***
Йеджи разлепила опухшие глаза и поняла, что связана необычайно крепко. Во рту был кляп, а на глазах — темная повязка. Она попыталась понять, где находится, и вдруг ощутила мощнейший приступ паники. Поверхность, на которую ее закинули… двигалась… Внизу был слышен ненавязчивый шум мотора, и Йеджи поняла, что ее куда-то везут на машине. Когда гул в ушах, от нахлынувшей панической атаки начал понемногу утихать, Йеджи собрала всю волю в кулак, чтобы не издать беспомощный звук. За пеленой шока слышались чужие голоса и Йеджи пыталась как можно дольше притворяться мешком и подслушать, что же они говорят. -…потому что если капитан узнает, нам крышка, — говорил один голос, грудной и хищный. Высокий и звонкий голос что-то возбужденно отвечал, но Йеджи могла разобрать лишь отрывки — …ет хорошо!..кая удача! Мы их… рячем. Паника понемногу отступала, и Йеджи стала слышать четче. — Главное, чтоб этот полоумок не приперся. Вечно все вынюхивает. А красавчика, если что, уговоришь молчать. — Красавчика, значит? — высокий голос рассмеялся. — Так и знала, что тебе он нравится. — Фууу, гадость, — отплевался хищный голос. Йеджи горестно вспоминала, что всему этому предшествовало.***
— Встречаемся на улице у повозки ровно через 50 минут, что бы не случилось, — кинул на прощание новоиспеченный командир. По мнению Йеджи, ему не хватало серьезности и субординации. Но, будучи от природы максимально строгой лишь к самой себе, девушка списала это на отсутствие опыта. Это ведь первый его отряд. Йеджи засекла время на обшарпанных часах. 16:10. Девушка закрепила фонарик на полу так, чтобы он максимально освещал полки и сумку. Юна последовала ее примеру. Несколько минут они работали молча, а потом Юна сказала: — Я переживаю за Лию онни. — Не волнуйся за нее, — тут же среагировала старшая. — Она может за себя постоять. Особенно, когда… — Йеджи постеснялась договорить. — Особенно, когда капитана нет рядом, — закончила за нее Юна, и по ее голосу было слышно, что она улыбается. Йеджи улыбнулась в темноту и услышала, как Юна невесомо прошла мимо нее к другой полке. — Быстро ты там, — констатировала Йеджи, удивляясь внезапному исчезновению «слоника» из младшей. — А? — ответила Юна из того же места, что и раньше. Йеджи резко подскочила, хватая фонарь и сбивая плечом часть банок с полки. — Тут кто-то ес… — зашипела она, но тут же совсем рядом послышался свистящий звук, и едкое облако залепило лицо Йеджи. Она закричала и ударила зудящие глаза руками, пытаясь избавиться от перцового налета. — Онни! — вскрикнула Юна. Ее крик тут же был заглушен гулким ударом. Йеджи заметалась в разные стороны, все еще будучи неспособной видеть. В стороне Юны она слышала пыхтящие звуки борьбы и скрежет армейских ботинок по полу. Кинувшись к ней, она вдруг упала лицом вниз, запнувшись обо что-то. В плечо впечаталась консервная банка, услужливо оказавшаяся в самом неподходящем месте. Йеджи тут же попыталась встать, но банка вдруг исчезла из-под плеча, скрывшись в чужой руке, которая занесла ее для удара по самой макушке… А дальше — кромешная темнота. Конечно, Йеджи не знает, что через полчаса на место прибежали обеспокоенные Чанбин и Лиа. Она не знает, что шерстяной шарф в руке Чанбина, вызвал такой холод в душе Лии, от которого не отогреться даже самым теплым одеялом. — Лейтенант…- с подступившими слезами вымолвила она. — На нем есть…кровь? — Нет… — сказал Чанбин, а потом мгновенно взял себя в руки. — Нет, — повторил он. — Надо тут осмотреться. Они просветили все углы, и Чанбин сделал вывод: — Это не щелкуны. Это люди, черт бы их побрал. Лиа закрыла ладонями рот. Они обнаружили еще один выход в конце помещения. — Они пошли здесь, видишь, следы полосчатые остались, их тащили. Идя за следами, они прошли несколько помещений, которые вывели их на подземную парковку. — Лейтенант, смотрите, тут ворота наверх подняты. По-моему здесь все было закрыто, когда мы проезжали мимо. — Тут точно было все закрыто, иначе мы бы пошли этим путем… Твою ж мать! — выругался Чанбин и вдруг побежал наверх, к свету. Лиа поспешила за ним. Они выбежали на морозную улицу, понемногу начинало темнеть. Чанбин вдруг встал как вкопанный. Выезд с парковки был припорошен свежим снегом. А на снегу были следы, которые ему за всю жизнь доводилось видеть лишь несколько раз. — Не может быть… — озвучила его мысли подоспевшая Лиа. Всего на несколько метров от парковки до обледеневшей дороги были видны следы колес. До наступления темноты они прочесали все вокруг, но, как и ожидалось, больше зацепок не нашли. — Мне очень жаль, Лиа, — сказал Чанбин, останавливаясь. — Мы должны вернуться и доложить обо всем начальству. — Но лейтенант! Вы ведь помните правило 25? Даже если мы вернемся и обо всем доложим, их не будут искать! Мы их последняя надежда! — В правиле 25 ничего не сказано о людях, живущих за стеной… Я думаю, командование снарядит экспедицию, чтобы узнать, что тут творится… — Товарищ командир… — произнесла Лиа со слезами на глазах, опуская голову. Он опустил ей руку на плечо и мрачно сказал: — Мы сделали все, что могли. Теперь надо убираться, пока можем. Если еще и мы не вернемся, то тогда точно никто не узнает, об их пропаже. Превозмогая себя, Лиа кивнула головой.***
Всю ночь Кай трудился над одной бумагой. Слова то и дело оказывались либо недостаточно пламенными, либо наоборот — чрезмерно пафосными. Он комкал листы одним за другим пока не написал все ладно и складно. На верху бумаги безукоризненно ровным почерком было выведено: «Оправдательный манифест». Написать его было лишь половиной дела, самое трудное ждало его утром. Чэён открыла дверь их дома ровно в шесть утра. Застав Кая за письменным столом, она не сильно удивилась. — Много работы? — спросила она его через плечо. Тот вздрогнул и резко обернулся. — Здравия желаю, товарищ сержант! — выпалил Кай, вскакивая со стула и роняя его. Чэён отпрыгнула назад, чтобы спинка стула не пришлась ей по ботинкам. В спальне послышалось копошение. Чэён невозмутимо прокричала: — Отряд! Подъем! — перейдя на обычную громкость она спросила у Кая, — Что это у тебя? — Я… Я петицию написал — пробормотал Кай, весь красный. — В защиту командиров. За завтраком пойду собирать подписи, а потом отнесу начальству. Чэён приняла задумчивый вид. — Хорошее дело, — сказала она, одобрительно качая головой. В шумной столовой Кай видел разные взгляды солдат, к которым он подходил. Одни смотрели на него понимающе, другие с презрением, третьи устало, а четвертые даже не глядели на него. Как бы то ни было, к концу завтрака у Кая было достаточное количество подписей и абсолютно пустой желудок. Уходя из столовой, Рюджин спросила Черён: — Как думаешь, его идея сработает? — Возможно… Это считается проявлением инициативы, а такое вроде бы как приветствуется, типа «развивает гражданскую осознанность». Рюджин усмехнулась, но все-таки предложила Черён на всякий случай убраться в домике. Чанбина все равно не было, а значит и других занятий на сегодня не предвиделось. Подметая пол, Рюджин вдруг спросила: — Чэри, а помнишь ты говорила, что твоя сестра отравилась, когда товарищу отдала маску? Этот товарищ случайно не Чанбин? — Он самый, — отозвалась рыжая где-то возле печки, где она сметала паутину. — Ооо…- ахнула Рюджин. — Они так дружны. — Что, вот так просто, без подколов? — высунулась остренькая мордашка Черён из-за печки. Рюджин рассмеялась. Достаточно громко, чтобы не сразу среагировать на открывшуюся дверь. — Ой… Здравствуйте… — произнесла она, повернувшись на звук, и тут же спохватилась, — То есть.! — Здравия желаю! — поправила за нее Черён, добавив — товарищ капитан… Джэбом выглядел устало, но боли, съедавшей его не показывал. — Доброе утро, — сухо сказал он. — Как себя чувствуете? Рюджин и Черён немного опешили, но быстро взяли себя в руки. Блондинка сказала: — Лучше! Но на вылазку все равно не взяли, сказали… — (она заметила, как резко изменился в лице Джэбом), — сказали долечиваться… Капитан, что с вами? Джэбом прислонился поясницей к стене, чтобы не упасть. В глазах зарябило. — Ничего, — выдавил он. — Ничего. О какой вылазке речь? — было слышно, каких усилий ему стоило сохранять голос ровным. — Вчера наш отряд отправили на трехдневную вылазку за припасами, — сказала Черён подходя ближе и на ходу снимая перчатки. — Все как обычно, капитан, послезавтра вернутся. Джэбом облегченно выдохнул, потому что все еще помнил о большой экспедиции, которую планировало командование. Но все равно было тревожно. Хотелось спросить многое, но была ли у него на это решимость? — Капитан, а вы-то как? — нашлась Рюджин. — Что?.. Я… Нормально. Вы мне лучше скажите, чем вы тут занимались столько дней? Нормативы отработаны? — Э… — произнесла Черён. Тут дверь снова распахнулась и в дом заглянула еще одна рыжая голова. — Капитан Им, разрешите Ли Черён на пару слов! — без всякого стеснения проговорила голова. Джэбом недовольно кивнул головой в сторону выхода, и Черён обрадовалась своей судьбе, как никогда раньше. А Рюджин осталась наедине с капитаном, который все еще вопросительно смотрел на нее. — Да я бы лучше нормативы отрабатывала, честно!..- выпалила она. — Меня тут заставляли всякой ерундой заниматься, понимаете… В наказание… — захныкала Рюджин. — Довольно, — выдохнул Джэбом. — Значит, наверстаем. Рюджин улыбнулась и подскочила к нему. — Товарищ капитан, вы наверно голодный? Садитесь скорее, я сейчас похлебку подогрею, — Рюджин скрылась за печкой. — Специально для вас из столовой утащили! — добавила она. Джэбом сел за стол и оглядел комнату. Все кровати были безукоризненно заправлены. Относительно чисто. Где-то в углу гремела посудой Рюджин. Она вернулась через несколько минут с миской дымящейся бобовой похлебки. Джэбом был так голоден, что съел бы их три. Принявшись за еду, он вдруг заметил, что Рюджин сидит напротив, подперев рукой подбородок, и улыбается. Джэбом подавился. — Ой, давайте я вам по спине постучу! — сказала Рюджин, подскакивая к командиру, которого вдруг взял кашель. Тот тут же поднял ладонь вверх, останавливая ее. Рюджин села на место, смутившись. Джэбом откашлялся и продолжил есть, делая вид, что ничего не случилось. На самом же деле, ему тоже сделалось неловко. — Не забудьте сходить в лазарет, — тихо произнесла Рюджин, ковыряя стол. — Пусть спину посмотрят. — Схожу, — произнес он, после некоторого колебания. — Ой, а капитана Вана тоже выпустили? — вдруг оживилась девушка. — Ну да, — ответил Джэбом, слегка помрачнев. — О, ну и отлично, одной заботой меньше. — Какой еще заботой? — Да он просил просле… Ой, — Рюджин поняла, что проболталась. Джэбом отложил ложку и серьезно посмотрел на нее тем самым своим взглядом, который не терпит компромисса. — Продолжай, — сурово сказал он. Рюджин молчала, кусая губы и опустив глаза в пол. — Помни, кто твой командир, — звуча сталью в голосе, произнес Джэбом. Рюджин подняла голову, поджала губу и нехотя сказала: — Он попросил проследить за Им Наён… Просил сказать ему, если вдруг замечу что-то странное. Джэбом разочарованно посмотрел на нее, и лишь на секунду в его глазах промелькнула звериная настороженность, которую он тут же спрятал где-то очень глубоко. Его беспокойство ускользнуло от взора Рюджин. — Только и всего, — деланно произнес он, снова берясь за ложку. — А ты что же, у него на посылках? — Нет, — обиженно произнесла Рюджин. — Я просто согласилась помочь. Он мне всегда помогает, — как-то ядовито прозвучали эти слова. Джэбом уязвленно спросил: — А для чего ему это, он тебе не сказал? Зачем следить за другим командиром? — Не сказал… Но там и думать не нужно, — Рюджин понимала, что ее снова понесло, но остановиться не могла, — все знают, что у них роман. Вот даже Черён их недавно видела вместе… — Я наелся, — оборвал ее Джэбом. — Спасибо. Он тут же встал со стола, вытирая губы салфеткой, и поспешил к выходу. — Но вы же не доели, капитан! Я что-то не то сказала? — спросила Рюджин, догоняя его у дверей. Взявшись за дверную ручку, Джэбом почувствовал робкое прикосновение к своему плечу. То Рюджин пыталась остановить его. — Капитан, простите, я все время бред несу, — ее взгляд был серьезным. «Тогда лучше молчи», — подумал Джэбом, но озвучивать не стал. Через открытое окно в комнату вдруг залетел звук приглушенных рыданий откуда-то снаружи. Глаза Рюджин широко распахнулись. — Это Черён? — встревоженно произнесла она, и Джэбом тут же открыл дверь на улицу, чуть не сбив с ног заплаканную девушку. — Черён, что случилось?! — воскликнула Рюджин. — Ох… Пойдёмте за мной, скорее, — она говорила в нос, было видно, как тяжело ей дается и это. У Джэбома сердце опустилось вниз. Он знал, что рано или поздно это произойдет, и вот, оно случилось. Стойко приняв удар, он безмолвно последовал за убегавшей к воротам Черён. Рюджин побежала за ними, выбежав на мороз в одной кофте. Приближаясь к воротам, Джэбом слышал чью-то ругань и ожесточённый спор. Он увидел повозку, наскоро забросанную разным хламом, столпившихся вокруг нее галдящих кадетов. Черён юркнула в их толпу и исчезла в ней. Сердце Джэбома бешено заколотилось. — А ну, расступились! — теряя контроль, прорычал он. Стало тихо. Кадеты обернулись в его сторону и отошли. Взору Джэбома представилась следующая картина: Чанбина схватил за грудки начальник охраны, а Чэён пыталась их разнять. Возле повозки стояла та, кого он больше не надеялся увидеть. Черён заключила ее в объятия, и они рыдали вместе. У Джэбома дернулась бровь, и он одним рывком откинул начальника от Чанбина, не смущаясь того, что он старше его по званию. — Это мой отряд, — сказал он с расстановкой, убийственно глядя на бородатого мужчину средних лет. Затем он перевел взгляд на Чанбина, виновато попятившегося к Чэён, и произнес: — Я требую объяснений. Рюджин стояла за его спиной, не решаясь броситься к подругам, дабы избежать еще большего хаоса. Слезы беззвучно текли по ее щекам, и она прикрыла ладошкой рот, чтобы не зареветь. Другой рукой она обнимала саму себя, спасаясь от тридцатиградусного мороза. На плечи ей вдруг лег чей-то бушлат. Но она не заметила этого, ее трясло от самой страшной мысли… — Мы разделились, капитан. Двоих солдат — Шин и Хван… Сердце Рюджин пропустило удар. — …похитили. Забилось вновь. — Вы слышите, какой бред несет этот парень? — вставил слово начальник охраны. — Щелкуны умеют похищать? Он просто хочет снять с себя ответственность! Еще и накинулся на меня, когда услышал, как я отказал ему в его безумной просьбе! Послать отряд за пропавшими кадетами, где это видано! Правило 25, молодой человек, вам неизвестно? — Не рисковать большим, ради меньшего… — тихо сказал Чанбин. — Но это исключительный случай! Их похитили ЛЮДИ! В случае подозрительной активности за стеной, мы просто ОБЯЗАНЫ отправиться на проверку! — Вздор, да и только! Разве может за стеной кто-то жить! Джэбом плотно сжал губы, гоня из головы одну навязчивую мысль… Он чувствовал, что кто-то сверлит его взглядом. Подняв голову вверх, он увидел Наён на мостике, укоризненно смотрящую прямо на него. Столкнувшись с ним взглядом, она тут же вспыхнула и отпрянула от перил, словно ее поймали с поличным. Джэбом сказал сам себе то, что признавать отказывался: призраки прошлого возвращаются.***
Черён и Лиа сидели в домике, ожидая возвращения Джэбома с экстренного совещания, на котором должно было решиться, сочтут ли слова Чанбин достаточным основанием, чтобы отправить за стену отряд разведчиков. Рюджин тоже отсутствовала: вернувшись в дом, она обнаружила на себе мужской бушлат, на петлице которого было написано: Пик Минбо. Рюджин поежилась и поспешила вернуть куртку. Лиа и Черён заверили ее, что будут здесь. — Мне так страшно, Чэри. Так страшно, что их просто могут оставить там. И мы никогда не узнаем, живы они или… — новый всхлип съел ее слова. — Онни… Все будет хорошо… — успокаивала Черён старшую, хотя у самой слезы катились ручьем. — Йеджи и Юна ценные солдаты, их ни за что не оставят позади. Дверь отворилась, впуская мороз и хмурую Рюджин. Девушки резко обернулись к двери, думая, что это Джэбом. — Он не еще не вернулся, как я понимаю, — угрюмо сказала блондинка. — Нет… — произнесла Лиа. — Садись к нам. — Не могу, — сказала Рюджин и начала мерить шагами комнату. — Боюсь, я не усижу, как некоторые… Черён встала с кровати и схватила Рюджин за плечи: — На что ты намекаешь?! Лиа онни сделала все, что было в ее силах! Она даже хотела остаться там и искать до конца! А ты сейчас так просто смеешь упрекать ее? Глаза Рюджин расширились, и тут же в них заплескалась ярость. Она скинула руки Черён и презрительно сморщила нос. — Если бы я была там, я ни за что бы не вернулась, зная, что они в опасности, — холодно сказала она, нанося Лие незаживающую рану. Черён потрясенно отшатнулась от нее и медленно попятилась к Лие, которая побледнела словно смерть. Рюджин пожалела о своих словах. Но назад пути не было. Она продолжила свой мерный ход. Воцарилась невыносимая тишина. Спустя вечность командир вернулся. Все тут же встали. По его лицу ничего нельзя было прочитать. Он засунул руку во внутренний карман куртки, и высунув оттуда что-то, зажал это в руке. — Лиа, подойди ко мне, — сказал он настолько мягко, насколько умел. Предчувствуя недоброе, девушка поднялась с кровати и бледной тенью поплыла к нему. Джэбом разжал ладонь, на ней лежал темно-синий крупный значок. — Нет… Нет… — зашептала Лиа и закрутила головой, слишком хорошо понимая, что это значит. — Чхве Джису*, — начал Джэбом, повышая голос, чтобы заглушить им зарождающиеся всхлипы девушки. — Властью, данной мне высшим командованием, назначаю тебя… *Чхве Джису — настоящее имя Лии. — Нет! — прокричала Лиа, залившись слезами, и выбежала на улицу. «…старшей по отряду», — не договорил Джэбом. Черён хотела было броситься за ней, но Джэбом жестом остановил ее и, схватив наугад первую попавшуюся куртку с вешалки, вышел из дома. В пару шагов он догнал маленький убегающий силуэт и без лишних окликов заключил девушку в кольцо своих сильных рук. Она сотрясалась в рыданиях, ее спина то вздымалась, то опускалась. — Не глупи, — горячо выдохнул он ей в затылок. Лиа резко развернулась и оказалась слишком близко к его лицу. Опешив, Джэбом убрал руки, но Лиа и не думала отступить хотя бы на шаг. Ее взгляд выражал страх и в большей степени укор. — Ты не можешь так поступить! — выпалила она, где-то на границе сознания понимая, что сейчас нарушила одно из правил субординации. — Я не займу ее место! Она жива! — Лиа не останавливалась. Она занесла руку и беспомощно ударила Джэбома по груди, обессилено опустив голову. Резко умолкла. Затем тихо сказала, принимая реальность: — Я никогда себе не прощу, что бросила их там. Джэбом задумчиво посмотрел на нее, ощущая бешеное биение сердца. Вдруг он опомнился и накинул на нее взятую недавно куртку. Лиа все также не поднимала голову. — Посмотри на меня, — сказал он ей. Никакой реакции. — Посмотри. На меня. Лиа словно заледенела. Он поднял ее подбородок, и его взору предстало истерзанное страданиями лицо, мокрые и оттого бездонные глаза. Джэбом убрал руку. — Я обещаю тебе, чего бы мне это не стоило, я не оставлю это просто так. Возьми значок, — его рука исчезла в кармане, а затем снова появилась, сжимая темно-синее бремя. Лиа обреченно посмотрела на него.***
Ноги становились все более ватными, с каждой новой ступенькой. Удивительно, но за все время службы Джэбом обходил этот кабинет на втором этаже стороной, и даже понятия не имеет, как он выглядит внутри. Никто его сегодня туда не звал, и было уже поздно. Но он был уверен, что она ждет его. По взгляду прочитал. В темном коридоре блестела золотая полоска света под нужной дверью. Джэбом остановился и перевел дыхание. Сердце предательски колотилось в клетке ребер. Он уже занес руку, чтобы виновато постучаться, как за дверью послышалось обреченное: — Входи. Джэбом на секунду прикрыл глаза, чувствуя новую волну охватившего его страха. Он бы выбрал находиться сейчас где угодно, хоть в толпе головастых щелкунов без оружия, только не здесь. Джэбом раскрыл глаза и с напускной уверенностью вошел в кабинет. — Я и ждала, и боялась этого, — сказала Наён, простреливая его взглядом влажных зеленых глаз.