Йети

      — Йети.       Себастиан смотрит скептически, чуть приподняв левую бровь, и под этим его "ты-блин-серьезно" взглядом Сэм тушуется, упирает глаза в пол.       — Ну да, — все же продолжает он свою линию. — Это Винс на днях спросил, есть ли у нас йети. Я, конечно, сперва сказал что нет, но потом задумался, и ведь все сходится! — Сэм увлекается, поднимает блестящий азартом взгляд, начинает говорить быстрее и размахивать руками. — Не, ну серьезно! Горы — раз, малолюдно — два, а ведь есть ещё те камни, про которые говорят что это их слезы!        Себастиан все ещё настроен скептически. Нет, он, конечно, верит в криптидов (но не в пришельцев и не в призраков, он же не больной), даже пара книг о них с детства на полке стоит, но ловить их? Абсурд.       — У тебя под боком Джунимо, черная сопля, торгующая яйцами куриц-дьяволов, и полная шахта всякой нечисти, а ты хочешь искать йети.       — Но разве это не подтверждение, что йети у нас тоже может быть? — неожиданно вступает в разговор Абигейл. Она неопределенно ведёт рукой вокруг, — Ну, все эти наши существа.       Себастиан сдается. Спорить с двумя этими энтузиастами, уже всерьез обсуждающими план поиска, глупо. Да и, что таить, на самом деле ему и самому интересно. Но в успех он не верит. Вот ни капельки. Ни на чуть-чуть.       Сэм погружается в идею с головой. Он находит дома старый, но ещё рабочий фотоаппарат, такой же телефон, выпрашивает у Хэйли самую плохонькую камеру. Он, конечно, рассчитывал на что-то получше, но Хэйли отдавать своих малюток для сомнительных идей отказалась.       — У тебя памяти на них на всю ночь не хватит, — пытается образумить Себастиан друга. Тот легкомысленно отмахивается.       — Внешние накопители поставим.       — Все равно они в темноте ничего не снимут, чувствительность у них же никакая.       — Поставим фонарь, а лучше два.        — А аккумуляторы где брать? И вообще, ты уверен, что йети выйдет на свет?       Сэм неопределенно пожимает плечами.        Абигейл, как главный знаток жутких и заброшенных мест, составляет карту расположения фотоловушек.        — Поставим на старом карьере, у станции и по дороге от гор на ферму, — тыкает она пальчиком по карте. — И ещё возле автобусного тоннеля. А здесь, возле башни, сядем в засаду.       Себастиан ежится. Он не трус, но сидеть ночью в лесу, возле башни, из которой порой долетают такие жуткие звуки…       — У станции шумно, там же поезда все время. Да и фермер постоянно туда-сюда носится, может он распугал их всех уже        — Да нет, поезда-то редко ездят, — рассеянно тянет Абигейл, явно о чем-то задумавшись. — Фермер… Так, фермер… Точно! — она достает маркер и ставит на карте ещё одну пометку. — И одну камеру на ледяные уровни пещеры!       Себастиан всегда считал себя здравомыслящим, но когда он едет в Зузу за инфракрасными камерами, датчиками движения и парой термоодеял, немного сомневается в своей адекватности.        — Ну зато я подготовлюсь нормально, а не как эти, — бормочет он, добавляя к чеку пару жёстких дисков и три упаковки аккумуляторных батарей самого большого объёма.        — А это вообще полезная в хозяйстве вещь, — заключает он, финальным штрихом выставляя на кассу термос на полтора литра.       Себастиан рад, что благодаря жизни с родителями сумел накопить на своем счёте некоторую сумму, но когда почти вся она переходит в кассу магазина, вновь начинает сомневаться в своей адекватности.       Подготовка занимает около двух недель. За этот срок об их предприятии узнает Винсент, который зашёл в комнату Сэма во время споров о том, где лучше ставить обычные камеры, а где — инфракрасные, от него — Джоди, Пенни и Джас, а там уже весь город. Из-за этого Деметриус читает Себастиану лекцию на час о том, что криптидов не существует, Джоди делает Сэму крепкое внушение (Я не против того чем вы занимаетесь, но вы можете быть осторожнее? Винсент вчера ночью чуть не ушел в лес, я чудом его поймала!), и примерно каждый встреченный житель города норовит высказать свое мнение по поводу этой авантюры. Кто-то не одобряет, кто-то ждет результатов, кому-то все равно, но мнением своим они считают важным поделиться. Более-менее адекватно реагирует только фермер: предлагает им туристические коврики, а то у него все равно без дела лежат.        Решено, что ночами караулить йети они будут целую неделю, первый и последний день — все вместе, остальные — попарно. Себастиан вздыхает, ведь неизвестно, что лучше: провести ночь в лесу в одиночку или же вместе со взбалмошным и легковозбудимым Сэмом. Успокаивает, что Абигейл будет рядом хотя бы два дня — ее обыденное спокойствие разливается вокруг, успокаивая напряжённые нервы.        В понедельник предпоследней недели лета наступает первая ночь охоты. Они встречаются возле ранчо Марни в девять вечера, когда солнце уже почти скрывается за горизонтом. Себастиан одет как обычно, разве что в более старую и потрепанную одежду: ее не жалко. Огромный рюкзак за его спиной со всем необходимым для успешной ночёвки оттягивает непривычные к такой тяжести плечи. Абигейл сменила юбку на штаны и накинула кофту. За ее спиной болтается тощий рюкзак с фонариком, небольшим перекусом и спреем от комаров.       — Спрей от комаров, — усмехается Себастиан: он взял антикомариную шашку, которую консультант в туристическом магазине рекомендовал как более эффективную.       — Я всегда им пользуюсь, — пожимает плечами Абигейл. Себастиан с завистью отмечает лёгкость ее движения. Его плечи кажутся закаменевшими на века. — Ещё ни разу не подвёл. А где Сэм?       Сэм опаздывает уже на десять минут.       Себастиан и Абигейл напряжённо вслушиваются в шорохи, стоя на самом краю освещённого дверным светильником круга. Наконец, из кустов у реки слышится чертыхание. Они спешат туда, включив карманные фонарики, и находят Сэма, запнувшегося ногой за торчащий корень. Выглядит он максимально странно: на нем костюм расцветки хаки, явно на несколько размеров больше чем надо, лицо раскрашено черными и зелёными полосами, а из волос торчит странная комбинация веток и травы.       Сэм встаёт, поддернув штаны.       — Я даже комментировать это не буду, — говорит Себастиан, поворачиваясь к Сэму спиной. — Ну что, пошли?       Абигейл ведёт их по утоптанной тропинке до лесного озера, после которого приходится идти сквозь негустой подлесок. На каждый хрустнувший под ногами сучок Сэм недовольно шипит. Себастиан отмахивается рукой от вьющейся в кустах мошкары, отмечая, что Абигейл ее даже не замечает.  Фонари с трудом продавливают густую тьму, освещая не больше двух метров пространства впереди идущих. Себастиан поражается, как Абигейл находит дорогу там, где он и днём мог бы заблудиться, и всерьез задумывается о том, чтобы отметить дорогу цветными лентами на стволах деревьев — их он тоже взял — но решает сделать это утром, на обратной дороге, потому что сейчас верхняя половина рюкзака забита едой. Идут по ощущениям не очень долго, но Себастиан едва-едва тащит дальше тяжёлый рюкзак, с тоской думая, что запасные ботинки были явно лишними. Сэм, который идёт налегке, появляется то справа, то слева от Себастиана, и при этом ещё успевает вертеть головой во все стороны как вентилятор.  Наконец, в просвете между деревьями становится виден невысокий обрыв и фонарь над дверью в башню волшебника. На краю леса они останавливаются и некоторое время смотрят вверх, на окошко под самой крышей башни, в котором неровно пляшут красноватые отсветы.       — Надо вернуться немного назад, — подаёт голос Сэм. — Вряд ли йети будет так близко к краю леса.       Себастиан не хочет уходить от зловещей башни, ведь она сулит сомнительное, но все же людское присутствие. Он медлит, но внезапный крик бьёт его наотмашь, заставляя развернуться и рысцой кинуться в лес догонять друзей. Башня больше не внушает спокойствие.       Они углубляются не сильно, метров на тридцать, забирая немного южнее. Абигейл выводит их на крохотную полянку с парой упавших бревен, и Себастиан со стоном блаженства опускается на одно из них, вытягивает ноги и скидывает на землю рюкзак. Тот падает с глухим стуком.        — Костер не разводить! Я в дозор. Себастиан, сменишь через два часа!       Сэм с шелестом растворяется в кустарнике на краю полянки. Абигейл качает головой и садится на бревно рядом с Себастианом.        — Кушать будешь? — спрашивает она и достает из рюкзака палку колбасы.       — У меня свое, — с гордостью отзывается Себастиан и подтягивает к себе рюкзак. На свет появляются: туристический коврик, скатерка, свёрток с полудюжиной варёных яиц, контейнер с куриными бедрами, полуторалитровый термос с кофе, два огурца, помидор, с десяток абрикосов, буханка хлеба, нож, три вилки, ещё один контейнер, на этот раз с печёным картофелем, и четыре консервы: две готовые каши с мясом, рыба в масле и ананасы.       — И зачем ты это все нес? — спрашивает Абигейл с участливым любопытством, откусывая колбасу прямо от палки.        — Кушать, — смущается Себастиан и принимается расстилать скатерть на туристическом коврике.        На самом деле есть он не хочет, а такое количество еды взял для перестраховки, с учётом волчьего аппетита Сэма (как только Джоди умудряется его прокормить) и возможно голодной Абигейл, но признаться в этом он не решается.       Они сидят молча, напряжённо вслушиваясь в шелест веток, редкие крики ночных птиц и зловещие звуки из башни волшебника, вздрагивая от каждого случайного треска или бульканья воды в недалёком озере. Когда из кустов доносится приглушённый мат, Себ ежится, привстает, напряжённо вглядываясь в тьму.       — Сэм?       — Все нормально, это чертов еж, — долетает до них негромкий ответ. Себастиан опускается на бревно, но даже Абигейл уже не выглядит спокойной, мелко подрагивая, ее молочная кожа чуть ли не светится в темноте.       Чертов еж скоро доходит и до них, шурша листвой, и дышит так громко, словно размером он с крупную собаку. Себастиан вздрагивает снова, достает из кармана сигареты, с трудом поджигает трясущейся рукой. Глубокие затяжки помогают не сильно, сигарета заканчивается чересчур быстро, и приходится достать ещё одну, а затем ещё. Абигейл, обычно не терпящая запаха, придвигается ближе, и даже не ворчит, когда дым случайным порывом ветра сносит в ее сторону.       Мошкара, до этого летавшая где-то вокруг и не сильно интересовавшаяся людьми, вдруг активизируется, противно пищит под ухом, лезет в глаза и нос. Через полтора десятка минут почти все лицо Себастиана облеплено мушками, а сигаретный дым их не пугает от слова совсем, и из рюкзака с торжественным видом достается дымная шашка. Короткий фитиль зажигается с третьей попытки, догорает до конца, и некоторое время ничего не происходит, так что Себастиан уже едва не краснеет под скептическим взглядом Абигейл, но тут шашка с глухим хлопком испускает клубы дыма. Из плюсов — комары и мошкара действительно начинают облетать их стороной, а те, которые всё-таки рискуют к ним подлететь, умирают, не успев сесть на кожу. Из минусов — дыма слишком много, он густой, плотный, отвратительно пахнет и жжет глаза, забивается в лёгкие так, что дышать невозможно, и оседает на одежде противным серо-желтым налетом. И непонятно, как это все прекратить.        — Может, в озеро ее? — Абигейл кашляет, безуспешно пытаясь разогнать дым рукой.       — Если там перемрет вся рыба, нам точно влетит, — мрачно утирает глаза Себастиан, перебирая варианты.        — А так умрем мы!       Запасные сапоги все же оказываются не лишними: широкое голенище по диаметру чуть больше чем шашка, и Себ обречённо набирает в сапог воду и бросает туда уже порядком нагревшуюся шашку. Вода бурлит несколько секунд, иногда извергая наружу порции дыма, но вскоре все затихает. Получившаяся в итоге жижа выглядит настолько отвратно и жизнеубивающе, что в озере сдохла бы не только рыба, но и водоросли, и, пожалуй, даже бактерии.       Из кустов вываливается Сэм, чуть не наступает на еду.        — Что-то ты быстро, — констатирует Себастиан, уныло рассматривая безвозвратно испорченную одежду        — Сами тут такое дымное шоу устроили, будто половину леса подожгли, — недовольно отозвался Сэм. — Распугали всех йети на пять километров вокруг, точно теперь никого не поймаем.        — Посмотри на это с другой стороны: мы увеличили шанс, что они попадут в фотоловушку в другом месте, — заметила Абигейл. — Я все равно подозревала что к людям они на дальность взгляда не подойдут.       — То есть, — шокировано уставился на нее Сэм, — это с самого начала было просто прогулкой? Но почему ты не сказала мне?       — Потому что ты бы отказался, и Себ тоже, а я давно хотела провести ночь в лесу, а одной страшно, — созналась Абигейл, отводя виноватый взгляд.       — Ну и ну, Эб-манипуляторша, — облегчённо улыбнулся Себастиан. Он рад, потому что теперь можно развести костер, который будет уютно потрескивать поленьями и выбрасывать вверх снопы ярких искр, и уже одно это дарит ему серьезное облегчение. — Давай, Сэм, не дуйся, лучше принеси дров для костра, я пока попробую оборудовать тут все по правилам.       Себастиан отцепляет от рюкзака складную лопатку, достает справочник и, то и дело сверяясь с ним под светом фонарика Абигейл, начинает с пыхтением вырезать в плотном дерне полосы.       Сэм вскоре выныривает из тьмы с охапкой веток и, вооружившись широким ножом, аккуратно поддевает уже нарезанный дерн, снимает его и откладывает его чуть в стороне, так что вскоре на земле красуется неровный квадрат голой земли.        На удивление, еда оказывается абсолютно не испорченной ни дымом, ни чьими-нибудь ногами, и они устраивают небольшой пир, съедая почти все, жарят на костре хлеб, кутаются в спальники и болтают о всякой ерунде, ходят к озеру смотреть на звезды в чистом от макушек деревьев окне, и засыпают сидя у костра, привалившись друг к другу.        Первым просыпается Себастиан. Щурится, пытаясь спастись от прорвавшегося сквозь ветки луча, осторожно выпрямляет ноги, стараясь не потревожить привалившихся к нему с обоих сторон друзей.       Костер погас, зола потемнела от выпавшей росы. Спальники, которыми они укрылись, и волосы тоже влажные. Себастиан легонько вздрагивает, когда холодная капля стекает по челке и падает на шею. Абигейл под боком издает недовольный звук, ёрзает, пытаясь устроиться поудобнее, но через пару минут обречённо вздыхает и открывает глаза.       — Утро, — она смотрит на него снизу вверх, в глазах — ни капли сна. — Встаём?       Себастиан утвердительно кивает, и Абигейл легко поднимается на ноги, потягивается, с наслаждением выгнув спину дугой.        Сэм, кажется, даже не думает просыпаться, и Себастиан легонько шевелит плечом, на что Сэм морщится, но глаз упорно не открывает. Абигейл подходит, тормозит его за плечо. Сэм поднимает голову, щурится, пытаясь осознать свое пробуждение. На щеке — красное пятно и пара складок.        Они съедают остатки еды, собираются быстро, но не торопясь. Себастиан тормозит, когда не может найти испорченный шашкой сапог и его пару. Он оглядывается, отматывает воспоминания. Сапог с жёлтой жижей он оставил возле озера, второй оставался возле рюкзака, но сейчас их нет ни там, ни где-либо ещё. Себастиан вздыхает, но не расстраивается. Все равно он вряд ли бы надел их ещё когда-либо в своей жизни, а рюкзак, и так похудевший, без сапог скидывает в весе ещё больше.        Дома Робин даже не ругается при виде испачканной в чем только можно одежды, лишь вздыхает.       — Даже не думай закинуть вещи в стиральную машинку.       Для обхода камер они встречаются в три часа дня, Себастиан вновь закидывает на плечи рюкзак, в этот раз с батареями и картами памяти.        Камеры в карьере и у станции выглядят так, словно к ним никто не подходил.        — Но, может, что-то есть на записях! — Сэм поднимает вверх внешний накопитель, смотрит на него против солнца, словно на просвет можно разглядеть те байты памяти, которые содержат с себе изображение йети.       Камера возле автобусного тоннеля чуть сдвинута и повернута в сторону кустов.       — Ага!        Сэм скачет вокруг нее в крайнем возбуждении, фотографируя на телефон целиком и по частям, один раз щёлкает даже сломанную ветку чуть ли в двух метрах в стороне. Абигейл вздыхает.       — Ты все затоптал, — укоризненно смотрит она на Сэма. — Можно было попробовать поискать следы, но ты своими лапищами тут уже все испрыгал вдоль и поперек, ничего не найти теперь.       Сэм пристыженно затихает.       Камера по дороге с гор на ферму разбита напрочь, опрокинута вместе со штативом.        — Я заглубил штатив в землю, — мрачно выдает Себастиан, скидывая с плеча рюкзак.        Абигейл и Сэм ступают аккуратно, рассматривают землю, тщательно все фотографируют, пока Себастиан ковыряется в обломках почившей камеры. Она упала на камни, пластиковый корпус треснул, объектив разбился на осколки, но встроенная карта памяти оказывается целой и Себастиан, осторожно собирая обломки в пакет, тихонько благодарит Иобу хотя бы за этот подарок. На задней крышке корпуса камеры видна пара довольно подозрительных царапин, и Себастиан фотографирует ее с трёх сторон.        Сэм подбирает штатив, и они в молчании направляются дальше.       Камера в пещере оказывается просто севшей: слишком холодно, батарея не выдержала.        — Похоже, тут тоже придется убрать, — вздыхает Абигейл. — Батарей большей ёмкости у нас нет.       Так из пяти камер остаётся три, и за оставшуюся неделю с ними ничего не происходит, разве что пару раз Себастиан находит рядом с ними смутно знакомые ему отпечатки подошв.       Самым сложным оказывается внимательно просмотреть записи: на это уходит ещё три недели. В итоге набирается у них негусто, всего пять случаев попадания живых объектов в поле зрения. Два это просто лесные животные, одно — Линус (было видно, что он внимательно осмотрел камеру, хмыкнул и ушел), одно — фермер. Последний случай был более загадочным: сквозь кадр пронеслось размытое белое пятно, за которым с отставанием в пару секунд следовало темное. Сэм пару дней бился, пытаясь повысить четкость изображения, рассматривая каждый кадр, но так ни к чему не пришел.        Фермер выслушал их сбивчивые объяснения, три раза посмотрел отрывок записи, уточнил место, дату и разбил все надежды ребят одной широкой улыбкой.       — Так это Линус, я в тот день только вечером сумел от Вилли вырваться, и потому рыбу понес уже когда была абсолютная темень. Линуса за несколько метров заметил, позвал, а он меня испугался и дал деру, а я за ним, рыбу-то отдать надо. Догнал его только возле палатки.       По дороге в город Себастиан остановил друзей и негромко сказал:       — Но ведь пятна в кадре бегут не в сторону палатки, а в противоположную.       — Ну, может он в темноте не разобрался сперва и сделал крюк?        — Может быть, — задумчиво тянет Себастиан.        — А жалко, — вздыхает Сэм. — Такой потенциал был!       Фермер смотрит вслед ушедшим ребятам долго, почти минуту, потом подхватывает корзинку с овощами и идёт к дальнему углу фермы, где диких зарослей не касались ещё ни топор, ни лопата. Он смело огибает кусты, подныривает под ветви елей и оказывается у небольшого расчищенного пятачка, посреди которого возвышается странный шалаш, больше похожий на кучу хвороста. В глубине шалаша чуть поблескивают чьи-то глаза.       — Повезло, что они поверили, — фермер ставит корзинку возле шалаша, и спустя мгновение покрытая густым белым мехом лапа затаскивает ее внутрь. Раздается хруст. — Они, конечно, вряд ли опять примутся за это, но тебе все равно лучше быть осторожнее. Постарайся не спускаться в долину днём, ладно? И делай это в сапогах, они вызовут меньше вопросов, все подумают на меня. И не воняют они, я их три раза мыл, — Фермер пару секунд вслушивается в раздающийся внутри шалаша хруст овощей пополам с глухим ворчанием, и смеётся. — Это уже наглость, конечно, но я так и быть уступлю. Но не больше одного мешка. Лапа у тебя уже зажила, сможешь добывать пропитание и сам.        Фермер идёт обратно, и вслед ему доносится ворчание.       — Я тоже тебя люблю, — смеётся он, выбирается из зарослей и идёт к дому. Он ещё обещал принести медведю кленовый сироп, а Кробусу — майонез из яиц пустоты. У него и без этого йети много дел.