая рутина. — Если не встанешь, оставим тебя тут ночевать. — Оставляйте, — милостиво позволил Хосок, улыбаясь. — Чонгук-а, отстань, я немножко полежу. — Ты капризничаешь. — Я? — Хосок с притворным возмущением прижал руку к груди. Сердце билось ровно, но как-то неспокойно, будто после практики никак не могло вернуться в здоровый ритм. В последнее время так бывало частенько. Надо бы к кардиологу записаться на всякий. — Ты, ты, — улыбнулся Чонгук, дёргая головой. Сейчас у него была короткая стрижка, открывающая лицо и уши. Пирсинг вызывающе блестел в ярком свете ламп. Сердце снова сбилось с ритма на мгновение, и Хосок поморщился. Не то чтобы он скучал по старым-добрым временам, просто иногда ему хотелось иметь возможность сгрести мелкого Чонгука в охапку и защекотать до слёз и писка. Нынешнего Чонгука он бы даже с места не сдвинул. Нынешний Чонгук больше не заваливался к нему в постель посреди ночи и не подминал под себя, потому что ему плохо спалось. Его больше не мучила бессонница, а их с Хосоком квартиры вообще были в разных районах Сеула. — Хён? Хосок моргнул и обнаружил над собой обеспокоенное лицо Чонгука — тот, видимо, звал его не первый раз. — Что? — Намджуни-хён говорит, что машина приехала. Хосок вздохнул. Остывшее тело немного покалывало, намекая, что зря он не сделал растяжку после практики. Но ему не хотелось. — Ты правда в порядке? — чуть хмурясь, спросил Чонгук. — Ага. — Хосок улыбнулся и показал большой палец. — Просто устал. Чонгук помолчал немного, пожевав колечко в губе — ещё одна новая привычка, к которой Хосок только привыкал, — а потом улыбнулся в ответ. — Что ж, тогда отдыхай. И с этими словами он безо всякого труда поднял Хосока на руки. — Эй! — Хосок рефлекторно обхватил его за шею, чувствуя, как лицо заливает краской. — Ты чего? — Ты сегодня тяжело потрудился, теперь отдыхай. Этот донсэн донесёт тебя до машины. — Этот донсэн надорвёт себе спину, если меня не поставит! — Хосок хлопнул его по плечу. — Чонгук-а, хватит, серьёзно. — Как ты думаешь, сколько я выжимаю в зале, хён? — спокойно ответил Чонгук, и не думая его отпускать. — Ты весишь в два раза меньше. Хосок в этом сомневался, но Чонгук его и не слушал — направился к выходу так легко, будто ноша ему совершенно не мешала. — Айго, наш Чонгукки такой заботливый, — проворковал Чимин. — А Хоби-хён — такой хрупкий в его руках. Хосок зарделся, чувствуя, как на мгновение крепче стала хватка Чонгука. Они шли последними, поэтому следующие слова расслышал только Хосок. — Хоби-хён не хрупкий. Мой Хоби-хён сильный и замечательный. Всегда был и будет. Хосок спрятал горящее лицо у Чонгука на шее. Может... может, некоторые перемены были не такими уж страшными. Раньше Чонгук не мог поднять его без труда, не говоря о том, чтобы пронести через половину здания к машине. Приятно было ради разнообразия побыть тем, о ком заботятся. — Чонгук-а, — негромко сказал Хосок, когда они все, наконец, расселись по машинам. — Хочешь ко мне с ночёвкой сегодня? И глядя, как лицо Чонгука расцветает счастливой улыбкой, Хосок подумал, что кое-что вообще никогда не поменяется.