Заплатка.

- Романо, я знаю, что мой пиратский камзол висел на одной вешалке с шароварами и рубашкой, а теперь его там нет. Ты куда его заиграл, томатная душа? Романо бесшумно высунулся из-за двери и протянул Спейну камзол. - Вот он, придурок. Чего разорался-то, Дурокомандирище?! Камзол был из дорогой, некогда темно-красной, но теперь порядком выцветшей прочной материи, с золотым шитьем на лацканах, перламутровыми пуговицами и... большой дырой на спине. - И что это? - строго посмотрев на подопечного спросил Испания. - Что надо было с ним делать, чтобы порвать, если учесть, что я в нем в самый сильный шторм на мостике стоял, на шпагах с Англией дрался и носил ежедневно и в хвост, и в гриву в течение нескольких веков? Пока испанец произносил эту тираду, он все повышал и повышал голос. Ловино выслушивал все это с гордой и надменной мордашкой, но глаза у него были на мокром месте. Закончив, Спейн сокрушенно покачал головой и уже хотел дать Романо хорошую оплеуху или шлепнуть по мягкому месту, но вдруг опустил уже занесенную руку карающую и опустил глаза. - Ладно, забудь. - вздохнул он, - Камзол и так старый, ничего полезного с ним сделать нельзя. Только в музей сдать. Да и вообще он весь в заплатах. Знаешь, Романо, а ведь с каждой из них связана своя история. Невеселая, обычно.А эта дырка... Что ж, эта дырка будет напоминать мне о тебе. - Прям ты обо мне забывать собрался! - фыркнул итальянец недовольно. - Ты думаешь, я от тебя просто так отстану? - прищурился Антонио, - Думаешь тебе это сойдет просто так с рук? А ну-ка, иди сюда. Через десять минут можно было наблюдать в комнате испанца милую семейную картинку: за столом, с ниткой и иголкой в руках сидит Спейн. На столе перед ним лежит разложенный камзол, а на коленях Антонио сидит Романо. - Ну, держи иголку, дурачок, - улыбнулся Испания, протягивая маленькому итальянцу нитку с иголкой. - Сам набедокурил - сам и исправляй. Да не дрожи ты, глупый, иголка не кусается. Видишь, я с тобой и никому не дам тебя обидеть. Вот сюда... и сюда... - Испания осторожно направлял маленькую ручку Романо, раз за разом показывая ему, куда вставлять иголку и что дальше делать. - Не халтурь, не халтурь! Тоже мне - только научился, а уже халтурит, - рассмеялся Антонио, заметив, что в действиях малыша появилась свойственная итальянцу небрежность. Наконец, часа через два, дыра была побеждена. Теперь камзол висел на вешалке на стене, вместо картины, причем спиной к публике. А на месте дырки красовалась неаккуратная, вкривь и вкось пришитая заплатка.