Никто не умрёт

— Ну все, хватит. Разойдитесь, — Е Байи махнул рукой, отгоняя людей. Те, подхватив лопаты на плечи, отбежали в сторону. Откопано уже достаточно, можно попробовать пробить снег. — Дальше, дальше! — крикнул он, оглянувшись. — И укройтесь! Выше по склону еще лежат снег и камни, хотите по лбу получить, недоумки? Дождавшись, пока все укроются под уступом, он оттолкнулся от земли и, сосредоточив ци, рассек воздух мечом в технике Запечатывания гор. Снег взметнулся волной, на мгновение скрыв от него мир; сверху посыпались камни, и он просто расшиб их над собой взмахом меча. Он приземлился вместе с осевшим снегом. В завале, до того плотно закрывавшем проход в Арсенал, была пробита дыра. Е Байи бросил меч в ножны и, не задерживаясь, прошел внутрь. Его шаги отдавались под обледеневшими сводами эхом. Миновав главный зал и библиотеку, он оказался перед пустым круглым постаментом. Свет падал на него сверху столбом из затянутого льдом отверстия в своде. Посреди постамента валялась книга; даже не подходя, Е Байи сразу узнал ее. Техника Шести гармоний, проклятие небес и земли. Где же эти двое? — Чжоу Цзышу! — его голос пометался под сводами и угас, проглоченный тишиной. Байи выругался. Горемычная парочка обнаружилась в одном из боковых залов. Чжоу Цзышу сидел на импровизированной постели из старых мешков, и, закрыв глаза, передавал ци абсолютно седому и бледному словно мертвец Вэнь Кэсину. Словно ли? Е Байи в два шага преодолел разделяющее их расстояние и взял Вэнь Кэсина за запястье. Тот был жив, но жизнь едва теплилась в нем — все меридианы были сожжены, и лишь энергия Чжоу Цзышу, которую тот заставлял циркулировать по телу Вэнь Кэсина, не давала ему ступить на мост Найхэ. Е Байи перевел взгляд на Чжоу Цзышу. Тот и сам, похоже, был уже на пределе — хоть его силы и вернулись к нему полностью, да еще и были умножены техникой Шести гармоний, он выглядел совершенно изможденным; лицо осунулось, под глазами залегли тени. — Ну все, хватит. Остановись, — велел Е Байи, похлопав Чжоу Цзышу по плечу. Тот резко открыл глаза, но взгляд сфокусировался не сразу. — Хватит, — повторил Е Байи. — Вставай. — Нет, — голос Чжоу Цзышу звучал словно с того света. — Если я остановлюсь, он умрет. — Никто не умрет, маленький ты недоумок. А ну уступи место старшему, — и он попросту отпихнул Чжоу Цзышу. Тот попытался поставить блок, но рука соскользнула, и он потерял равновесие. Воспользовавшись этим, Е Байи втиснулся между ними с Вэнь Кэсином и сам положил ладони тому на спину. — Успокойся, — сказал он. — У Си скоро приедет с лекарством. — С лекарством? — Чжоу Цзышу подался вперед. Лицо его сразу сделалось открытым и юным, в обведенных тенями глазах мелькнула надежда. Е Байи захотелось похлопать его по плечу. Глупые-глупые юнцы. — Я расскажу тебе все, если ты прямо сейчас сядешь как положено и начнешь медитировать. Чжоу Цзышу несколько мгновений смотрел на него в упор; Е Байи и сам предпочел бы не обращаться с новоиспеченным бессмертным мастером как с ребёнком, но что поделать, если мозгов в этой голове сейчас не больше, чем у кота? Наконец отмерев, Чжоу Цзышу слабо улыбнулся, признавая поражение, и сел как почтительный ученик. Сделав круговой жест руками, он сосредоточился на течении ци и застыл. Е Байи одобрительно хмыкнул. То-то же. Так они просидели несколько часов — каждый погруженный в свое занятие. Когда свет, пробивающийся сквозь щели в своде, потускнел, Чжоу Цзышу глубоко вздохнул, выходя из медитации. Е Байи открыл глаза и встретился с его требовательным взглядом. — Хорошо, хорошо. Во-первых, ты болван, — откликнулся он. — Что за идиотская идея была оставить этого дурака под действием «Пьянящей мечты» и уйти без объяснений? Будь ты хоть чуть-чуть поумнее, Вэнь Кэсин рассказал бы тебе, что Скорпионы все равно не откроют Арсенал, ключ-то поддельный. Чжоу Цзышу отвел взгляд. Немного помолчав, он глухо сказал: — Я просто побоялся посмотреть ему в глаза. Не разгадав его плана, я избавился от гвоздей и обрек себя на скорую смерть, а он был так счастлив, что все удалось… Я думал, что после свадьбы Гу Сян и Цао Вэйнина просто отправлюсь с У Си на юг, оставив Вэнь Кэсина заботиться о школе Времен года. Я просто затерялся бы в густых ядовитых лесах Наньцзяна и никогда не вернулся бы. Со временем горе Вэнь Кэсина бы утихло. Кто мог знать, что свадьба обернется морем крови? — он сжал кулаки. — В этом тоже есть моя вина. Если бы я не уговорил Вэнь Кэсина впустить Мо Хуайана, Гу Сян была бы жива. Он заговорил медленно, погруженный в себя, словно позабыв, где он и с кем. — Я просто струсил. Побоялся поговорить с ним, и потому усыпил. Сделал то же, что когда-то сделал с Цзюсяо… — Недоумок, одним словом, — оборвал его Е Байи. Тут и без сопливых скользко. — Но вам, дуракам, повезло, что я решил вернуться и проверить, как идет лечение. Ожидал поесть славных пельменей, а получил что? Спящего красавца, твоего трясущегося ученика и двух идиотов с запудренными мозгами, даром что один князь, а другой и вовсе Великий Шаман. Чэнлин рассказал мне, что ты с собой сделал и куда отправился. — А ведь я велел ему молчать, — вздохнул Чжоу Цзышу. Е Байи презрительно фыркнул: — Лучше поблагодари потом своего глупого ученика. — За то, что вы разбудили Вэнь Кэсина и передали ему тайну Шести гармоний? Зная, что он умрет? — спросил Чжоу Цзышу прохладно. — Я бы дал тебе подзатыльник, если бы руки не были заняты. Я уже сказал — никто не умрет, пока я жив. Тот… кто практиковал Шесть гармоний со мной, выжил. И мне известно, как. Так что, едва Вэнь Кэсин рванул за тобой вслед, мы с У Си сразу же отправились на поиски нужных трав. Потом я оставил его готовить лекарство и поспешил сюда вместе с людьми из лавки Пин Аня, откапывать вас, дураков. — Значит… Великий Шаман уже скоро будет здесь? — голос Чжоу Цзышу снова сделался высоким и полным робкой надежды. — Будет. Меридианы твоего драгоценного шиди постепенно восстановятся, и он снова сможет использовать свои боевые навыки. Чанцин же смог… Е Байи оборвал себя. Чжоу Цзышу некоторое время просто смотрел на него, а потом мягко спросил: — Что с ним случилось? С Жун Чанцином? — Он был высокомерным идиотом, возомнившим, что в его силах выполнить замысел небес, — раздраженно ответил Е Байи. — Техника Шести гармоний досталась ему в обмен на его первый меч. Жалкие обрывки записей сумасшедшего и горшок плохого вина! Он потратил много лет, чтобы восстановить книгу, но понял не все. Когда он основал Долину призраков, и ее обитатели вскоре показали ему свою истинную натуру, он решил, что пришло время освоить эту поганую технику, чтобы получить силу держать Долину в узде. Ха! Жалкий дурак! Эта техника — проклятие, а не дар. Она нарушает истинный ход вещей, и, как и Книга Инь-Ян, требует человеческую жертву. Тот, кто становится горном для практикующего, умирает. Но этот самоуверенный идиот вообще не знал, что практика требует другого человека. Он попытался освоить ее в одиночку — и его постигло искажение ци. Девушка, что любила его и везде была с ним, принесла его ко мне на гору, умоляя спасти. Е Байи замолчал. Воспоминания о том дне вставали перед ним как живые — он помнил, как плакала Аньси, помнил бледное до синевы лицо Чанцина, помнил холодный свет, падающий из окна. — Мы многое перепробовали, но ничего не помогало. В конце концов, я решил забрать его духовные силы, я знал одну технику… — Это ее вы предлагали мне? — спросил Чжоу Цзышу. — Да. Но мощь Шести гармоний еще бродила по его меридианам, и я невольно принял ее в себя. А Чанцин… Чанцин невольно стал моим горном. Очнувшись и поняв, что произошло, я едва не обезумел. Сидел с ним вот так же, как ты здесь… Но Аньси нашла выход. Она была из Долины целителей, талантливая лекарка. Она вылечила его. Только осталась дурацкая седина… Они оба посмотрели на Вэнь Кэсина. Чжоу Цзышу нежно отвел с его лица белоснежную прядь волос. И спросил тихо: — Жун Чанцин был вашей родственной душой? Е Байи хмыкнул: — В жизни не слышал более идиотского вопроса. Какая разница? Все, что тебе следует знать — после этого он счастливо прожил весь отмеренный ему земной срок. У них с Аньси родился сын. Весь в отца, столько же непоправимых глупостей натворил в Цзянху. — Значит, Вэнь Кэсин тоже проживет полноценную жизнь? — спросил Чжоу Цзышу, будто не в силах оторвать взгляда от лица своего шиди. — Будет стареть, а я останусь таким же? Умрет, а я буду жить? Е Байи долго молчал. Чжоу Цзышу поднял глаза, и, встретившись с ним взглядом, Е Байи наконец сказал: — Даже бессмертные не вечны. Он знал, что седины в его волосах становится больше с каждым днем. — Ты будешь юным так долго, как сам захочешь. А когда надоест — спустишься с горы и наконец сможешь нормально поесть. Они некоторое время смотрели друг на друга, а потом Е Байи отвернулся. Он не хотел видеть это унизительное понимание и сочувствие в глазах юнца. — Спасибо, — спустя некоторое время сказал Чжоу Цзышу. Е Байи хмыкнул. — Не благодари, — ворчливо сказал он. — Еще успеешь проклясть меня: у тебя впереди много лет сырой пищи, ледяных комнат и этого болтливого засранца рядом с тобой. — Ни одна вещь не сделает меня счастливее, чем лао Вэнь рядом со мной, — улыбнулся Чжоу Цзышу. И, слегка склонив голову к плечу, добавил: — Полагаю, вы меня понимаете. Е Байи приподнял бровь. — Не думай, что когда У Си придет, я тебе не наподдам. Чжоу Цзышу улыбнулся, и где-то в памяти Е Байи Жун Чанцин улыбнулся вместе с ним.