Познание их невозможно

На небе уже ярко горели звезды. Перси шел к домику Посейдона, минуя сваленные в кучу вещи из разрушенных строений и сломанного оружия. Полубоги лениво разбредались кто куда — только что закончилась церемония, где были сожжены саваны с их павшими братьями и сестрами. Битва закончилась давно, но весь вечер и начало ночи ушли на то, чтобы разгрести основные завалы, потушить греческий огонь и восстановить защитный барьер вокруг Лагеря Полукровок. Перси большую часть времени провел в заливе с половиной домика Гефеста и Шерманом Яном, которые помогали ему расчленять статую Нерона, чтобы та ненароком не испугала случайных ныряльщиков. Благодаря Перси эта пародия на Аполлона все же бухнулась вдоль залива, не вызвав при этом локальные цунами. Тогда, после прыжка в тень, он вынырнул прямо под кораблем, на котором перевозили статую. Перси обернулся на Нико и увидел, как тот в темной толще воды медленно опускается на какой-то валун. «Кресло?» — удивился Перси, понимая, что Нико удобно утроился на заросшем водорослями мягком кресле. Он даже не стал пытаться держаться, а сразу отрубился. Так Нико и спал, с пузырем воздуха вокруг головы, как гость капитана Немо, и в удобной позе, иллюстрирующей уставшего отца семейства у телевизора. Перси тем временем, полный сил, но с легкой тошнотой, разобрался со статуей Нерона и катерами, в один из которых еще и прилетело со стороны лагеря их же собственным пушечным ядром. Когда Нерон рухнул в воду, у Перси чуть виски не лопнули от напряжения — ему приходилось удерживать огромную массу воды, стремящуюся снести все на своем пути. Это было не то, что он хотел бы повторить. Потом он схватил Нико, выполз с ним из залива и потащил на себе к домику Аполлона. Уилл метался между ранеными полубогами, когда Перси ввалился в лазарет с бешено вращающимися глазами и в рубашке с размытыми пятнами крови. — Кидай его на койку и не вздумай свалить, — сказал Уилл тоном, не терпящим возражений. Перси посетила мысль, что не послушайся он Уилла, тот пойдет за ним и притащит обратно в лазарет за шкирку. Уилл позволил ему уйти только после порции нектара и проверки раны на лбу. Сам Перси боли больше не ощущал, но был безмерно усталым. Германцев почти не осталось, последние из них убегали от полубогов, позабыв о своих чести и достоинстве. Лагерь Полукровок победил. Точнее сказать, победили они все — Лагерь Юпитера, Лагерь Полукровок и Аполлон. Даже боги Олимпа, в некоторой степени. Несколько домиков были повреждены. Дети Афродиты недовольно ворчали, пытаясь приладить на место входную дверь, а у домика Деметры подчистую снесло крышу, которую они сейчас пытались заменить лозами. Перси вошел в домик Посейдона и устало привалился к стене. Здесь все осталось целым и невредимым и царила тишина. День наконец закончился. В рюкзаке Перси отыскал драхму и решил попытать удачу с сообщениями Ириды. Аполлон говорил ему, что вся связь восстановилась, но опробовать возможности еще не было. Усевшись на полу ванной комнаты Перси, пустил воду и подбросил монетку. Салли наверняка давно спала, но Перси было необходимо хотя бы просто увидеть их квартиру целой, а семью — невредимой. Однако в едва заметной радуге появилось лицо Салли, которая сидела за обеденным столом и укачивала его маленькую сестренку. — Мама! Салли легонько вздрогнула и, прищурившись, посмотрела в сторону Перси. — Мальчик мой, — Салли расплылась в улыбке. — Вы справились? — Да. Думаю, да, — замявшись, ответил Перси. Ему не хотелось расстраивать маму и говорить, сколько людей пострадало. Тем более про самого Аполлона еще ничего не было известно. — Сейчас все приходят в себя. — Тебе тоже стоит отдохнуть. Уже поздно. После ее слов Перси понял, что у него действительно слипаются глаза. Он хотел ответить, но Салли приложила палец к губам и взглядом указала на уснувшую в ее руках Эстель. Перси улыбнулся и взмахнул рукой, разбивая радугу. Известие, что Аполлон победил, им принесла Рэйчел. На следующий после битвы день она приехала в лагерь и сказала, что ее больше не мучает Пифон и она может выдавать истинные пророчества, а не желания древнего змея. О том, что Аполлон при этом выжил, сообщила уже Рейна. Через сообщения Ириды она связалась с Перси, чтобы передать слова Артемиды о возвращении Аполлона на Олимп. А также поделиться другими новостями. — Ты охотница?! — Перси чуть не подавился омлетом. Судя по ухмылке, Рейна хотела увидеть именно такую реакцию. — С недавних пор. Мне помог Аполлон, он выступил неплохим… психологом. Перси вспомнил сидящего у него на кухне паренька с прыщами и лохматыми волосами. — Ты уверена, что он, ну, не ввел тебя в заблуждение? — протянул с сомнением Перси. Хотя мысль, что Аполлон добровольно посоветует девушке вступить в ряды охотниц, звучала как бред сумасшедшего. Не мог же Аполлон так отчаяться? Смех Рейны был счастливым и поразил Перси тем, что впервые им был услышан. Никогда прежде Рейна так не смеялась. Да она вообще не смеялась. — Уверена, — отсмеявшись ответила она и смахнула с глаз выступившие слезы. — Лестер оказался очень милым. Не было ничего страшнее оказаться в глазах девчонки милым, Перси знал это по собственному опыту и мысленно посочувствовал Аполлону. Можно было бы оказаться кем угодно, но только не милым, потому что после слов «ты милый», всегда следовало какое-нибудь «но». — Так претором стала Хейзел? — решил сменить тему Перси. Что бы там ни было, Рейна всегда сама принимала решения и, главное, она была счастлива. — Да, они с Френком прекрасные преторы. Уверена, что их ждет великий путь, — кто-то, находящийся вне поля зрения Перси, позвал Рейну. Голос был знакомым. — Это Талия. Передает тебе привет, — пояснила Рейна, и Перси улыбнулся. — Нам пора на охоту. Еще свидимся. Кстати, я покинула Лагерь Юпитера вместе с Аннабет, так что она скоро должна прибыть в Лагерь Полукровок. Перси надеялся, что так оно и будет. Путь полубогов всегда сопровождался приключениями, ему не хотелось, чтобы Аннабет пострадала в одном из них, потому что его дернуло отправиться в Нью-Йорк раньше нее. После завтрака он вернулся к разбору статуи Нерона. Им еще предстояло многое убрать, благо, помощи в этот день предполагалось больше. Многие полубоги за ночь оправились и покинули лазарет. Чудотворная сила детей Аполлона, не иначе. Узнав, что их отец вернулся на Олимп, Уилл, Остин, Кайла и даже их новенькие маленькие братья и сестры, не особо знакомые с божественным отцом, словно обрели второе дыхание. Утром Перси перекинулся парой слов с Уиллом, когда обсуждал с ним новости в лазарете, и убедился в этом. Уилл сиял, как начищенная драхма. Удивительно, как от такого сияния не проснулся лежащий на соседней койке Нико. Уилл осмотрел лоб Перси и поцокал языком. — Вполне неплохо, — вынес вердикт Уилл. — Можешь больше не волноваться. Волновался о его ранениях только сам Уилл, но Перси благоразумно промолчал. Он угукнул и наткнулся взглядом на лежащий в углу рюкзак. — Ты куда-то собрался? На него удивленно посмотрели. Уилл обернулся, следуя за взглядом Перси, и вздохнул. — Еще не знаю. Я должен был съездить в свою школу, чтобы забрать документы для перевода на Манхэттен. Но сперва нужно здесь со всем разобраться. — Ты решил сменить школу? — Перси почесал нос, раздумывая, стоит ли продолжать расспросы. Уилл утвердительно кивнул. — Куда переводишься? — Мы с Нико планировали пойти в один класс. Хотя сейчас сложно говорить что-то о старых планах. Так что я просто собрал вещички на всякий случай. Будешь скучать? Перси было удивился такой постановке вопроса, но ухмылка Уилла тут же ему напомнила, что сын Аполлона не настолько солнечный мальчик. Никто с характером милой булочки не смог бы заставить Нико три дня добровольно лежать в лазарете. Перед тем, как выйти и направится к заливу и лежащему в нем огромному Нерону, Перси бросил взгляд на Нико. Мистер Д. вернулся в Лагерь Полукровок, когда вся грязная работа была завершена. Он вразвалочку прошелся по клубничным полям, оценил урожай и довольно почесал свой выпирающий живот, скрытый за тигровой рубашкой. Еще один кошмар рода кошачьих. — Ждите Аполлона, ребятки, — сказал он, прежде чем устремился к своему любимому столику с новой колодой игральных карт. При всем своем отношении к Дионису Перси все равно поймал себя на мысли, что счастлив видеть его. Возвращение ленивого и упрямого бога всегда означало, что проблемы уже решены и новых не предвидится. Некоторое время можно было жить спокойно. Полубогам еще предстояли восстановительные работы, но они уже не имели ничего общего с разборами завалов и разрухой. С самого утра в лагере стоял шум, Перси, еще сонный после ночных работ, выглянул из домика, чтобы понять источник шума. Он увидел толпу полубогов, вокруг которой радостной трусцой кружился Хирон, задевая своим хвостом зазевавшихся ребят. Веселый гул стоял на весь Лагерь Полукровок, и Перси наконец смог понять его причину. Первым делом в глаза бросился мохнатый зад Гроувера — сатир обнимался с Можжевелкой. Рядом с ними виднелся невысокий прыщавый парень, в котором Перси узнал Аполлона. Именно из-за него и обосновалось такое столпотворение. Лестер-Аполлон вновь стал богом, но все еще оставался своим парнем. Таким он Перси нравился все же больше, чем «горячим» водителем школьного автобуса. Когда толпа немного расступилась, Перси увидел светлые локоны Аннабет. По тому, как легко стало на сердце, он понял, что продолжал неустанно волноваться о ней каждую секунду вплоть до этого момента. Перси натянул футболку и спустился по ступенькам, не отрывая взгляд от толпы. Аннабет смеялась над чем-то вместе с Аполлоном и Кайлой, и он не мог решиться подойти. Ему не хотелось быть в этой ликующей толпе. Перси ждал. И ждал непонятно чего. В горле стоял ком, когда он смотрел на Аннабет. — О, Перси, — рядом с ним возник Остин. — Ты вышел встретить ребят? Или на автобус идешь? Аргус уже собирался уезжать, так что, если хочешь навестить родных, то поторопись. — Э, нет. Я никуда не собирался, — протянул Перси, сам неуверенный в том, что говорит. — Ну тогда тебе «всего наилучшего» от Уилла. Он попросил попрощаться за него, если ты не соберешься ехать. Картинка с радующимися полубогами притихла, будто кто-то на минимум выкрутил громкость на пульте от телевизора. — Так Уилл все же уезжает? — Он говорил тебе, да? Школа и все такое, — Остин взмахнул рукой и чуть не попал саксофоном Перси по голове. Нафига он вообще с собой таскал саксофон? — Они с Нико даже не успели всех поприветствовать. Только с Аполлоном перебросились парой слов, он вроде как обещал отдельно встретиться с Уиллом. — Нико проснулся? — однако Остин уже унесся куда-то в сторону с криками «нет, не трогай! Я принес тебе саксофон, не трогай!», и вопрос Перси повис в воздухе. Звонкий смех продолжал разноситься по лагерю. Возможно, Аннабет его уже заметила, Перси не мог этого понять за их непрекращающимися разговорами и объятиями. Они ни разу не встретился с ней глазами. Даже если его присутствие уже не было секретом — Аннабет имела право ждать его шага. До этого она всегда помогала ему и подталкивала, она садилась рядом, она подшучивала и она целовала. Ничего Перси не хотелось так сильно, как обернуть время вспять и вернуться в те волшебные дни. Кронос пал, все были счастливы и едины. Перси хотелось остаться в том моменте, когда они с Аннабет сидели на дне озера и целовались. И не было никого и ничего, что могло бы их потревожить. Обогнув домик Зевса, чтобы ненароком не влиться в радостную толпу, Перси побежал к холму. У Аргуса было негласное правило возвращаться в лагерь до полудня, значит, он уже вот-вот должен был отправляться в город. Абсолютно не понимая, что он хочет сказать, Перси проносился мимо домиков и обеденных столов в павильоне, где завтракали несколько ребят. Все предыдущие попытки поговорить оборачивались грандиозным провалом. Эта попытка была бы последней, если бы он бежал чуть быстрее. В голове неоновой вывеской загорелись все известные Перси ругательства, когда он увидел уезжающий автобус. И также быстро потухли, стоило ему заметить темную фигуру у сосны Талии. Нико гладил Пелея по морде так легко и бесстрашно, что позавидовали бы все герои Древней Греции разом, а Лео, главный любитель драконов (пусть и механических), умилялся бы еще целый день. Воздух отказывался проникать в легкие, не обжигая при этом глотку. Пытаясь отдышаться, Перси уперся о колени и легко потряс головой. Нико его заметил, но ничего не говорил. — А ты, — начал Перси и закашлялся. Нико терпеливо ждал, смотря на него с нескрываемой жалостью. — Ты чего не поехал? — Я и не хотел, — Нико критически окинул Перси взглядом. — Ты проводить бежал? С такой скоростью мог бы обогнать автобус. — Тренировался много, — хрипло «пошутил» Перси. — Впечатляет. Наступило молчание. Мир не замер, нет, и звуки продолжали доноситься до них. То, что Нико стоял здесь, перед ним, давало Перси достаточно надежд. — Рад, что удалось тебя удивить. И рад, что ты меня дождался. По лицу Нико вновь поползли едва заметные красные пятна. Весь его вид иллюстрировал что-то вроде «с чего ты это решил?», но вслух он ничего не сказал. И правильно делал. Говорить должен был Перси. Ему хотелось закидать Нико вопросами. Что тот чувствует? Что думает о Перси? — Я не собираюсь… — начал вдруг Нико, и тут же себя оборвал. Впервые за долгое время для Перси стала ясной картина того, как он должен поступить. Это и был второй шаг. Он никогда не должен был требовать от Нико что-то вперед того, как решится сам. В идеале, он вообще должен был просто жить дальше в Лагере Юпитера, и дать жить Нико в Лагере Полукровок. — В последний раз было не до бесед, — признал Перси. Страх Нико только подгонял. Уже пора было успокоиться им обоим, он ведь измучил этого парня задолго до. — Спасибо, что спас меня. Это было…эм…романтично? Я себя прямо принцессой ощутил. — Ты кретин? — поразился Нико. В этот раз он задал вопрос, так что Перси посчитал себя обязанным ответить. — Наверное. Да. Думаю, да. Всегда был, разве нет? Нико, — Перси стал серьезным так неожиданно, что Нико отпрянул. — Мне бы хотелось кое-что уточнить у тебя. Про твои вкусы и так далее. — Я… — опять открыл рот нахмурившийся Нико. — Постой. Сначала я, — перебил его Перси. Он должен был сказать все первым. — Сперва мне казалось, что это «что-то» длится не так долго, но на самом деле оно началось еще после битвы с Геей. А может и раньше. Та маленькая возможность… Нет, не так, — Перси мысленно сосчитал до пяти. Его не перебивали. — Ты ведь знаешь, что стрелы Эроса не способны родить любовь из ничего? По напряженному взгляду Нико было понятно, как неприятно ему упоминание Эроса (хотя в его случае это больше касалось Купидона), но Перси все же дождался утвердительного наклона головы. — Во мне было что-то изначально. Я, конечно, не был влюблен или что-то типа того, но с того момента, как ты мне признался, я думал об этом слишком много для того, чтобы остаться равнодушным. Это я к чему, — Перси распрямился и встретил внимательный взгляд. — Может я и не в твоем вкусе, но ведь часто бывает, что нам нравится кто-то именно такой? Вот и все. Перси сказал то, что мог. Этого могло быть недостаточным, но ему подумалось, что говорить что-то большее будет оскорблением Нико. Перси не мог сказать: «Нико, ты мне нравился, но теперь это прошло», потому что оно не прошло. И ему приходилось ждать, появится ли у него возможность сказать нечто другое, большее. Без позволения и принятия Нико он бы просто продолжил на него давить. Нико скрестил на груди руки и отвел взгляд. Он смотрел в сторону лагеря несколько секунд, прежде чем тихо сказал: — Про мой вкус… В общем, ты был прав. Я про захват флага, если что, — Перси увидел, как глубоко Нико вздохнул... — Что невозможно сразу переключиться, — и тут же вспыхнул, стоило Перси легко улыбнуться. — Не думай! Перегореть вполне можно! Я думал, что я перегорел! — Но ты?.. Нико всего перекосило, он отвернул голову и закатил глаза, выталкивая из себя слова. — Мой вкус распространяется и на тебя. — О, — услышать это было невообразимо приятно. Хотя Перси предпочел бы быть единственным вкусом Нико или как-то так, но ему еще предстояло много работы. Да и Нико никогда бы такого прямо не сказал. — Отлично. — Теперь ты спокоен? — буркнул Нико. Прислушавшись к себе, Перси ухмыльнулся. — Не сказал бы, — признался он. — Теперь у меня появилось много новых поводов для беспокойства. Но я рад этому. Нико тихо фыркнул и прошел мимо него в сторону лагеря. Когда Перси его нагнал, лицо у Нико вернулось к привычной бледности, и только кончики ушей выделялись порозовевшими мочками. Перси все еще не знал, что должен делать. Пусть Нико и был взрослей него во многих отношениях, Перси все еще оставался старшим и ему приходилось тщательно подбирать слова. Однако, возможно, это было лишь порождением его волнений. Требовалось время, чтобы Перси понял, как должен себя вести. Сейчас ему нравилась именно эта неопределенность. Толпа у домиков уже рассосалась. — Ты, кстати, не хочешь съездить ко мне домой? Я познакомлю тебя с Эстель, она чудная. — Мы можем поехать завтра, если у тебя не будет никаких дел, — Нико махнул рукой в сторону озера, и Перси нутром ощутил, что где-то там находится Аннабет. — Мне все равно надо забрать свои вещи. — Ты бросаешь школу? Тебе же там нравилось. Нико тряхнул волосами так, чтобы те частично закрыли его лицо. Перси пришлось побороть желание заправить пряди ему за ухо. — У тебя маленькая сестра. Я не могу… Перси хотел улыбнуться, но понял, что и так лыбился всю дорогу от сосны. — Можешь. Правда, она сейчас всех будит по ночам, но в целом… Если тебе это не помешает, то все в порядке. Послышался мягкий смешок. — Я прекрасно чувствую себя по ночам. В этом мы с Эстель поладим. Уже у домика Аида Перси придержал Нико за рукав куртки. Нико дернулся, но мгновенно взял себя в руки, выжидательно уставившись на него. — Мы поедем завтра, — вынес вердикт Перси. — И еще, я зайду к тебе перед обедом. Мне нужно еще кое-что сказать тебе, Нико. Просто сперва я должен поговорить с Аннабет. Я не имею права поступать наоборот. — Так говори. Безразличный тон сейчас не мог обмануть Перси. Здесь бы ему стоило мягко сжать ладонь Нико, но они уже стояли рядом неприлично долго, и Перси действительно стоило сперва поставить точку. Новое предложение начинается только тогда, когда заканчивается предыдущее. — Помни про обед, — Перси отпустил его и пошел в сторону озера. Нико окликнул его спустя две секунды. — Перси! — сам Нико вздрогнул от того, как громко это получилось. На них обернулись несколько человек, поэтому следующие слова были произнесены почти неслышно. Но даже так они звучали нагло и насуплено. — А если бы ты был не в моем вкусе, что тогда? — Точно также пошел бы говорить с Аннабет, — незамедлительно ответил Перси. Он даже не обдумывал свои слова. — Чтобы сказать ей то, что собираюсь говорить сейчас. Это бы не изменилось. Все бы все равно закончилось. И да, клянусь рекой Стикс, что говорю правду. Губы Нико дрогнули. Он повернулся и скрылся в своем мрачном домике. Смотря на закрытую дверь, Перси решил, что в отношениях с Нико всегда будет стараться ставить запятые, чтобы их предложение не заканчивалось. Аннабет нашлась не у озера — она стояла на причале у залива и смотрела на воду. Это было тихое уединенное место, куда в детстве часто приходил сам Перси. Более идеального выбора и быть не могло. — Как добралась? — Перси перепрыгнул через поваленное дерево и поравнялся с Аннабет. Вместо ответа она улыбнулась и обняла его так крепко, что мышцы Перси тут же превратились в желе. Это было то самое объятие Аннабет, впервые испытанное Перси в далекие одиннадцать лет. — Отлично, если не считать парочки эмпус, на которых мы с Гроувером наткнулись по дороге, — просмеялась ему в плечо Аннабет. — Мы пропустили вашу вечеринку. — У вас была своя. Аполлон рассказал мне, что, когда я уехал… — Перси поджал губы и легко сжал ее плечи. Обе битвы принесли много потерь, но и стали началом нового. Пора было привыкнуть, но горькое чувство на языке — от него невозможно было избавиться даже заверениями того, что никто не ушел от них зря. — Да. Но мы справились, — Аннабет шмыгнула носом, но, когда она отстранилась от Перси, глаза ее были сухими. — Жаль, что ты не встретился с Аполлоном. Он просил передать, что заглянет завтра к тебе домой. — Значит, завтра и встретимся. С Аннабет было спокойно. Можно было просто стоять рядом друг с другом и смотреть на гладь воды. В этом молчании Перси пытался понять, что он испытывает. Вину, стыд или облегчение? А может все сразу или вообще что-то четвертое. — Прости, что не подошел сразу, — после долгого молчания проговорил Перси. Глупо было надеяться на то, что Аннабет его не заметила. Она тряхнула волосами. — Мы приехали внезапно, — успокоила его Аннабет. — Как Нико? Я столкнулась с ним у автобуса, но мы не успели поболтать. — Как обычно. Прыгает через тени и спит. Потом опять прыгает через тени и спит, — Перси повел плечами и выпалил, не давая себе времени передумать. — Я сейчас говорил с ним о своих чувствах. Аннабет поджала губы так, как делала всегда, если пыталась сдержать смех. Перси простонал: — Я знаю, что это тупо звучит. — Это в твоем стиле, Рыбьи мозги, — Аннабет уткнулась лбом в его плечо и засмеялась. От этого смеха Перси стало невыносимо горько. Это был усталый и вынужденный смех. — Так ты скажешь мне? Ты столько месяцев мучался, уже пора. Она подняла лицо и впилась в него внимательным взглядом. — Ты видела больше меня, да? — убито спросил Перси. Ему было невыносимо понимать, что все это время Аннабет смотрела на его метания и ждала. — Ты всегда был тормозом, — усмехнулась она, но тут же смилостивилась. — Я просто видела, что тебе что-то не дает покоя. Что-то, связанное с Нико. Больше я ничего не знала. Пришла пора. Им обоим предстояло ощутить много боли. Свою Перси готов был вынести, но боль Аннабет… он вспомнил ее в Тартаре, ослепшую и пытающуюся найти Перси в невыносимой темноте. В Тартаре он оставил ее невольно, пусть и на короткий срок. Сейчас он делал это с полным осознанием. — Хочу быть с ним, — глаза Аннабет сверкнули, и Перси чуть не запнулся. Она будто взвешивала его слова, оценивала и рассматривала их через лупу. — Я сам ничего не понимал. Только недавно осознал полностью. Даже не знаю, что случилось раньше: мои к нему чувства или мои к нему вопросы. Наверное, второе, но… — Это будет сложно, — сказала Аннабет, когда поняла, что Перси не собирается продолжать. — Он еще ребенок, пусть ты и сам недалеко ушел из детства. Есть Уилл. Есть твоя жизнь в Новом Риме. Воспитание Нико. Ваше прошлое. Много чего. Ты точно готов, Перси? Ты не развернешься на полпути? — Я сделаю все, чтобы продолжать этот путь. Пока это единственное, в чем я уверен. — Тогда я желаю тебе удачи, — Аннабет сжала его руку и также резко отпустила. Она повернулась и пошла в лагерь, но, когда достигла деревьев, обернулась. Перси, который ждал этого момента, заговорил. — Однажды Пайпер сказала мне, что мы как боги. По словам Афродиты, мы тоже способны любить нескольких людей разом. Возможно, так и есть. Перси хотел выразить всю свою любовь к ней. Даже если сейчас это было глупо, ведь только что они расстались. Он любил Аннабет. Он все еще не сомневался в этом. Аннабет всегда была частью его самого. — Нет, Перси. В этом мы не как боги, — Аннабет запрокинула голову. Не хотелось думать, что она пытается не заплакать, но наверняка так оно и было. — Ты просто кретин. — Сердце полетело куда-то вниз и так бы и летело, если бы к Аннабет не вернулся смех. Совсем не тот печальный, а звонкий и яркий. — Мне стукнуть тебя, чтобы ты расслабился? Поверь, сейчас мне стало гораздо легче, чем было все время до этого. — То есть?.. — То есть все хорошо, Рыбьи мозги. Не ты бросил меня, а мы расстались. И я тоже люблю тебя. Мы все еще есть друг у друга, а еще теперь у нас есть свобода. Все равно затея спокойно жить и учиться провалилась еще в самом начале. — Мы опять вписались в историю, — улыбнулся Перси. — И, если честно, я этому рада. Так что давай-ка жить дальше. А теперь за мной, — Аннабет махнула рукой, призывая следовать за ней, и Перси послушался. — Я притащила тебе конспекты. Очередная божественная война отмазала тебя от пропусков, но кое-что подучить тебе придется.