Кукла факультета Слизерин

Найти материал для создания следующего артефакта оказалось куда сложнее, чем Гарри думал. Сначала он собирался взять первую попавшуюся вещь, как в прошлый раз просто взял обувь, однако на что бы он не взглянул, всё казалось неподходящим. Именно поэтому пришлось написать Сириусу, который появился в Хогвартсе уже через полчаса и забрал его с собой на Косую Аллею, попутно нагрубив профессору Дамблдору по совершенно непонятной Гарри причине – Сириус не стал пояснять, почему так странно говорил с мужчиной, которого они встретили, пока шли к выходу из школы. Прогулка по магазинам оказалась не столько долгой, сколько раздражительной. Голова начинала болеть от того количества магических переплетений, которые он видел в волшебном месте, а Сириус не просил его выключать фонарики, потому что они ему были слишком нужны в тот момент. По итогу им удалось найти странную красную ткань, происхождение которой Гарри не знал, но и не интересовался, и круглую лепёшку золотого цвета, рассечённую красными узорами, которые, Гарри знал, ему понадобятся. Даже не так, они – всё, что ему нужно в этой вещи. Сириус не мог точно сказать, что такого важного в этой вещичке, ведь её буквально продавала старушка на улице, сквиб, которой не хватало денег на жизнь. Сириус настоял на том, чтобы Гарри работал в Блэк-хаусе, чтобы им было удобней сразу проверить артефакт, но Гарри казалось, что это ещё и потому, что Сириус не доверял Хогвартсу. Но Гарри не спорил – он не видел смысла, и ему нравился крёстный. Красная ткань была обёрнута вокруг лепёшки, перевязанная волосом домашнего эльфа, сушёные головы которых висели в гостиной их дома. Ещё прядь волос была устроена рядом, пока в верхушке лепёшки, вместе с тканью, прорезалась дыра. Он перевязал волосы эльфа, протолкнув их в эту дыру, и остановился. Артефакт был готов, однако ему отчего-то казалось, что это не так. Может, потому, что ему не пришлось использовать сплетения магии, а может, потому что нити, образовавшиеся вокруг артефакта, были словно не на своих местах. Так или иначе, что-то здесь казалось неправильным, и, не найдя в себе сил забросить это, он взял пару нитей, осторожно подцепляя их ногтями и начиная долгую, муторную работу. Он не должен был делать эту вещь, не должен был, от неё нужно избавиться. Но... Но она нужна Сириусу. Она нужна, потому что Гарри оплошал, потому что Гарри использовал свою силу, которую он не должен был использовать. Итак, он закончил артефакт. Сжал его в своих руках, позволяя магии свободно обтекать его руки, и наблюдал, как ткань впитывается в медаль, оставляя чёткими линиями каждый изгиб рисунка, который до этого – Гарри готов поклясться – был абсолютно плоским. Его стошнит. Пара мгновений, за которые он успевает откинуть от себя созданную вещь и зажать руками рот, кажутся недостаточно быстрыми, позволяя тонкой полосе желчи стечь по его подбородку, впитываясь в его рукав. Слезящиеся глаза не отрываются от проклятья, лежащего на столе перед ним, когда Гарри медленно встаёт, едва сдерживая тряску в конечностях, и отходит на пару шагов, стараясь сделать глубокий вздох, утирая лицо. Мгновение тишины. Тихий скрип половиц под ковром. Хлопок двери. — Гарри? Гарри, боже, ты в порядке? — Сириус встречает его на лестнице, в одной его руке кружка с чаем, другая держится за перила. Однако обе тут же освобождаются, позволяя чаю парить около него, когда подросток врезается в него, обхватывая трясущимися руками, которые – боже – невероятно холодны. Сириус уже хочет проверить его на наличие трещин, но чувствует, что ещё рано, и не делает этого, просто прижимая к себе Сохатика, поглаживая его пушистые волосы и осторожно ведя к дивану в гостиной. Гарри так и не рассказывает о том, что произошло. Просто не может, не знает, как выразить свои чувства, потому просто отдаёт амулет в этот же вечер, а ночью, дрожа и сжимая в руках одеяло, не позволяет себе уснуть, пытаясь понять, что же было с этой вещью не так. На следующий день Сириус возвращает его в Хогвартс. Он прошёл с Гарри в его комнату и забрал обувь, после чего крепко обнял его, заверяя, что всё будет хорошо, клянясь, что не станет использовать артефакт, только покажет его Министру, и сразу вернёт, чтобы его Сохатик не беспокоился, что такую вещь будут использовать другие. Ему верилось с трудом, но только из-за странного страха, что был в груди Гарри. Драко и Теодор, которые уже были в комнате (чемпионам разрешено пропускать уроки, но на других людей это не распространялось), так как уроки закончились пораньше, явно заметили его беспокойство, однако не смели спрашивать об этом, пока Сириус в комнате. — Что за... Артефакт? — только когда шаги Блэка перестали доноситься из-за двери, осторожно спросил Драко. Как человек с наиболее острым слухом, он был сигналом к действиям для Теодора, когда стало ясно, что их больше не потревожат, и тот сразу оказался около Гарри, наклоняясь вперёд, слегка прищурившись. — Министерство не заставило тебя подписывать договор? — спросил он, полностью игнорируя прошлый вопрос Драко. Сил на полный ответ не было, и Гарри слегка покачал головой, даже не поднимая глаз на Тео, хотя давно понял, что его друзья любят, когда он смотрит на них, словно равный им. Нотт, кажется, уловил его слабость, и отодвинулся в сторону, позволяя пройти к кровати, на которую Поттер сразу забрался, ощущая неясную боль в ногах – напряжение, скорее всего. — Я сделал артефакт, чтобы скрыть, что это моё наследие. Сириус... Придумал это и попросил меня сделать. Вот и всё. Но... Он сглотнул, слегка сжимая мантию на своих коленях. Как это сказать? Он не знал даже того, что напрягало его в этом артефакте! Оно просто... Казалось неправильным. — Но? — осторожно, но любопытно, слегка настороженно спросил Драко. Гарри поднял взгляд, осмотрев их, и остановил взгляд на Теодоре. Понимание накрыло его с головой, и дрожь прошла, оставив место только благоговению и неверию. — Он... Он контролирует. Не только людей. Таких, как... Как мы. Драко чувствовал себя неловко, смотря на своих соседей, не совсем понимая, о чём тот говорит. Берёт под контроль таких, как мы? Каких «таких»? Черноволосых? Бледнокожих? Связанных со змеями? Каких? Может, способных тоже подчинять себе? Или... Оу. Оу. Даже если бы он захотел, обида не могла заполнить его, потому что, ну, тут ничего не поделать. Оба его друга могли скинуть с себя чужой контроль, а Драко мог только немного противостоять ему, принося этим больше хаоса окружению, чем нападавшему. Значит, Гарри создал что-то, что могло контролировать даже их? Мерлин. Мерлин, это не безопасно, даже не так – это опасно, просто-напросто опасно, и опасно именно для Гарри. И для Теодора. Конечно, Драко подумал и о нём. Теперь становилось понятно, почему Гарри так беспокоился из-за этой вещи. Он имеет полное право опасаться того, что заберёт тот немногий прогресс, которого достиг Гарри в самостоятельности. Желая хоть немного отвлечь своего друга от этих мыслей, игнорируя явно тоже всё понявшего Нотта, Драко перевёл взгляд в угол комнаты, замечая золотое яйцо. Точно. Гарри ведь прошёл во второй тур, им стоит подготовиться к нему. — Эм... А, как насчёт открыть яйцо? — предложил он, сглатывая от неловкости, когда два взгляда – теплый, но пустой и холодный, вдумчивый – остановились на нём. Нервы пробежались по нему, заставляя выпрямиться больше, чем он был, однако... Он Малфой! Он не может так просто поддаваться этим глупым чувствам, он должен быть ведущим, должен быть лучше всех! Итак, он встал, не обращая внимания на дрожь в коленях, и прошёл к яйцу, поднимая его, шикнув от тяжести, и скоро устроил его на кровати около Гарри. Тот, кажется, не понимал, почему так резко сменили тему, но не стал спорить, подползая по кровати к нему и устраиваясь поудобней, смотря на блондина. — Это твой приз, — поняв, что ждут именно его, возразил блондин. — Тебе его и открывать. На него смотрели ещё, казалось, вечность – хотя на деле не более полуминуты – после чего Гарри наклонился, обхватив верхушку яйца. Внимание всех в комнате тут же переключилось, руки потели, пальцы дрожали, брови встретились на лбу в изогнутых линиях, пестрящих эмоциями своих носителей. Всё же яйцо не могло быть каким-то простым, ведь не зря за него вступались драконы. Конечно, те считали их своими детёнышами, но да не столь важно, особенно сейчас, когда створки засветились, и... Скрипучий, оглушительный звук, словно сотни кусочков мела прошлись по доске, словно ножи режут стекло, словно зубы стукнули о металл, заложил уши, заставляя всех троих на мгновение отскочить от приза, зажимая головы и жмурясь, словно это могло помочь уменьшить звук. — Убери это! — голос Тео едва был слышен, особенно для Драко, чей острый слух стал особой жертвой воя. — Как?! — Закрой его! Зажмурившись в последний раз ещё сильнее, Драко резко отпустил голову, делая рывок вперёд и накрывая своим телом издающее звук исчадие ада. Едва створки закрылись, как звук прошёл, и он едва смог сдержать вздох облегчения, потирая свои уши, ощущая густую, горячую жидкость на кончиках пальцев. Голову, казалось, всё ещё не разложило после этого писка, однако он не смог сдержать удивления, открывая глаза и осматривая своих друзей. Окружение словно было отделено от него одеялом, может, подушкой или толщей воды, настолько плохо он различал звуки. Беспокойные глаза Гарри, вспыхнувшие зелёным от переизбытка эмоций, немного привели его в чувства. «Фонарики, Ри» — доносится до него словно издалека, и он не сразу понимает, что это его голос. Через мгновения у его уха оказывается что-то холодное, такое неприятное, но приносящее облегчение, что он вздрогнул, обернувшись и встречаясь взглядом с Ноттом, в чьей руке был платочек со льдом, на углу которого было пятнышко крови. — Успокойся и дыши. Сейчас промоем и сходим к Помфри, — приказывают ему, и Драко недовольно фыркает, выхватывая из его рук лёд, отворачиваясь и гордо вздёрнув нос, сам прижимая прохладу к раненому месту. — Мне не нужна Помфри, Нотти, — звучит, наверное, шатко, и он видит, что Нотт не принял его слова всерьёз, однако Драко точно не собирался идти к этой ведьме по указке раздражающего его нага. Тот в ответ хмурится, фыркая и отворачиваясь, возвращаясь на свою кровать, всем своим видом показывая, что ему это вообще не нужно, так что Драко волен делать всё, что пожелает. Это не его дело, ему это и не нужно. Однако Гарри куда больше волнует состояние блондина, и он осторожно берёт его за здоровую руку, потянув за собой, побуждая встать с кровати, и дальше отправляясь к двери. Что-то в этом есть знакомое, но Драко не может понять, что именно. Кажется, точно так же его уже вели к старой ведьме (которая, к слову, не такая уж и старая), но когда именно? Может, когда он упал с метлы? Нет, он же не падал с метлы, только с гиппогрифа. Тогда, когда он болел? Но он не болел в Хогвартсе. О! Точно! Когда он разбил руку Гарри! Тогда Поттер вёл его, чтобы залечить его руку! Воспоминания заставляют слегка поморщиться, но быстро уходят, уступая место головной боли, и он шикает, перенося платочек со льдом от уха к виску. Спереди немедленно останавливаются. Проходит пара секунд, когда чужая рука слегка обхватывает его запястье, перенося назад к уху, и он не может сопротивляться, вздыхая и послушно отдавая ему контроль. Они вновь идут – идут, кажется, вечность – и всё совершенно расплывчато. Его усаживают на твёрдую койку, кто-то дёргает его уши, причитает, шепчет, натирает и втирает в них что-то. Потом идут щелчки – глухой, чуть почётче, а после слишком громкий, заставивший его вскрикнуть, зажмурившись и прикрывая ухо. Внезапно всё возвращается на круги своя, картинка перед ним совершенно ясная – медведьма, которая щёлкает теперь у второго уха, сбоку от неё Гарри, не отрывающий внимательного взгляда от него. Звуки на втором ухе также становятся всё более чёткими, и он раздражённо отталкивает чужую руку, чтобы та прекратила щелчки. — Ну, молодой человек, сделала всё, что могла. Пару дней может появляться звон в ушах и закладывание. Если будет болеть голова, обратитесь ко мне или к профессору Снейпу, нужно будет проверить, прежде чем давать зелья, — сообщила она, после чего, ещё немного повозившись и выяснив у них, как вообще это произошло, отпустила обоих, дав в путь по шоколадной конфетке, которые были горькими на вкус, но – Драко помнил по урокам профессора Люпина – горький шоколад полезен, потому ели без претензий. (Драко был почти уверен, что даже будь у Гарри претензии, о них никто бы не узнал. Они всё ещё работали над этим). Приближался обед, потому они отправились сразу в Большой зал, где пересеклись с Ноттом и Забини, с которыми и сели. Многих ещё не было, от чего разговор пуффендуек из-за соседнего стола был особенно хорошо слышен. — Как думаешь, мне стоит вплетать ленточки в волосы? — Нет, они же не подойдут к твоему платью! Хотя можно заказать у мадам Малкин синие ленточки, тогда, может быть, они подойдут. — Ой, вы про Святочный Бал? А я даже не выбрала, что надеть! У меня есть зелёное, розовое и красное платья, но ещё... — Кстати, Святочный Бал, — подхватывая их разговор, протянул Блейз, лениво перекатывающий горошек на своей тарелке. — Вы уже выбрали, кого пригласите? Он обращался сразу к троим, и, как понял Гарри, отвечать никто не собирался, потому и он не стал. Может, это риторический вопрос? Он ещё не научился их различать, так как не очень часто сталкивался с таковыми. — Ну... Вообще, есть человек на примете, — наконец протянул Драко. В его тарелке было немного отварной курицы и салата – Помфри посоветовала не есть много на обед, чтобы не провоцировать боли. — Но я пока не решил, что надеть и как пригласить, так что пока не стану говорить, кто это. — Ага, ясно с тобой, — Блейз усмехнулся, и, кажется, он знал, о ком говорил Драко. Как? Или он всё же не знает? Тогда что значит его интонация? — А ты, Теодор? — Согласен с Драко. Нужно всё подготовить прежде, чем приглашать. — Тц, словно из прошлого века, — он вздохнул, разломив горошину на тарелке, когда проткнул её вилкой, и мгновение очень целеустремлённо старался насадить её на вилку, после чего внезапно поднял взгляд на Гарри. — А ты, Поттер? Чемпионы будут открывать торжество, ты уже выбрал, с кем пойдёшь? Что ему отвечать? Стоит ли говорить то же, что он сказал Луне? Но Луна сказала, что так нельзя, потому что втроём они отдавят друг другу ноги. Он не хочет выбирать кого-то одного, ведь тогда другой может обидеться, а Гарри просто не умел извиняться или утешать. И он хотел идти втроём – они оба его друзья! Но, кажется, он слишком долго молчал, потому что Блейз цокнул, отворачиваясь. — Ну, нет так нет. Спрошу у девчонок, уж они-то всегда сразу знают, с кем собираются идти. И на том больше не было разговоров о Святочном Бале, они замолчали, стол заполнялся остальными, иногда появлялись короткие разговоры о домашних заданиях и всяких глупостях, зачастую связанных с гриффиндорцами – не потому, что их не любят, нет, когда на вашем факультете и Принц, и Куколка дружат с гриффиндорцами, приходится мириться, но потому, что именно львы попадают в большинство приключений в Хогвартсе. Более-менее разговор продолжается позже, когда они в библиотеке, обложены книгами и пергаментами, а с минуты на минуту должны присоединиться их друзья. — И всё же, я не понимаю, что делать с яйцом, если оно только кричит, — потирая виски (головные боли не начались, но лёгкая пульсация появлялась время от времени), Драко откинулся на стул, полностью забывая о травологии, которой занимался. — Очевидно, нужно понять, как расшифровать этот крик, — слегка насмешливое выражение лица было у Тео, что заставило блондина презрительно цокнуть в его сторону. — Ещё скажи, что Аква – это заклинание воды, гений. И без того понятно, что это нужно расшифровать! Я спрашиваю другое: как? — Водой, — уловив, что это не прямой вопрос Тео, Гарри отложил перо в сторону, смотря на своих одноклассников. Те перевели взгляды на него, осоловело моргая пару раз. — То есть... Как – водой? — Бровь Драко дёрнулась — Оно работает, если его погрузить в воду, — он слегка пожал плечами, почти незаметно, если бы не шевеление капюшона. — И ты в этом уверен, потому что..? — Видел. — Видел, — глуповато повторил Драко, глядя прямо на него. Он казался от чего-то недовольным, и Гарри не мог точно понять, почему. — Когда? — Когда увидел его. — Ну конечно, — это было сказано так тихо, что Гарри не был уверен, должен ли он вообще был это слышать, или это говорили для Тео, который сидел рядом с блондином. Не то, чтобы он этого хотел, но рядом с Гарри обычно садился хотя бы один, если не сразу оба Уизли, а их Нотт терпеть не мог. После этого Драко ничего не сказал, лишь пару раз глубоко вздохнув, и отвернулся, возвращаясь к столу. Теодор тоже смотрел на Гарри как-то странно, однако ничего не сказал, поэтому все трое принялись за эссе. — Мальчики! — высокий, звонкий голос Джинни прорезал тишину, чем тут же заслужил шипение от мадам Пинс, и рыжая волшебница тут же зажала себе рот, ойкая и покрываясь жирными кругами смущения, что расплылись по её щекам. Рядом с Джинни шли Рон, Гермиона и Седрик, последний слегка улыбнулся смущению младшеклассницы, после чего слегка помахал слизеринцам, первым садясь сбоку от Гарри. Со второго бока разместился Рон, ничего не говоря – жевал бутерброд – а сбоку от Драко села Гермиона, сразу доставая свои учебники и пергамент. Нотт проявил удивительную сдержанность, когда Джинни, немного помявшись, села около него, в углу длинного стола. — Виктор обещал прийти ближе к двум, — прожевав кусок колбасы, сообщил Рон. Они с Виктором общались чуть более тесно, чем с другими, по большей части обсуждая и тренируя разные трюки с огнём, а после – когда выяснилось, что Рон большой фанат карьеры Виктора в спорте – стали уходить на тренировки по квиддичу. — О, Флёр сказала, что сможет прийти довольно скоро. Ей сейчас идёт очень много приглашений, поэтому она бегает по Хогвартсу зиг-загами, — Джинни слегка хихикнула, не до конца понимая проблемы, с которыми сталкивается вейла. Её недавно пригласил Невилл, и, зная, что ей вряд ли удастся пригласить Драко, волшебница согласилась. — Кстати, насчёт приглашений, — чуть более громким тоном, чем следовало, заговорила Гермиона. Заметила она это сразу, прокашлявшись, оглядываясь на библиотекаря, после чего продолжила тише. — Вы уже решили, с кем пойдёте? — Боже, сейчас всех девчонок это беспокоит, не так ли? — Драко устало вздохнул, откидываясь на спинку стула и потирая глаза. Взгляд его на мгновение метнулся к Гарри, после чего вновь поднялся к потолку. — Нет, ещё не решили. Точнее, вроде как решили, но не пригласили. — Оу, — она неловко замялась, не зная, что стоит сказать на это. — М... А кто уже спрашивал? — Блэйз, — смешок вырвался из мальчишек, когда стало ясно, что мгновение назад Драко сравнил Забини с девчонками. — Не важно. Я уверен, что мне скажут «да», так что нет причин беспокоиться. — Ну, тебе так же могут сказать «нет», — словно бы мимоходом заметил Нотт, и Драко тут же ухватился за это, недовольно глянув на него. — С чего бы? Думаешь, меня бы променяли на тебя? — О, расчёт стоит именно на это. — Ну, тогда ты плох в ставках, ведь он ответит мне «да». — О, я в этом сомневаюсь. — Ну конечно, ты же такой важный! — Рад, что ты это признаёшь. Рон с нарастающим беспокойством наблюдал за перепалкой, явственно понимая, о чём - о ком – идёт речь. Он с трудом проглотил последний кусок хлеба, на котором уже не осталось колбасы, и осмотрел остальной стол. Гарри, словно и не обращал внимание на перепалку, писал на пергаменте, вовсе не глядя в книгу, Седрик и Крам обсуждали – кажется – живую трансфигурацию, Джинни нервно смотрела то на Драко, то на Теодора, а Гермиона... Гермиона смотрела на них с явной хмурой складкой между бровей. Кажется, она тоже уловила оговорку в разговоре слизеринцев. Рон помнил, что у магглов довольно плохо относились к тому, что совершенно обычно у магов. На самом деле, это вообще очень часто, что волшебники находят себе партнёра своего пола. Однако у магглов всё по этому поводу куда сложнее, уж Рон, чей отец обожает магглов, знает. Она уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как он успел ухватить её мантию. Резкий, непонимающий взгляд обратился к нему, и Уизли осторожно покачал головой. «Мы с тобой поговорим позже» — обещал его вид, и Гермиона, кажется, это видела. — «Я тебе всё объясню». В её виде была неуверенность, однако она кивнула, соглашаясь и возвращаясь к своей работе, пока спор постепенно затихал. В чём Слизеринцы молодцы – они не выносили своих проблем за пределы факультета, либо же старались как можно менее заметно проявлять свою враждебность. Если, конечно, эта не враждебность к чужому факультету – уж тут они не особо скрываются. Скоро к ним присоединился Виктор, садясь рядом с Роном, а ещё чуть позже – Флёр, как обычно с веером, который, однако, отложила в сторону уже минут через пятнадцать. Совместными усилиями уроки четвероклассников были завершены, Джинни закончила свою таблицу по прорицанию, и стол очистили, погружаясь в тихие обсуждения проблем насущных. — У меня перья разлетелись по комнате от испуга, когда я открыл яйцо, — слегка посмеиваясь, рассказал Седрик. — Я его уже и жёг, и с высоты сбрасывал – хоть бы хны. Искал тайные кнопки на его узорах. Думал, может там послание какое, а открывается оно так – для отвлечения. — О, ви-ви, да, — Флёр устало приложила руку к щеке, слегка склоняя голову. — Очень громкая вещь. Мадам Максим запретила мне открывать её на нашем корабле. — Профессор Каркаров хотел сказать мне, как оно решать, но я ушёл рано, — слегка кивая, заявил Виктор. Гарри крутил головой, слушая то одного, то другого. Оу. Он не должен был использовать своё наследие, чтобы отгадать загадку? Ну, так или иначе, он её отгадал. И он не собирался держать это в себе, ведь и к первому испытанию они готовились вместе. — Оно работает под водой. Нужно окунуть и открыть. Разговор на мгновение прекратился, когда взгляды сосредоточились на нём. — Ты... Уже знаешь, в чём загадка? — крыло крайне осторожно обхватывает его плечо, когда Седрик удивлённо смотрит прямо в зелёные глаза, впервые поражаясь их насыщенностью. — Нет. — Но... Откуда..? — Он видел, — вздохнув, объяснил Драко, помня, как долго иногда приходится тянуть ответы из Гарри. — Он артефактор, — напоминание, так как сразу несколько непонимающих пар глаз устремились на блондина. Искра понимания прошлась по группе, и крыло уже спокойней легло на спину Гарри, слегка покрывая даже его голову. — Ну... Тогда нужно попробовать, верно? Как насчёт... Ванны старост? Флёр, я поговорю с нашей старостой, она пустит тебя, а парней проведу я, — сначала было не совсем понятно, зачем это, а после, когда вспомнилось, что в комнатах общежитий только душевые, стало всё понятно, и чемпионы кивнули. (— Да, Гарри, ты тоже идёшь с ними. Да, он имел в виду только парней-чемпионов. Нет, мы с Ноттом и Роном не пойдём. Да, я подожду тебя)