Лицо, спрятанное тобой от общества

Вздох эхом прокатился по древнему дворцу над туманом, когда Леонард сел напротив Клейна за большой длинный стол. Небрежность принятой позы, подбородок, опущенный на скрещенные руки, без сомнения, потрясли бы членов Клуба Таро, будь они здесь. Это место было резиденцией мистера Шута, что предполагало определённое количество приличий и проявляемого уважения; однако сейчас была не одна из еженедельных встреч Клуба Таро, а частная беседа с Клейном, который добродушно заверил его, что мистера Шута не будет волновать, как тот сидит. Леонард доверился этим словам и расслабился, но всё ещё не осмеливался положить ноги на стол, как привычно это делал. — Ты обязательно должен оставаться похожим на Германа Спэрроу даже сейчас? — спросил он после примерно тридцати секунд наблюдения за своим бывшим коллегой. В прошлый раз, когда он задал этот же вопрос, Клейн ответил, что это дело привычки – оставаться замаскированным, но Леонард надеялся, что, когда они находятся только вдвоём, Клейн отдаст предпочтение своему настоящему облику. И... своей настоящей личности. Клейн пожал плечами. — Это то, к чему я привык. — Это не должно быть чем-то привычным для тебя, — пожурил его Леонард. Возможно, с его стороны немного самонадеянно читать лекции кому-то вроде Клейна, достигшего уровня полубога, но он слишком волновался за него. Ключевой деталью для «актёрского» метода было помнить, что ты только играешь, и, как следствие, не позволять себе потеряться в фальшивой роли. Хотя Леонард был уверен, что прямо сейчас Клейн не стремился переварить зелье, это не исключало риска для него забыть себя за маской и утратить контроль. Леонард не хотел снова терять своего друга, только недавно узнав, что тот всё ещё жив. Клейн, настигнутый им под другим именем, может быть, и не был прежним, каким Леонард помнил его до смерти, но это не имело значения. Леонард до сих пор не мог забыть, как тот бесследно исчез из его жизни, подобно Капитану или Дейли. — Когда ты в последний раз был самим собой? — прищурившись, спросил Леонард. — Когда в последний раз ты был просто Клейном Моретти, а не сумасшедшим авантюристом, магнатом или любой другой фальшивой личностью из твоей коллекции. На лице Клейна появилось странное выражение, которое, казалось, было смесью печали и веселья. Это заставило Леонарда почувствовать, словно он что-то упускает. Однако идей, что это означало, не возникло, поэтому он временно решил проигнорировать эту деталь и продолжить свою лекцию. — Ты мог бы, по крайней мере, расслабиться в кругу членов Клуба Таро. Они не собираются идти к людям и говорить: «Вы ни за что не поверите, а Герман Спэрроу, оказывается, не такой уж холодный и сумасшедший, каким кажется!». Мисс Справедливость уже знает, какой ты на самом деле и как тебя зовут. Что-то изменилось? Взгляд Клейна красноречиво напомнил Леонарду, чья это вина, что мисс Справедливость узнала о его настоящем имени. Митчелл нервно рассмеялся. — Ты слишком увлечён этим, — со вздохом прокомментировал Клейн, прежде чем погрузиться в задумчивое молчание. Леонард провёл рукой по своим растрёпанным волосам. — Ты мой друг, — сказал он, пожав плечами. Он действительно не знал, как объяснить, почему так стремится помочь этому человеку, так как и сам не до конца понимал этого. Было естественно хотеть помочь другу, но неоднозначность заключалась в том, что до их воссоединения он и Клейн никогда не были особенно близки. Они работали вместе всего два месяца, прежде чем Клейн умер. И, хотя Леонард мог, пожалуй, уже тогда назвать его другом, по сути их взаимодействие было ограничено работой. Связующим звеном стало то, что у них обоих был секрет, который они скрывали от остальных Ночных Ястребов. Всё изменилось, когда Клейн и Капитан умерли. До этого момента он просто плыл по течению жизни, наивно считая себя главным героем эпохи, не прилагая никаких особых усилий. Представшая картина мёртвых тел Данна и Клейна стала тревожным звонком. Он понял, насколько слаб, жажда мести стала целью, и это побудило его стать сильнее. Открытие того факта, что Клейн всё ещё жив, не уменьшило его устремления, а даже скорее наоборот увеличило его. Капитан Данн был мёртв и уже никогда не сможет вернуться в мир живых. Отомстить человеку, который стал причиной его смерти, было последним, что он мог сделать для него. Но с Клейном всё было иначе. Он вернулся к жизни, и, как и Леонард, Клейн разделял боль того, что не смог спасти капитана в нужный момент. Он тоже желал отомстить. Клейн стал сильным, достигнул уровня, которого Леонард тоже мечтал однажды достичь, сохраняя при этом своё доброе сердце. Он надеялся, что после поражения Зангвилла Клейн вернётся в церковь, и они снова будут работать вместе, но тот имел другую точку зрения: Клейн сказал, что не может этого сделать. Подумав об этом, Леонард понял, что его решение к лучшему. Хотя в настоящее время он был единственным, кто знал, что Клейн и Герман Спэрроу – один и тот же человек, это не означало, что другие не могли догадаться об этом. Церковь не простила бы ему взлом Ворот Чаниса. И даже если бы они не поняли, что это он является виновником, Клейн всё равно бы стал потусторонним, с которым держатся настороже. Возможность присоединиться к Клубу Таро подарила ему возможность снова работать вместе с Клейном, а также помогла ему найти новую цель после того, как его старое желание мести было утолено. Клуб Таро был связан со многими опасными вопросами в потустороннем мире и имел ресурсы, способные помочь его участникам быстро продвигаться вперёд, поэтому Леонард получил возможность защитить других, становясь месяц от месяца сильнее. Однажды он сможет стоять рядом с Клейном и помогать ему. Может быть, в конце концов, именно в этом и заключалась причина, по которой Клейн был примером для него, был другом, который сиял, как маяк, и разделял его боль. Клейн был напоминанием о том, как все было до момента, когда отродье Истинного Создателя попыталось спуститься в их мир. Моретти зашёл так далеко и нёс на плечах настолько большой вес, что не было никакого способа устоять перед желанием протянуть ему руку помощи и сделать все возможное ради его защиты. Неестественные извивающиеся движения в уголке глаза друга отвлекли Леонарда от мыслей. Его внимание сосредоточилось на Клейне, чья плоть ожила и пришла в движение, как будто под его кожей были сотни червей. Постепенно облик Германа Спэрроу исчез, чтобы явить настоящее лицо Клейна. Первой мыслью Леонарда после удивления, что Клейн действительно вернулся к своей истинной внешности, было то, что друг выглядел довольно усталым. Леонард был уверен, что Клейн, вероятно, и не знает, насколько сильно утомление проявлялось в его глазах, иначе он, без сомнения, без промедления скрыл бы это. Было ясно, что ведомый им образ жизни изнурял его. Леонард не знал точно, какой вес на своих плечах на самом деле носил Клейн, он мог только догадываться, основываясь на подвигах, о которых слышал до сих пор, но было ясно, что доля Моретти невероятно тяжела. — Я не имею права выглядеть как «я» из прошлой жизни в Тингене, — торжественно, с тягостью в голосе признался Клейн. — Я не могу рисковать, что кто-то сложит личности Германа Спэрроу и Клейна Моретти воедино, а затем выйдет на моих брата и сестру, но... ты прав. Мне нужно не потерять свое истинное «я». Поэтому, когда мы с тобой только вдвоём, я буду принимать облик Клейна. Это всё, что я могу предложить. Леонард не пытался оспорить его слова и уговорить на большее. Клейн верно упомянул опасность, которая могла грозить его семье при огласке настоящей личности Германа; была причина, по которой имена Ночных Ястребов после смерти никогда не публиковались. Было слишком много врагов, у которых не было проблем с моральной стороной преследования невинных членов семьи своего недруга. Вместо спора Леонард просто улыбнулся. — Этого достаточно.