memory

Это было тяжело. Все это время бить фейсы друг друга было проще, чем сесть и все обговорить. Смотреть в голубую оптику и осознавать, что этот бот все еще ждет, что ты одумаешься, исправишь свои ошибки, было тяжело. — Ничего не будет, как прежде. И эта устало-добрая улыбка больше не вызывает агрессии. Лишь непомерное чувство стыда. — Я знаю, мой старый друг. Но я готов к переменам. Разумеется, если они будут положительными, а не приведут к массовым смертям. — Разумеется. — Мегатрон фыркает и отворачивается, будто он обиженный спарк, а не воин, вымотанный миллионами лет сражений. — Ты все еще видишь во мне предателя? — Оптимус бы солгал, скажи он, что не боится услышать положительный ответ. — Я не знаю… — неопределённость Мегатрон ненавидел больше собственных ошибок. — Все это слишком… трудно. — Я понимаю. — его старому другу тяжело, Оптимус старается быть терпеливым. Он привык ждать. — Меня, вероятно, ждет казнь. — «вероятно» было добавлено от собственной слабости. Умирать не хотелось. А просить пощады и унижаться — не хотелось ещё больше. — Кибертрону будет нужен лидер, что поведёт новые искры в правильное будущее. Ты идеально подойдёшь на роль. — А ты, значит, нет? — Мегатрон хитро щурится. Оптимус безумно соскучился по этой оптике, в которой больше не плескается ненависть. — Меня ждёт… другая работа. — Что за работа может быть важнее восстановления планеты? — Колодец искр, он… — автобот запнулся. — Для его восстановления требуется матрица лидерства. Новые искры ведь так просто не появятся. — Ты ведь не хочешь сказать… Оптимус грустно улыбается и кивает на невысказанный вопрос. Меньше всего ему хотелось говорить об этом вслух. — Ты не можешь. Не сейчас, когда я снова обрел своего лучшего друга. Оптимус, нет. Это не честно. Последние слова, как кол в искру. Так больно и тяжело осознавать — это может быть их последний разговор. — Ты же знаешь, как жизнь нечестна, мой друг. Знаешь лучше остальных. Ты перенёс больше, чем многие из нас. — Мы сейчас не о моем прошлом говорим! — Оптимус было подумал, что это агрессия. Но нет — Мегатрон боялся. Он так редко чего-то боится, что Прайм стал забывать, как выглядит эта эмоция в глазах своего друга. — Неужели нет другого способа? Верни гребаного Рэтчета на Кибертрон, Шоквейва! Они бы смогли найти способ, я уверен! — Мегатрон, криком ничего не изменишь. Я уже все решил. Колодец и так достаточно пострадал от Юникрона. Я не могу допустить, чтобы наша планета потеряла единственный шанс на спасение. Плечи бывшего десептикона поникли — он все осознавал, но смириться так просто не мог. Характер не позволял. Экс-лорд что-то прошептал, откинувшись на кресло. Оптимус подумал, что ему показалось. Не мог же он… — Можешь повторить? Я не расслышал. — Я не хочу тебя терять. Только не снова. — Я навсегда останусь в твоей искре и памяти. Я благодарен за каждое счастливое мгновение, что ты мне подарил. Война забрала у нас многое, но она не разрушит наши воспоминания. Пожалуйста, поведи Кибертрон в новую эру. Ту, о которой мечтали мы оба. Я верю, что ты сможешь. Я доверяю тебе, Мегатрон, даже если ты сам не доверяешь. — Мои поступки никто не простит. — Я прощаю их. Я прощаю тебя. Двигайся дальше, не опираясь на прошлое. Ты ведь сам мне это говорил, помнишь? Разумеется. Он помнил.