Бессердечный мир

      Эйден чувствовал бесконечную усталость. Чрезмерная ответственность, излишние просьбы – всё наводило лишь нескончаемую апатию и плохо скрываемое отчаяние. Шахматы всегда были занятной игрой для самых амбициозных, эгоцентричных и волевых личностей. Когда-то Эйден, ещё до Падения, сам перебирал в пальцах гладкие, лакированные фигурки, с азартом просчитывал дальнейшие ходы и с ухмылкой смотрел на растерянного оппонента – теперь же, Эйден всего лишь пешка. Пешка в руках авторитетов Нового мира, столь преуспевающих в манипуляции и подпольных играх, однако, зная это, Эйден сделать всё равно ничего не может.       Провожая взглядом усталого, потрепанного в бесконечных битвах, Эйдена, Лоан лишь осуждающе качала головой и уже ничего не говорила. «Ты понимаешь, что ты творишь? Что они делают с тобой?». Бесполезная трата времени и Лоан продолжает лишь также периодически задавать вопросы в рацию. «Пока жив». Это уже радует, а Эйдену остаётся вновь и вновь отправляться на самые опасные вылазки, теряя там остатки своей тяжёлой и жалкой жизни.       Он так устал, но помощь ждать уже неоткуда – жизнь в этом безумном мире не оставила возможности вести праведное существование: чтоб выжить приходится использовать бесчеловечные методы, о которых Эйден уж слишком наслышан. Скитаясь столько лет, пилигрим пережил слишком всего, что вообще могло бы оказаться в этом списке, а единственная надежда и единственная цель, которые заставляли его еле-еле перебирать ноги по ночным лесистым местностям – возможность найти свою родную сестру. Мия стала смыслом его жизни и опорой в самые сложные времена, а помощь в её поисках для Эйдена была также бесценна. Поэтому все косые взгляды Лоан, он предпочитает просто игнорировать – если это поможет, то он готов горбатиться всю жизнь, стать хоть рабом. А перевязывая очередную глубокую рану, после которой останется большой и уродливый шрам, Эйден уже перестаёт сомневаться в этой перспективе.       Конфликт миротворцев с базарниками, разборки Мэтта с ренегатами, происки Мясника, маячащий вокруг Вальц – всё оставляло свой след на теле и психике Эйдена, который судорожно носился по городу и старался помочь всем, кого только видел.       – А тебе, Эйден, кто поможет?       – Лоан, всё нормально.       Если это поможет, он хоть в ад спустится и самовольно пройдёт все его круги, а ещё потом и обратно выберется – Эйден хочет просто наконец-то жить. Существование преследует его уже многие годы, хоть дальнейших целей после воссоединения с сестрой у него и нет, но так у него всё ещё есть хоть какая-то надежда, которой лишилась уж половина точно выжившего населения. Люди же вокруг этим активно пользуются – Эйден стоически, сквозь скрежет зубов, терпит, но всё так же подчиняется.       Хуан же всё такой же очередной циник, желающий урвать кусок побольше. Его бесконечные подозрения и манерные выходки, давно бы уже вывели Эйдена из себя:       – Ещё не добрался?       – В пути, – карабкаясь всё выше, у Эйдена еле хватало воздуха и сил, чтобы выбраться из лифтовой шахты.       – Почему так долго? – в голосе слышны нетерпение и упрёк.       – Высокое здание! – голос Эйдена срывается от напряжения, но он всё же находит силы ухватиться потными ладонями за очередной выступ.       Хуан, заберись, блять, сам. Эйден хрипит, но оказывается на очередной высотке, выполняя очередное поручение. Почему всегда Эйден? Вопросом таким он задаётся постоянно, всматриваясь в многочисленные ветряные мельницы и обозначая их на карте. Улетит следующий ветряк миротворцем, по другому, Хуан, запоёшь. Эйден хмыкает, но всё же в «Рыбьем Глазе» всё равно принимает кружку со столь дорогим и обожаемым Хуаном виски.       Эйден уже привык быть пешкой и даже смирился с этим – он не будет жалеть себя. Столько лет он страдал, чтобы в конечном итоге сдаться? Ну уж нет, он подбегает ещё и пособирает крупицы информации у всех, у кого только можно. Лоан может продолжать смотреть на него таким жалеющим взглядом, хотя если ей легче чувствовать к нему жалость и так своеобразно заботиться, то Эйден даже и не против.       – Сигнал слабый, но я ясно вижу, откуда он идет. Ты мог бы проверить это место?       Эйден лишь саркастично, даже истерично отвечает Хуану и идёт помогать:       – Конечно, проверю. Никаких проблем.       Хуан использует его также, как и все остальные, Эйден ещё пока в этом не сомневался. Его потуги свергнуть Джека Мэтта с помощью сомнительных свидетелей – абсурдны, а стремление получить власть – очевидна. Но выбирая из двух огней, Эйден решил выбрать менее обжигающий и более ему открытый.       – Где ты, парень? Я начал беспокоиться.       Эйдену порой не хватало подобных человечных слов в этом бесчеловечном и гнилом мире – хоть каплю сочувствия и понимания он же заслуживает? Лоан заботиться о нём, но иногда это выходит слишком грубо. Эйден не питает уже никаких надежд о том, что когда-то мир станет прежним и люди начнут искренне заботиться друг о друге. Они и раньше были столь алчны и корыстны, но сейчас это переходит все границы.       – Ты в порядке? – Хуан проявляет участие (?), кажется, что ему и правда не всё равно. Эйдену хочется в это уже просто банально верить – есть ли люди, которым на него не всё равно?       – Ага.       А Эйден совсем не в порядке, он только что убил бывшего друга и своего спасителя. Эйден слишком устал и руки его давно по локоть в крови. Но он будет продолжать убивать и спасать жизни, если это всё же поможет. А если всё же поможет, то Мия даст ему шанс отмыться, излечиться и наконец-то вспомнить как жить.