Серебряный Дождь падал вниз,
И бедный Вьюнок весь промок.
Из чаши его лепестков
Всю сладкую влагу до капли
Выпило ревнивое Солнце.
Через время Эмпорио уже спал, а женщина тихонько молилась о благополучии своего дитя. Утром мальчик проснулся уже в своей комнате, во всем доме царила тишина, даже запахов никаких не было. Он встал, оделся в привычный дзинбей и покинул покои. Он сразу направился к матери, чтобы пожелать ей доброго утра. Отворив фусуму, его встретила пустота комнаты. Даже футон был убран обратно в стенной шкаф. Мальчик обошел помещение, разглядывая узоры на тончайшей бумаге васи. Вдруг со стороны коридора он услышал приближающиеся шаги, и в проеме появилась Мирашон. - Молодой господин, я вас искала, - тихо проговорила служанка, ее лицо было закрыто волосами, а вместо привычного кимоно было надето иротомесоде для важных церемоний в синтоистском храме. - А где мама? – сразу же спросил Эмпорио, в его голову уже закралось сомнение, но он старался не показывать его. Вместо ответа Мирашон подошла к мальчику и обняла его, крепко прижав к себе. - Госпожи больше с нами нет, - прошептала девушка, - Я сожалею. Что может почувствовать ребенок, когда ему говорят, что его мамы больше нет? Эмпорио почувствовал непреодолимый страх и горечь. Ужасную горечь потери и несправедливость. Он обнял в ответ кэнин, горячие слезы катились по щекам, капая на красивое кимоно служанки. Мирашон стояла неподвижно. Она не знала, что сказать, как утешить, но понимала, что никакими словами теперь не вернуть госпожу. Альниньё тихо всхлипывал, утирал слезы, но тут же начинал плакать с новой силой. Девушка попыталась увести его с собой в зал, но тот никуда не хотел идти. Ребенок безутешно плакал. Тогда служанка села на пол, прямо на татами, и тихонько качала ребенка, наклоняясь из стороны в сторону. Через время Эмпорио перестал плакать, только изредка доносились тихие всхлипы, пока вовсе не стихли. Тогда девушка подняла ребенка и унесла обратно в покои. Похороны были назначены на следующий день в одном из синтоистских храмов. Посередине огромного зала стоял красивый белый гроб, украшенный пышными цветами. На небольшом столике находился портрет в черной рамке, а рядом стояли свечи и чашечка риса с водой. В зале толпилось множество людей, все были одеты в официальные кимоно темного цвета. Священник уже завершал отпевание, когда Мирашон подозвала Эмпорио к себе и вложила шесть монеток в его ладошку. - Тебе нужно будет положить их внутрь гроба, - уточнила служанка. - Зачем? – спросил Эмпорио, подняв голову. Только сейчас Мирашон заметила насколько покраснели глаза и как искусаны губы от отчаяния. - Чтобы госпожа смогла благополучно пересечь реку Сандзу и встретиться с твоим отцом, - объяснила девушка, присев на корточки. Она вытерла рукавом кимоно слезы с мальчишечьего лица и поправила оби – пояс, который был завязан неаккуратно и наспех. Когда Альниньё подошел к гробу, в котором лежала Эмилия, он испугался. Такое родное лицо было ужасно изуродовано болезнью, она больше походила на восковую фигуру, про которых он читал в книге, нежели на его собственную мать. Мальчик боязливо подошел ближе и ссыпал монетки сбоку от руки женщины. Ему все казалось, что она распахнет глаза и схватит его костлявой ладонью, забирая к себе внутрь. Но она спокойно лежала. На кладбище было ужасно тихо. Они стояли вместе с Мирашон напротив двух надгробий. Эмпорио к тому моменту уже не мог плакать. Он отстраненно смотрел на имя матери и рядом с ним – имя отца. Его он никогда не видел, но по рассказам мамы тот был очень добрым человеком. За ним тоже пришла болезнь. На фоне серого монумента ярко выделялись только что возложенные цветы. Эмпорио рассматривал, как тяжелые бутоны качаются на ветру. - А можно посадить здесь вьюнок? – внезапно спросил мальчик, смотря в одну точку. - Если вы так пожелаете, молодой господин, - ответила Мирашон, прикрывая глаза и подставляя лицо весеннему ветру. В доме Альниньё был объявлен траур. Производство вееров приостановилось, а магазинчик при поместье был временно закрыт. На прощальный ужин прибыли почти все главы соседних поместий - канабэ и канко, государственные служащие в феодальной провинции, даже Энрико Пуччи находился здесь. Был накрыт стол с многочисленными блюдами из тофу и мисо, а также токкури с саке. Всех присутствующих интересовал один и тот же вопрос, который никто не решался задать – что будет с поместьем дальше. Однако прямо посреди ужина один из канабэ все-таки решился спросить: - Госпожа Альниньё оставила завещание? Мирашон, которая все это время обслуживала гостей, вздрогнула от неожиданности. Она повернулась к мужчине и кивнула. - Тогда не соизволите ли нам его прочесть? - проговорил уже другой мужчина. Служанка снова кивнула и удалилась в соседнюю комнату. Через несколько минут она снова вошла в зал, неся в руках запечатанный конверт. В помещении все стихли. Девушка взяла нож со стола и вскрыла сургучовую печать, развернула бумагу, пробежалась глазами, но тут же заплакала. - Прошу, прочтите вы, - она обратилась к близсидящему канко. Тот взял конверт в руки, сощурился и громко начал: - “Я, Эмилия Альниньё, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение: Все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю своему единственному сыну – Эмпорио Альниньё. – мужчина сделал паузу, откашлялся и продолжил, - В свою очередь, мой сын, Эмпорио Альниньё, обязан выйти замуж за удзиноками Пуччи по составленному соглашению между мной и представителем клана, чтобы все вышеперечисленные распоряжения состоялись.” Канко покрутил бумагу, осмотрел со всех сторон и сказал, что в завещании больше нет ни слова. Люди тут же повернулись в сторону Энрико, тот сидел неподвижно, его лицо выглядело серьезным и задумчивым. Все начали перешептываться. “Неужели слух о том, что она отвергла Пуччи неправдив?” – донеслось откуда-то сбоку. “Все наследство перешло сопливому мальчишке, а по итогу достанется Пуччи” – было сказано с другой стороны. “Пуччи. Пуччи. Пуччи.” – доносилось со всех сторон. Это не могло не льстить мужчине. Он мог бы и дальше сидеть, ничего не предпринимая, довольствуясь ситуацией, но решил сделать по-другому. Мужчина встал, все тут же затихли, обратив на него внимание. - Чтобы развеять ваши сомнения, я скажу только одно, - Энрико сделал паузу, - После отказа госпожи Альниньё через время мы вновь встретились, но уже на неофициальной основе. Она, будучи не в состоянии подняться с постели и предвидя скорый конец, согласилась на наше предложение с условием женитьбы сына. Мы не стали отказывать ей в последней просьбе. Пуччи оглядел собравшихся, и не увидев в лицах возражения, продолжил: - Поэтому скоро состоится объединение двух родов: рода Пуччи и рода Альниньё. Надеюсь, увидеть всех вас на этом торжестве, - он закончил речь и сел на свое место, беря масу – чашку с саке. Все начали поздравлять Энрико с таким событием, выпивать и обсуждать предстоящую свадьбу. От траурной атмосферы ужина не осталось и следа. После полуночи, когда гости разошлись, Пуччи велел Мирашон встретиться с ним наедине. - Куда ты дела настоящее завещание? – сразу перешел к делу Энрико, когда они остались вдвоем на энгаве. - Сожгла, как вы и просили, господин, - ответила Мирашон и поклонилась. - Ты отлично справилась, - проговорил Пуччи, доставая из кармана мешочек, - Это твоя награда. - Спасибо, - поблагодарила служанка и снова поклонилась, - А что делать с мальчиком? - Собери его вещи, завтра мы его заберем к себе, - безэмоционально ответил мужчина и собрался уже уходить, когда Мирашон вопрошающе посмотрела на него. - Могу ли я служить у вас в поместье? Пуччи, поднялся, смерил ее взглядом, полным отвращения, и ответил: - В нашем доме не место предателям. Эмпорио утром всегда будила мать, она аккуратно присаживалась рядом с футоном, целовала его в щеку и поглаживала по голове. У нее были такие мягкие и теплые руки. Были. На этот раз он проснулся весь в слезах. Снова. Вставать абсолютно не хотелось, поэтому он завернулся в одеяло по самую макушку. Через несколько секунд он опять спал, но на этот раз недолго, ведь его разбудил грохот фасумы и слова, сказанные в спешке: - Молодой господин, просыпайтесь, вам нужно собираться, - голос Мирашон был встревоженным, но она старалась этого не показывать. - Куда? – Эмпорио приподнялся на локте и потер сонные глазки. - Вчера мы открыли завещание, и там было сказано, что вы обязаны выйти замуж за главу клана Пуччи. Они скоро приедут, чтобы вас забрать, - служанка присела рядом с мальчиком, помогая ему одеться. - Замуж? – переспросил Альниньё, не веря словам девушки. - Да, молодой господин. Поэтому вам нужно собираться, - кэнин держала в руках хомонги – богато украшенное кимоно для встреч с высокопоставленными лицами, - Я помогу вам. - Но я не хочу! – возмущенно воскликнул Эмпорио. - Я понимаю, господин Альниньё, но нужно исполнить последнюю просьбу мамы, - после слов о матери, мальчик сразу поник. Он ни в коем случае не хотел, чтобы мама расстроилась, смотря на него с небес. Он подошел и просунул руки в рукава праздничного кимоно. Служанка закрыла полы одежды и принялась заматывать парчовый длинный пояс. Фукуро оби полностью состоял из рисунков по всей поверхности, что говорило о состоятельности его владельца. Кончики пояса Мирашон завязала в красивый бант сзади, а поверх надела обидзимэ - шнурок, завязывающийся поверх оби. Ниже пояса кимоно было украшено многочисленными вышитыми вручную узорами. В волосы женщина поместила розоватый цветок камелии-тсубаки. - Какой ты красивый, - с заботой проговорила служанка, на что ей просто кивнули, - Ах, чуть не забыла! Эмпорио, держи. Она протянула ему маморифуду с кандзи – амулет-оберег, который можно носить с собой. - Это для того, чтобы отгонять от тебя злых духов, - спокойно объяснила Мирашон, - Как будешь готов, приходи в зал. Когда девушка наконец ушла, мальчик положил оберег за пояс, и стал искать свои гэта, которые оставлял на веранде. В зале его уже ждал удзиноками Пуччи. Он тоже был одет по-праздничному. Когда Эмпорио вошел в комнату, то все сразу же обратили на него внимание. Мальчик был поистине миловиден и красив. Всю его привлекательность еще больше подчеркивало богато вышитое кимоно, сидящее по фигуре. Энрико подошел навстречу ребенку и поклонился. Эмпорио поклонился в ответ. - Я рад встречи с вами, господин Альниньё. Для начала я бы хотел представиться, - заговорил первым Пуччи, - Меня зовут Энрико. - Я тоже рад встречи с вами, - смущенно ответил Эмпорио, - И хотел бы добавить, что для меня является честью стать вашим супругом. Энрико удивленно осмотрел мальчика, но поспешил объяснить: - К сожалению или к счастью, я – не ваш будущий супруг, - спокойно сказал Пуччи, Альниньё с надеждой посмотрел прямо в глаза мужчины. Он подумал, что его брак вовсе не состоится, но вера вмиг испарилась, когда глава клана добавил, - Ваш будущий супруг мой младший брат. Энрико указал куда-то в сторону. Мальчик обернулся и только тогда заметил мужчину, рассматривающего гобелены, нарисованные местными художниками. Он как будто почувствовал, что на него смотрят, поэтому сразу же обернулся. Эмпорио уже один раз видел этого мужчину, когда они приходили для разговора с мамой, но совсем не запомнил его лица. Мужчина тут же направился к брату и молодому господину. На фоне Энрико он выглядел очень высоким. Мужчина поклонился, прикрыв глаза, Эмпорио тоже поклонился, но не мог отвести взгляд. Спокойное лицо странным образом манило к себе, заставляя рассматривать еще и еще. - Мое имя – Доменико, - голос мужчины тоже отличался от голоса старшего брата, он был глубже по тембру и тише в разы, - Я надеюсь, что мы с вами поладим. - Рад знакомству с вами…, - повторил Альниньё, но не успел договорить, как ему тот же протянули ладонь. Мальчик осторожно подал свою руку, ее в тот же миг обхватили и притянули к себе. Доменико наклонился и прикоснулся губами к тыльной стороне ладошки. От такого неожиданного поведения щеки мальчишки тут же вспыхнули, он пытался что-то сказать, но только хватал ртом воздух. Через секунду руку отпустили. - Надеюсь, вы готовы? - спросил Энрико, обращаясь к Альниньё, тот же в свою очередь только кивнул, даже не стараясь что-то сказать. Через несколько часов они были уже возле поместья Пуччи. Это была огромная территория с множеством небольших домиков в округе и одним огромным и величественным посередине. Эмпорио никогда в жизни не видел такой красоты, которая была везде – аккуратно подстриженная трава, изящный сад камней, который простирался вдоль песчаной дорожки и аккуратные бумажные красно-оранжевые фонарики вдоль нее. Все это создавало впечатление праздника, который вот-вот начнется. Когда мальчик вышел из каго, то сразу увидел, как к ним навстречу идет молодая девушка в нежно сиреневом кимоно с огромным бантом позади, а за ней, еле поспевая, еще одна девушка, но в наряде попроще. - Ты Эмпорио? – еле проговорила девушка, переводя дыхание. - Да, - неуверенно произнес мальчик. - Мне столько всего про тебя рассказали, - восторженно начала она, - Я так хотела с тобой познакомиться! Меня зовут Перла Пуччи, я принадлежу к южной ветви клана. Мой брат постоянно говорил о тебе! - Спасибо, - поблагодарил ее господин Альниньё, даже не зная за что. Но от упоминания, что о нем говорили, он тут же зарделся. - Миучча, - обратилась она к девушке за спиной, - Прикажи всем собираться в зале, у нас важные гости. Служанка поклонилась и ушла обратно к дому. - Вы хотели бы осмотреть окрестности? – тут же задала вопрос Перла, - Это же все-таки ваш будущий дом. Давайте я вам все покажу! Братья даже не успели ничего сказать, когда сестра тут же увела Эмпорио вглубь поместья. - У вас очень красивый сад, - умиротворенно произнес мальчик, когда они наконец сели отдохнуть возле раскидистой ивы. - Благодарю, мне вдвойне приятно это слышать, ведь я сама им занимаюсь. Вот увидите: когда зажгут фонарики - здесь будет еще лучше! - хихикнула Перла и добавила, - Вы очень нравитесь моему брату – это какое-то чудо. Эмпорио удивленно взглянул на нее, ожидая услышать объяснения, но вдруг откуда-то появилась служанка и доложила, что все готово. - Пойдем, - сказала Пуччи и снова утянула за собой мальчика. Оказывается, их уже заждались. В зале было много людей, слуги сновали туда-сюда, подавая разнообразные блюда и унося пустые тарелки. Их с Перлой разлучили, она подсела к странному мужчине с блондинистыми волосами, собранными в маленький хвостик. А его самого усадили рядом с Доменико, как будущего супруга. За весь вечер они не обмолвились ни одним словом. В середине вечера Энрико объявил, что свадьба состоится через неделю, в первый день лета. Эмпорио не мог больше находиться в обществе, в радостном гуле и постоянных поздравлениях, поэтому, пока никто не видел, проскочил на улицу. Он сразу же направился к иве, под которой они сидели сегодня вместе с Перлой. Мальчик устало присел на землю, прислонившись к стволу дерева, за свисающими ветвями его навряд ли кто-то увидит. У него есть время отдохнуть и обдумать все хорошенько. Он настолько устал, что смерть мамы теперь казалось ему чем-то далеким и туманным. Он очень скучал по ней и хотел бы, чтобы она оказалась рядом. Мальчик поджал колени ближе к телу и уткнулся в них носом, обвив их руками. Сколько времени он так просидел, он не помнил, но из мыслей его вырвало тихое жужжание рядом с ухом. Эмпорио приподнял голову и увидел на рукаве кимоно светлячка. Насекомое периодически зажигалось и гасло. Удивительное чудо. Мальчик подцепил жучка указательным пальцем и принялся его разглядывать. - Почему ты ушел? – в тишине сада этот вопрос прозвучал очень громко. Эмпорио дернулся от неожиданности, но светлячок продолжил сидеть на ладони. Раздвигая ниспадающие ветви ивы, Доменико шагнул в круг кроны дерева и присел рядом с Альниньё, рассматривая лицо мальчика. Светлячок замигал сильней, оттолкнулся от руки и улетел. “Жаль я так не могу” – пронеслось в голове Эмпорио. - Я просто хотел побыть наедине, - неумело соврал Альниньё и опустил голову. На его слова ничего не ответили. Но через пару секунд мальчик почувствовал, как до его волос что-то касается. Он опасливо взглянул на мужчину. В одной руке он держал камелию, которая была заботливо вплетена Мирашон, а во второй ярко-кровавый ликорис. Доменико аккуратно поместил паучью лилию в светлые волосы. Эмпорио удивленно следил за движениями мужчины, но ничего не говорил. Сам цветок был похож на канзаши - традиционную шпильку невесты. - Возвращайся, когда отдохнешь, - тихо сказал Пуччи и поднялся со своего места, унося розоватую камелию с собой. - Хорошо, - ответил Эмпорио и дотронулся до щеки – она была очень горячей. До свадебной церемонии оставалась всего неделя. Уже первого июня фамилия Альниньё уйдет в вечное забвение, и останется только Пуччи. Эмпорио так и продолжал находиться в поместье, иногда помогая Перле с садом, а иногда прогуливаясь по нему в одиночестве. Ему, конечно, выделили отдельную комнату, которая была обставлена дорогой резной мебелью, но не было в ней никакого комфорта и уюта, который царил в родном доме. По маме он скучал очень сильно, каждую ночь доставал подаренный Мирашон оберег и молился тем ками, которых сам мог вспомнить. И только лишь раз за все время ему приснился теплый облик матери, которая нежно обнимала его за плечи, гладила по голове и шептала слова утешения. Ему казалось, что это происходит на самом деле - как руки легонько трепят волосы и перебирают пряди. В то утро он проснулся рано и без мокрых дорожек на щеках. Завтраки, обеды и ужины проходили совершенно одинаково. Перла лично будила Эмпорио, даже не позволяя семейной прислуге этого делать. Почему она это делает, Альниньё не знал, но, смотря на искренний и заинтересованный взгляд, относился к ней, как к старшей сестре, которой у него не было. Она рассказывала много удивительных историй, легенд и преданий, которые мальчик никогда в своей жизни не слышал и краем уха, она задорно смеялась и дурачилась так, как совершенно не подобает главе одной из ветвей клана. “Если она южная ветвь, а Энрико северная, то к какой буду принадлежать я?” – как-то задумался он, рассматривая хихикающее лицо Перлы. Она как раз отпустила нитку воздушного змея до самого конца. - О чем думаешь? – тут же спросила девушка, заметив, как мальчик отвлекся. Эмпорио помолчал несколько секунд, взвешивая решение – спросить про то, что его интересует или сказать, что все в порядке. - А к какой ветви клана принадлежит Доменко? – все-таки проговорил Альниньё. - Мой брат тебе не сказал? – удивленно переспросила Перла, утягивая змей чуть правее, подставляя его под дуновение весеннего ветра. - Мы еще толком не общались, - признался Эмпорио, тяжело вздохнув. Змей Перлы зацепил ветку и повис, но она как будто не обратила внимания. - Не может такого быть! – возмущенно воскликнула Пуччи, - Вот же нахал! Я не думала, что он может такое себе позволить! Я поговорю с ним и заставлю объясниться. Будь я на месте тебя, то уже бы высказала все, что о нем думаю. Альниньё смотрел на нее с ужасом. Не хватало, чтобы о нем подумали, что он жалуется или чего хуже – плачется Перле. Поэтому он сразу же произнес: - Не нужно, все хорошо, сестренка, - он и сам не заметил, как назвал ее таким образом и хотел было уже извиниться, объяснить, что вырвалось случайно, но Перла остановила его. Она крепко стиснула мальчика в объятиях и затараторила, что очень рада это слышать, ведь будучи самой младшей – всегда хотела о ком-то заботиться. Эмпорио с облегчением выдохнул, ему тоже уже не было важно, что и его воздушный змей уже не парил в небе, как прежде. Вечером в дверь неожиданно постучали. Альниньё подумал, что за скользящей фасумой находится Перла, поэтому разрешил войти гостю. Но дверь открыла не девушка. На пороге стоял Доменико, одетый в повседневное серое саму для работы. Эмпорио сразу же сел на колени и выполнил сайкэйрэй - самый почтительный поклон, ему в ответ тоже поклонились и вошли внутрь помещения, закрыв за собой дверь. В комнате чувствовалась некоторая неловкость, мальчик опустил глаза в пол, чтобы не встречаться взглядом с мужчиной. Ведь после небольшого разговора под укромными ветвями ивы они так и не общались. - Как ты себя чувствуешь? – заговорил ночной гость, подходя ближе и усаживаясь напротив собеседника в позу лотоса. - Хорошо, - ответил Эмпорио и чуть поднял голову, чтобы рассмотреть лицо Пуччи. Но на нем, как и всегда, было спокойное выражение. - Ты уже привык к дому? – спросил Доменико, разглядывая мальчика. - Постепенно привыкаю, - односложно проговорил молодой господин, в надежде, что этот неприятный разговор закончится. Но собеседник и не думал уходить. “Даже сёдзи закрыты” – с печалью подумал Эмпорио, взглянув на зашторенное окно, ведущее в сад. Вдруг мужчина достал из-за пояса кимоно небольшую коробочку и протянул на вытянутой ладони, безмолвно побуждая взять предоставленную вещь. Альниньё несмело потянулся за ней, а когда она оказалась в его ладони, то собеседник попросил открыть подарок. Мальчик приоткрыл крышку и увидел прекрасную вещицу – аккуратную небольшую брошь с цветком горечавки. - Надень это в день свадьбы, - попросил мужчина, внимательно следя за действиями Эмпорио. - Вы это сделали сами? – неожиданно задал вопрос молодой господин, а когда ему кивнули, поспешил объяснить, - Ваши пальцы… На нескольких пальцах были свежие ожоги, они не были большими, но краснели и выделялись на бледной коже. - Давайте я вам помогу, - предложил Альниньё и открыл токоному – стенной шкаф, доставая предоставленную Перлой мазь для заживления и небольшие кусочки ткани. Эмпорио присел чуть ближе и протянул открытую ладошку, Доменико положил на нее свою и она полностью закрыла чужую. Мальчик открыл деревянную баночку и зачерпнул немного медицинского крема, аккуратно прикасаясь к местам ожогов. - Не больно? – заботливо спросил Альниньё, на что ему покачали головой. Тогда он продолжил наносить мазь и массировать кожу, чтобы крем впитался чуть лучше. А когда закончил, бережно завязал небольшие тканевые ленточки на обработанных местах. - Спасибо, - поблагодарил его Доменико. Мужчина медленно наклонился и поцеловал Эмпорио в щеку. Альниньё вздрогнул от неожиданности, но не отстранился. Через секунду Пуччи поднялся и, пожелав спокойной ночи, ушел к себе в комнату. Утро первого июня было очень жарким. Сегодня Эмпорио на удивление разбудила не Перла, а ее служанка – Миучча. - Молодой господин, - начала девушка, - сегодня важный день и для вас и для клана Пуччи. Я постараюсь сделать все, что возможно в моих силах. Она поклонилась и рассказала про предстоящий план дня. Как оказалось, что все уже начали готовиться заранее до торжественной церемонии. И Перла одна из первых, кто стал собираться ни свет ни заря. “Может быть, она надеется тоже найти себе мужа сегодня?” – подумал Эмпорио, но тут же засмущался от своих мыслей. Свадебная церемония должна была пройти в синтоистском храме, с соблюдением всех японских традиций. Миучча рассказывала ему вкратце, что он должен будет делать, но из-за тревоги перед предстоящим торжеством ничего не хотело оставаться в голове. Поэтому служанка дала ему совет – просто повторять за мужем. Эмпорио покраснел, но совет принял. Спустя несколько часов, кэнин сказала, что пора начинать собираться. Сначала девушка повела его в традиционную купальню о-фуро, там она с материнской заботой растирала мыльный раствор по затекшим после сна мышцам, промывала волосы теплой водой, а после втирала в кожу ароматное эфирное масло. Эмпорио довольно сощурился, когда его вытирали мягким полотенцем. Служанка любезно подала полупрозрачную блузку хададзюбан и такие же штаны сасаёке, чтобы потом поверх них надеть сиромуку – белоснежное свадебное кимоно. Затем Миучча усадила Альниньё на небольшой стульчик в комнате и стала причесывать чистые волосы. Сами пряди блестели на свету, переливаясь всеми оттенками желтого. Служанка бережно проводила по волосам расческой и укладывала непослушные прядки, постепенно вплетая канзаши - традиционную шпильку невесты. Эмпорио сразу вспомнил цветок паучьей лилии, которую подарил Доменико. Сегодня они уже станут друг другу близкими людьми. Закончив с прической, кэнин Миучча покинула покои, а через время вернулась, аккуратно неся с собой белое кимоно и ватабоси – головной убор, который при ношении скрывает лицо невесты от всех, кроме жениха, до конца свадебной церемонии. - Я вам помогу, - проговорила служанка и расправила сиромуку. Эмпорио исполнительно надел кимоно и попытался самостоятельно завязать пояс. К нему тут же подоспела девушка и обмотала оби вокруг талии мальчика. Длинные рукава изначально сильно мешали, но постепенно Альниньё начал к ним привыкать. Служанка подала новые красивые гэта с изящным белым шнурком. Ходить на такой высокой обуви было непривычно, движения получались рваными и беспокойными. Затем кэнин нанесла на губы и щеки красноватый пигмент, который подчеркнул естественную красоту мальчика. - Молодой господин, не спешите, у вас все должно получиться, - поддерживала его Миучча. Последним этапом нужно было водрузить головной убор. Когда его надели на Эмпорио, то весь обзор тут же уменьшился до малюсенького пространства перед собой, а из-за увесистой конструкции было трудно поворачивать голову. - Вот мы и закончили, - проговорила кэнин, хлопнув в ладоши. - Осталась одна деталь, - Эмпорио указал на небольшую коробочку, лежавшую на столике, - Доменико попросил надеть это. Служанка бережно достала украшение в виде фамильного герба и заботливо прикрепила к левой стороне кимоно. - Вы прелестно выглядите, - проворковала девушка, рассматривая Альниньё. Они наконец вышли в главный зал, где их встретила Перла. - Эмпорио! – тут же воскликнула госпожа и бросилась в сторону мальчика. - Перла! – Альниньё оживился от вида старшей сестры. На ней было праздничное кимоно ярко-красного цвета с золотым поясом и цветочным орнаментом. Ее волосы были убраны в аккуратный пучок черной шпилькой с резной птицей на конце. - Ты выглядишь безупречно! – сделала комплимент девушка, а после добавила, - Моему брату определенно понравится. - Спасибо, - поблагодарил ее Эмпорио, смущенно кивнув. Возле храма уже собралось множество людей. Все были празднично одеты, на лицах читалась искренняя радость. Альниньё еле разглядел под головным убором украшенные первые ворота тории. Вход в священное пространство был увешан многочисленными оберегами, в том числе веревками симэнава с бумажными фигурками сидэ в виде зигзага молнии. Пока мальчик рассматривал украшения, он даже и не заметил, как к нему подошли. - Ты готов? – вопрос прозвучал рядом, где-то над ухом. Эмпорио дернулся и приподнял ткань головного убора. На него увлеченно смотрел Доменико. Он был одет в хаори черного цвета с узорами горечавки на спине и груди и хакама – штаны в широкую полосу. Вся одежда выглядела как с иголочки, и сразу было понятно, что создавалась она на заказ. Пуччи протянул ему ладонь, приглашая к началу церемонии. Альниньё подал руку и его тут же взяли под локоть, бережно поддерживая. Дорожка к храму – сандо, была полна неровных камней, поэтому сильные руки мужчины не давали споткнуться и упасть в пыль. Когда они подошли к главному павильону храма – хайдэн, то со всех сторон их окружили радостные лица людей, выкрикивающие пожелания счастливой супружеской жизни. Многие были рады поглазеть на свадебный обряд, который они будут совершать, поэтому вся толпа тут же переместилась в помещение храма и настала тишина. Все внимательно следили за движениями Доменико и Эмпорио. Они подошли к молитвенному алтарю и сделали глубокий поклон, выражая почтение перед божествами. Затем позвонили в колокольчик, чтобы привлечь внимание ками, два раза хлопнули в ладоши и сложили их в молитвенном жесте. Во время чтения молитвы Эмпорио обратился и к покойной матери за ее благословением. Когда они оба закончили, то снова сделали поклон. Доменико также взял мальчика под локоть, и они направились к главному павильону – хондэн, где их уже ждал священник. Они подошли и встали напротив мужчины, облечённого в черное сайфуку с узорами, соответствующими высокому рангу. Оба поклонились и стали внимательно слушать священника. - Прежде чем связать себя узами брака, - начал мужчина, - вы должны очистить свой разум и тело. Для ритуала под названием сансанкудо священник вручил Доменико небольшую чашечку для сакэ. Эмпорио внимательно наблюдал за действиями мужчины, чтобы ничего не пропустить. Когда чаша была наполнена до краев, Пуччи выпил алкоголь и протянул ее Альниньё. Священник снова наполнил емкость, налив совсем чуть-чуть. Эмпорио поднес сосуд к губам и начал пить медленными глотками. Жидкость сразу же будто ошпарила горло. Мальчик закашлялся, но отдал пустую чашку Доменико. Когда было испито девять чаш, священник начал ритуал. - Обещаешь ли ты, Доменико Пуччи, любить, почитать и с уважением относиться к Эмпорио Альниньё, храня брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? – священник смотрел на мужчину. - Обещаю, - проговорил Доменико и стиснул руку Эмпорио. Получив положительный ответ, священнослужитель обратился к мальчику: - А ты, Эмпорио Альниньё, клянешься заботиться, любить и верно хранить брачные узы в святости и нерушимости? - Клянусь, - повторяет Эмпорио и кивает. Священник подтверждает слова и берет с маленького столика блюдце с кольцами. Доменико подцепляет небольшое колечко и подставляет ладонь для удобства. Рука Эмпорио выглядит совсем крошечной на фоне его. Серебристое обручальное кольцо бережно надевается на безымянный палец, однако совсем немного спадает из-за размера. Теперь настает очередь Альниньё. Мальчик не спеша берет в руки украшение и протягивает ладошку. Для удобства Доменико слегка наклоняется, чтобы Эмпорио смог сделать все правильно. - Теперь попрошу вас взять друг друга за руки, - говорит священник, - Чтобы я мог вас благословить. Доменико бережно держит руки Эмпорио и с теплой улыбкой смотрит на супруга. Священник подносит руку к чужим ладоням и читает молитву. После того, как она подходит к концу, он возвращается на место и снова поворачивается к брачующимся. - Поскольку ничто не указывает, что могло бы воспрепятствовать этому союзу, вы можете скрепить свой брак поцелуем. Эмпорио вздрогнул, он совсем забыл, что в самом конце обряда должен будет поцеловать своего мужа. Мальчик глубоко вздохнул и застенчиво отвел взгляд. Доменико сжал его ладони и аккуратно притянул ближе. Он склонился над лицом Альниньё, нежно поцеловал в губы и тут же отстранился. Дальше последовал синдзоку-хаи – все поздравляли молодых с появлением новой семьи, одаривая многочисленными подарками и праздновали, выпивая за здоровье новобрачных сакэ. Весь вечер прошел в радостной суматохе и хаосе, но Доменико все также продолжал держать руку своего супруга. Когда гости стали постепенно расходиться, покидая поместье, Пуччи предложил мальчику прогуляться. Несмотря на жаркое утро, вечером стало довольно прохладно. - Ты не замерз? – заботливо спросил Доменико. - Разве что немного, - согласился Эмпорио и в ту же секунду на его плечи надели черное хаори. - Спасибо тебе, - поблагодарил Альниньё супруга. Они прогуливались по территории поместья и периодически болтали совершенно ни о чем. Вокруг них летало множество светлячков, они тихонько мигали и безмолвно угасали в темноте ночи. - Пойдем наверно в дом, - предложил Пуччи, утягивая за собой Эмпорио. Они вошли в новую комнату – их общие покои. Посередине помещения стоял небольшой столик с различными фруктами, возле стены был разложен большой футон с одним одеялом. Пока Эмпорио рассматривал новое жилище, Пуччи достал что-то из стенного шкафа. - Это для тебя, - Доменико протягивает красиво сложенное кимоно томесоде, которое указывает, что человек уже состоит в браке. Эмпорио кланяется, принимает подарок от супруга и бережно укладывает его в выдвижной комод. - У меня тоже есть подарок, - вдруг произносит мальчик и заводит руку за спину, пытаясь достать что-то из-за широкого пояса. Через секунду он протягивает Доменико веер. - Я попросил изготовить его для тебя, - Пуччи раскрывает его и видит синюю горечавку, - Надеюсь понравится… Доменико подходит вплотную к Эмпорио и обнимает его. Альниньё сначала растерянно смотрит на мужчину, но после обнимает в ответ. - Пойдем, - вдруг говорит Пуччи и усаживает мальчика рядом с небольшим столиком. Доменико берет с фарфоровой тарелки виноград, отщипывает одну штучку и подносит к губам супруга. Эмпорио стыдливо открывает рот и тут же чувствует, как виноградинка коснулась языка. Сочный сладкий вкус наполняет всю поверхность. Прожевав, мальчик берет со стола половинку граната и достает несколько маленьких плодов. Они, словно рубины, переливаются в ладошке. Альниньё привстает на коленях, чтобы дотянуться до супруга. Доменико тянется навстречу, а когда рука, держащая зернышки, оказывается совсем близко, то он обхватывает тонкое запястье и целует кончики пальцев. Плоды с тихим стуком падают на пол. Пуччи притягивает супруга еще ближе, усаживая того к себе на колени. От такой близости щеки Эмпорио тут же вспыхивают, а тело полностью замирает. С него бережно снимают головной убор, который постоянно сегодня мешал, и стягивают черное хаори, любезно предоставленное мужем. Мальчик учащенно дышит, и держится за полы белого кимоно. Он чувствует, как Доменико аккуратно развязывает пояс и откидывает его в сторону. Альниньё стыдливо отводит взгляд в сторону, при этом открывая доступ к нежной шее. Пуччи самозабвенно целует нежную кожу, притягивая мальчика за талию еще ближе к себе. Эмпорио хочет отстраниться, но лишь слабо надавливает на плечи супруга. Доменико чувствует, как маленькие ладошки упираются в грудь, и тут же отстраняется. Он тяжело дышит, разглядывая лицо мальчика. Эмпорио собирается с силами. Через мгновение он сам приближается и целует в губы супруга. Альниньё хочет тут же отстраниться, но сильная рука ложится на затылок и заставляет углубить поцелуй. Доменико удерживает его на месте, не позволяя разорвать поцелуй, он параллельно старается стянуть белое кимоно с плеч мальчика. Когда же он все-таки отпускает Эмпорио, тот сразу же отворачивается в сторону, стараясь утихомирить дыхание. Пуччи снимает нагадзюбан – нательную рубашку и откладывает ее в сторону. Альниньё внимательно осматривает многочисленные шрамы на теле мужчины, а чуть помедлив, дотрагивается до одного кончиком пальца и проводит вдоль рубца. Доменико отстраняет руку Эмпорио и возвращается к сиромуку. Через несколько секунд дорогое одеяние тоже лежит в стороне. Тогда Пуччи бережно укладывает супруга на мягкий футон и нависает сверху. Он начинает перебирать пряди светлых волос. Мальчик лежит под ним, затаив дыхание и следя за каждым движением. Затем мужчина наклоняется к небольшому торсу и целует мягкую кожу, по спине тут же пробегают мурашки. Альниньё старается закрыться руками, но Доменико пресекает это сразу же, удерживая его ладонью. Пуччи нежно целует живот супруга и стаскивает нижнее белье. Перед ним предстает нагое тело, которое теперь полностью принадлежит только ему. Эмпорио пытается подобрать колени ближе к торсу, но и здесь ему этого не удается. Муж наклоняется ближе и расцеловывает внутреннюю сторону бедра. Мальчику кажется, что он дышит через раз, а то и вовсе перестает это делать. Доменико отстраняется и снимает хаками вместе с бельем. Альниньё смущенно отворачивается, прикрывая глаза ладонью. Пуччи притягивает его за бедра к себе, подложив под поясницу подушку. - Ты прекрасен, - проговаривает мужчина и проводит ладонью по боку. Эмпорио смотрит на супруга между пальцев, а когда внутри него что-то оказывается, то выгибается и вцепляется в покрывало, тут же широко распахивая глаза. Это очень больно. И стыдно. И неприятно. И возбуждающе. Альниньё начинает дышать чаще, когда чувствует, что Доменико начал двигаться внутри него. Ему хочется отползти, сказать, чтобы мужчина перестал, но одного взгляда на Пуччи и кольцо у него на руке хватает, чтобы пересилить себя. Эмпорио судорожно хватает воздух губами, когда чувствует странное ощущение. Это удовольствие, которое смешивается с всепоглощающей болью. Несовместимые чувства вызывают противоречие в голове. Такое впечатление, что супруг касается его абсолютно везде. Он шепчет приятные слова, целует кожу и утешающе поглаживает. А когда все заканчивается, то удобнее укладывает на футон, укрывая сверху теплым одеялом и бережно обнимая хрупкое тело. Мужчина целует Эмпорио в макушку и продолжает шептать нежные слова, пока мальчик не проваливается в сон. На утро Альниньё просыпается первым и вздрагивает, когда видит перед собой Доменико. Но через секунду успокаивается и ложится обратно на футон. Он аккуратно берет чужую ладонь и пододвигается ближе, чтобы ненароком не разбудить мужа. Пуччи тут же приоткрывает глаза и заключает Эмпорио в объятия. Они устраиваются поудобнее и снова стараются уснуть. И больше не занимали их светлячки и оба были рады рассказать о своей влюбленности.