Errare humanum est

Шнайдера накрывает. Это может происходить с периодичностью раз в год, или в полгода, или раз в несколько месяцев, но в последнее время - чаще. Пауль уже не уверен, есть ли для этого какой-то внешний катализатор, или же во всём виноваты исключительно внутренние метания Кристофа. Второе вероятнее, потому что такое может случиться и после бурной ночи вдвоём, и тогда, когда они не видятся долгое время. Однажды Шнайдер каким-то образом смог дозвониться до него на богом забытый остров в Малайском архипелаге, куда он поехал отдыхать с Эмилем и Лили, где было-то всего два телефона на многие километры. Поразительно, каким настойчивым мог быть Дум. Как только портье передал Паулю трубку, Кристоф заявил: - Надоело, трахай, кого захочешь, ко мне больше не приближайся. - Опять? - устало спрашивает Пауль. Шнайдер не стал отвечать. Причины, которые придумывал Кристоф, всегда были разнообразны. Он никогда не повторялся. "Я не гей", "У тебя же дети, как ты вообще на такое способен?", "У меня умерла собака", - как последнее связано с их отношениями, Пауль так и не понял. Так же он не понимал, какого чёрта вообще терпит неуверенность Кристофа насчёт себя. Ответ, что он до безобразия сильно любит Дума, Пауля не устраивал и всячески им отрицался. Самообман, конечно, но так было легче принять то, что когда-нибудь Шнайдер не передумает. Пауль ждёт. Ожидание не затягивается дольше пары недель. Иногда хватало одного дня, чтобы Кристоф понял, что опять совершил глупость. Но сколько бы раз такое не повторялось, как быстро не проходило, было тяжело. Иногда настолько, что Пауль использовал когда-то проверенный Рихардом универсальный способ ухода от проблем - кокаин. Он предпочитал не думать, чем поплатился Круспе за свою привычку, да и не стоило, ведь рано или поздно Кристоф вернётся, и всё станет как прежде. Или не вернётся, он не сомневается, что когда-нибудь Дум примет окончательное решение разорвать их связь, и тогда Пауль, наконец, начнёт новую жизнь. Когда не можешь остановиться самостоятельно, нужно побольнее упасть, чтобы была возможность осмотреться и найти правильный путь. Пауль с усмешкой вспоминал свою реакцию на первое неожиданное заявление Шнайдера о том, что им нужно расстаться. Непонимание, гнев, ненависть и закравшееся где-то в глубине души чувство, что его просто-напросто поимели. В третий и четвёртый разы это казалось откровенно абсурдным, после Пауль начинал привыкать к этой странности любовника. Привыкнуть и смириться - разные вещи. Шнайдер извиняется. Пауль никогда не спрашивает об истинной причине таких срывов. Хотя бы потому, что знает, что ему не ответят. Слова в этом случае излишни, ответ не поможет Паулю выплеснуть злость, копившуюся в нём за это время. Кристоф идёт к кровати, раздевается, сам протягивает ему свой ремень, ложится на спину. Пауль не делает этого, когда Дум лежит на животе, ему хочется видеть все эмоции любовника. Покорность. Шнайдер понимает, что виноват. Липкие пальцы гладят живот Кристофа, переходят ниже, вызывая приятную дрожь. Пауль наваливается между раздвинутых ног барабанщика, специально как можно сильнее вдавливая его в матрас. Укусы сменяются поцелуями, поцелуи - багровыми засосами. Шнайдер ненавидит засосы, они напоминают ему пометки рабов, но приходится терпеть. Наслаждение. Ловкость, с которой действует Пауль, заставляет Шнайдера возбудиться даже в такой ситуации. Он подаётся навстречу пальцам Пауля, растягивающим его, и десятки раз неразборчиво повторяет бессмысленные слова извинения. - Errare humanum est*, - шепчет Ландерс услышанное когда-то от Флаке выражение. Кристоф не понимает, это и не нужно, Пауль давно перестал верить в эти слова. Закончив с подготовкой, Пауль входит в Шнайдера, быстро, чтобы тот почувствовал боль, но всё же аккуратно. Им не нужны травмы. Кристоф имеет Пауля морально, Пауль Кристофа - физически. Это не похоже на их обычный секс, всё происходит слишком грубо и сумбурно. Пауль останавливается только на пару секунд, чтобы дотянуться до лежащего рядом ремня. Страх. Кристоф до сих пор пугается безумного блеска в глазах любовника в этот момент. Он сам поднимает голову, Пауль перекидывает ремень через его шею и затягивает. Продолжает движения, но теперь секс не является главным действием. - Ты мне доверяешь? - спрашивает Пауль. Ему достаточно небольшого кивка, чтобы сильнее передавить шею Дума, так, чтобы кислород перестал поступать в лёгкие. Тот краснеет и открывает рот, тщетно пытаясь вдохнуть. "Точно доверяешь, сука?", - хочется кричать Паулю, но он сдерживается, потому что точно знает, что это так. Вот только зря доверяет, потому что Пауль не боится дня, когда не успеет вовремя ослабить ремень, даже ждёт его. Позже он будет корить себя за эти мысли, осыпать Кристофа поцелуями и клятвами, что впредь не сделает ему так больно, но сейчас он с мстительным удовольствием наблюдал, как Шнайдер беззвучно кричит и почти теряет сознание. Когда он всё-таки перестаёт так сильно сдавливать его шею, Шнайдер громко и судорожно вдыхает, но ему не удаётся сделать это в полную силу. Злость. В отместку Дум тянет свою руку к горлу Ладнерса, из-за нехватки кислорода он перестаёт контролировать свои действия. Разумом он понимал, что виноват, но теперь им полностью владели чувства. Пауль отстраняется. Он Шнайдеру не доверяет. Он вообще никому не доверяет, кроме, может быть, дочери. Кристоф с ненавистью смотрел в глаза Паулю, а тот продолжал передавливать его горло и трахать. Теперь можно было снова сконцентрироваться на удовольствии от секса. Когда Пауль чувствует, что вот-вот кончит, он отпускает ремень, срывает его с шеи барабанщика и откидывает подальше. Тот кашляет и дышит-дышит-дышит, кислород ему сейчас важнее самого сильного оргазма, это и есть своеобразный оргазм. Пауль кончает с мыслью о том, что ему всё-таки удалось доставить удовольствие любимому. Естественное и извращенное одновременно. Облегчение. Кристоф трёт шею. Останутся следы, и ему опять придётся носить шарф. Сложно представить, как ему удаётся скрыть их от невесты. - Поспи, - заботливо говорит Пауль. Шнайдер очумевшим взглядом оглядывает комнату, он всё ещё отходит от нехватки кислорода. Пауль настойчиво укладывает его на подушки, накрывает одеялом и прижимается со спины, поглаживая плечи. Шнайдер расслабляется под пальцами Пауля и вскоре засыпает. Через пару месяцев всё повторяется * Errare humanum est - человеку свойственно ошибаться.