театр абсурда

— Эта была самой страшной! — Чуутаро с гордостью продемонстрировал свою находку. Тенка тяжело вздохнул. — Точно самой? — зачем-то уточнил он. — Точно! — Чуутаро для наглядности поднес маску к своему лицу. Теперь на Тенку скалился действительно не самый симпатичный демон. — Страшнее там не было. — Спасибо, — Тенка забрал у брата маску со смешанными чувствами. Он потихоньку начинал жалеть, что вообще вернулся в родную Японию. Колесить — в буквальном смысле — по всему миру было весьма увлекательно. Тем более не бесцельно. Тенке за это даже платили — вот какая чудесная жизнь оказалась у дипломатов. Только все не получалось отучить себя от постоянных переживаний за братьев, так что приходилось периодически к ним наведываться. Но этот раз не ограничился скромным ужином в кругу семьи. — Ты ведь столько раз бывал на приемах, — Сорамару нервно теребил прядь своих отросших волос, сам того не замечая, — поставишь их всех на место и в этот? — Но ведь ты теперь глава, — попыталась возразить Тенка, думая, что не может поставить даже себя, что и говорить про каких-то их. — В прошлый раз было так страшно! А в этот у них еще и дресс-код. — Ну и хорошо. Пора и тебе привыкать носить приличный костюм. — Не только в костюме дело. Понимаешь, — и Сорамару принялся пересказывать текст приглашения. — Они же сами создают идеальные условия для всех заказных убийств на свете. Или я что-то прослушал? — Всё так. Но ты же не позволишь ничему плохому случиться? — Конечно же не, — Тенка осекся, понимая, что уже случайно согласился поучаствовать в грядущем безобразии. Ну да, он не позволит. А почему они потом решили отправить на поиски маски — обязательного элемента дресс-кода — Чуутаро? Сложно сказать. Времени перебирать вариантами уже особо не оставалось. Зато время для позитивных самовнушений Тенка нашел. Он справедливо рассудил, что имеет все шансы встретить старых друзей. И не сильно друзей. А даже если так, там в любом случае будет выпивка. Разная. Бесплатная. Сорамару бы просто не смог оценить ее по достоинству. Вот только в итоге Тенка чувствовал себя посреди пестрой толпы настолько не в своей тарелке, что желание что-то оценивать напрочь пропало. Он постоянно ощущал на себе чьи-то взгляды. Из-за масок любых форм и покроев было сложно определить, насколько недружелюбные, но их самой логичной причиной было его нынешнее состояние. Конечно, большинство из этих людей наверняка видели его в последний раз еще на ногах. Тогда он мог себе позволить смотреть на всех свысока, а теперь… в лучшем случае его взгляд оказывался на уровне чьей-то груди. У некоторых из этих новомодных западных платьев были чудесные декольте. Тенка не сомневался, что всех знакомых узнал бы и в масках. А раз он до сих пор никого не увидел, значит их тут и не было. Наговорился со старыми друзьями, называется. Что он тут вообще забыл? Желания начинать задушевные беседы с кем-то новым не было. Даже в исключительно дипломатических целях. Время от времени рядом с ним могла остановиться какая-то девушка. Тенка сначала делал вид, что не замечает ее внимания, а потом отшучивался тем, что не танцует. Девушка улыбалась и все-таки отходила. Сам Тенка под своей самой страшной маской тоже улыбался, но стоило скорее плакать. Музыка была очень красивой — это он признал даже как совершенно не ценитель. Под такую грех не танцевать. Но… — Женщина, я не танцую, — в который раз потерянно отозвался Тенка и решил, что тут все дальше обойдутся и без его присутствия. Он попытался развернуться так, чтобы никого не задеть, но кого-то его попытка бегства явно зацепила за живое. — Точно не танцуете? — переспросил кто-то, кто оказался вовсе не предыдущей собеседницей Тенки. Это был молодой — или не сильно, под маской сложно разобрать — человек, который почтительно наклонил светлую голову, ожидая ответа. Тенка красноречиво показал на себя и пристально всмотрелся в маску незнакомцы, пытаясь понять, издевается тот или просто не сильно умный. Перед ним предстал тоже демон, но с более изящными чертами, не такими страшными и грубыми, как у Тенки. Это порадовало. Только тут ему еще конкуренции не хватало. — Но вам бы хотелось? — незнакомец все не спешил отставать и явных намеков тоже не понимал. — Мне бы много чего хотелось, — Тенка начал прикидывать в уме, что же будет быстрее: прибить этого демона любимым веером или всё-таки объехать. — Я помогу, — с этими словами демон наклонился, а Тенка совершенно ничего не понял. То он в мыслях стучал по голове этому тугодоходящему веером, сидя в инвалидной коляске, а вот уже… стоит?! — Что ты?.. — Если я буду держать вас вот так, а вы поставите ноги на мои, то все должно получиться. Вот так вот… — Посади меня обратно! — Тенка запоздало попытался отстраниться, но это бы означало плюхнуться на пол посреди зала и привлечь всеобщее внимание еще больше. Собственная беспомощность в который раз больно ударила по самолюбию. Он ненавидел себя такого. И вот, теперь он во власти этой выскочки, решившей поразвлечься. Может, если его сейчас просто бросят, это будет еще не худшим вариантом. Но чужие руки держали крепко, будто и не собираясь отпускать. Тенка зажмурился, больше по ощущениям пытаясь понять, с кем имеет дело. Догадка была только одна. Не много кто пошел бы на подобное. А еще рост, комплекция — все сходилось. И пусть, что лицо увидеть нельзя. Даже запах был смутно знакомым. — Всего один танец, — извиняющийся тон. Тенка хмыкнул и открыл глаза. Извиняться было так много за что, но ничего из этого не имело смысла. — Я тяжелый, — зачем-то предупредил он. — Для меня нет. И ты похудел. Напрашивалось саркастическое уточнение, с каких пор. За последнюю неделю он стал есть меньше? Месяц? Год? После событий десятилетней давности? Но Тенка промолчал. Он тоже не знал, за что извиняться, в чем обвинять и что хотя бы теоретически можно простить. — С тех пор, как я поднимал тебя в последний раз. Ты не заботишься о себе. — Само собой, — Тенка замялся, произносить это имя было как-то страшно. Пути назад не будет. Его бросят посреди зала. Ползти до инвалидной коляски — интереснейшее занятие. — Ширасу ведь рядом нет. Демон шумно выдохнул и наклонил голову, будто собираясь что-то сказать. Возразить? Тенка теперь сам изо всех сил за него цеплялся — мог себе позволить, пока хоть руки не отказали. Пространства между ними почти не оставалось, Тенка с неким злорадством отметил, что чужое сердце забилось чаще. Хотя нет, это всё-таки его собственное пыталось вырваться из груди. Нельзя его винить, он бы и сам с радостью выбрался из этого ни на что не годного тела. Когда уже закончится эта музыка и его оставят в покое? Вокруг воодушевленно кружились другие парочки, а музыканты все не спешили прекращать свою незамысловатую мелодию. Как один танец может быть таким бесконечным? Если бы им хоть было про что говорить… — Тебе так идет пучок, — отозвался демон, будто прочитав его мысли. Тенка на комплимент не ответил. Он подумал, что раньше именно человек напротив собирал его волосы в замысловатые прически. Думает ли он сейчас о том же? Наверное, разве что жалея о потраченном времени. — Но в костюме ты выглядишь очень хрупко. — Зато твою фигуру он выгодно подчеркивает, — обмен любезностями Тенка поддержал без особого желания. Но это хотя бы была чистая правда. Самый завидный партнер на этом чертовом приеме достался ему. Да и вообще единственный, проявивший желание таскать кого-то столько на руках. Еще одно доказательство, что у этого демона не все в порядке с головой. — Теперь разделяю твою нелюбовь к западной моде. Жутко неудобно. Они снова замолчали. Тенка, пожалуй, окончательно смирился со своей участью, но чувствовал себя все равно странно. Тряпичной куклой, чьи ноги может передвигать только кто-то другой. Зачем демону это? Может, в очередной раз издевается. Мстит за что-нибудь. Наверное, один Тенка мечтал о еще хотя бы одной встрече. И то, что держат его так бережно, ему попросту мерещится. Если в итоге окажется, что вообще весь вечер ему привиделся, он даже не удивится. — Я тебя и в обличии старика узнал. Помнишь, что я предлагал? — Выпить при следующей встрече. Про что мы говорили, чай? — Зачем мне чай? Это вряд ли. Почему мы сейчас не пьем? — Всего один танец. Пожалуйста, — Тенку прижали ближе, будто он правда мог сейчас развернуться и куда-то уйти. Будто в прошлый раз это он сбежал. Смешно. — Знаешь, что сказал Сорамару? — Знаю. Что никогда меня не простит. — И что все бы отдал за то, чтобы хоть раз тебя еще увидеть. — Я не буду просить прощения. — И не надо, — Тенке было сложно улавливать эмоции собеседника. Если бы причиной этому была одна маска! Он долго пытаться разглядеть в ее прорезях фиолетовые глаза — ничего не получалось. — Они все равно считают тебя братом. — Они не знают всей правды, — в голосе демона послышалась горечь. Тенка положил голову на чужое плечо и почувствовал, как то мелко подрагивает. Или ему опять просто казалось. — Догадываются точно. Как я когда-то. — Ты врешь. Откуда тебе было знать? И иначе ты бы точно что-то предпринял. Тенка криво усмехнулся. Что-то… Надо было, но он просто продолжал жить в том хорошем сне, который сам себе и придумал. Никогда доверие к другому человеку не обходилось ему так дорого. Но это был осознанный выбор, и Тенка ни о чем не жалел. А сейчас не то чтобы он пытался казаться умнее, чем был на самом деле. Или строил из себя великого знатока людских душ. Но они ведь говорят про Ширасу. Как его можно не читать, будто открытую книгу? Что десять лет назад, что сейчас. — Красивая маска, — прошептал Тенка. — Спасибо, — тихий голос прозвучал возле самого уха. — Думаю, это последняя. — Хорошо. Я слишком стар для всех этих маскарадов. — Не надо так, вся жизнь впереди. — Перспектива такой жизни меня не воодушевляет, — решил поделиться Тенка, надеясь на чужую реакцию. Ее не последовало. — Будем что-то менять? Демон рядом с ним молчал. Если не хочет решить хоть что-то, что ж, пускай. Тенка тоже не будет брать на себя такую ответственность. Его и так устраивает нынешняя спокойная жизнь. Зачем усложнять? Может, он годами будет вспоминать сегодняшний вечер, но это уже только его проблемы. Музыка резко прекратилась. У кого-то оборвалась струна. — Посади меня обратно, — потребовал Тенка. Голос прозвучал твердо и достаточно холодно. И демон послушался, всё-таки просил он только об одном танце. Отходить почему-то все равно не спешил, будто собирался с духом что-то сказать на прощание. Тенка собрался первым. Он потянулся за изящной маской, но человек за ней отшатнулся и растаял среди толпы так быстро, как больше не смог бы никто. Тенка остался один. Пора возвращаться. Кучу любопытных, а может и осуждающих взглядов в спину можно считать достойным проводом. Интересно, сколько его теперь будут обсуждать? Переживет. Он повторял себе снова и снова, что увидеть лицо за маской — просто секундная прихоть. Ничего страшного не произошло. Но досада вперемешку с какой-то детской обидой не отпускала, так что дорога домой прошла в увлекательных самокопаниях. Которые если и приводили к умным выводам, то те рассеивались так же быстро, как и свет бледной луны. Перевести дух Тенка остановился только перед самой лестницей к храму. Теперь еще и ее объезжать и надеяться, что братья не ждут его только к утру. Руки противно ныли, мысли и дальше путались. Тишина вокруг непривычно давила. Что-то было не так, но предчувствие оставалось слишком неясным. Он уже собирался свернуть в сторону, как заметил на ступеньках светлое пятно. Наклонился, чтобы рассмотреть лучше, и поднял изящную маску, на которую смотрел весь вечер. И как расценивать этот жест доброй воли? — Тенка, — Ширасу сейчас не пытался спрятаться, просто сидел немного в стороне, оставаясь в тени, — только не прогоняй меня. — А я когда-то это делал? Ты и сам неплохо справляешься. Зачем ты тут сейчас? — Я не все тебе сказал. Но понимаешь, я не знаю, что ещё… — Я чувствую себя так же, — Тенка устало потер переносицу, его маска теперь была где-то на затылке. А маска Ширасу лежала на его коленях. — Можешь ничего не говорить. — Тенка, — Ширасу подвинулся ближе. Теперь он сидел на корточках перед ним, — я тогда снова соврал. Больше всего на свете я хочу просить прощения каждый день. Но это ведь бесполезно? — Можешь просить, если так хочешь свести меня в могилу, — Тенка попытался шутливо отмахнуться, но Ширасу поймал его руку и прижал тыльной стороной к своей щеке. — Тогда не буду. А ты больше не говори обо мне со мной как о третьем лице. Больно… — А ты больше не прыгай с обрывов, когда я пытаюсь говорить с тобой, — Тенка почувствовал, как по лицу сама собой расплывается улыбка. Он смотрел на такое знакомое и одновременно чужое лицо и не мог насмотреться. Ширасу выглядел в свою очередь тоже замученным, особенно бледным в лунном свете, и тени от светлых ресниц падали до невозможного причудливо. Но он был живым и теплым, его руку сжимал крепко, и этого было совершенно достаточно. — Договорились, — легкая полуулыбка в ответ и резкая боль где-то в груди у Тенки. Он так пытался убедить себя в том, что не скучает, что сам в это поверил. Почти. — Иди сюда, — Тенка высвободил руку и потянул Ширасу на себя, схватившись за воротник рубашки. Ширасу не сопротивлялся. Может, не верил, что он его поцелует. Тенка и сам не верил. Это было такой же секундной прихотью, как и заглянуть после танца за маску. Но эта прихоть точно стоила всех самокопаний. — Если ты снова уйдешь, — поцелуй получился совсем смазанным, и Тенка вдруг почувствовал себя до жути неловко. Будто школьник, не иначе. Вот он и не придумал ничего лучше, чем заполнить неловкость угрозой, которая все не спешила приходить на ум. — Я не уйду, — руки Ширасу поднялись и обхватила его лицо. Одна провела по шраму от ожога, а другая смахнула челку с глаз. И тогда Ширасу сам прикоснулся к его губам. Тенка чуть не задохнулся от неожиданности, но отстраниться ему не дали. Каждое движение было будто напоминанием, что перед ним не потерянный шиноби, а глава клана. И если в этом настоящего Ширасу было больше, то Тенке определённо нравилось. — Со всеми друзьями так делаешь? — пусть и не скоро, но время съехидничать он нашел. — Да, — серьёзно кивнул Ширасу, — ты ведь мой единственный друг. — Тогда теперь ты остался без друзей, — подмигнул ему Тенка. — Забери меня наверх, а? — Заберу, — Ширасу поднял его так легко, будто Тенка совсем ничего не весил. А тот в свою очередь обхватил его руками и уткнулся носом в шею. Это было гораздо лучше их подобия танца. Не было ни масок, ни кучи незнакомцев вокруг — только их двое, прям как когда-то. Только раньше ничего на свете не заставило бы их вдвоем нарядиться в эти ужасные западные костюмы. — Первым делом сниму бабочку, она меня душит, — пожаловался Тенка в чужое ухо. — Это я ее сниму. А потом твою рубашку. — А потом? — Уложу тебя спать и прослежу, чтобы ты проснулся когда положено и хорошо позавтракал. Пора обратно набирать вес, будто котенка таскаю. — Тише, а то все проснутся, — спохватился Тенка, когда они остановились в его комнате. В чуткий сон братьев он не особо верил, на самом деле. Но план действий Ширасу нужно было срочно корректировать. До этапа с рубашкой было еще ничего, а вот дальше… Он подождал, пока его опустят на пол, и пододвинулся ближе к Ширасу. Отчего-то привычным жестом расправил на нем пиджак, прежде чем снять, и начал аккуратно расстегивать рубашку. Грудь под его руками почти не поднималась, и Тенка успел испугаться, как бы Ширасу не задохнулся. А когда поднял снова взгляд на его лицо — как бы тот не сгорел заживо, от прежней бледности ничего не осталось. — Не волнуйся ты так, — в снимании чужой рубашки Тенка всё-таки преуспел и теперь не мог решить, позволено ему только любоваться этой хрупкой красотой или… нет. В итоге он едва ощутимо провел пальцами по чужим ребрам. Ширасу вздрогнул. — Может, не надо? — неуверенно пробормотал он. — Чего не надо? Щекотки боишься? — Тенка теперь обнял его обеими руками и спрятал свое лицо где-то в чужих волосах. Может, так Ширасу будет проще. — Ты спал с мужчинами? После сдавленного писка молчание затянулось. Тенка вздохнул и легко прикусил мочу уха Ширасу. Его плечи больше не казались такими напряженными, но ответа все равно не последовало. — Если скажешь да, это разобьет мне сердце, — решил предупредить Тенка. — Тогда лучше соври. — Я больше не буду тебе врать, — наконец отозвался Ширасу. Он подался вперед так резко, что Тенка не удержал равновесие и упал назад на спину. Над ним тут же склонились и немного рваным движением сняли осточертевшую бабочку — как и обещали. — Нет, — выдохнул Ширасу ему в губы и уже сам принялся за расстегивание рубашки, — не спал. — Значит, будем вместе что-то придумывать, — улыбнулся Тенка, чувствуя, что от сердца правда отлегло. — Небеса, какие у тебя красивые руки. — Правда? — Ширасу выразительно поднял брови и красивые руки с длинными тонкими пальцами заскользили у Тенки по бокам. От неожиданности и резкого холода он сначала дернулся, но подняться не попытался. Ширасу, который не ждет приказов, все еще казался чем-то запредельным. Собственные руки легли на чужие бедра, а затем поясницу, в попытке притянуть еще ближе, и так там и остались. Ширасу целовал его долго и настойчиво, одну руку запустив в волосы из растрепанного пучка, а другой продолжая опираться о пол. Всё это получалось у них уже не неловко, и от чувства правильности происходящего Тенка чуть не захлебывался в собственном счастье. Повезло, что прямо сейчас ему было с кем поделиться. — Тенка, — Ширасу поцеловал его в щеку, а потом еще вдоль линии шрама и внимательно посмотрел в глаза, — ты устал, а я не хочу продолжать тебя мучить. Будем что-то придумывать не сегодня. Тенка потянулся за еще одним поцелуем в губы и смог только не сильно разборчиво что-то промычать. То ли протестуя, то ли соглашаясь, что он правда устал. Или пытаясь возразить, что к мучениям от Ширасу он уже привык. И вообще, теперь его очередь. — Я столько с тобой хотел сделать, — наконец признался Тенка. Он заставил Ширасу лечь рядом и провел носом вдоль ключицы, остановившись на шее. Кожа там была соленой от пота, и Ширасу сдавленно выдохнул, когда Тенка ее прикусил. — Вот ты уйдешь, и я так и продолжу представлять себе невесть что. — Я не уйду, — Ширасу крепко обнял его и каждое слово теперь сопровождалось успокаивающим поглаживанием по волосам, — не завтра. И не послезавтра. Ты сможешь делать, что хочешь. Сейчас тебе нужно отдохнуть. В объятиях было так уютно и — вопреки здравому смыслу — безопасно, что Тенка уже ни о чем не мог думать, спрятавшись на чужой груди. До безумия хотелось просто слепо верить, что так оно все и будет. Больше никаких предательств. Расставаний. Засыпания с мыслями о чужой близости, а не своей поломанности. — Останься, Ширасу, — пробормотал Тенка. — Я рядом. Я буду рядом, — убаюкивал его шепот. Эти же слова он услышал первыми в новом дне.