Прошепчи желание прибою

Многие скажут, что мерфолки Долины призраков бессердечные, холодные безжалостные убийцы, для которых люди — не более чем источник пищи. Кровожадные. Жестокие. По большей части они правы. Но раз в году, когда вода теплеет, а уровень гормонов подскакивает, Глава Долины призраков смягчается. Для одного единственного человека. — Ты жутко прилипчивый, — Чжоу Цзышу отталкивает тентакли мужа, блуждающие по его телу. — Потому что мне невыносимо быть вдали от тебя, — Вэнь Кэсин возвращает тентакли обратно, обвивая талию Чжоу Цзышу. — Скорее уж, потому, что ты возбужден, — бормочет Чжоу Цзышу, и Вэнь Кэсин обиженно надувает губы. — А-Сюй так груб со мной, — жалуется он. — Разве это грубо? Если очень хочешь, я покажу тебе, что такое «грубо». Уйду прямо сейчас, вернусь в мир людей и оставлю тебя наедине с гоном, — угрожает Чжоу Цзышу. Тентакли исчезают с его талии. Лицо Вэнь Кэсина становится похоже на лицо ребенка, получившего от родителей нагоняй за украденный со стола кусок торта. Он такой очаровательный, что это почти раздражает. Блестящая чешуя на лице оттеняет его глаза алым и тянется по телу от человеческой груди до восьми извивающихся щупалец сциллы. Это не должно быть милым, Чжоу Цзышу знает. Он знает, каков его муж и знает на что способны сциллы, чтобы защитить свою стаю. И все же. Все же. Этот ублюдок… — Ты этого не сделаешь, — уверенно говорит Вэнь Кэсин. — Нет? — Чжоу Цзышу выгибает бровь, а Вэнь Кэсин возвращается к поглаживанию его кожи тентаклями. — Нет, — повторяет он. — Потому что ты хочешь отдаться мне также сильно, как я хочу тебя взять, муж. Ты на пороге течки. Он прав. Уже сейчас Чжоу Цзышу ощущает жар в своей метке. Этому жару вторит жар внизу живота. У обычных людей, в отличие от мерфолков, не бывает гона, но если человек помечен, он синхронизируется со своей парой. Его тело готовится к встрече со своим альфой — даже не смотря на то, что он не мерфолк-омега, — и перестраивается для течки. Для гона Вэнь Кэсина. Не первого, но, Чжоу Цзышу надеется, способного принести плоды. Это их четвертый гон, они более чем готовы к детям. — Возможно, — фыркает Чжоу Цзышу равнодушно. Вэнь Кэсин скользит ближе, притягивает Чжоу Цзышу к себе и обнимает руками. Он утыкается носом в его шею, туда, где из метки выделяется железа, и вдыхает. Чжоу Цзышу борется с желанием его оттолкнуть. Дыхание Вэнь Кэсина щекочет. — Я плохо пахну? — спрашивает Чжоу Цзышу. — Нисколько, — Вэнь Кэсин слизывает полоску влаги с шеи Чжоу Цзышу, от чего по его спине пробегают мурашки. — А-Сюй пахнет чудесно. Сладко. Плодовито. Чжоу Цзышу закатывает глаза. Он тоже чувствует аромат Вэнь Кэсина, хотя не ощущает запаха других мерфолков Долины призраков. Как человек, он способен почувствовать аромат лишь своей пары, но не других. Аромат Вэнь Кэсина — это туман над водой и океан перед бурей. Влекущий и могущественный. Вынуждающий хотеть подчиниться. Обнажить горло для поцелуев и укусов. Поначалу это раздражало, но теперь Чжоу Цзышу с нетерпением ждет гона Вэнь Кэсина. Ждет близости. И секса. Очень-очень хорошего секса. — Уже скоро, — шепчет Вэнь Кэсин на ухо Чжоу Цзышу. — Я чувствую. Перенести нас в гнездо? Чжоу Цзышу не может сдержать дрожь предвкушения. Меж его ног мокро — еще одно физиологическое изменение, произошедшее после того, как Вэнь Кэсин поставил на нем метку. — Я чувствую твой запах, а-Сюй, — Вэнь Кэсин кусает ухо Чжоу Цзышу и скользит ладонью под ткань его штанов. — И ты уже течешь. Течешь для меня. — Собираешься взять на себя ответственность? — Конечно, — Вэнь Кэсин берет Чжоу Цзышу на руки и горячо целует, наполняя его легкие кислородом, необходимым для нахождения под водой. А затем они ныряют. Глубже, глубже и глубже. Они выбрали свое гнездо вместе. И именно Чжоу Цзышу разрушил предыдущее гнездо во время их первого гона, чтобы построить новое — подходящее для себя. Даже сейчас оно хранит сладкий и острый аромат предыдущих течек, впитавшийся, кажется, даже в стены и пол. Безо всяких предисловий, Вэнь Кэсин опускает Чжоу Цзышу в центр гнезда и начинает срывать с него одежду. Клочки ткани опадают вниз, не выдерживая атаки острых зубов и когтей. — Ну, отлично, теперь, когда все закончится, мне придется возвращаться голым, — рычит Чжоу Цзышу. — О, это ужасно. Каждый сможет лицезреть, как хорошо я забочусь о своей паре, как хорошо помечаю ее, не оставляя даже шанса на сомнение в том, что она моя, — почти мурлычет Вэнь Кэсин, перемежая слова поцелуями-укусами. На коже Чжоу Цзышу расцветают синяки и следы зубов. Вэнь Кэсин кусает его поверх метки, и естественная смазка из ануса Чжоу Цзышу буквально заливает постель. — Ты так хорошо пахнешь, — рычит Вэнь Кэсин, сминая пальцами соски Чжоу Цзышу. Тот выгибается — его соски становятся в тысячу раз чувствительнее из-за течки. — Надеюсь, на этот раз у нас все получится. Хочу увидеть твою грудь мягкой и полной молока. — Зат…заткнись, — заикается Чжоу Цзышу. Он старается звучать твердо, но не выходит. Не выходит, потому что действия и слова Вэнь Кэсина влияют на него слишком сильно. Он комкает простынь, подставляется под прикосновения Вэнь Кэсина, стонет и задыхается от страсти. Каждый цунь его кожи полыхает и плавится. Аромат омеги отзывается на аромат альфы. Запах перезрелых плодов перекрывает аромат гона. Любой в Долине призраков сможет почувствовать этот запах, сможет понять, что сейчас происходит, что Глава Долины делает со своим мужем. Поймет и сгорит от зависти. Зависти к тому, что Вэнь Кэсин выбрал его — человека. Это осознание наполняет Чжоу Цзышу чувством полного удовлетворения, и он стонет еще громче. Что-то касается его отверстия. Довольный вскрик эхом разносится по комнате. Руки Вэнь Кэсина все еще играют с сосками Чжоу Цзышу. Первый тентакль упирается в его вход. Собственной влаги Чжоу Цзышу более чем достаточно, чтобы впустить тентакль безо всякой, так необходимой в другие периоды, подготовки. Тот проникает внутрь, затем наружу, затем снова внутрь. Он размеренно двигается, с каждым толчком входя глубже и легче. — Лао Вэнь, — Чжоу Цзышу задыхается, его глаза закатываются каждый раз, когда тентакль трется о простату, — недостаточно чтобы кончить — он знает, как это ощущается, ведь Вэнь Кэсин невероятно гордится тем, что может заставить его кончить, не прикасаясь к члену, — но достаточно, чтобы приятная дрожь раз за разом накрывала его тело. — Как думаешь, сможешь принять еще один? — Вэнь Кэсин тянет Чжоу Цзышу вверх, чтобы прошептать это ему на ухо и прикусить мочку. Чжоу Цзышу вздрагивает и кивает: — Я смогу принять все, что ты мне дашь. — Блядь, я люблю тебя, — второй тентакль Вэнь Кэсина легко толкается в Чжоу Цзышу. Его руки оставляют, наконец, в покое измученные и опухшие соски Чжоу Цзышу, и перемещаются на его бедра. Вэнь Кэсин удерживает Чжоу Цзышу на месте, пока его второе щупальце проталкивается рядом с первым, восхитительно растягивая вход. Чжоу Цзышу знает, что ему придется принять в себя еще один тентакль, прежде чем, Вэнь Кэсин раскроет его достаточно, чтобы вставить яйцеклад и он более чем готов к этому. Он хочет быть заполненным не только тентаклями Вэнь Кэсина. Он жаждет внутрь его яйца. — Больше, — Чжоу Цзышу ощущает, как тентакли ласкают его тело, все еще не касаясь члена. Он чувствует приближение первого оргазма и тянется помочь себе кончить. — Не сейчас, — ладонь Чжоу Цзышу перехватывают. — Дай мне кончить, ублюдок, — шипит Чжоу Цзышу сквозь зубы. — Но ты так прекрасен сейчас, — Вэнь Кэсин поглаживает тентаклем Чжоу Цзышу по ягодице, не прекращая мощных толчков, — растянут моими тентаклями в ожидании того, что только я могу тебе дать. — Так дай мне это, чертов говнюк. Дай мне кончить или я пойду и найду любого другого призрака, который сумеет помочь мне вместо тебя. Это пустая угроза, но она пробуждает в Вэнь Кэсине ревниво-защитные инстинкты. С низким рыком — скорее животным, чем человеческим — он вынимает два своих тентакля из Чжоу Цзышу, чтобы заменить их одним, куда более толстым, заканчивающимся заостренным кончиком. Он без предупреждения толкается им в Чжоу Цзышу и тот кончает с криком. Семя изливается ему на живот, смазка сочится из ануса. Звуки толчков яйцеклада Вэнь Кэсина совершенно непристойные, но даже они не сравнятся с теми стонами, что Чжоу Цзышу и не пытается сдержать. В любом случае, если бы он попытался сдержаться, Вэнь Кэсин воспринял бы это как вызов. Он не любит когда Чжоу Цзышу молчит. Он просто обожает, когда спокойный фасад, который тот носит при остальных, рушится. И если честно, Чжоу Цзышу тоже это обожает. Даже после того как он кончает, его член все еще твердый он останется таким, пока течка не завершится — с окончанием гона Вэнь Кэсина или с оплодотворением его яиц. В зависимости от того, что наступит раньше. Яйцеклад Вэнь Кэсина проталкивается глубже остальных тентаклей, ударяя туда, где после появления у Чжоу Цзышу метки, сформировалась матка. Он заставляет ее раскрыться, чтобы принять яйца и посылает по телу Чжоу Цзышу одну волну удовольствия за другой. Чжоу Цзышу успевает кончить во второй раз, прежде чем Вэнь Кэсин приближается к своему первому оргазму — оргазму совсем иного типа — это легко понять по тому, как он замедляет свои толчки и замирает над Чжоу Цзышу. На его лице проступает напряжение. — Я собираюсь наполнить тебя, а-Сюй. — Хорошо. Чжоу Цзышу старательно расслабляется, чувствуя, как первое яйцо упирается в его отверстие, и понимая, что ему будет намного сложнее принять его в себя, если он продолжит зажиматься. Яйцо больше кулака, пока еще немного мягковатое — оно станет тверже со временем, когда будет готово к укладке — и Чжоу Цзышу стискивает зубы, чтобы перетерпеть момент преодоления яйцом сопротивления мышц его входа. Яйцо проходится по измученной простате, посылая волну острого удовольствия через весь позвоночник. Чжоу Цзышу вскрикивает. До того как он встретил Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу и подумать не мог, что кто-то будет откладывать в него яйца и ему это так понравится. — Как много на этот раз? — Чжоу Цзышу едва удается вернуть себе дар речи, после того, как в него втискивается второе яйцо. — Больше чем в прошлый раз, — Вэнь Кэсин наклоняется, чтобы прижаться лбом к его лбу. Блядь. В прошлый раз их оказалось шесть, и это было самое большое количество яиц, что Чжоу Цзышу когда-либо принимал. После сегодняшнего он наверняка не сможет ходить. Он успевает кончить еще дважды, прежде чем восемь — восемь — яиц безопасно и надежно обосновываются внутри его утробы. Чжоу Цзышу совершенно измучен. — Как ты? — спрашивает Вэнь Кэсин хриплым голосом, но Чжоу Цзышу может только стонать в такт упрямым толчкам, что продолжают его сотрясать. — Блядь, ты принял так много яиц, а-Сюй. Восемь. Ты идеальный, а-Сюй, — Вэнь Кэсин трется о шею и щеки Чжоу Цзышу, смешивая их запахи и мурлыча от удовольствия. Чжоу Цзышу лежит под ним совершенно без сил, полный яиц своего мужа. Он не может видеть своего живота — тот скрыт телом Вэнь Кэсина — но ощущает, насколько он растянут и знает, что выглядит сейчас так, будто находится на седьмом месяце беременности. Чжоу Цзышу изнурен, но они еще не закончили. Он до сих пор твердый. Один из тентаклей Вэнь Кэсина все еще не задействован. — Я собираюсь наполнить тебя своим семенем, — рычит Вэнь Кэсин, заменяя яйцеклад последним тентаклем, который пронзает Чжоу Цзышу также глубоко, как и предыдущие. На этот раз они кончают вместе. Один из тентаклей наконец-то обвивает член Чжоу Цзышу и надрачивает его жестко и грубо — прямо как он любит. Семя Вэнь Кэсина затопляет внутренности Чжоу Цзышу, губы выкрикивают его имя. Вэнь Кэсин обессиленно падает на Чжоу Цзышу, но тот сталкивает его с себя — сциллы вовсе не легкие существа из воды. Вэнь Кэсин не обижается, а лишь прижимается к его боку, обвивая тентаклями. Один из них до сих пор остается внутри Чжоу Цзышу. — Как ты себя чувствуешь? — Вэнь Кэсин нежно поглаживает Чжоу Цзышу по животу, такому круглому, как тот и ожидал. Живот Чжоу Цзышу огромен — больше чем в прошлый раз, но он уменьшится, когда яйца впитают семя Вэнь Кэсина. — Как кит, — Чжоу Цзышу невозмутим. Несмотря на то, что течка сделала все гораздо проще, его тело измучено интенсивным многочасовым сексом. Кроме того, Чжоу Цзышу ощущает себя громадным. Он однозначно не собирается двигаться в ближайшее время. — Ты намного милее кита. — Обманщик, — Чжоу Цзышу закатывает глаза, перемещая собственную руку на живот. Он даже не думал о том, чтобы завести детей до того, как встретил Вэнь Кэсина, но сейчас, каждый раз, когда его наполняют яйцами, он отчаянно молится, чтобы те прижились. Он хочет этого. Хочет кого-то, кто будет частью их обоих, доказательством их любви и преданности друг другу. — Думаешь они прижились? — спрашивает он нерешительно. — Пока непонятно, — пожимает плечами Вэнь Кэсин. — Давай попробуем поспать. Если они не приживутся, у нас будет еще несколько дней гона, чтобы попробовать зачать еще раз. Несколько дней, в течение которых Чжоу Цзышу будут трахать и наполнять яйцами только для того, чтобы утром он проснулся и обнаружил, что те полностью растворились в его теле. Но может быть, в этот раз выйдет по-другому. Чжоу Цзышу вздыхает. — Я чувствую, что могу проспать месяц. — Я буду по тебе скучать. — Боги, ты такой дурак. — А ты такая упрямая задница. — Ты любишь мою задницу. — Аргумент… — Давай спать, лао Вэнь. Вне зависимости от того, что в итоге случится, завтра нас ждет тяжелый день. Вэнь Кэсин наклоняется, чтобы нежно поцеловать Чжоу Цзышу и крепко-крепко к нему прижимается. Обняв друг друга, человек и сцилла засыпают, чтобы встретить завтрашний день. Утром Чжоу Цзышу просыпается и понимает, что его течка оборвалась. Испепеляющий жар исчез. Естественная смазка между его ног исчезла. Он подскакивает с постели и едва не опрокидывается из-за неожиданного распределения веса. Он бросает взгляд вниз. Его живот все еще округлый. Некоторое время он просто на него смотрит. Это… Это возможно?.. — Лао Вэнь, — зовет Чжоу Цзышу, ощущая, как оглушительно колотится сердце в его груди. — А-Сюй. Что такое? — Они прижились, — Чжоу Цзышу все еще не находит в себе сил, оторвать взгляд от своего живота. Вэнь Кэсину требуется несколько мгновений, чтобы все осознать. — Прижились? — он усаживается на кровати. — Посмотри сам, — Чжоу Цзышу указывает на себя. Вэнь Кэсин укладывает покрытые чешуёй руки на живот Чжоу Цзышу, а затем тянет его на себя, только чтобы уложить в постель и осыпать поцелуями. — О мой великолепный муж. Мой красивый, прекрасный, идеальный а-Сюй. Ты оказался так чудесен, что решил дать мне детей. Я надеюсь, они будут так же невероятны как их мать. Мать. Он будет матерью. Блядь. — Ах а-Сюй, я тебя обожаю, — Вэнь Кэсин окружает его своей любовью. В любое другое время Чжоу Цзышу давно бы оттолкнул его. Но не сейчас. Сейчас он позволяет себе купаться в этой любви, тонуть в ней, наслаждаться моментом. Они станут семьей. — Я тоже тебя обожаю, лао Вэнь, — шепчет Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин замирает — Чжоу Цзышу так редко говорит о своих чувствах, что его признания каждый раз шокируют — а затем изливает на своего мужа целый водопад поцелуев.