***
Теплая вода побежала из крана, нарушая тишину ночи. Певец взял в руки лезвие. Что-то шепча, дрожащими пальцами, он неуверенно провёл им по запястью левой руки. Затем ещё и ещё раз. Красная жидкость смешалась с водой, утекая в раковину. Себе и мне вскрывает вены… Становилось легче. Разум прояснялся, но надолго ли?***
23 февраля 2022 г. в 17:15
Алексеев медленно закрыл дверь и со вздохом оглянул пустующую квартиру. Ну вот, теперь он, как всегда, лишь один на один со своими мыслями.
Певец бросил ключи на тумбочку и устало прошёл в комнату.
Раньше, до своей популярности, он всегда предпочитал одиночество шумным компаниям. Никита вообще интроверт — меланхолик по натуре. Но когда слава настигла юношу, ему было необходимо почти всё время находиться в окружении людей. Съёмки, репетиции, концерты, интервью… Алексеев очень уставал, и почти всё время своего отдыха спал.
В те времена иногда, но совсем иногда, ему хотелось быть обычным человеком… Что бы спокойно гулять по улицам, да и просто, что бы было больше свободного времени. Ведь жизнь артиста — не сахар.
Желание юноши сбылось — его музыкальная карьера пошла на спад. Освободилось много времени, сначала Никита радовался этому, но вскоре всё стало так плохо, что его собственная квартира стала его самым ненавистным местом.
Певец покопался в сумке и достал оттуда телефон. Выключив, он положил его обратно. Больше всего ему сейчас не хотелось с кем-либо говорить. Важной информации в этот вечер пятницы всё равно не будет. А там мало ли кому взбрендит ему названивать.
Окна в спальне музыканта выходили прямо на запад, и поэтому сейчас солнышко, уходящее за горизонт, ярко освещало своими лучами и без того светлую комнату.
Алексеев недовольно закрыл окна тёмными шторами и рухнул на кровать.
Мысли в голове путались, но когда он закрыл свои карие глаза, то тут же уснул.
Вокруг было темно.
Что-то медленно приближалось. Странные силуэты вырисовывались вокруг.
Никита попытался открыть глаза, но не смог. Пытался пошевелить рукой или ногой — безрезультатно.
Он спал.
Он спит!
Нет, я не сплю!
Алексеев пытался вырваться из оков сонного паралича, но тело никак не реагировало. Веки не поднимались, что бы не видеть этот сущий кошмар.
Его тело было его тюрьмой.
Нечто чёрное оплело его руки и ноги. В который раз попытки сбросить эти оковы были тщетны.
Громкий смех разразился в тишине.
Отстань от меня, отстань!
Я не сплю, я не сплю, я не сплю, — вторил про себя юноша, напрасно пытаясь отогнать наваждение.
Ты не проснёшься!
Что-то тяжёлое оказалось на груди. Как будто туда положили камень.
Отчего так грустен парень? Ха-ха-ха-ха
От того, что мы его мучаем!
Сейчас снова будут душить, — пронеслось в голове у певца.
А вот и не угадал!
Во тьме мелькнуло что-то блестящее.
Острый осколок стекла остановился в воздухе, как бы давая себя разглядеть.
Пожалуйста, пусть это закончится!
Да начнётся веселье!
Не надо, не надо, не надо, — умолял юноша.
Острый осколок развернулся к шее Алексеева, и, выждав секунду, воткнулся прямо в горло.
Певец задыхался. Он хотел вдохнуть хоть немного воздуха, но каждый раз ощущал лишь металлический вкус крови, заполнявшей гортань.
Так тебе и надо!
Горло изнутри изрезал кусок стекла, и красная жидкость заполняла лёгкие и рот.
От попыток вдохнуть воздух становилось лишь больнее.
Внезапно всё закончилось, и контроль над телом вновь вернулся.
Никита открыл глаза и вскочил с кровати.
Каждый раз, каждый раз, когда он ложился спать, начинался этот кошмар. Певец не знал, что мучает его. Какие-то потусторонние существа или… он сам?
Но если он сейчас проснулся, то почему вкус собственной крови до сих пор во рту?
Алексеев начал судорожно ощупывать свою шею, и, к своему спокойствию, никаких ран не обнаружил. Тогда почему он чувствует вкус крови? Певец неосознанно провёл пальцами по губам, и увидел, что на них осталась алая кровь. Ему стало понятно, что это он во сне искусал свои губы до ран. Никита выдохнул. Это ведь ещё ничего! Часто он просыпался после кошмаров на полу, набив себе синяки. А однажды и вовсе после пробуждения держал в своей руке клок каштановых волос, выдранных с головы во время сна.
Началось всё в одну ночь перед концертом. Тогда, ещё не до конца проснувшись ото сна, и с утра зайдя в ванную, он едва не вскрикнул от ужаса. Из зеркала на него смотрело его собственное лицо, только оно всё было в ранах и ссадинах. Откуда они могли появиться? Но тогда певец больше испугался ни от того, что сам их себе нанёс, поскольку в доме больше никого не было, а от того, что ему нужно было через несколько часов выходить на сцену. Тогда только его продюсер увидел его таким, но ничего спрашивать и узнавать так и не решился. Алексеев, пряча лицо за тёмными кудрями, пролепетал ему что-то про кота который вдруг ни с того ни с сего взбесился. Хорошо, что у него был опыт с нанесением макияжа, и под слоем тоналки и пудры на сцене никто ничего не заметил. После выступления он поспешно уехал домой, сославшись на плохое самочувствие. Впрочем, его продюсер за годы работы уже привык к разным странностям своего подопечного.
Тем временем, солнце окончательно ушло за горизонт, и в комнате опустилась окончательная темнота. Судя по всему, музыкант спал часа два, впрочем, сейчас ему было всё равно.
Когда ты перестанешь меня мучать?
Певец часто задавал этот вопрос в пустоту.
Единственным спасением для него была музыка. Когда он пел, то только тогда чувствовал лёгкость и спокойствие. Тёмные мысли уходили, когда его нежный голос прорезал воздух.
Как мне себя понять?
Ты объясни…
Лучше отдать, чем взять
Так забери…
Что — то хватает Никиту и душит. Слёзы сами собой капают из глаз, скатываясь по щекам до израненных губ.
Тело — всего лишь оболочка, но внутри пустота.
Был ещё один способ избавиться от наваждения. Алексеев знал про него, но не всегда решался на такой поступок.
Лишь когда мысли, внушаемые кем-то извне, требующие этого и утягивающие на дно. Тогда он думал, что это поможет, что ему станет легче. Хотя бы на время.
А может, и навсегда?