Каждый сходит с ума

      Был на удивление тёплый вечер, уже, правда, довольно поздний. Брюнетка лежала на кровати в комнате Джерома, обнимая одну из двух подушек. Кровать не была чистой и пахнущей цветами, когда та только пришла. Эмилия проделала нелёгкую работу, чтобы привести помещение в порядок. Однако одну подушку девушка не решилась трогать: она была пыльная, грязная, но так знакомо пахла. Блайнд точно не могла понять откуда этот запах, почему он такой родной. Ей и всё равно на это было. Брюнетка осознавала, что всё, что доставляет ей удовольствие и успокаивает её, нужно сохранить любой ценой. Приятно, конечно, не бояться уйти на тот свет, но всё же хотелось иметь хоть что-то, что могло удержать.       Последнее время Эми только и думала о том, что же задумал Пингвин. Несмотря на его частичное согласие во вмешательство в это дело со стороны брюнетки, он не спешил посвящать её в план действий. Она лишь знала, что идти напрямую Освальд собирается завтра. Опасное дело, но что может сделать Эмилия, если даже этот факт она просто подслушала за ужином у криминального авторитета. Девушка перебирала пальцами край подушки и покусывала губы, не понимая, как дальше поступить. Сейчас ей двигала лишь жажда мести, что не является чем-то хорошим от слова совсем, и как работник Аркхэма, она просто прекрасно это понимала, но не могла противостоять себе. Словно где-то внутри тела Эми начинали пробуждаться какие-то животные инстинкты, присущие обычно её пациентам, и вести её за руки по жизни.       Было решено: утром, чтобы застать врасплох, Блайнд пойдёт прямо в апартаменты Галавана. Драться она особо не умеет, уворачиваться тоже. Будь это Эмилия до смерти Валески, так в такую «палку» бы и не попали просто — всё равно, что целиться в зубочистку на расстоянии ста метров из обычного пистолета. Именно поэтому девушка собиралась как-нибудь договориться, но о чем же мог быть этот договор? Чтобы Галаваны убирались из города? Даже если они и согласятся, что это даст? Эмилия не получит того самого желанного чувства умиротворения, которого так желала, а значит это соглашение и смысла никакого не имеет.       Продумав какой-никакой план, брюнетка встала с кровати и направилась в ванную комнату, чтобы освежиться перед сном. С момента смерти Валески Блайнд успела полностью приватизировать квартиру — в прошлую возвращаться не хотелось. Эмилия ступила под теплые струйки воды, которые не особо-то и обволакивали кожу и не доставляли удовольствия от соприкосновения с ними. В Готэме ужасная вода — жесткая и плохо пахнущая. Однако девушка встала под душем и не выходила оттуда ещё долгое время. Одна лишь мысль засела в её голове: что, если Джером всё ещё жив и просто обманул всех, обвёл вокруг пальца. Да, это чувство было глупым, но темноволосая списывала это лишь на то, что не хочет отпускать своего обидчика на «тот свет». Всё это время она не допускала и мысли о возможном Стокгольском синдроме, ведь «как такое влечение может возникнуть у психиатра». Некоторое время спустя, Эми всё же покинула душевую, оставляя за собой мокрый след от ног на кафельной плитке. Девушка легла на кровать и вскоре уснула, стараясь не думать о предстоящей «битве».

***

      Утро началось как обычно — около семи. Брюнетка встала без будильника и направилась прихорашиваться. Всё по порядку: водные процедуры, лёгкий макияж, укладка феном и расчёской, вкуснейший завтрак и выбор наряда. Ничего особо нового, разве что завтрак немного не сытный, но вот к выбору наряда Блайнд подошла ответственно. Девушка не нацепила первое, что выпало из шкафа, а достала из каких-то давно позабытых ящиков то самое платье, в котором была на благотворительном вечере. Это и была главная изюминка сегодняшнего образа. Тео уж точно должен был узнать девушку. Однако, стоит отметить, что наряд был уже довольно сильно обтягивающим из-за того, что Эмилия поднабрала в весе, но от этого она совсем не выглядит глупо, даже наоборот.       Брюнетка вышла из апартаментов и направилась к дому Галавана, лишь примерно представляя, где он живёт. Мыслей особо не было, ничего даже в голову не лезло, чего уж говорить о тревоге или страхе. Подойдя ко входу, Эми даже стоять и обдумывать следующий шаг не стала, а просто позвонила в звонок. Дверь приоткрылась и оттуда высунулась голова Табиты. — Таби? — немного в замешательстве прибывала девушка. — Чего тебе? — кратко спросила другая и уж было начала закрывать дверь, как данный процесс был остановлен ногой Блайнд. — Я знаю, что здесь живёт Тео Галаван, — где-то в чертогах разума брюнетке удалось откопать фамилию Табиты. — Разве же это большой секрет? Теперь нет. Но вопрос у меня всё еще тот же: чего тебе, Эмилия? — Я хочу поговорить с ним.       Эмилия вошла в дверь, аккуратно отодвигая Таби, нехотя отходящую в сторону. Стоило брюнетке пройти дальше, как она увидела довольно высокого мужчину с темными волосами, которого уже точно видела ранее. Тот поднял голову, переведя взгляд с каких-то документов на Блайнд. Он указал на незваную гостью пальцем, прищурился и слегка улыбнулся. — Ты… Я помню тебя… Да-да, точно, ты с тем… рыжим… — М… Ну, да, вроде того, — брюнетка наигранно улыбнулась. Так же, как когда-то делал Джером.       Тео указал на бархатный стул, стоящий перед Эми, на который та тут же села, поняв жест, словно натренированная собачка. Мужчина и не обратил на это внимание, или просто сделал вид, погрузившись в документы, потому девушка ещё некоторое время сидела на стуле, оглядывая интерьер. На комоде поодаль от окна стояла большая ваза, которая привлекла внимание Блайнд. Темноволосая не успела и подумать о чём-то, как Галаван всё-таки заговорил. — Ну, ты же не посидеть пришла, — мужчина вновь улыбнулся, но эта эмоция на его лице выглядела уж слишком мерзко, что заставило приподняться верхнюю губу Эмилии. — Кхм, да. Я знаю, что убийство Джерома было запланировано, — Тео приподнял бровь и хихикнул, мотая головой. — Что, прости? — У меня есть доказательства.       Стоило девушке достать из сумки то самое письмо, которое было найдено у Валески, как Галаван потянулся к нему рукой, но схватить не успел. Эмилия сунула бумагу обратно, заметив, как все эмоции мужчины свелись в злость и пренебрежение. — Хорошо… Сейчас у меня для тебя два варианта: либо ты отдаешь это и уходишь, либо мы забираем насильно, но домой ты уже точно не вернешься, — сложил брюнет руки в замок на столе.       Блайнд лишь вздохнула и посмотрела назад, в сторону входа. Сражаться сейчас не имело смысла, ведь в любом случае из предложенных правда не будет распространена. Лишь сейчас она поняла, что стоило сразу обратиться к средствам массовой информации, а не пытаться мирно поговорить, всё равно ни к чему это не привело бы, это было ясно как день. Внезапно в дверь кто-то вошёл, и раздался звук выстрела. Это был Бутч, ворвавшийся в апартаменты, но столкнувшийся с Табитой, которая тут же пустила в ход плеть, которой, казалось, пользовалась с рождения. Эмилия развернулась обратно. Увидев, как брюнет хватает какие-то бумажки и бежит в сторону, она рванула за ним, по пути машинально хватая ту самую вазу и вытряхивая из неё цветы, напоминающие подсолнухи. Было не совсем понятно, куда Тео пытался уйти, но для девушки сейчас это был шанс показать, кто здесь главный, учитывая появление друга, за которым, должно быть, скоро в квартиру войдёт и Пингвин.       Спустя некоторое время Эмилия оказалась в комнате с обшарпанными стенами, частично заколоченными окнами, из-за чего поступало мало солнечного света, и чем-то похожим на клетку, где сидела грустная женщина со светлыми распушенными волосами. В голову тут же пришла мысль, что это мать Освальда. Подтверждения этой теории, конечно, не было, но, в любом случае, нахождение кого-то в клетке, если этот человек не представляет опасность для общества, не является нормальным.       Галаван, оказавшись в тупике, развернулся спиной к окну и с натянутой улыбкой посмотрел на Блайнд. Девушка точно так же улыбнулась, наклонив голову на бок слегка. Рука, которой она держала вазу, двинулась чуть в сторону. Соприкоснувшись с железными прутьями, ваза тут же разбилась на множество осколков, больших и маленьких, будто она уже была склеена. В руке Эми остался довольно большой крупный кусок фарфора, об края которого без проблем можно было порезаться. — Матушка! — вбежал Освальд, чуть ли не падая на колени. Предположения брюнетки оказались правдой. — Выпусти её сейчас же! — Да что ты говоришь, — Тео ухмыльнулся и развёл руками. — Прости, не могу… ну, не хочу.       Этими словами и без того разгорающегося Пингвина было легко привести в гнев, в котором тот мог совершить что угодно, якобы в состоянии аффекта. Кобблпот ринулся на Галавана, совсем не сдерживая криков, однако быстро был остановлен вошедшей Табитой, которая, видимо, разобралась с Гилзиным. Пока девушка была занята устранением Освальда — душила его на полу, Эмилия с куском вазы напрыгнула на Тео, будто страстно хотела его поцеловать. На деле же истязала шею брюнета осколком, покрывая своё задравшееся от излишней активности платье кровавыми разводами. Впрочем, как и лицо.       Когда Галаван уже повалился наповал и стал обычным бездыханным телом, Блайнд продолжала наносить удары, не в силах контролировать себя. Однако не было ни внутри неё чувства гнева, ни снаружи это не читалось. Лицо было совершенно спокойным, лишь нос слегка морщился, когда капли алой жидкости летели на неё выше шеи.       Мучения Освальда были не долгими, хоть кожа и приобрела красный цвет, парень отделался испугом и парой синяков от рук: Бутч подоспел вовремя. Оказалось, он лишь потерял на несколько минут сознание, но не ушёл в мир иной. Подбежал сзади к Табите и разбил очередную вазу об её голову. Девушка и повалилась на пол. — Боже, сыночек! — издала что-то кроме крика мать Пингвина. — Сейчас, погоди, — Кобблпот, откашливаясь, подполз на коленях к матушке, но отвёл взгляд на Блайнд. — Эми, ты не должна была быть здесь! Я не смогу теперь отвертеть тебя от тюрьмы… или того хуже… — Освальд, это и ни к чему. Я большая девочка, — девушка дружелюбно улыбнулась и подошла к Пингвину, вытираясь куском ткани.       Все трое искали способ вытащить женщину, забыв о том, что Табита не мертва и в любой момент может очнуться. Так и произошло. Хватило лишь одного выстрела, чтобы блондинка в клетке больше не дышала. Раздался истошный крик брюнета, который уже было успокоился и расслабился. Тот тут же бросился на девушку, пытаясь «выпустить ей кишки». Мужчина ударил её ножом в живот, получив ранение в плечо, но это не могло сравниться с тем, что тот испытывал на душе, сидя над бездыханным телом своей матери, плача, словно маленький ребенок и вытирая слёзы об руки Эми.