Страсти спустя 80 дней

Филеас Фогг. Приличный джентльмен, что не оставит объект обожания без заботы, находясь наедине с Белиндой кое-что осознаёт. В диалогах с ней таилось безразличие к мужчине, Фоггу становилось до жути некомфортно беседовать с ней, он старался понять, почему дама, ради которой на последних парханиях стрелок часов спешил осуществить подвиг в 80 дней, вдруг вместо волнующего вождения вызывает тревогу. Такую тревогу, что хотелось стукнуть по столу и выйти вон.... Белинда не смотрела в глаза, часто приверала, на чем варкующе ловил её учтивый Фогг. По поведению становилось ясно, что в поезде с ним она ради какой-то своей цели.... В таких раздумиях Филеас чуть не потерял важное... – Темнеет за окном, дорогая.... Пора бы.... – но не успел он договорить, как девушка перебила –да, безусловно, нам не помешает сон, а то я что-то утомилась–в торопях договорив фразу, Белинда сняла шляпку. –гм... Но...как же Паспарту? Он не пришёл на вечерний чай, вдруг, с ним что-то случилось... –немного лукаво, но в своей манере благородно сказал он –Филеас, я думала, ты его отправил на другое место– язвительно сказала она, поворачиваясь к нему спиной, чтобы достать некоторые вещи из саквояша, пока её глаза холодели, а веки в безразличие опускались над голубыми глазами. –как же это... Позволь заметить, что он мой верный друг и слуга... –в любом случае, я не хочу, чтобы он спал с нами... – напрямую перебила она, но всё же намекая на подчинение ей. Англичанин, опустив глаза из некогда сияющей новой искры, поник окончательно и сохраняя терпение, сквозь ком в горле ответил –в следующем вагоне есть свободное купе, я дам денег на билет в него, туда Паспарту не придёт– мысленно, он тёр виски, стыдясь за постановку мыслей, но от волнения, которое тчательно скрыто лишь физически, выходила каша из мыслей. Молвив что-то вроде "отлично! Аревуар! " , она забрала необходимое и ушла в предложенном направлении. ***** Вздыхая, Фогг нашёл в себе силы отстраниться от мыслей измены супруги и прочих скверных предположений. Его заболила иная мысль:"где Паспарту? " . На поиски он отправился, как обожжённый мотылёк. Метался по вагону-ресторану, где предусмотрительно взял:сахар, лимон и салфетку. Очень нехватало вопросов слуги, в стиле:"вы хотите выпить чай,Мисье? Зачем вам эти предметы? " , но это не мешало прокрутить у себя в голове весь диалог, лишь вслух выдав –Живи под девизом – готов к любым сюрпризам– что заставило смутиться провожающего его буфетчика. Не долго он скитался по поезду, как он думал. Фогг подозревал, что Жану сейчас, возможно, дурно... Нет, он чувствовал, от того и предусмотрительно собрал предметы. Наконец-то, последний вагон, все двенадцатые чувства говорили о том, что это финал. Да, Паспарту стоял на хвосте, облокотившись об оградку, его знобило, он был бледным, по виду– задремал. Очень бережно, Фогг постарался разбудить, в этот момент, в сердце кольнуло нечто обжигающее, как капля раскалённого масла или же целый брызг огня. Однако, в это мгновение, он не принял подобное ощущение за что-то неправильное. Стоило Французу отойти от дрёмы, как сердце повторило укол, разнося по всему телу дрожь. Вот он, милый, испуганный Паспарту, который явно чувствует себя не очень. Всегда для Филеаса, в глубине души, он был как подопечный, нежели верный защитник, как многие другие дворецкие иных господ, но он не считал его ошибкой в своей жизни, наоборот, до встречи с Белиндой, его забавило знакомство с ним. Казалось, словно совсем недавно он нанял его, поручил мелкие дела по дому, чтобы присмотреться к качеству уборки, поглядывая в газету, как они уже разговаривают о нелёгких временах, а за тем на отвлеченные темы и вот уже на всех парах вместе завершают "подвиг восьмидесяти дней". Теперь он перед Фоггом, близкий ему Паспарту, пошатывается, с трудом связно говорит, робко принимает сахар, который он ему любезно предоставил от тошноты. " Бедный мой мальчик, простишь ли мне моё предательство? " раздавалось эхом в голове, пока он вёл его в купе. Перед тем, как зайти, англичанин спросил –попьёшь со мной чай? – на этом вопросе, слуга приободрился –что? Но Мисье, уже ночь... –это не важно, моё желание выпить чай для меня прежде всего... Так... Составишь мне компанию? –а отвечать не придётся, ведь как только они щашли в Купе, на столике аккуратно дрожали почти пустые кружки с заваркой, как говорится:просто добавь воды. – Вы не перестаёте меня удивлять! Мисье Фогг! – вскинув предплечья и разводя кисти шёпотом воскликнул Жан. Как же было неловко, ведь за ним опять ухаживал его господин, это заставлято всё сильнее смущаться. За чаем, Паспарту невольно заметил, что нет главного дополнения кавалера– дамы. –прошу меня извинить, но... Где Мадам Белинда? – он долго переваривал и составлял этот вопрос, что он слегка исказился. Выйдя из блаженного спокойствия, сделав глоток чая в кратком "...м", Фогг вскинул брови –Белинда... Предпочла гордое одиночество в купе, где лампа работает лучше– сказал, как отрезал. Долго они так сидели, Паспарту по виду оживился, а Фоггу стало в разы спокойнее... Чай был допит, а он, все сидел и смотрел на Паспарту, которого попросил рассказать о Париже. Жаль, что информация плохо усваивалась, так как все внимание было сосредоточено на собеседника, на его образ: слегка пухлые руки, однако, видно, что рабочий парень, в меру широкая грудная клетка, ровная шея со светлой границей от воротника, слегка взъерошенные тёмные волосы, лицо... Тут англичанин снова поймал себя на мысли, что никого ещё так не разглядывал, как его... Даже Белинду, да, он смотрел на фотографию во время путешествий, но не в живую... От мысли его сбил собеседник. –Мисье? Мисье... Ох, как же так... Вы засыпаете, а я... –слуга тут же взбил подушку, дабы уложить господига на койку, на которой он и сидит, однако, Фогг активно соглашался –да, точно, верно, мой мальчик... Нам не помешало бы поспать– он остановил его при первом де контакте показывая самостоятельность. Француз потушил свет. –спокойной ночи, Паспарту... –спокойной ночи, Мисье Фогг– с этими словами он и уснул, очень крепко и сладко.