***
Джаред был единственным владельцем и главой совета директоров крупной корпорации, его личные доходы измерялись сотнями миллионов долларов ежемесячно, весь мир мог оказаться у его ног при его желании. Только мир ему нахрен был не нужен. Весь его мир еще одиннадцать лет назад замкнулся на одном человеке — Дженсене Эклзе. Тот был веселым, разговорчивым, неугомонным и невероятно красивым, когда они познакомились. И ни на секунду не утратил своей красоты, молодости и страсти за те годы, что они были вместе, съехавшись уже через неделю после знакомства. Джаред увлекался гонками класса «Формула-1» и не только был постоянным зрителем с закрепленным местом на трибунах, но и спонсировал команду, в которую и пришел молодой гонщик Дженсен Эклз. Пришел — и стал лучшим, вывел команду в лидеры, увеличив и без того немалое состояние Джареда. Но все эти миллиарды не могли быть ценнее веснушек и родинок Дженсена, которые были такими сладкими под губами и языком Джареда. Или это ему — смертельно, безнадежно и счастливо влюбленному — так казалось.***
Марк привычно облизал взглядом, Джаред так же привычно не обратил на это никакого внимания. После долгого дня ему хотелось только расслабиться. — Вот, — Марк показал на клетку с пятью вполне бодрыми мышами. — Две недели экспериментов. Синтетик действует, пока объект не засыпает. После пробуждения ни малейшего признака похмелья, — прищелкнул пальцами Марк, едва не светясь от гордости. — А главное — не вызывает привыкания. Впрочем, — он бросил взгляд на Джареда, — тебя никакая дурь в этом плане не берет, счастливчик. — Эффект? — На людях не пробовали, но, судя по анализам, эти белые засранцы кайфовали, как никогда раньше. У Марка было железное правило — ни он, ни его химики не пробовали никакие наркотики: ни те, что разрабатывали сами, ни чужие. А если кто-то вдруг срывался, на следующий день в крематории давнего приятеля Пеллегрино было на один заход больше работы. По дружбе, так сказать, без документов. Впрочем, за те три года, что Джаред общался с Марком, такое случилось только один раз. Придурков Марк к себе, разумеется, не приглашал. И синтетики у него были такие, что ценились во всем мире. Штучный, практически эксклюзивный товар. — Точно могу сказать, летального эффекта не будет. А про вред для здоровья, — Марк развел руками, — наркоману как-то странно спрашивать, не так ли? Джаред горько усмехнулся. — Давай-ка взвесимся, красавчик. Марк ногой подвинул к нему весы, и Джаред скинул ботинки. — А ты схуднул, — качнул головой Марк. — Минус пять кило с прошлой нашей встречи. Он что-то подсчитал, кивнул на знакомое кожаное кресло и шлепнул рукой по стоящему на столе звонку — какие стояли в любом отеле на стойке администратора. — Прошу, усаживайся удобнее и открывай ротик, путешествие начинается. Симпатичная медсестра зашла в комнату, быстро и аккуратно подключила к Джареду датчики и помогла расположиться в кресле. Марк накапал семь капель чего-то ядовито-синего на кусочек сахара, положил его Джареду на язык. Это было не впервой. Джаред уже несколько раз тестировал для Марка новые синтетики, каждый раз позволял взять любые анализы, честно описывал впечатления и говорил, что штука классная и забористая — другого у Марка и не было, — но не то, что он ищет. По большому счету, он и сам не знал, что именно ищет. Но был уверен, что, если найдет, сразу поймет — вот то самое.***
Спустя пару часов пришлось признать, что что-то пошло не так. Все показания приборов оставались такими же, как и до принятия синтетика. Анализы крови вообще показывали, что ничего странного в нее не поступало. Марк хмурился, его парни непонимающе и изумленно пялились на цифры и Джареда. — Слушай, может, я просто уже слишком много всего перепробовал? — спросил Джаред, отсоединяя от себя присоски и клеммы. — Может, кого-то более чистого, что ли, надо? — Да ты чист как стекло, — возразил Марк, — я еще никогда не встречал человека, который жрал бы наркоту как витаминки. А у тебя вот получается. Даже то, что должно привязывать к себе с полпинка, у тебя не вызывает привыкания. Но вот чтобы вообще не действовало... — он развел руками. — Черт, впервые у меня такая осечка. Я даже готов тебе моральный ущерб выплатить. Джаред рассмеялся. Они оба знали, что дело не в деньгах. — Ладно, приятель, звони, если что. Джаред хлопнул Марка по плечу, кивнул его парням, бросил три сотни долларов на столик и вышел в прохладную осеннюю ночь.***
Дженсен открыл дверь своим ключом, когда Джаред выходил из кухни с очередной кружкой с зеленым чаем в руке. — Дженс? Голос хрипел, в горле пересохло — стандартный побочный эффект от синтетиков, Джаред к этому уже давно привык. — Привет, — немного устало улыбнулся Дженсен. — Прости, задержался сегодня. Он взъерошил влажные волосы и потянулся за поцелуем. Дженсен пах ментоловым шампунем и немного машинным маслом. Коричневая, не до конца отмытая полоса пересекала висок. — Опять гонял до темноты? Джаред помог ему разуться, не обращая внимания на слабые протесты, обнял за плечи и повел в гостиную. — Не-а, торчал в мастерской. Там парни новый движок на мою девочку устанавливали, ммм, конфетка! Джаред с нежностью смотрел на него, не мог отвести взгляда, впитывал каждое движение, каждый звук голоса. Осторожно отвел упавшие на лоб пряди волос. — Как же я по тебе скучаю, Дженс, каждый день. До боли сжимаю зубы, чтобы не взвыть, как еще они все на месте — не понимаю. Мне все время тебя не хватает. — Что ты, любовь моя? — Дженсен посмотрел на него с тревогой. — Мы же сегодня трижды созванивались и во время ланча занимались секстингом. — Он лукаво улыбнулся и медленно, завораживающе, нарочито развратно провел кончиком языка по верхней губе. — Или я случайно переписывался с кем-то другим? — Я тебе сейчас покажу «с кем-то другим»! — ревниво рыкнул Джаред, потянул его за руку, усаживая к себе на колени. Погладил пальцем обручальное кольцо, которое надел на Дженсена пять лет назад в тихой маленькой церкви. И которое тот с тех самых пор ни разу не снимал. — Я с тобой, я твой, с первого взгляда и навсегда, ты же знаешь, — тихо и совершенно серьезно произнес Дженсен, обхватил ладонями лицо Джареда и сладко прижался губами к губам.***
Джаред двигался медленно, глубоко погружаясь в Дженсена, дразнил и распалял каждым движением. Тот громко стонал, кривил красивые, распухшие от поцелуев яркие губы, то и дело облизывался. Джаред ловил кончик его языка и всасывал в рот, отчего Дженсен вскрикивал и выгибался сильнее. — Господи, какой же ты большой, — горячечно зашептал Дженсен, едва Джаред приподнялся и слегка изменил позу. — Никогда не привыкну, боже, Джей, и от этого каждый раз только слаще. Он задыхался, делал паузы между словами, чтобы глотнуть воздуха, и для Джареда это звучало как лучшая в мире песня. Он с трудом отвел взгляд от искаженного от наслаждения лица Дженсена — лучшее в мире зрелище — и посмотрел вниз, туда, где член медленно входил в податливое тело и так же медленно выходил, чуть выворачивая наружу нежно-розовые края. Второе лучшее в мире зрелище. Джаред подолгу мог так вот медленно мучить их обоих. Но Дженсен подкинул бедра нетерпеливо, от этого движения его член тяжело шлепнул о живот, оставляя липкую лужицу около пупка, и Джареда сорвало. Он упал всем телом на Дженсена, подхватил его под бедра крепче и принялся быстро и жестко натягивать на себя, вбиваться глубже, хотя и так входил до самых яиц. Дженсен захлебнулся криком и только беззвучно открывал рот, подаваясь навстречу этим почти безжалостным толчкам. — Люблю тебя, люблю, люблю, — твердил как заведенный Джаред, все громче и громче, под конец уже едва не выкрикивая. — Мой, — рыкнул он, и кончил, наполняя Дженсена своей спермой. В глазах аж потемнело от силы накрывшего его оргазма. Казалось, он буквально растворяется в этом ощущении, тело стало легким, почти невесомым. Хотелось смеяться и рыдать одновременно. С трудом выплыв из этого дурмана, Джаред погладил Дженсена по щеке, животом ощущая влажную липкость между их телами — его мальчику тоже было хорошо. Они были почти ровесниками, но отчего-то Джаред всегда ощущал себя старше. — Давно ты меня так не укатывал, — не открывая глаз, с улыбкой прошептал Дженсен. — Как же мне с тобой повезло. Во всем, Джей, — пробормотал он, уже засыпая. И не проснулся, даже когда Джаред протирал его влажным полотенцем и перекатывал по кровати, пока менял влажную простынь на чистую.***
— Марк. Вопреки обыкновению, Джаред позвонил сам. — Ты в порядке? — встревоженно спросил Марк. — Что-то не так? — Все хорошо, — поспешил его заверить Джаред. — Я просто подумал, что вчера был не в лучшем состоянии. Как насчет попробовать еще раз? Ну мало ли. Марк молчал, Джаред помешивал кофе в чашке из тонкого полупрозрачного фарфора, но, несмотря на напряжение, ни разу не задел ложечкой рельефные края. — Ты что-то испытал? — наконец спросил Марк. — Возможно, — уклончиво отозвался Джаред. — И хотел бы понять, было ли это связано с лекарством. — Принято. Жду в обычное время.***
— Расскажешь? — полюбопытствовал Марк. — А то мои парни уже почти сутки головы ломают. — Посмотрим, как пойдет сегодня. Джаред пожевал губу задумчиво, но решил пока оставить все при себе. Марк нахмурился: — Не нравится мне это, приятель. Ты прямо скажи — было что или нет? — Завтра, Марк, — пообещал Джаред. — Каким бы ни был результат, я приду к тебе завтра в это же время, и либо скажу, что ошибся и так ничего и не произошло, либо... — он замолчал, пожал плечами неопределенно. Сейчас еще не время было делать какое-то конкретное предложение. Сначала он должен был убедиться. Марк глубоко вздохнул, покачал головой. — Ты же в курсе, что можешь из меня веревки вить, да? Джаред ухмыльнулся и открыл рот.***
Дженсен лежал на животе, положив подбородок ему на грудь, и, мечтательно щурясь, рассказывал о том самом новом движке, про который вчера они просто позабыли. Джаред гладил его по спине раскрытой ладонью — он не мог не прикасаться к нему каждую секунду, когда они были рядом. Да, это было наваждением — всегда им было, с их первого раза. Или с первого поцелуя. Или с первого рукопожатия. Не важно. Джаред так его любил, что ничего в мире без него не имело никакого значения. — Хэй, — окликнул его Дженсен, — ты со мной? — Всегда, — мгновенно отозвался Джаред и потянул его на себя. — Трахни меня, счастье мое. Дженсен распахнул глаза — они нечасто менялись ролями, потому что оба были более чем довольны всем происходящим. И тем острее ощущалось все, когда рулил Дженсен. — Господи, — выдохнул он, внезапно охрипнув. — Да что с тобой происходит? Ты второй день сам не свой. — Зато я каждый день твой, — прямо ему в губы шепнул Джаред и вложил в руку тюбик смазки. — Ну же, Дженс. Или ты только свою девочку объезжать можешь? — поддразнил он, прекрасно зная, на что способен Дженсен в ведущей роли. Даже от воспоминаний об этом по телу прокатилась волна горячего предвкушения. Дженсен насмешливо приподнял брови и коленом растолкал ноги Джареда в стороны.***
Джаред вцепился в прутья кованого изголовья кровати и едва успевал подаваться навстречу. Растянутую, непривычную к такому задницу саднило, коленям было горячо от трения о простынь. Он скрипел зубами и зажмуривался, изо всех сил стараясь продержаться как можно дольше, хотя кончить хотелось до головокружения. Дженсен вбивался в него, судорожно хватая воздух и постанывая на каждом выдохе, сжимал бедра Джареда так, что наверняка синяки уже проявлялись. И тоже определенно еле сдерживался. Словно они поспорили, кто кого перетерпит, и теперь оба не были готовы сдаться. Словно в этом споре вообще можно было проиграть. Дженсен вдруг отпустил его правое бедро и обвил дрожащими пальцами член. — Нет, — выдохнул Джаред, но было уже поздно. Его затянуло в сияющий водоворот, он рассыпался на сотню искр фейерверка, сгорел, опадая на землю пеплом. И соткался обратно, как сказочный феникс. — Боже, боже мой, — выстанывал Дженсен, содрогаясь на нем, тяжело наваливаясь на спину и судорожно стискивая пальцы на левом бедре. Боль была такой сильной, что вернула Джареда к действительности. Он ощущал пьянящий запах пота Дженсена и их спермы. Буквально слышал, как бьется не только собственное сердце, но и сердце лежащего на нем мужа. Все это было невероятно после долгих месяцев почти полного бесчувствия. Словно бы он снова... Джаред отпустил прутья изголовья и осторожно опустился на кровать животом, прямо на мокрое пятно под собой, сжимая в себе опадающий член Дженсена, чтобы он подольше из него не выскальзывал. Они оба слишком любили эти ощущения, когда все становилось сверхчувствительным — до боли. Такой сладкой, такой нужной.***
— Я хочу, чтобы ты работал на меня. Марк выгнул брови в неподдельном изумлении. — А я жду подробностей, и потом поговорим. — Подробностей не будет, — качнул головой Джаред. — Скажу только одно: это то, что я искал эти три года. И это то, от чего я не хочу отказываться до последнего вздоха. Марк потер щеку и медленно опустился на стул. — Приятель, я нихрена не понимаю. По всем показателям с тобой ничего не происходит. — Оно начинается позднее, — пожал плечами Джаред. — Все-таки люди отличаются от мышей. Он посмотрел на клетку и на мгновение задумался — а хотел бы он знать, что именно испытывали мыши? Нет, вряд ли. То, что испытывал он, не могло испытать ни одно животное. — Название есть? — повернувшись к Марку, спросил Джаред. — Зачем придумывать название тому, что не работает? — пожал плечами тот. — «Страна радости», — медленно произнес Джаред. Он достал из кармана пачку новеньких визиток и протянул одну Марку. — Я приведу к тебе людей. Все, кто покажет эту визитку, должны получить дозу синтетика. — Притормози, приятель, я так не работаю, — начал было Марк. — А я с тобой не торгуюсь, — нахмурился Джаред. — Я заключаю сделку. Марк примирительно поднял руки ладонями вверх. — Я слушаю. — Отлично, — Джаред кивнул. — Так вот. Ты не будешь устанавливать цену. Каждому, кто протянет тебе такую визитку, ты скажешь, что «Страна радости» будет для него бесплатной. И не важно, сколько раз в месяц будет приходить человек — ежедневно, как я, или раз в пару недель. Платить тебе буду я. Десять процентов от моего ежемесячного дохода. Это от десяти до двадцати миллионов баксов в месяц. Даже если одна порция «Страны радости» стоит две-три тысячи, полагаю, эта сумма с лихвой покроет все твои расходы. Но если нет, можем поднять, скажем, до пятнадцати или даже двадцати процентов в месяц. Марк присвистнул, глубоко вдохнул и как-то весь подобрался. — Я тебя не обману, ты меня знаешь. Хотя, понятное дело, никаких контрактов заключать мы не станем. Но и ты ни одного из нас не обманешь. Ты внесешь каждого в свою базу, дашь ему свой пропуск и не будешь предлагать больше ничего, кроме «Страны радости». И самое главное — ни у кого из нас ты не будешь спрашивать, что мы испытали после приема синтетика. Если будут какие-то симптомы, связанные со здоровьем, мы скажем сами. И да, где и как ты будешь зарабатывать еще, меня не касается. Но «Страну радости» ты будешь предлагать только и исключительно тем, кто придет к тебе с моей визиткой. И больше никому. Принимаешь условия? — Нихрена не понимаю, но да, принимаю, — прохрипел Марк и откашлялся. — Только скажи мне, приятель, о каком количестве клиентов идет речь, чтобы мои ребята успели произвести нужную партию. — Пока не знаю, — качнул головой Джаред, — думаю, что не меньше сотни человек. И это только от меня. Уверен, что и они в свою очередь захотят кого-то привести. Но ты можешь ограничиться. Скажем, не более двухсот человек в месяц. Сам решишь, когда посмотришь, сколько вы потянете. Но ни один не придет к тебе без разговора со мной и без моей визитки, это я тебе обещаю твердо. Безмозглых нариков и левых стремных чуваков я к тебе не притащу. Марк кивнул, встал и протянул ему руку. — У меня тоже есть условие. Из расчета веса я на каждого приготовлю то количество порций, которое он или она захочет получить на месяц. И человек будет принимать один кусок сахара со «Страной радости» за раз. Не больше. И приходить ко мне раз в месяц за новой партией. Оно не выдохнется и не потеряет своих свойств, это я твердо гарантирую. Но если такая толпа будет вваливаться ежедневно, у меня тут будет проходной двор. А это мне нахрен не сдалось. Однако первую порцию все будут получать здесь. И сидеть час, пока я снимаю данные и делаю анализы. Мне не нужны трупы после моих синтетиков. Я слишком долго работал на свою репутацию, чтобы все это сейчас порушить. Джаред так же согласно кивнул и крепко пожал протянутую руку. А потом посмотрел на кресло, сглотнул и, словно борясь с самим собой, медленно произнес: — Сегодня я обойдусь без дозы, но завтра, скорее всего, приду не один.***
Миша, Джеффри и Фелиция сидели в гостиной и смотрели в пол, словно под ногами была не паркетная доска, а как минимум одна из мозаик Равенны. — Ты уверен? — тихо переспросила Фелиция. — Это произошло уже дважды, — подтвердил Джаред. — Не знаю, как это работает, да и, честно говоря, не хочу знать. Но это именно то, что все мы искали. — Ты искал, — качнул головой Джеффри. — Мы не решились. — Не важно. Джаред встал с дивана и подошел к креслу, в котором сидел Джеффри. — Я клянусь тебе, друг. Я все это делал и ради вас тоже. Ради всех нас. Всегда. С самого начала. Может, это было и неправильно, но все мы искали что-то. И вот нашли. Попробовать вам ничто не мешает. Это действительно не наркотик в общепринятом понимании. — Это ты не подсаживаешься, — качнул головой Миша, — уникум какой-то. Я в универе так на траву сел, что еле соскочил. — Так то в универе, — фыркнул Джаред. — Если тебе не понравится, если вдруг будут какие-то негативные эффекты, я тебе клянусь: лучшие врачи мира за мой счет поставят тебя на ноги, моргнуть не успеешь. — И правда, а что мы теряем? — Фелиция наконец подняла голову и обвела всех взглядом. Пожала плечами. — Мне точно терять нечего.***
— Как прошел твой день? — спросил Дженсен за ужином. — Совещание сегодня было особенно нудным, — вздохнул Джаред и тут же лукаво улыбнулся. — Поэтому я все время трогал пальцами оставленные тобой синяки и периодически покрепче сжимал задницу. В итоге, когда все закончилось, мне пришлось ждать, пока все выйдут из конференц-зала. Все-таки негоже шокировать подчиненных и коллег своим каменным стояком. Дженсен прыснул от смеха и отчаянно покраснел. — Какой же ты... — Пошляк? — подсказал Джаред. — Невероятный, — покачал головой Дженсен. — И пошляк, да. Но мне это даже нравится. Потому что такой ты только со мной.***
Ланч был превосходным, но ни один из них не прикоснулся к своей тарелке. — Вики. Мы... — Миша запнулся, глубоко вздохнул и сжал пальцами переносицу. — Даже по молодости никогда не было так ярко. — Я уже и не думал, что вообще способен на такие эмоции, — подтвердил Джеффри. — А вчера обнимал детей и едва не задыхался от нежности и любви. Про ночь с женой и говорить нечего. Фелиция молча кивнула и, чуть поколебавшись, сняла солнечные очки. Ее глаза были красными от слез. — Любые деньги за возможность повторения, — подтвердила она. — Меня еще никогда в жизни так не захлестывало. Думала, что разорвет на тысячу маленьких Фелли. Джаред кивнул и молча протянул каждому из них визитку. — Вы знаете, куда идти. Время он вам назначит, чтобы толпой не собираться. Все будет как вчера. Так часто, как вы этого захотите. И если кто-то из наших общих знакомых захочет тоже, я распечатал двести визиток. Для начала.***
— Джаред, я хочу тебя обследовать, прежде чем выдать новую дозу, — заявил Марк спустя три месяца. — Я знаю тебя уже три года, и ты никогда не был таким счастливым. — Боишься, что твое снадобье выжигает мозг? — добродушно усмехнулся Джаред и сел в кресло, закатал рукав, подставляя вену под иглу. — Боюсь, — ответил Марк, и в его голосе звучала такая серьезность, что и Джаред тут же стал совершенно серьезным. — Все с нами в порядке, Марк, ты сам это увидишь по результатам моего обследования. И я уверен, что все согласятся еще раз сесть в это кресло, если ты захочешь убедиться, что не только у меня все отлично. Через час Марк вздохнул и развел руками. — Ты прав, ничего не изменилось за три месяца, и даже вес, хотя выглядишь ты намного лучше. Что все-таки происходит, мистер Падалеки? Джаред покусал губу. Он мог бы рассказать и о себе, и о Джеффри, и о Мише, и о ком угодно из тех ста восьмидесяти человек, кто сейчас получал «Страну радости». Но Марк бы не поверил. — Знаешь, если тебе правда интересно, попробуй. Я знаю твое правило, но тут... другое. Просто поверь. Этого не объяснить словами, это нужно испытать самому. И на тебе «Страна радости» тоже сработает, — Джаред с легкой грустью посмотрел Марку в глаза. — Да, сработает. Я не знаю, как оно могло бы работать на других, и никогда этого не узнаю. Но как оно может сработать на тебе, я мог бы рассказать. Вот только ты посчитаешь меня сумасшедшим.***
Они снова сидели вчетвером за ланчем, но теперь тарелки и бокалы были пусты, а в глазах друзей не было ни намека на слезы. — За тебя, Джей. С днем рождения. И спасибо тебе за все, что ты для всех нас сделал. Марку и его химикам тоже вечная благодарность, разумеется, но если бы не ты, мы бы не знали о нем и «Стране радости». Джаред смотрел на них и видел счастливых и даже будто помолодевших за последние девять месяцев приятелей. Тех, с кем познакомился когда-то у психотерапевта. Тех, с кем его объединила общая боль. — Знаете, я бы хотел, чтобы мы как-нибудь посидели все вместе, — тихо сказал Джаред. — Уверен, мы бы обязательно подружились.***
Марк сидел перед ноутбуком и устало потирал лицо дрожащими руками. Он нашел всех — все триста двадцать семь имен. Это было сложно, пришлось подключить даже пару знакомых полицейских, потому что далеко не на всех можно было что-то найти в сети. Что-то, что помогло бы ему понять, почему именно они. Почему именно их Джаред отправил к нему. Почему именно они каждый раз со слезами на глазах благодарили его за то, что он сделал. Его, черт возьми, — наркодилера! И вот теперь все ручейки слились в одну широкую реку. И Марк читал и осознавал. И не хотел верить в то, что именно видел. Когда Джаред начал ходить к нему три года назад, Марк был уверен, что тот кого-то потерял. Кого-то очень важного. И, очевидно, не смог смириться с потерей. В каком-то смысле Марк был прав. Всех, кто приходил к нему за «Страной радости», связывало одно имя — Джулиан Ричингс, психотерапевт, принимающий в частном кабинете. И он занимался именно проблемами смерти: страхи, боль от потери близких, принятие неотвратимости собственной смерти. Марк нервно вытер вспотевшие ладони о штаны. В сотый, наверно, раз посмотрел на блюдце с ядовито-синим куском сахара. Но потянулся не к нему, а к лежащему рядом телефону. Джаред ответил с первого же гудка, словно только и ждал его звонка. — Марк? — раздался в трубке его спокойный голос. — Когда ты понял? — прохрипел Марк. — Когда, скажи мне?Эпилог
— Добрый вечер, уважаемые телезрители. В эфире новости. Дженсен Эклз, семикратный и действующий чемпион мира в классе «Формула-1», свою сегодняшнюю победу на Гран-при Монако традиционно посвятил своему супругу, Джареду Падалеки. И сегодня это как никогда актуально. Потому что именно в этот день четыре года назад произошел крупнейший теракт в Лос-Анджелесе, в результате которого частично обрушилось здание Центра Падалеки Индастриз. Тогда погибли триста двадцать семь сотрудников и посетителей Центра. Среди них был и глава корпорации. Террорист-смертник Марк Пеллегрино также был обнаружен под завалами. Мотивы совершенного им остались неизвестны.