морфий

— любопытной варваре на базаре нос оторвали. ты, наверное, первый раз такую поговорку слышишь? — опираясь на дверной косяк, пробормотал игорь. в свою квартиру он попал через незапертую и даже не прикрытую дверь. она была приветливо распахнута настежь, показывая все квартирное нутро. горе-взломщик обнаружился сразу, спалившись повешенным в коридоре бежевым пальто. сейчас эта наглая морда с чувством контроля над ситуацией ленивой походкой брела к кухне, по-кошачьи огибая препятствия в виде хлама на полу. игорь на пару секунд поймал плавное движение бедер, восьмеркой огибающие углы и резко отвернулся, буквально отдирая взгляд от точеной фигуры. решив для себя, что сейчас он может только злиться на него, гром скрылся под маской напускного спокойствия и безразличия. вещи были мастерски перерыты: что-то лежало на месте, что-то на полу в центре зала, что-то петя перетащил в другой угол. в целом, хазин отлично справился с задачей, создав бардак больший, чем был до этого. гром даже присвистнул, оглядывая масштаб трагедии. вот уж действительно натура хаоса явилась по его душу искать компромат на непреступного во всех смыслах игоря грома. — спасибо что просветил, майор, — с притворной наивностью поблагодарил хазин, опираясь о холодильник. острый локоть впился в железный бок машины, едва не протыкая ее. худому пете, плохо отошедшему от рехаба, даже спустя год должно быть больно так стоять, но никакого намека на это он не подал, продолжая прожигать взглядом игоря. — что ты тут забыл? — решил зайти в гости. и так получилось, что нашел кучу всего интересного... — многообещающе пробормотал хазин. он спокойно смотрел на напряжённого владельца жилья, которого выдавали только ходящие туда сюда желваки. гром был зол, крайне зол, но избавиться от незваного гостя просто так у него не получится. это же сраный петя хазин. его личная заноза в заднице, уже целых два месяца терроризирующая его оставшиеся нервные клетки и с ловкостью эквилибриста ходящая по очень тонкому льду, под названием «терпение игоря грома». что самое удивительное — даже сейчас, когда хазин, беспардонно сперев запасные ключи, вломился в игореву берлогу, этот лед не треснул. наводило на определенные умозаключения, но ими игорь решил загрузить себя позже. он уже было двинулся в сторону наглеца, как петя поймал его на мушку. — не двигайся, игорь, я не хочу стрелять. — уу, какие мы грозные, — насмешливо пробасил гром, падая на диван. мебельная кожа неприятно заскрипела, соприкасаясь с его кожанкой, и гром, преодолев лень, небрежно снял и кинул куртку рядом, оставшись в черной футболке. хазин все еще тыкал в него дулом глока на расстоянии, наивно полагая, что это его спасет. — знаешь, — разрушив гнетущую тишину, задумчиво потянул игорь, — последний раз мне в квартиру так врывалась только российская революция. — может, ты еще и с николаем вторым тут чаи гонял? — не всерьез предположил петя, садясь задницей на кухонный гарнитур. — с его величеством нет, но вот с князем юсуповым — очень даже. — игорь, ты стебешься? — недоуменно прорычал петя, начиная выходить из себя. — у тебя полный холодос крови и как минимум один шприц морфия, как ты это, блять, объяснишь?! — он портяс красным бархатным футляром, в котором зазвенело стекло. гром часто замечал, что дольше пятнадцати минут петя спокойно разговаривать в таких ситуациях не может. нервозность берет свое, и хазин превращается в злую псину, гавкая на всю округу. с какой-то стороны это было даже мило. в громовом мировосприятии разъяренный майор гунка твердо ассоциировался с нахохлившимся воробушком. и сейчас этот воробушек агрессивно сверкал черными глазками, крайне хреново скрывая подкатывающий к глотке испуг. пистолет твердо лежал в узкой ладони, угрожающе смотря черным глазом в пол. — что тебе приходит на ум первое? — предложил догадаться игорь. — что ты — маньяк-извращенец, хранящий кровь своих жертв как трофей, — выпалил свою теорию петя, гоняющий ее в голове все время пребывания в чужой квартире. — долго придумывал? — минут десять, пока прибирался тут. — а я так мечтал повторить ту сцену из сумерек... — детская обида сквозила в игоревом ворчании. — сейчас ты опустишь пистолет, дабы не наделать еще больше дырок в стене, и мы сядем и поговорим, идет? — начал искать компромисс гром, поднимаясь с насиженного места и аккуратно подходя к замершему пете. — не подходи, — предупреждающе прорычал парень. в его глазах заплескался ужас, но он скрыл его под прицелом вновь наведенного оружия. сердце бешено стучало набатом, разгоняя кровь по всему телу. вместе с кровью распространялся и запах, нехило косивший грома. в отличие от морфия, которым гром глушил голод, оставаясь в трезвом рассудке, этот наркотик — запах желанной добычи — сносил мужчине голову напрочь. чем ближе он подходил к пете, тем сильнее прорезались клыки, желающие вспороть эту тонкую шею. остатки его самообладания держались только на столетней закалке и морально-подсознательной установке не вредить хазину. он скорее себя прикончит, чем хоть немного его поцарапает. — петь, не дури. отдай мне футляр. хазин молчал, сняв предохранитель. — я понял. по-хорошему не получится... гром, до этого осторожно идущий к напуганному, словно раненному олененку, пете, теперь решительно двинулся вперед, пресекая любую попытку сбежать с маленькой кухни. выстрел. плечо прошило болью, но он сильнее сжал челюсти, продолжая сокращать дистанцию между ними. кровь успела немного вытечь, пачкая бок и предплечье. не обращая на нее внимание, ловким движением игорь выбил пистолет из рук хазина, сжимая тонкое запястье в своей ладони. но чужие глаза были прикованы к уже зажившему плечу. петя совершенно не сопротивлялся, не пытался вырваться, а только пораженно сидел, разведя колени, и глупо смотрел, как от раны остается дырка на футболке, по краям обрамленная кровью. — больно? — внезапно спросил хазин, проводя подушечкой большого пальца свободной руки по плечу. палец залез в простреленную ткань, поглаживая по кругу. — немного. — игорь замер, стоя между чужих ног и завороженно смотрел на вмиг притихшего и оробевшего парня. пока петя сидел на столешнице, они с игорем были почти одного роста, и гром не преминул воспользоваться этим преимуществом, внимательно наблюдая за чужим состоянием. они тупо молчали — петя медитативно гладил плечо, а игорь завороженно смотрел на него. — прости, — тихо зашептал парень. рука смелее подлезла под рукав, полностью ложась прохладной ладонью. у игоря мурашки прошлись табуном не только от контраста температур и виноватого, едва слышного шёпота, но и от осознания, чья рука сейчас нежно касается его. эти руки сводили его с ума несколько месяцев, а сейчас беспрепятственно блуждали по его телу, и игорь был готов хоть всю обойму в себя выпустить, лишь бы петя не передумал, в страхе отрывая от него ладонь. — ничего. — ты…. кровь донорская? — с надеждой спросил петя, заглядывая в голубые глаза. — конечно. а шприц… это чтобы глушить голод. я не упарываюсь, нет, просто без морфия я слечу с катушек и сожру кого-нибудь. — извини, я… я не мог не проверить. ты ведешь себя как форменный маньячина, серьезно. шарахаешься каждого звука, нелюдимый, постоянно куда-то пропадаешь. а что я должен был думать, когда заметил у тебя следы от инъекции? — да ладно, я настолько подозрительный? — пытаясь успокоить петю, игорь поглаживал его по угловатой коленке, опираясь рукой о ту же столешницу и практически нависая над хазиным. — мне кажется, я просто параноик, — расслабившись, выдохнул петя. — ну что, граф дракула, ты теперь меня съешь как свидетеля? — даже не знаю, надо подумать… — медленно протянул игорь, наклоняясь к чужой шее. петя окаменел, нервно косясь на мужчину, подозрительно вовремя взявшего его за талию. — расслабься, кис, у меня целый холодильник забит, — рассмеялся игорь, проводя носом под линией челюсти. — но как же от тебя пахнет… петь, это пиздец, я щас крышей поеду. — сочту за комплимент, — растерянно высказался парень, чувствуя горячее дыхание на своих ключицах. с каждой секундой он млел все сильнее и сильнее, отсекая любую мысль сопротивляться существу напротив. гром не казался пете опасным, невозможно было представить, чтоб он нанес ему малейший вред. хотелось раствориться в сильных руках, так правильно чувствующихся на его талии. вопреки всем мифам, игорь был горячий, как печка, и это тоже добавляло хазину причин растечься лужицей прямо на кухонном гарнитуре. резко оторвавшись от парня, гром сжал столешницу с такой силой, что отломал кусок дерева. сомкнув острые зубы, он гортанно рычал, боясь поднять голову. — хазин… если ты сейчас не смоешься, я передумаю и реально сожру тебя. не по своей воле. вместо ответа петя закатал ворот водолазки, обнажая горло. — пей. я не представляю, какая на вкус бывает кровь, но то, как тебя кроет, о многом говорит про хуевое содержимое тех пакетов. игорь поднял осоловелый взгляд расширенных зрачков, таращась на петю, как на психбольного. — ты вообще понимаешь, что делаешь? меня сорвет от одной капли твоей крови, и я не смогу остановиться, — как маленькому начал объяснять мужчина, пытаясь погасить решительный настрой альтруизма в своем горе-напарнике. — уж лучше если я сейчас съебу, а ты снова будешь драть стены от ломки? я видел следы от когтей, и я знаю это чувство. так что не выебывайся и кусай, пока дают, — он схватил игоря за волосы, притягивая к себе, и сильнее задрал шею, позволяя делать с ней все что угодно. — сумасшедший. ты просто ебанутый, — в последний раз просипел гром, целуя нежную кожу и ловя сбившийся пульс. он аккуратно притянул к себе парня, выцеловывая узоры, перед тем как максимально безболезненно укусить в самую тонкую венку, какую он успел нащупать. господи, он явно спит. потому что не может такого быть. нереально ощущать под собой тело того, о ком мечтал каждую ночь. нереально осознавать, что он сам позволил прикоснуться к себе, сам разрешил. и сейчас он только нежно поглаживал игоря по волосам, отдавая ему всю власть. как только клыки прорезали белую кожу, петя слегка вздрогнул от неожиданности и тут же расслабился, держась за чужие плечи. такой нежный, такой прекрасный, и весь его — только игоря. слабый стон оглушил чуткий слух. гром даже на секунду замер, прекращая пить, но петя, продолжая постанывать, сильнее прижал его к своей шее, намекая продолжать. кровь тонкой струйкой стекала по шее, но юркий язык тут же слизывал ее без остатка. игорь жадно глотал, стараясь сдерживаться, но с каждой каплей это становилось все сложнее и сложнее. разум отступал, оставляя животное желание сожрать без остатка. но гром до последнего старался сохранять рассудок, пока не почувствовал, как его пытаются слабо оттащить за волосы. оторвавшись от желанной вены, он тяжело дышал, любовно зализывая укус. чужая рука снова потянула его, абсолютно вмазанного, за короткие пряди, заставляя посмотреть в глаза. петя разглядывал поплывший, подернутый хмельной пеленой взгляд, красные губы и подбородок, изгвазданный в его крови, белые клыки, которые выглянули, стоило оттянуть нижнюю губу большим пальцем. игорь выглядел как пиздец, буквально влажная картинка пубертатного подростка, помешанного на мистике, и петя, давно поплывший не только от потери крови, но и от самого грома, притянул это безобразие к себе, голодно целуя. игорь сразу же ответил, поглаживая длинным языком чужое нёбо и смешивая кровь со слюной. клыки покалывали обветренные губы, играя контрастом в нежном, почти целомудренном поцелуе, который вскоре перерос в попытку съесть друг друга. большие ладони рывком притянули к себе петю, ложась на ягодицы, и он с радостью закинул обе руки на крепкую шею, прижимаясь к горячему торсу. ерзая на месте, он обхватил игоря ногами, притираясь пахом к чужому возбуждению. гром зарычал, резво поднимая хазина, как пушинку, от чего не ожидавший таких трюков петя сильнее обвился руками и ногами, теряя опору. его потащили в спальню, попутно огибая все препятствия, учиненные самим петей. в темной комнате, зашторенной плотным габардином, петя мог разглядеть только едва блестящие во мраке глаза, неотрывно смотрящие за ним. хазина аккуратно опустили на широкую мягкую кровать, тут же нависнув сверху. парень почти потонул в воздушном одеяле, хитро выглядывая из под ткани и извиваясь, как дым. игриво поддев рукой край водолазки, он медленно стянул ее до середины груди, замирая в миллиметре от того, чтоб обнажить соски. другая рука зарылась в свои же волосы, оттягивая пряди. игорь наблюдал за развивающейся картиной под ним, запоминая каждое движение, каждый вздох и полустон. почти нереальный, растрепанный, возбужденный петя лежал в его простынях и красовался, как павлин. ладонь легла на плоский живот, поднимаясь к груди и забираясь под одежду. петя прильнул к руке, выгибаясь кошечкой, но игорь обломал его, заставляя подняться и стянуть ненужную тряпку окончательно. вновь целуясь, петя попытался снять игореву футболку, уравнивая их в маленьком соревновании. стоило оторваться, как игорь тут же принялся вылизывать его шею, спускаясь поцелуями ниже и ниже. горячие губы накрыли один из сосков, выбив из пети первый полноценный стон. язык широкими мазками вылизывал чувствительный участок кожи, сменяясь легкими покусываниями острых зубов. затем гром сполз на живот, ловко расстегивая ремень и залезая рукой под джинсу. выцеловывая выпирающие тазовые косточки, игорь стянул последний элемент одежды, оставляя хазина полностью нагим и утопающим в черных перинах. он широко раскинул подрагивающие колени, а руки вытянул над головой, хватаясь за ткань одеяла. гром поудобнее перехватил голень, закидывая ногу себе на плечо, и принялся ласкать внутреннюю сторону бедра, обходя вниманием чужое возбуждение. член сочился естественной смазкой, плотно прижавшись к судорожно дрожащему животу. между ног расцветали алые метки в виде засосов и укусов, от чего гром сыто порыкивал, лелея свое собственничество. широко облизнув пах одним слитным движением, игорь наклонился и поцеловал головку, и петя до треска сжал простыни, несдержанно скуля и толкаясь. — игорь, игорь, игорь пожалуйста…по..жа..ааах..ха… петя мелко дрожал, совсем перестал контролировать себя, почувствовав, как губы сомкнулись, пропуская сразу в горло. правда сделав всего пару движений, гром с пошлым звуком выпустил член изо рта и ловко перевернул парня на живот. заведенный с пол оборота до предела хазин, прогибаясь в спине, красиво вертел задом, утыкаясь мордочкой в простынь. коленки разъезжались, как у новорожденного жеребенка, и петя весь мокрый, взмыленный, льнул к каждому прикосновению, ластясь как котенок. такого невозможно не залюбить до потери сознания, что игорь и пытался осуществить. сминая руками мягкие ягодицы, он мокро вылизывал парня, стараясь попасть по чувствительной точке. и как только у него это получилось, петя вскрикнул, выгибаясь еще сильнее. рукой нащупав смазку, игорь щедро вылил ее на ладонь, согревая перед тем, как размазать между петиных ног. сладкий химозный запах клубники смешался с терпким запахом парня, позволяя испытать новый виток обонятельного оргазма для игоря. пальцы мягко массировали мышцы, пока губы гуляли по копчику, ныряя в ямочки. нетерпеливый петя насаживался сразу на два, шипя от неприятных ощущений, и тут же получил болючий укус в правую ягодицу. — не спеши, котенок, иначе завтра не встанешь, — посоветовал игорь, и тут же загнал по костяшки, противореча самому себе. узловатые крупные пальцы идеально ощущались внутри, вызывая новые вспышки удовольствия от каждого движения. стараясь поймать нужный угол, петя вертелся ужом, пока сильная ладонь не удержала его за талию и припечатала к кровати. все, что ему оставалось — это мелко тереться о простынь, дергаясь в крепкой хватке. — гром, блять… хватит телиться со мной, как с драгоценностью. — ты и есть. самое настоящее сокровище, — нежно шептал игорь, прикусывая мочку. от этих слов петя загорелся смущением, пряча лицо в сгибе локтя. пальцы пропали, от чего хазин обиженно заскулил, но почувствовав, как игорь навис над ним, сдергивая бедра вверх, тут же затихает и сосредотачивается на руке, оглаживающей его талию. — расслабься, — предупреждающе прошептали перед тем, как медленно, с раскачки войти на половину. игорь дал время привыкнуть и тут же начал двигаться, почувствовав, как хазин сам пытается насадиться до упора. — скажи честно, ты мазохист? — между делом поинтересовался игорь, замирая внутри и кусая за плечо. петя оглушительно застонал, наплевав на то, что его слышал весь дом. — отчасти…. давай сильнее. — ты точно не встанешь, — резюмировал игорь и подложил подушку пете под живот. после пары сильных толчков хазин ярко кончил, сжимая игоря внутри, от чего тот догнал парня через несколько секунд. гром аккуратно вышел и устало свалился рядом с едва дышащим петей, который быстренько подполз к теплому телу, сворачиваясь ужом на груди. в отместку он лениво покусывал ключицы, тут же зализывая слабые метки. игорь все еще продолжал проводить аналогию с котятами, расслабляясь под небольшой тяжестью чужого стройного тела. когда петя успокоился, совершив свою месть, гром крепче обнял его и уткнулся в вихрастую макушку. петя что-то неразборчиво пробормотал, расслабился и почти заснул, переплетая с игорем пальцы в замок. — спасибо, — благодарно прошептал гром, согревая свое сокровище, которое вредно поморщилось и кусило игоря за палец. в доме все еще был бардак, и гром не помнил, закрыл ли он дверь, но все становилось таким неважным, когда под рукой ощущалось чужое дыхание и спокойный пульс.