– К вам всем – что мне, ни в чём не знавшей меры, Чужие и свои?! Я обращаюсь с требованьем веры И с просьбой о любви. (М.И. Цветаева (ЭИЭ))
Из соционического юмора: - Ты кто? - Я добрая фея! - А чего с топором? - НУ НЕ В НАСТРОЕНИИ Я СЕГОДНЯ!!! - Сегодня хотела выброситься из окна, но потом подумала, что приличные женщины на улице не валяются, и решила ограничиться истерикой! "Я тебя простила" – нацарапала Гамка гвоздём на машине Максима.
Гамлетки – или Гамлетессы, как их ни назови – на страницах эпопеи появляются куда позже. Беатриса Борраска по своему поведению кажется очень похожей на ЭИЭ, однако так как её ни разу не показали вне связи с Эридани и участия в его планах – а сильные чувства, как уже говорилось выше, сплошь и рядом заставляют человека вести себя нехарактерно, – с достаточной уверенностью отнести её к этому типу невозможно. Зато другой женский персонаж, пусть и "внесценический", но упоминаемый, по крайней мере, в большинстве книг "Отблесков", демонстрирует читателю не просто яркий характер Гамлетессы, но и конкретно "не лучший вариант" дамы данного ТИМа у власти. И это…Алиса Дриксенская
Уже по имени нетрудно догадаться, что королева Алиса Камшей во многом списана с её тёзки и тождика, жены Николая II Александры Фёдоровны – урождённой Алисы (точнее, Аликс) Гессенской. Только что Аликс тех, в ком видела врагов, всё-таки травила языком, а не ядами. "Увлечение старинными хрониками" и попытки даже возродить прошлое при талигойском дворе позволяют без сомнений определить Алису как гамлетку (её экстраверсия и принадлежность к этикам очевидны). Да, она стопроцентный интуит, но это именно БИ, так как ЧИ-шник скорее смотрел бы в будущее, а не в прошлое. Не говоря уж о том, что ЧЛ у королевы явно не была в ценностях. Нетрудно вспомнить, как Александра, не успев стать императрицей, затеяла сменить названия всех придворных должностей с немецких на русские допетровских времён. Однако ей от своей идеи пришлось-таки отказаться – тогда как Алиса куда более широкую моду на доолларскую Талигойю успешно провела в жизнь, и внушённые ею взгляды пережили в Талиге и её правление, и её саму. То, что королева была "рьяной эсператисткой", также явно объединяет её с последней русской императрицей, которую, как известно, ещё при жизни характеризовали как "более православную, чем многие православные". Среди Гамов вообще много фанатиков, как религии, так и иных идей – это один из вариантов проявления их программной ЧЭ. Как уже говорилось о мужчинах этого типа, Гамлеты умеют быть чрезвычайно искусными манипуляторами. Не одна Гамлетесса, подобно Алисе, став женой монарха, загнала царственного супруга под каблук: кроме Аликс, самые известные примеры – воспетые Шекспиром Маргарита Анжуйская и её преемница на английском престоле Елизавета Вудвилл. Усиленная ЧС – от природы или прокачанная в силу жизненных обстоятельств – налицо. И ещё одно объединяет этих королев и одну императрицу: популярностью у народа они, мягко говоря, не пользовались (БЭ не в ценностях). Но если Александре Фёдоровне, чтобы держать фактическую верховную власть в своих руках, достаточно было манипулировать мужем (Николай как-то признался, что стерпел бы и десяток Распутиных, лишь бы жёнушка поменьше истерила), то Алиса (как и Маргарита Анжуйская), помимо этого, сколотила при дворе "свою команду", – чтобы противостоять Ноймариненам и Алваро Алве. И возглавил "людей королевы", как известно, тогдашний Повелитель Молний, Анри-Гийом Эпинэ, которого Алиса сделала своим рыцарем – а злые языки не замедлили объявить её любовником. Сама собой возникает ассоциация с Распутиным и Александрой. Это сейчас всем известно, что похабные сплетни о них не имели ничего общего с действительностью – хотя, справедливости ради, царская семья сама виновата в том, что такие слухи пошли. Пускать во дворец – даже для облегчения страданий больного гемофилией наследника – человека, известного своим разгульным образом жизни (чего тот и не подумал менять в столице), и при этом разводить всяческую конспирацию вокруг болезни цесаревича? Удивительно было бы, если бы сплетничать не начали, особенно при том, что императрицу и до этого, мягко говоря, не слишком любили. То же самое можно сказать и в случае Алисы и Гийома: даже будь их отношения кристально чисты и невинны, многочисленные недоброжелатели королевы и тогда бы не замедлили распустить слухи, что она столь явно отличает герцога Эпинэ неспроста. Увы, слабость БЛ и БЭ не дала ни одной из дам понять этого. Ещё одна небольшая, но значимая деталька – воспоминание Арлетты, как, отправляя её ко двору Алисы, мать велела ей делать вид, будто она считает свои тёмные волосы некрасивыми, "и восхищаться светлыми королевскими". Позиция "как у нас, хорошо, а по-другому – нет" свойственна чаще всего именно бетанцам. В периферийных квадрах, где в ценностях ЧИ, к тому, что все разные, относятся спокойно. Гаммийцы, хотя у них эта функция неценностная, всё же остаются демократами по психологическому признаку – к примеру, Скарлетт на балу в Атланте думает, что зелёный совершенно не идёт белокурым девушкам, но не что белокурые волосы (когда она сама брюнетка) некрасивы сами по себе. Сюда же и введённая Алисой мода: "декор старой Талигойи королеве (и ведомому ею Франциску Второму) удалось сделать образцом для подражания во всём королевстве. Иногда – путём прямых запретов на ношение либо неношение того или иного элемента костюма". Напоминает ту же Маргариту Анжуйскую, которая установила "униформу" для своих фрейлин и даже пыталась запретить английским простолюдинкам носить платья любых цветов, кроме чёрного. Аликс тоже была недовольна петербургскими модами, но поменять что-то выходило у неё не особо успешно даже при дворе. Вскоре после коронации императрица заметила на одном балу даму, чьё декольте сочла чересчур откровенным, и не нашла ничего лучше, чем передать той через свою фрейлину, "что в Гессен-Дармштадте такие платья не носят". Ответ дамы был блестящим: "Прошу вас уведомить Её Императорское Величество, что в России носят именно такие платья". Нет, отнюдь не только Гамлетессы и не только правительницы-бетанки вообще пытались рулить модой через законы и правила! Елизавета Петровна ("Гюго"), неудачно покрасив волосы и в результате лишившись их вовсе, предложила всем своим придворным дамам либо самим остричься наголо и, пока волосы не отрастут, носить одинаковые парики установленного образца, либо покинуть двор – как легко понять, чтобы царице обидно не было. Третья жена Генриха VIII Джейн Сеймур (по-видимому, "Бальзак"), заметив чрезмерный интерес мужа к одной из её фрейлин, однажды объявила своим дамам, что появляться при дворе могут только те, у кого на поясе больше 120 отборных жемчужин. Как нетрудно догадаться, на поясе её соперницы было ровно 120, и вышло по принципу "с глаз долой – из сердца вон" (во всяком случае, при жизни королевы). Екатерина Великая ("Джек Лондон") издавала указы о том, что следует носить при дворе, предписывая "более простоту и умеренность в образе одежды" и использование русских тканей, чтобы, как сейчас сказали бы, поддержать отечественного производителя. Но, как видно, в их случаях это либо решение конкретных личных проблем, либо, напротив, стратегия сугубо практической направленности. А вот последовательное навязывание произвольно выбранного образа – этим обычно грешат именно бета-квадралы. Однако не стоит безоговорочно верить Арлетте, будто Алиса была совсем уж глупа. В конце концов, та фактически правила страной долгие годы, и её муж умер королём, а сын унаследовал корону – в отличие от того, что вышло у Маргариты Анжуйской или Александры. И примечателен тот мелькнувший в воспоминаниях графини Савиньяк эпизод, когда у фрейлин стали пропадать вещи, а вину слуг исключили. Что же, королева заявила, будто благородные девушки, удостоившиеся чести войти в её окружение, априори не могут совершить такого? Или "назначила" виноватую из неугодных? Нет, собрала всех фрейлин "и велела отвечать на вопросы графа Штанцлера. Воровку тогда ещё не кансилльер уже знал". Здесь видно, что Алиса, в силу суггестивной БЛ, явно тянулась к людям логичным. (Хотя у Штанцлера эта функция вовсе не на сильных позициях, но он интуитивно сумел демонстрировать её нужным образом, чтобы впечатлить внушаемую именно по БЛ королеву.) С мужем ей в этом отношении явно не повезло – но, между прочим, как её преданнейший сторонник и предполагаемый возлюбленный Анри-Гийом Эпинэ, так и её злейший враг Алваро Алва, судя по всему, были её дуалами…***
Мэллит
Кто-то удивился, что "недостойную дочь Жаймиолеву" я отношу к этому типу? Но взгляните пристальнее на первые же главы Мэллит. В её принадлежности к интуитивным этикам, полагаю, никто не сомневается: "Причитания родичей девушка выслушивала молча. Вернее, не выслушивала. Она очень рано научилась кивать головой и думать о своём". Но если она покажется интровертом – вспомните: "Ночь Луны — ночь свободы! Маленькая гоганни поняла это, когда ей было лет семь. …ночные прогулки были единственным счастьем… Её считали слабой, послушной и глупенькой, а она лазала по деревьям и крышам не хуже кошки и перечитала все оказавшиеся в доме книги, а было их немало". Кубьерту, священную книгу гоганов, в которой "Старшины и Учителя и те понимают не более трети", не только читала, но и самостоятельно разобралась с тем, как увидеть "того, с кем её связали". "Пять дней Мэллит была послушным ягнёнком, в шестую ночь она превращалась в дикую кошку". Она следит за судьбой Альдо и даже пытается в неё вмешиваться, когда приходит под видом виноторговца поговорить с Робером. Экстраверсия налицо. Причём все её вылазки не спонтанны, а спланированы и хорошо продуманы, что однозначно указывает на рационала. Так что Гамлетка, стопроцентная. Как и в случае Жиля Понси – но в куда более выигрышном варианте, разумеется, – внешность вполне типичная. Худоба, как уже говорилось, Гамам обоих полов очень даже свойственна, "крупный рот, большие глаза… яркие губы" – портреты и фотографии известных представительниц этого типа подтверждают, что Мэллит отнюдь не исключение. А неприятная оборотная сторона всей этой красоты – с трудом останавливающаяся кровь и легко остающиеся на коже синяки. Увы, это тоже характерно для Гамлетов, и тоже независимо от пола. (И, кстати, ещё один довод, что если представитель этого типа задумался о военной карьере, особенно в таких условиях, как в Кэртиане, лучше ему подумать минимум ещё раз.) Да, после побега из Агариса девушка становится ещё более замкнутой и позволяет определять свою судьбу Альдо и Матильде. Пережитый ужас и потеря всей семьи и не могли не наложить отпечатка на характер – по крайней мере, временно. Вспомните хотя бы Скарлетт в "Унесённых ветром" – сколько времени понадобилось и насколько должны были измениться к лучшему обстоятельства её жизни, прежде чем она смогла снова стать "весёлой и прелестной" (несмотря на то, что глубоко в душе шрамы, разумеется, остались)? Так и Мэллит – и это вовсе не означает, как некоторые думают, смену типа и превращение в интроверта. Во-первых, в совершенно новой, незнакомой обстановке куда разумнее осваиваться под руководством людей, которым можешь довериться, если таковые есть, а не собирать своим лбом все встречные грабли. А Мэллит, несмотря на свою юность, специфический менталитет и ТИМную зашкаливающую эмоциональность, всё же была достаточно сообразительна, чтобы годами скрывать от семьи и общины, куда и зачем лазает каждую ночь смены луны. Во-вторых – Гамлетам и в куда более спокойной ситуации зачастую необходимо оставаться наедине с собой, чтобы "перевести дух" и привести в порядок мысли и особенно чувства: неудивительно при тех ЧЭ-шных бурях, что бушуют в их сердцах! Однако в чём Мэллит остаётся истинной Гамлетессой – так это в своих чувствах к Альдо. Разумеется, он не её дуал – но ничего исключительного в этом нет. Пока человек психически не созрел до того, чтобы искать себе то самое идеальное дополнение, он сплошь и рядом может тянуться к тем, кто ему подходит, мягко говоря, не лучшим образом, и не только по социотипу… И пока девушка надеется на взаимность "блистательного" и тем более воображает, будто он её любит, – готова ради него на всё. Но стоило ему, мягко говоря, недальновидно дать понять, что никакой любви к ней у него нет и не будет, и что лучшее, что Альдо может ей предложить, – это роль постоянной фаворитки, как её собственное чувство умерло едва ли не быстрее, чем некогда родилось. Она обвинила его даже в том, что "Альдо выпил молодость друга" – хотя все помнят, что седой прядью Эпинэ обязан бакранам и Алве, да и в Кагету ехал вполне по своей воле. Как водится у Гамов: если уж виноват, так виноват во всём, только что не в здешнем "Искажении Арды"! Причём здесь проявляется не только всё та же специфика гамлетовской ЧЭ и БЭ. Разумеется, с точки зрения Альдо его предложение было более чем щедрым: Мэллит – сирота-инородка без гроша за душой, а он дал бы ей возможность ни в чём не нуждаться… до конца _его_ жизни. И усядься он на трон достаточно крепко, немало нашлось бы тех, кто на её месте сочли бы счастьем и огромной удачей услышать такое. Вот только Альдо не учёл, что Мэллит не так долго прожила среди алатов и талигойцев, чтобы перестать думать как гоганни. Даже сформулируй он свои условия помягче и скажи, что любит, но "жениться по любви не может ни один, ни один король", и так далее, и тому подобное, не факт, что она восприняла бы это хоть на йоту легче. Альдо, сам того не поняв ни до, ни после, попал Мэллит прямо по общему квадровому комплексу бетанцев – "комплексу шестёрки", страху оказаться вытесненным в парии. А это то, чего нельзя делать никогда, ни с одним человеком, к какой бы квадре и типу он ни принадлежал. Удары по квадровому комплексу не прощают! После такого крах всяких светлых чувств и разрыв был предопределён. И, надо сказать, Альдо ещё повезло. Попасться под горячую руку всерьёз разозлённой Гамлетке – из разряда "врагу не пожелаешь". Вспомните миледи у Дюма – д'Артаньян еле отбился, когда она, "как раненая пантера", кинулась на него с кинжалом. А внучка императора Франца-Иосифа Елизавета-Мария (Эржи, как звали её в семье), узнав об измене мужа, подстрелила его охранника, прикончила соперницу и потом прямо заявила: "Я хотела убить и мужа, но он оказался слишком жалким трусом!" (Эржи хотела, стреляя в мужа, смотреть ему в глаза, но тот нырнул под кровать, на которой истекала кровью его любовница, – а там и полиция подоспела). Впрочем, если вспомнить, что Мэллит, уходя из дворца, хотела быть убитой Енниолем, чтобы смерть могла настигнуть её обидчика… Сбежав и поселившись в семье Вейзелей, девушка вроде бы в общем и целом ведёт себя вполне в стиле своего типа… за исключением двух весьма существенных моментов. Первый – пресловутая готовка, которой Мэллит мало того что ни с того ни с сего вдруг страстно увлеклась, так ещё и из её рук выходят натуральные шедевры. Гамлеты – неофициальные чемпионы среди социотипов по, как говорила одна из героинь Ольги Громыко, "кулинарному антиталанту"! Болевая БС, помним? Да, они и вправду нередко любят поэкспериментировать на кухне, вот только результат обычно… назвать его "неудачным" значит сильно польстить. Та же Марина Цветаева сама откровенно признавалась, что готовила просто кошмарно. А уж Гам, который "чувствует «миг цыплёнка», когда птицу нужно отнять у пламени" – это из разряда анекдотов на тему первоапрельских шуток: "Есенин заработал первый миллион по собственному уникальному бизнес-плану, а Джек ищет, у кого бы занять до получки" (если не хотите дожидаться разбора этих типов здесь – просто загляните в Интернет и сразу поймёте)! Кухню не взорвут – и на том спасибо! А второй – уже вступив в связь с Лионелем Савиньяком, она принимает ухаживания Чарльза Давенпорта и даже не думает его отшивать. Будь Мэллит по типу предусмотрительной, к примеру, Еськой или Досткой, можно было бы предположить, что, обжёгшись на молоке, сиречь на Альдо, она дует на воду и предпочитает иметь под рукой гарантированный "запасной аэродром", если Лионель тоже решит, что постель постелью, а жениться надо на титуле или деньгах. Как Скарлетт у Митчелл "не показывала своего нрава, пока на пальце не появилось обручальное кольцо". Однако беспечные Гамлеты не имеют обыкновения стараться таким образом, чтобы даже текущего партнёра удержать, не говоря уж о "запасных"! Даже в убитую Габриэлу Борн, безумную и беззащитную, которую Мэллит сочла злом, поверить легче (она явно восприняла от Альдо больше, чем ей хотелось бы думать). Таким образом, те читатели, кто говорит, что Мэллит в последних книгах изменилась совершенно неправдоподобно, правы даже больше, чем думают…***
Мирабелла Окделл
Старая герцогиня Окделл, как и Жиль Понси, – просто ходячий сборник стереотипов о Гамлетах, только на сей раз женского пола. На форумах мне часто попадалось мнение, что Мирабелла – "Драйзер", со ссылками на её ненормальную религиозность. Хотя, как уже говорилось выше, фанатики любого толка куда чаще попадаются среди Гамов… Да, герцогиня, мягко говоря, не вполне адекватна – но вспомните того же Понси: психические расстройства только доводят до абсурда самые характерные черты типа. И что же мы видим, когда на страницах книг появляется Мирабелла? В первой же книге, ещё до "личного знакомства", читателю будто мимоходом сообщается, что после смерти мужа вдовствующая герцогиня фактически захватила власть в Надоре. Решение отправить-таки сына в Лаик – против желания как самого Ричарда, так и его опекуна Ларака! – было именно её, и "Эйвон сдался, хотя по закону решал он и только он". Мирабелла всецело сориентирована на внешний мир: сын должен занять место своего отца среди Людей Чести и отомстить Алве, на трон должен вернуться Ракан и возвратить Окделлам подобающее им, по мнению герцогини, место – сразу за собой, и ещё жениться на её дочери… Несомненный экстраверт. Чуть что не по ней – она вопит, скандалит, сыплет оскорблениями и угрозами, закатывает истерики… Из этой женщины буквально брызжет именно гипертрофированная ЧЭ, а никак не базовая драйзерская БЭ! Герцогиня постоянно "где-то не здесь", и речь не только о бесконечных молитвах – она то твердит о прошлом (где не было нищеты и опалы), то остервенело жаждет будущего, где отомстит всем, начиная с проклятого Алвы. Настоящего, особенно "презренных" бытовых вопросов, для неё будто бы и не существует. Не просто однозначный интуит, а интуит с крайне слабой БС. Для неё имеет значение даже не прежде всего, а практически исключительно принадлежность того или иного человека к Людям Чести (так и вспоминаются "истинные арийцы"…) и их союзникам – или противникам. Причём Мирабелла не только чётко делит всех на "своих и чужих", но и уверена: "кто не с нами, тот против нас". Аристократ (как по происхождению, так и по психологическому признаку), и сугубо наихудшего бетанского толка. Да и жестокость даже к собственным детям, причём именно физическая жестокость, увы, свойственна чаще всего именно бетанкам – за исключением Есек. Обычно, говоря о таком, приводят в пример либо "Жуковых", либо "Горьких", но и Гамлетки, увы, не без греха. О Марине Цветаевой все знают, что она обожала свою старшую дочь Алю (Ариадну), но мало кому известно, что младшую, Ирину, поэтесса регулярно "затыкала" рукоприкладством… Так что никакая Мирабелла не Драйзерка, а невоспитанная, неумная, психически неуравновешенная, но безошибочно узнаваемая Гамлетесса. После смерти мужа ведёт себя вполне в соответствии с эго-программой ЭИЭ: "зажигать" окружающих и поддерживать в них волю к борьбе. Как другой Гам, Визерис Таргариен, в похожих обстоятельствах не уставал одержимо твердить сестре, что они вернутся, отомстят, их род снова займёт Железный Трон… Причём в средствах, чтобы создать нужное им настроение, Гамлеты не стесняются. Могут для этого даже сами выдумать или сотворить проблемы из ничего. Визерис, допустим, мог и сам верить в гоняющихся за ними "убийц узурпатора", которыми запугивал Дени, однако Мирабелла – дело другое. Что бы там себе ни думала безнадёжно предубеждённая Луиза, но "Надор превратила в помесь склепа с сараем" именно герцогиня, а вовсе не её покойный супруг. Даже Дик, при всей слабости его логики и даже не витании, а практически постоянном проживании в интуитивных облаках, замечает про себя, что "они могли позволить себе хотя бы свежий хлеб, масло и цыплят, но матушка предпочитала трапезы, достойные раннеэсператистских аскетов". Позже ему вторит и служанка Джоан, отзываясь о хозяйке куда прямее и резче: "ей чем хуже, тем лучше". Вряд ли, конечно, сознательно, но Мирабелла делает всё, чтобы семья, а особенно дети, до мозга костей прониклись и прочувствовали, как плохо им живётся после поражения восстания, и, чтобы это изменить, готовы были на всё – что укажут им она и подпевающие ей Эйвон и отец Маттео. Кстати, использование религии и церкви для обоснования своего права на власть – почерк именно беты… В этом смысле любопытен момент, когда Ричард, получив письмо матери, недоумевает про себя: почему даже после того, как на трон взошёл Альдо, Мирабелла продолжает "цепляться за нищету и старьё"? Не приходится удивляться, что в письме оказываются очередные указания и требования: герцогиня Окделл достигла ещё не всего, чего желала, и ни одного оружия из своего арсенала до тех пор не собирается возвращать в ножны. А чего она желает, на самом деле? Аки мартиновские Тайвин, Кэйтилин и Мейс, чтобы дочка (в случае Мирабеллы вообще не одна, так другая) стала королевой. Поразительно… земная цель для женщины, якобы живущей лишь молитвами и надеждой на возрождение Талигойи. Но ничуть не удивительная для представителя квадры бета. Причём герцогине ещё хватает "совести" в этом письме заявить: "Брак, основанный лишь на долге, может быть крепким, но он не принесёт счастья ни Вам, ни Вашей супруге"! Конечно, она ведь думает только о счастье Дейдри, когда жаждет выпихнуть её за не виденного никогда в жизни, зато теперь носящего корону Альдо Ракана! И, рассуждая о предстоящем браке Ричарда, выражает надежду на то, что он будет "счастливее своих родителей", и милостивое позволение "прислушаться к голосу сердца"… _после_ того, как весьма прозрачно намекает, что ему стоит жениться поскорее, и сожалеет, что ни у Придда, ни у Эпинэ, ни – совсем уж идеально было бы – у Альдо нет ни одной незамужней близкой родственницы, подходящей по возрасту. Так и вспоминается её тождик, Елизавета Вудвилл, которая, выскочив за короля Эдуарда, не уставала женить своих бесчисленных родичей на всех самых знатных и богатых женихах и невестах Англии, кто только под руку попадался. Здесь имеет смысл вспомнить историю замужества самой Мирабеллы. Эгмонт, сватаясь, честно признался, что любит другую и это, мол, на всю жизнь, и предупредил, что первую дочь назовёт в честь возлюбленной. Если баронессу Карлион это не устраивало, у неё была полная возможность отказаться – никто её силком к алтарю не волок. Однако Мирабелла согласилась и на такие условия. Объяснение, будто дурнушка-бесприданница боялась, что больше её никто замуж не возьмёт, не проходит – своему прежнему жениху Пуэну, "запятнавшему себя связью с куртизанкой", эта самая дурнушка-бесприданница сама и без колебаний дала пинка под… филейную часть. Как говорил Холмс, исключите всё действительно невозможное, и то, что останется, будет правдой – какой бы невероятной она ни была. А единственное остающееся возможным объяснение – Мирабелла Карлион вышла замуж за Эгмонта Окделла по той простой причине, что это делало её герцогиней и Повелительницей. Как истинный бета-квадрал, она стремилась взобраться как можно выше по пресловутой иерархической лестнице. Что ж, хотела – так получила! Однако супруги, мягко говоря, не ладили. Несмотря на то, что Мирабелла, в отличие от Мэллит, шла на то, на что пошла, с открытыми глазами, неверность мужа всё равно её злила. Ведь сориентирована-то она была на своего "патологически" верного дуала. (Интересный пример противоречия между тем, к чему сознательно человек, как ему кажется, готов, и тем, на что он настроен подсознательно.) Эгмонт её дуалом явно не был и вообще, судя по всему, не был бетанцем, так что все эти второквадровые черноэтические страсти его, очевидно, только отталкивали от жены, и в армии ему было уютнее, чем дома. Стоит вспомнить показания Джоан – они очень важны: по словам служанки, герцогиня "и при муже коряга корягой была", но превратилась в "козу припадочную" только после его смерти. Которая совпала с крахом мятежа… Во время подготовки к восстанию Айрис заочно обручили с Альдо Раканом. Таким образом, если бы ещё тогда его удалось возвести на трон, то семейство Окделлов встало бы ближе всех к королю. "Всё выше, и выше, и выше…" Однако сладкие честолюбивые мечты разбились о Рокэ Алву. И вместо того, чтобы стать матерью новой королевы, Мирабелла оказалась запертой в своих владениях, в опале. С ней случилось самое страшное для любого бетанца – она опустилась вниз по этой "лестнице", была фактически вытеснена в парии. Удар по всё тому же "комплексу шестёрки", и удар страшный! Подозреваю, именно от этого, как и у Визериса, у неё и начались проблемы с головой… Вот за что герцогиня Окделл так яростно и непримиримо ненавидит Олларов и всех, кто им служит. Вот чего она не может им простить. И вот почему она связала все свои чаяния с "делом Раканов" – ведь их возвращение на трон означало бы для Повелителей Скал не просто возвращение прежнего статуса, а возвышение до ближайшей родни короля! Однако пока "Раканы" сидели в Агарисе, а Окделлы – в Надоре. Неясно, сама или по подсказке Штанцлера Мирабелла решила превратить своё семейство в фактических затворников в родовом замке, но даже если это была идея кансилльера, она вполне отвечала намерениям овдовевшей герцогини. Во-первых, отсутствие какого бы то ни было общения "со стороны" означало, что хозяйка сможет влиять на домочадцев, как только пожелает. А во-вторых, подобно Марволо Гонту у Роулинг, Мирабелла, раз уж падение в иерархии УЖЕ случилось, встаёт в позу – я тоже вас отвергаю, а не только вы меня! И, как и Марволо, решает, что лучше жить в мелком загнивающем болоте, зато быть там самой главной жабой, чем кланяться тем, с кем и под одной крышей-то находиться почитает зазорным. Ещё и отсюда её откровенное тиранство по отношению к самым близким – если уж хоть над кем-то власть осталась, её надо проявлять вовсю, всячески подчёркивать: "ЗДЕСЬ я важнее всех, и моё слово – закон!" По сути, это попытка хоть какой-то компенсации утраченного статуса. К тому же "добровольно-принудительная изоляция" позволяла поддерживать в Надоре тот раз и навсегда заведённый порядок, ни малейших отступлений от которого герцогиня не терпела, – гротескный вариант подпитки суггестивной функции (БЛ) самостоятельно, без дуализации. И правит Мирабелла в своём "царстве" чисто по-Гамски. Все эти сцены, когда она пытается захлестнуть и подавить всех вокруг своей базовой ЧЭ – в "лучшем" гитлеровском стиле. Но вместе с тем её истерики и пафосные угрозы в духе "пойду я на помойку, наемся червяков!" – то есть "мне остаётся покинуть замок и поселиться в лесной хижине. Я буду нищенствовать, но я не стану жить с сыном, берущим прόклятые деньги", – которые герцогиня заведомо не имеет ни малейшего желания и намерения исполнять, прямо-таки подозрительно напоминают всё того же Жиля Понси. Тот тоже не уставал вопить, негодовать на всех и вся, и обещать, что утопится – однако стоило ему на самом деле оказаться в воде, как ему это, по определению кинувшего его в речку Алвы, "не понравилось"… Ссора из-за несчастного коня переросла в такой скандал потому, что герцогиня ощутила: "программу", которую она все эти пять лет неустанно вдалбливала в своих детей, те "дерзнули" пытаться ставить под сомнение и даже открыто оспаривать. Ричард и Айрис видят, что, чтобы жить лучше, есть другой путь – короче, надёжнее и не требующий таких жертв: лояльность к действующей власти. Но для Мирабеллы это абсолютно неприемлемо. Она не может простить Олларам, Дораку и Алве низведение её в "шестёрки". И если Раканы не вернутся на престол, она никогда не сможет отомстить за всё и вознестись над всей талигойской знатью как тёща нового короля. Что ей могут предложить взамен, если пойти на примирение с короной? Наль, пытаясь поддержать кузена и кузину, лепечет: "Дик… станет генералом, отстроит Надор…". Вот только до Надора герцогине, в сущности, и дела нет (БС и ЧЛ не в ценностях): она сама позволяла замку разрушаться все эти годы после смерти мужа, потому что это отвечало её далеко идущим планам (стратег). А быть матерью одного из множества генералов Талига – отнюдь не то же самое, что быть матерью королевы Талигойи… Но, разумеется, не признаешься же в таком детям. Только действовать по принципу "лучшая защита – нападение" и наброситься на сына и дочь заодно, обвиняя их вместе с Алвой во всех смертных грехах скопом. Не случайно, когда Айрис возвращается "домой" невестой Робера Эпинэ, "любящая мамочка" буквально с порога намеревается её унизить, не стесняясь даже посторонних. Альдо взошёл-таки на трон, и вожделенный брак между Скалами и Зверем, казалось, уже в кармане… ан нет, из-за "предосудительного поведения" Айрис день торжества Мирабеллы как минимум откладывается! Старшая дочь по собственной, как считает герцогиня, вине уже никогда не принесёт матери заветный приз в виде коронованного зятя, а значит, её надо "наказать". И сделать это совершенно по-бетански: попытаться усадить за парадным столом на неположенное место, да ещё и подчеркнуть вслух: "гости Надора не могут занять место хозяев". Иными словами, в семейной иерархии отправить дочь даже не в самый низ, а именно что в парии. Увы, с Айрис такой номер не прошёл… Однако, с точки зрения Мирабеллы, как упрямой и беспечной, старшую дочь вполне можно в качестве невесты Альдо рокировать со средней – в конце концов, Айрис, Дейдри, какая разница? Главное, что девица Окделл! Но для этого нужна помощь сына. Ну и что, что расстались они в прошлый раз совершенно безобразно? Будучи аристократкой не только по происхождению, но и по психологическому признаку, она не может даже представить, чтобы Ричард решился не подчиниться ей. Она ж его мать! Раз уж сын вернулся с Раканом, как она и хотела, и поддерживает связь, значит, родительский авторитет для него по-прежнему "твёрд и незыблем"! Так что герцогиня пишет сыну то самое письмо. Отвратительное письмо, на самом деле – почти от начала до конца одна сплошная манипуляция, а в завершение уже неприкрытые приказы: делай то да это, и поскорее! Но вполне в гамлетовском стиле: упор не на логические аргументы (с этим, как мы помним, у данного типа изрядные проблемы), а на эмоции и красивые слова. Особо стоит обратить внимание на то, как неустанно она повторяет: "ответственность", "долг", "честь" и т.п. Потому что сориентирована-то как Гамка на своего дуала, для которого "долг наше всё", а ЧЭ суггестивная, так что внушать надо именно сильными чувствами. Вот только у Дика совсем другой тип, и теперь совсем другие авторитеты, так что мамаша его, мягко говоря, не убедила… И ещё на нескольких моментах хочется остановиться отдельно. Во-первых, то, как Мирабелла старается за всё оправдаться. Даже за то, чему оправдания нет, – за своё ужасное обращение с собственными детьми: "Моя строгость проистекала из лучших намерений, ибо моим долгом было защитить Вас от ошибок и соблазнов". "Я хотел(а) как лучше" – любимое оправдание абьюзеров всех времён и народов, наряду со знаменитым "самадуравиновата!" Далее, характерно для своего типа интригуя, не медлит заговорить "о проступках и ошибках" покойного мужа, о которых собирается подробно рассказать сыну при встрече. Как водится у Гамлетов, она готова обвинить кого угодно, кроме себя. Можно не сомневаться: герцогиня вполне искренне считала, что в крахе её брака виновны соперница, муж и далее по списку, но её саму упрекнуть решительно не в чем. А здесь ещё и вполне практичная причина: чтобы сын снова попал в её власть, он должен думать хорошо о ней, пусть даже за счёт отца. Дядюшка и священник всегда легко разводили Дикона на жалость к матери, и Мирабелла идёт испытанным путём. То, что говорить плохо об отце, которого она не просто после смерти сама же возвела в "почти святые", но и сын его всегда любил и ничего, кроме хорошего, от него не видел (в противоположность обращению мамаши), – отнюдь не лучший способ вновь добиться доверия и послушания, герцогине и в голову не приходит. А во-вторых – требует(!), чтобы сын настоял на женитьбе Альдо на Дейдри, раз уж Айрис "своим неподобающим поведением, по сути, расторгла помолвку". Это, конечно, "обязательства Дома Скал" и долг Ричарда перед семьёй, а вовсе не многолетние неудовлетворённые амбиции Мирабеллы… Что тут сказать? При всей стереотипности, в лице Мирабеллы Окделл гамлетовский характер вышел отнюдь не столь карикатурным, как в случае Жиля Понси. Да и, если внимательно приглядеться, эта женщина окажется не настолько неадекватной, как можно было бы подумать только по её истерикам. Далеко не лучшая, но, увы, не сказать чтобы нетипичная представительница своего типа и своей квадры. Пафосные речи (даже если произносящий их хоть сколько-то в них верит) и скрывающиеся за ними вполне земные, даже откровенно хищнические устремления – к сожалению, среди бетанцев не такая уж редкость: вспомнить хоть Тайвина Ланнистера ("Максим")...***
Элиза фок Штарквинд
И, наконец, в "дриксенской линии", также "внесценично", как и Алиса, фигурирует ещё одна Гамлетесса – бабушка Руппи, сестра уже покойного кесаря Готфрида, герцогиня Элиза Штарквинд. Почему я считаю её тождиком внука? ЧС в ценностях, бесспорно. Это сразу отсеивает альфу и дельту. Явный экстраверт. Судя по всему, рационал. И, судя по тому, что даже любимый внук называет её "грозной" и хотя тоже любит её, но "побаивается", и по письму, где Элиза ругает, кроме самого Руперта, всех, кто под руку подвернулся, вплоть до зятя, который в данной ситуации вообще ни в чём не виноват, кроме того, что "вместо того, чтобы командовать армией, пестует страхи своей жены", – всё же негативист, причём с неслабой ЧЭ. Так что, похоже, ЭИЭ и есть. Гамлеты, независимо от пола, действительно любят противостоять и интриговать (что ярко показал Дюма-отец в образе миледи), будь то в крохотном обществе или в большой политике. Элизе, в отличие от той же принцессы Алисы, повезло не только с происхождением и образованием, но и с интеллектом, однако чтобы добиться таких результатов – матриарх двух знатнейших семей Дриксен, с огромным влиянием при дворе, причём с ней не только считаются (с Фридрихом или Гудрун тоже приходится считаться), но и неподдельно уважают, – одних задатков было бы мало. И колоссальная воля (что требует отлично прокачанной ЧС) – лишь одно из условий. В её мастерстве "игрока в престолы" не сомневается никто. Но… Руппи, конечно, не хотел сотрудничать с бабушкой только потому, что не сомневался: ради того, чтобы привести на трон кесарии не сына, так внука, она уверенно пожертвует Кальдмеером. Да, ради семейных интересов отдавать на заклание многолетнего верного союзника… нехорошо, но строгая мораль и политический успех, мягко говоря, плохо сочетаются – Эддард Старк подтвердил бы, если бы мог. И временно отступить, чтобы в итоге получить преимущество, вполне разумно – стратеги именно так и мыслят. Однако куда сомнительней выглядит другое. Чтобы одержать победу над Фридрихом, Элизе "нужно, чтобы от Неистового затошнило всю Дриксен". Тогда кто-то из её ближайших родственников взойдёт на трон… а что успеют натворить Фридрих и иже с ним, и как долго и трудно потом придётся восстанавливать страну после разгула этой… компании, да ещё и во время продолжающейся войны с Талигом, герцогиня едва ли думает. Если и думает, то, похоже, считает допустимыми издержками. Разумеется, Элиза не рассчитывала на эпидемию мистического безумия (кто, спрашивается, мог бы _такое_ предусмотреть?), но даже в абсолютно реалистических условиях могло получиться так, что новый кесарь проклял бы необходимость налаживать дела в государстве после "Неистового" с дружками. Это слабость даже не конкретно Гамлетов, а всей квадры бета. Поскольку деловая логика у них не в ценностях, то с расчётом экономической эффективности, а нередко и с тем, чтобы вообще просто принимать её во внимание, у них проблемы. Сравните с той же Мирабеллой: для неё важно было то, что в холодном, сыром и разваливающемся замке дети сильнее возненавидят Олларов и их слуг – а что после пяти лет такого содержания замок проще будет разобрать и построить заново, чем привести в состояние, пригодное для нормальной жизни (и тем более на какие деньги его придётся отстраивать), ей и в голову не приходит! Само собой, Элиза адекватна и умна, и до такой дикости дойти не могла. Но просчитать последствия регентства Фридриха, да ещё в военное время, и то, каково будет потом их исправлять, причём без лучшего дриксенского флотоводца, и прикинуть, стоит ли игра свеч, – тоже. Бетанцы нацелены на то, чтобы занять высшую из возможных позиций, и если их и может остановить "слишком высокая цена", то эта цена никак не в денежном эквиваленте. И герцогиня Штарквинд, при всём своём уме, не может понять, что такой подход годился, пока Дриксен была если и не абсолютно благополучна, то более-менее стабильна. А принципиально новые условия требуют и принципиально новых решений… Ну и напоследок, раз уж сказано, что Руппи и его бабушка оба Гамлеты, рассмотрим такой вид отношений, как тождественные. Тождики идеально друг друга понимают, между ними легко возникает симпатия и сочувствие, так как каждому легко поставить себя на место другого – и понять, что, скорее всего, вёл бы себя так же, как и партнёр. Вспомните: из всех своих внуков Элиза больше всего любит именно Руппи, а тот, думая о том, как бабушка поведёт себя, когда Фридрих стал регентом, не сомневается, просчитывая её будущие ходы (хотя даже свою мамочку понимает не всегда). Тождественные отношения считаются идеальными для учителя и ученика (каковые в некотором смысле герцогиня Штарквинд и наследник Фельсенбурга и есть), а также для работы вместе – где не нужно страховать друг друга по слабым функциям. А что конкретно насчёт парочки Гамлетов? Конечно, если они оба вполне нормальные, а не как Визерис или Мирабелла? Двум экстравертам всегда долго и плотно общаться куда сложнее, чем экстраверту с интровертом или двум интровертам. Регулярно потребуется отдыхать друг от друга. А уж двум программным этикам эмоций и негативистам… Любовной или супружеской паре – было бы как минимум тяжело. Родственникам, живущим не под одной крышей, – вполне нормально. (Конечно, "крыша" масштабов двух-трёхкомнатной квартиры и "крыша" размером с замок – две большие разницы…) Если найти, против кого дружить, и избегать коренных разногласий, как вышло у Руппи с бабушкой из-за его адмирала, – шансы очень неплохие!