Танцы на стеклах

Дом, тихо-тихо в нем. Я открою дверь - никого не жду. Мне теперь не верь! Больше не приду! М. Фадеев

- Ну что же,- блондинка за рабочим столом аккуратно положила лист с заявлением об уходе на стол и перевела взгляд на собеседника,- наверное, это было ожидаемо. Сложила руки в замок под подбородком и прижала к губам. Еще раз внимательно посмотрела на мужчину напротив. - Но признаюсь, от тебя все же не ждала, Сереж. Дудаков нервно дернул краешком губы, скорее непроизвольный тик, чем какая-то осмысленная реакция. Мужчина поджал губы и негромко начал объяснять. - Я понимаю, что выглядит это все по-скотски, но, хочу, чтобы ты услышала меня и поняла. И прислушалась!- голос чуть срывается от напора.- Этери, выхода нет, и выбора - нет. И то, за что ты хочешь бороться… Этого уже тоже нет. Добрый совет - предложат другое место - не спорь. Ты не выиграешь войну! - Я хотя бы попробую,- упрямо склонила голову блондинка. - Мне жаль,- покачал головой технический специалист.- Твоя попытка обречена. Здесь больше нет защиты. А там, куда тебя позовут, она будет. - Ты даже знаешь, куда меня позовут?- усмехнулась Тутберидзе. В ответ лишь пожатие плечами. Дудаков не готов обсуждать ничего. Он просто хочет уволиться. Уже через три дня его ждут в другом месте. - Что же!- старший тренер ставит размашистую подпись, визируя заявление.- Через две недели, начиная с сегодняшнего дня, Сергей Викторович, вы можете быть совершенно свободны. И идти под любое опекающее крыло от нас. - Я не могу,- как-то даже испуганно восклицает Сергей.- Мне надо быть на новом рабочем месте уже в четверг. - Это совершенно не мои проблемы, господин Дудаков,- откидывается в рабочем кресле Этери.- Ваш новый работодатель знал, что вы сотрудник государственного учреждения и будете обязаны отработать положенный срок после подачи заявления об уходе. Разбирайтесь, пожалуйста, ним сами. - Что ты творишь!- возмущается уже почти бывший коллега.- Это ведь ничего не изменит! - Поживем, увидим,- негромко отзывается Этери.- Я в своем праве. И учти, если ты возьмешь больничный, но станет известно, что при этом появлялся в другом месте и работал, я не поленюсь устроить тебе лично проблемы, точнее официальные каналы “Хрустального”. Но я буду на их стороне. - Зачем ты так, Этери?- Сергей с жалостью посмотрел на женщину, которую считал почти членом семьи.- У нас ведь хорошие отношения. Давай их попробуем сохранить. Все люди меняют работу. - Ты прекрасно знаешь, что в такой ситуации, просто менять работу - уже сродни предательству. А предательство не внушает мне особенного уважения,- нахмурилась Тутберидзе. - Ты сделал свой выбор, пользуясь равными возможностями для сотрудников, а не руководствуясь нашей дружбой. Я буду тоже определять свое благо через необходимости руководителя, а не подруги. Сергей поднялся со стула, будто колеблясь, что делать дальше, и вдруг произнес: - Этери, все не так, как кажется. Но все-таки я тебе повторю: позовут - уходи. Это не твоя война, не моя, не наша. Ну, надо им, чтобы было так, пусть будет. Мы сможем зато выжить, работать. Нельзя положить на гильотину больших амбиций наш опыт и талант, всю систему! Быстро повернулся и вышел прочь. Сначала из кабинета, потом и вовсе за двери “Хрустального”. Встал у входа в спорткомплекс, вынул пачку сигарет и закурил прямо на крыльце. В кармане завибрировал телефон. Сергей последний месяц возненавидел телефонные звонки, потому что ничем хорошим они не оборачивались, однако торопливо вытащил трубку и принял вызов: - Да, уволился. Нет, все не очень просто. У меня обязательные две недели… Ну, а что я тут могу поделать?.. Надеялся, что отпустит, обидится. Она и обиделась, вот и не отпустила. Нет, она уже предупредила, что упакуют меня с юристами “Хрусталя” по полной, если узнают, что я где-то в этот срок работал в другом месте. А у нас точно узнают, нет более тесного гадюшника, чем наш. Да, вот такие дела. Со спины к плечу Дудакова прикоснулась рука, и женский голос произнес: - Мужчина, здесь курить нельзя! Сережа обернулся и натянуто улыбнулся охраннице, с которой каждое утро здоровался в холле. - Ой, Сергей Викторович!- удивилась женщина в форм,- ну, что ж вы вдруг, курилка же есть! Молча кивнул, не отрываясь от разговора, и спустился с крыльца. Чуть понизил голос, задавая самый важный вопрос: - Я согласился в обмен на определенные условия. Они будут выполнены? Внимательно выслушал ответ и резко произнес: - Нет, мы так не договаривались! Учтите, я еще могу две недели размышлять и забрать заявление. Да! А вот это исключительно ваша проблема. Я говорил, что свет белый на мне не сошелся в вашей авантюре. Еще вслушался в ответ, который, по-видимому, был долгим и обстоятельным. - Значит так,- в голосе немолодого блондина вдруг появились нехарактерные стальные нотки.- У меня две последние недели в “Хрустальном”, если за это время я не увижу подвижек в нужную сторону, то, считайте, что все наши договоренности были просто шуткой. И учтите, у меня не задержится объяснить Тутберидзе всю схему, если вы попробуете кинуть меня, а она баба жестокая, когда речь идет о том, что ей дорого. Я уж молчу про то, что всегда смогу в любой момент поставить под вопрос вообще всю подготовку, нахер переломав в тренировочном процессе ваши золотые надежды. Понятно?! Мужчина дал отбой, бросил под ноги бычок докуренной сигареты и придавил его носком ботинка. Сел в автомобиль и поехал с парковки. Вслед машине проследили два темных глаза, человека, которого за разговорами Сергей Викторович даже не заметил. Глейхенгауз перепрыгнул скользкий участок, образовавшийся на пути ко входу и торопливо зашагал от автомобиля на рабочее место. Нервный разговор Сергей, который он почти не слышал, но хорошо увидел в жестикуляции, его удивил, но особенного внимания не привлек. Мало ли что там может быть? Дела семейные, например. У них сейчас вообще все сложно, все дерганные, вот и Серега поддался. Кивнул в холле охране, пошутил с бежавшей на хореографию средней группой. И устремился в кабинет старшего тренера. Этери сидела на том же месте, на котором оставил ее Дудаков, взгляд был блуждающий, но при этом тяжелый. - О чем думаешь?- Даниил Маркович прикрыл за собой дверь и воззрился на начальницу. - О том, что крысы всегда первыми бегут с корабля. И сейчас мы узнаём, кто же из наших - крысы,- печально констатировала Тутберидзе. - Будет чище,- пожал Даня плечами. - Как бы не перепутать чистоту с пустотой,- усмехнулась блондинка за столом. О поверхность столешницы застучал вибрирующий телефон. Звук она давно уже отключила, иначе работать просто невозможно. С незнакомых номеров даже трубку не брала. Какие-нибудь левые журналисты или правые. Но в этот раз, посмотрев на высветившееся имя, ответила. - Алло!- в голосе никакой радости или хотя бы вежливости.- Собеседник на том конце ей неприятен. - Нет, мы уже об этом говорили. С тех пор мое решение не изменилось,- тут же дала отбой. - Что предлагают?- заинтересовался Глейхенгауз. - Ищут во мне крысу,- вздохнула Этери. Молча протянула через стол листок с заявлением Дудакова. Даниил прочитал раз, внимательно вчитался еще раз. Посмотрел на начальницу. Перечитал в третий раз. - Это не просто так,- уверенно вернул ей бумагу хореограф. - Я и не сомневаюсь,- не стала спорить Тутберидзе.- Не просто так, а по велению шкурных интересов. Работать удобнее там, где поспокойнее, а у нас сейчас штормит и пробоина ниже ватерлинии. - Не впервой,- не согласился с ее аргументами Даня. - Видимо, постарел. Захотел покоя и без героического спасения корабля, идущего ко дну,- пожала плечами женщина. - Я в это не верю. Дуд бы так не смог,- упрямо повторил Глйхенгауз. - Однако ж, смог!-нервно огрызнулась блондинка. - Посмотрим,- Даниил положил лист на столешницу.- Я по делу, Трусову надо возвращать на общий лед с одиночными, а то она там совсем расслабилась под присмотром Транькова и Тихонова. И уже второй раз отпрашивается с вечерней тренировки. - Не переживай, сейчас Дуд устроится на работу, проблемы Трусовой перестанут быть нашими,- отмахнулась Этери. - Ясно, у тебя хандра. Сам порешаю,- махнул хореограф рукой и ушел из кабинета. Автоматически женщина провела по экрану, снимая блокировку. Высветилось сообщение: - Совсем не жалеешь ты себя. Беги, пока не задавили! Я приму с радостью, хотя, конечно, уже и не за те деньги, которые обещал. И не в ту должность. Заканчивался текст смайликом с букетом цветов. Этери хищно оскалилась на это сообщение и резко смахнула с экрана, чтобы не видеть злорадства, так и сочащегося из каждой буквы.