ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо
Уважаемая мисс Грейнджер,
обращаюсь к Вам с особой просьбой: так как Вы являетесь единственным заводчиком жар-птиц, известным по всей Европе, прошу Вас о личной встрече. На следующей неделе я прибуду на Ваш остров, назовите мне день и время.
С нетерпением жду Вашего ответа.
С наилучшими пожеланиями
Лорд Драко Л. Малфой
ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо
Гермиона читала эти строки уже в четвёртый раз. Она не могла поверить своим глазам. Её удивление было прямо пропорционально нетерпению совы, ждущей её немедленного ответа на письмо. Как он её вообще нашёл? И какого дьявола он называл себя лордом? Он что, всё-таки принял титул? Видимо, ей всё же не помешает снова начать выписывать «Ежедневный пророк» спустя… подождите, сколько лет прошло? «Лет десять-двенадцать, наверное», — предположила она. Грейнджер бросила свою старую жизнь. И не скучала по ней. Никогда. — Полагаю, твой хозяин и мастер-лорд в любом случае ждёт моего ответа, не так ли? Она разговаривала с совой Малфоя, мда… У птицы был какой-то прямо-таки представительский вид с этим белым оперением и большими жёлтыми глазами навыкате. Всё её естество сопротивлялось тому, чтобы написать ответное письмо. Но она знала, что если не сделает этого, то он, возможно, уже сегодня вечером появится на пороге её дома. Однажды, когда они были главными старостами школы, этот заносчивый сноб сказал ей, что всегда получает то, что хочет. Хоть она и не была слишком высокого мнения о нём, но в эти слова почему-то поверила сразу. Смирившись, она взяла бумагу и перо:ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо
Малфой,
я рада твоему письму (совсем не рада на самом деле).
Поскольку я предполагаю, что это не шутка с твоей стороны (а жаль), предлагаю вторник, три часа дня.
Будь пунктуальным, я не стану тебя ждать.
Без наилучших пожеланий,
Г.Г.
ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо
Она гордилась собой — ответ был почти дружеским. Она осторожно привязала записку к правой лапке совы, пригладила перья и дала ей совиное печенье. — Лети, моя красавица. Приятного полёта домой! Птица вылетела из маленького коттеджа Гермионы, который располагался на краю волшебного острова Фэйр на большом отдалении от других домов — как раз то, что ей нужно для затворнического образа жизни. Она и её жар-птицы — в большем она и не нуждалась. Она не хотела окружать себя людьми — не хотела их видеть. Время от времени к ней приезжал Невилл, привозил целебные травы и изучал флору и фауну вокруг коттеджа. Они тщательно избегали разговоров о прошлом. Один раз с ним приехала Луна, с которой они скоро должны были пожениться. Она любила Лавгуд, но Луна была… Луной. И та сразу вычислила, в чём кроется причина её затворничества. Конечно, она не могла винить её в чём бы то ни было. Луна так ей и сказала — она должна отпустить боль потери. Гермиона заверила подругу, что у неё всё хорошо. Закончилось всё тем, что она больше не приезжала — ей было слишком грустно видеть её новый образ жизни. Прохладный ветер ударил ей в лицо, когда она вышла в свой сад. Величественные, огненно-красные птицы гордо вышагивали по траве. Их было девять. Четыре самца и пять самок. Их почти не осталось в дикой природе, так как любители этой породы охотились на них, чтобы содержать у себя в вольерах. Гермиона не была заводчиком жар-птиц, нет — она была хранителем их вида. Потому что у этих птиц была одна тайна. Если самец и самка сходились, то это был союз навеки. Кроме людей, у жар-птиц не было врагов в естественной среде обитания, и они могли прожить больше ста лет. Однако они быстро вымирали, поскольку с потерей партнёра сначала погибала птица, оставшаяся в одиночестве, а затем и живущая в неволе. Ей удалось спасти только одну особь женского пола, она жила дальше, хоть её вторая половинка и умерла. Это вселяло Гермионе надежду. В том числе и для себя… Она заботилась о жар-птицах как о маленьких детях, надеясь на то, что позже они смогут вернуться в дикую природу. А может, ещё и принесут потомство. Она со счастливым видом наблюдала за чудесными птицами, лишь одинокая самка сидела поодаль и каждый день теряла всё больше перьев. То, что она ещё жила, граничило с настоящим чудом. Гермиона подсела к ней, погладила её крылья и запела незамысловатую успокаивающую песню. Остальные птицы начали повторять за ней. Эта небольшая группа сородичей защитит её. Поддержит. На одно короткое мгновение ведьма подумала о Гарри и Джинни. И обо всех остальных. Нет, та жизнь осталась в прошлом. Окончательно и бесповоротно.***
Дни до вторника пролетели незаметно, незадолго до трёх часов дня Гермиона подошла к южному берегу острова Фэйр — только там Малфой сможет пришвартоваться. Внутри неё бушевала буря. Она не видела «Ледяного принца» со времён Хогвартса, чему была чрезвычайно рада. Что ему нужно? И откуда он вообще узнал, где она находится? Но она не собиралась проводить с ним больше времени, чем нужно, поэтому чем скорее она от него избавится, тем лучше. Она хотела вернуть свой чёртов покой. Вдалеке вдруг показалась яхта, которая возникла словно из ниоткуда. «Ну конечно, — подумала она. — Чтобы наш достопочтенный господин и прибыл на обычной лодке? Да никогда». Она уже сейчас ненавидела всю эту ситуацию. Грейнджер неспешно шла по причалу, разглядывая человека на носу судна. А он совсем не изменился: его платиновые волосы всё так же сияли на солнце, но теперь они были не такими прилизанными, его причёска стала почти такой же небрежной и растрёпанной, как когда-то у Гарри. Яхта пришвартовалась, и Гермиона удивилась тому, что Малфой вышел к ней с чемоданом в руке. — А это ещё что такое?! Под «этим» она, конечно же, имела в виду чемодан, на который недвусмысленно указала пальцем. — Здравствуй, Грейнджер. Да, спасибо, моё путешествие прошло хорошо. Да, разумеется, я не откажусь от чашечки чая. Ты, видимо, совсем разучилась принимать гостей. Где твои хорошие манеры? Ледяной взгляд его серых глаз был острым как нож. Да, он мог нацепить на лицо безэмоциональную маску, но глаза всегда выдавали его. Прямо сейчас, к примеру, он был раздражён. Скорее всего, он привык к большему почтению. — Малфой, ты просил лишь об одной встрече. Вот она я. Но я не заводчик жар-птиц. Так что хорошего тебе обратного плавания! Не забудь свой чемодан. Сказав это, она развернулась и внутренне возликовала, думая, что смогла проучить его. — Грейнджер. Мне нужна твоя помощь. Помоги, пожалуйста? Пожалуйста… Она остановилась. Вот дерьмо, чёртово гоблиново дерьмо… Её проклятый синдром спасительницы снова дал о себе знать. Она медленно повернулась к нему и окинула его долгим взглядом. А Малфой не лгал, он действительно был в отчаянии. По мановению его палочки перед ней появились четыре домовых эльфа, которые что-то левитировали. Гермиона замерла, присмотревшись. — Малфой, какого чёрта ты творишь?! Это же жар-птица, и она скорее мёртвая, чем живая! Что ты сделал? Она рассерженно вытащила свою палочку, отчего эльфы вздрогнули, а Малфой выглядел так, словно ему наскучил этот разговор. — Я спас самца. Но спасти самку, к сожалению, не смог. Вот почему я приехал сюда. Слышал, у тебя здесь есть самка. Я хочу свести их вместе и таким образом спасти обоих. И ты должна мне в этом помочь! Гермиона закатила глаза и прошипела: — Малфой, я изучаю этих птиц более десяти лет. Изменить их первобытные инстинкты невозможно. Это именно то, что делает их особенными. Может, у твоего желания и благородные мотивы, но у меня тут не питомник, а место отдыха и реабилитации. Конечно, ты можешь оставить самца у меня. Здесь, по крайней мере, его ожидает лёгкая смерть среди своих собратьев. Но тебя я попрошу уехать. — Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер… Всё такая же упрямая всезнайка, как и раньше. Я знал, что ты отреагируешь именно так, а теперь довожу до твоего сведения, что ты находишься на моём участке земли. Вернее, я владею всем островом, так что я сам решу, когда мне уйти и уйти ли вообще. Эльфы! Пожалуйста, отнесите птицу в коттедж Грейнджер! Ты это слышала, я сказал «пожалуйста»? И прежде чем ты задашь этот вопрос, да, они получают зарплату и у них есть выходные дни. С этими словами Драко Мудак Малфой прошёл мимо потерявшей дар речи Гермионы. Этот высокомерный сноб и вправду купил этот остров… Просто так. Она как раз размышляла о количестве способов превращения Малфоя в корм для рыб, когда он позвал её: — Не будешь ли ты так любезна присоединиться к нам? Я хочу чаю! О да, из него получится прекрасный корм для рыб! Гермиона с недовольным видом сопроводила этот небольшой конвой в свой сад. Жар-птицы с интересом уставились на гостей. Заметив своего собрата, они радостно приблизились к нему. Эльфы в ужасе испарились, когда птицы образовали небольшой круг вокруг новичка. Одинокая самка тоже приковыляла ближе. Грейнджер была удивлена, ведь по её опыту жар-птицы обычно сторонились чужих. Но сейчас они все вместе затянули мотив очень знакомой ей песни, как будто это было чем-то само собой разумеющимся. Новый самец закрыл глаза и расслабился. Пока Гермиона с восторгом наблюдала за этой сценой, Малфой как ни в чём не бывало без разрешения вошёл в её коттедж, только чтобы через мгновение громко закричать: — Чёрт, Грейнджер! Неужели этот ужасный комок рыжей шерсти ещё жив?! Он укусил меня! — Не будь дураком, Малфой, кошки так долго не живут. Это Фрей. Преемник Живоглота. Веди себя хорошо, Фрей. Этот чурбан не понимает шуток, — сказала она, войдя в дом. Малфой уже расселся на её диване и закрыл глаза. Гермиона посмотрела на него. Этот мудак был всё таким же красивым. Она что, действительно так подумала прямо сейчас?! Ну что ж, о Драко Малфое можно было говорить и думать всё что угодно. Но да, он и вправду был красивым мужчиной. — У тебя есть гостевая спальня? — Что, прости? Ты же приехал на яхте. В той большой штуковине должно быть больше комнат, чем во всех домах на этом острове вместе взятых! — Яхты на берегу уже нет. И так как отеля поблизости тоже нет… — произнёс он, растягивая слова. — Нет… Нет! Малфой, ты пишешь мне письмо, приезжаешь сюда, купив перед этим этот остров, что уже само по себе безумие, между прочим, и ко всему прочему ты ещё и спать здесь собрался?! Ну уж нет. Никогда! Гермиона скрестила руки на груди и зло сверкнула глазами в его сторону. — А Лонгботтом был прав. Тебя трудно уговорить. — Лонгботтом? Лонгботтом который Невилл Лонгботтом? Какого чёрта?! — А ты что, знаешь нескольких Невиллов Лонгботтомов? Мерлин упаси, надеюсь, Луна ещё не беременна. Ну, твой дорогой друг любезно сообщил мне, где тебя найти. Кстати, привет тебе от него. О, вот ещё что, Грейнджер — я люблю горячий чай. С этими словами он взял её книгу и начал читать. Ведьма буквально кипела от злости. Сначала она убьёт Малфоя, а потом Невилла. В гневе она направилась на кухню и начала греметь посудой. Всего одну ночь, Гермиона, у тебя получится. А завтра он уедет! Через кухонное окно она увидела, что на улице уже стемнело. Жар-птицы отдыхали, прижавшись друг к другу. Её самка и новоприбывший самец сидели рядом. И хоть ей и не нравился Малфой, но она хотела, чтобы птицы действительно сошлись. Вернувшись в гостиную, она увидела, что мужчина уже заснул на её диване. Он казался таким… лишним здесь. Всё вокруг было старым и маленьким по сравнению с ним, но Гермионе нравилось это особое очарование. А он выглядел какой-то современной картиной на фоне старинных полотен. Всего одна ночь, Гермиона. Ты сможешь! Она укрыла его пледом и вышла на веранду. В её жизни очень давно не было мужчины. Рон… Она подумала о Роне. Слёзы потекли по её щекам. Она не понаслышке знала, что чувствуют птицы. Её вторая половина тоже умерла, ушла навсегда. И вместе с ним умерла и часть её. Но все мысли о том времени она заперла глубоко внутри себя. Уж очень сильной была эта боль.***
На следующее утро Гермиону разбудили громкие звуки. Она побежала в сад прямо в ночной сорочке и остановилась, не веря своим глазам. Драко Малфой, переодевшись в удобную одежду, стоял среди жар-птиц и смеялся от души. Фрей сидел у него на плече. Ей это снилось?.. Две одинокие птицы стояли рядом и выглядели намного счастливее, чем вчера. — Доброе утро, Грейнджер! Симпатичная сорочка, кстати! Прекрасно, он снова насмехался над ней… Но это не имело никакого значения, потому что жар-птицы чувствовали себя отлично и практически танцевали вокруг новой парочки. — Что… что ты сделал? Разве есть какое-то заклинание…? — Грейнджер, неужели ты не знаешь о магии самоисцеления? Безусловно, ты очень хороший хранитель вида. Но твоя меланхолия заразительна. Она передаётся и им. Мерлин, просто улыбнись и живи дальше. Отпусти свою боль. От этих слов Гермиона застыла как вкопанная. Как он посмел?! — Уходи. Исчезни! Причём прямо сейчас. Ты не имеешь на это права и ничего обо мне не знаешь! Последние слова она произнесла, уже захлёбываясь слезами. Внутри неё что-то оборвалось. Она больше не могла держать это в себе, страдая изо дня в день. Малфой подошёл ближе и, обняв её, начал укачивать в своих руках, как маленького ребёнка. И Гермиона горько заплакала. Впервые после смерти Рона она позволила себе разрыдаться по-настоящему. Волшебник молчал, не выпуская её из крепких объятий. И она была благодарна ему за это.***
Дни проходили друг за другом, но никто из них не заговаривал о нервном срыве Гермионы. Они работали в плотном тандеме, заботясь о птицах. Малфой осмотрел окрестности. Он хотел создать здесь заповедник для волшебных животных и считал, что остров отлично подходит для этого. Ей понравилась эта идея. И, честно говоря, ей нравилось его присутствие. Даже слишком… Когда Малфой прожил с ней целый месяц, случилось чудо. Рано утром он позвал её в сад. Гермиона не могла поверить своим глазам — новоиспечённая пара птиц исполняла брачный танец. Они и правда сошлись! — О, Драко! У нас получилось! — с этими словами она крепко обняла мужчину. Её щёки порозовели, когда до неё дошло, что именно она сделала. Малфой удивлённо посмотрел на неё и, недолго думая, притянул к себе и страстно поцеловал. Сначала она замерла, не зная, что ей делать, но потом ответила на поцелуй. Гермиону переполнило какое-то потрясающее чувство, внутри неё всё как будто ожило. Они оторвались друг от друга, тяжело дыша. И ведьма кое-что поняла — она влюбилась. — Грейн… Гермиона, мне нужно тебе кое-что сказать. Я должен уехать завтра утром, на самом деле моё пребывание здесь должно было быть намного короче. Я… отец передаст мне свой бизнес в Нью-Йорке. И… я должен жениться… Нет… Он не говорил этого, она, должно быть, ослышалась… Холод вновь проник в её тело. Она подавила слёзы и, наигранно рассмеявшись, повернулась к нему. — Да ладно тебе, это всего лишь поцелуй. И, если честно, я рада, что ты уедешь, значит, я снова смогу обрести свой покой. Она убежала обратно в дом, потому что больше не могла сдерживать слёзы. Она с грустью заперлась в своей комнате, надеясь таким образом не путаться у него под ногами перед отъездом. Грейнджер впервые за долгое время что-то почувствовала и тут же разочаровалась. Она устало закрыла глаза и попыталась забыть обо всём. С наступлением сумерек она проснулась, но её самочувствие никак не улучшилось. Гермиона вошла в свою маленькую гостиную и обнаружила Малфоя сидящим перед камином. Она тихо села рядом с ним на диван. — Знаешь, я ещё ни с кем не целовалась после Рона. Просто радость за птиц буквально накрыла меня с головой. Мне очень жаль. — Грейнджер, не нужно извиняться за свои чувства. И, может быть, ты не заметила, но вообще-то это я поцеловал тебя. И с радостью сделал бы это ещё раз… — тихо заключил он. Гермиона преодолела небольшое расстояние между ними и снова поцеловала Драко. Чтобы доказать самой себе, что между ними не было никаких чувств. Однако знакомое напряжение тут же вернулось, как только их губы соприкоснулись — бабочки затанцевали танго у неё в животе. Малфой зарылся рукой в её волосы и притянул ещё ближе к себе. Он умолял её губы впустить его, и она с радостью сдалась под его напором. Их языки танцевали свой неспешный танец, а вторая рука Драко опустилась к талии Гермионы. Жар между ними стал просто невыносимым, она отстранилась от него и посмотрела в глаза цвета грозового неба. — Останься и люби меня сегодня ночью. А завтра мы всё забудем. Пожалуйста, Драко? — прошептала она ему. И он был только рад исполнить её желание. Когда их тела слились воедино, Гермиона почувствовала себя словно заново родившейся. Вся боль ушла, она смогла отпустить её. Должна была отпустить… И она отдала ему всю себя. Рон навсегда останется частью её жизни. Он был мёртв, но она продолжала жить. Она больше не могла отказываться от собственного счастья. Они любили друг друга до самого рассвета. Голова Гермионы покоилась на обнажённой груди Драко, на которой её палец выводил замысловатые круги. — Во сколько ты уедешь? Тишина… — Драко? — Попроси меня остаться. И я останусь. Сердце Гермионы чуть не разорвалось от счастья. — Пожалуйста, останься, Драко! Сегодня, завтра и до конца наших дней! И он остался…***
Год спустя:
Гермиона стояла на причале и смеялась, пока Гарри пытался пришвартовать лодку к берегу. Джинни ругалась, упрекая его в никчёмности, пока дети прыгали в небольшом судне вверх и вниз. Грейнджер была очень рада увидеть своих друзей снова. К ним как раз подошли Луна и Невилл, прибывшие раньше Поттеров. Драко обнял Гермиону сзади и положил руки на её выпирающий круглый живот. — Ты счастлива, миссис Малфой? — Да, очень, мистер Малфой! Ты видел, наши жар-птицы начали высиживать птенцов! И птенцов высиживали именно те птицы, которые год назад остались без своих вторых половинок. И теперь Гермиона была абсолютно уверена в том, что благодаря любви, доверию и надежде в жизни нет ничего невозможного.