***
Сгустились сумерки над домом Афанасьевых, когда ничуть не изнуренный трудом Антон перешел его порог. Встретили мужчину свет, тепло и запах, который исходил от печки справа. На столе было накрыто, и посередине богатства из щей, солений и пирожков возвышался самовар, золотом сверкая на свету. Наталья Ивановна закончила вытирать руки кухонным полотенцем, она повернулась на звук захлопнувшейся двери и приветливо улыбнулась при виде возвратившегося честного работяги. — Поздновато ты, — протянула она, не скрывая гордость за племянника, — неужели каждый день так будешь? — Нет, — улыбнулся в ответ Антон, почесав затылок, — увлекся немного. Нужно было показать себя с лучшей стороны. Первый рабочий день, все дела. Наталья Ивановна кивнула и, обернувшись в сторону одной из комнат, воскликнула: — Игоряша, пойди сюда, Антоша пришел! Ужинать накрыла, сейчас все сядем. Из дальней комнаты вышел невысокий кареглазый юноша. Темные редкие волосы опять были взлохмачены, и создавалось впечатление, будто он совсем за собой не следит. Как только он показался на виду у Антона, бросился в глаза его затравленный взгляд, которым он сразу же уперся в мужчину. Игорь не умел скрывать свои эмоции, вся его сущность выражала непрекращающуюся нервозность и неохоту разделять трапезу с людьми. Шел к столу он неспешно, с сжатыми в кулак ладонями по бокам. — Как день прошел, студент? — с улыбкой спросил Антон, дождавшись пока племянник усядется за стол. — Не время для отвлеченной болтовни! — отрезала Наталья Ивановна, разливая чай по кружкам. — Лучше расскажи про работку свою, весь день тебя ждали. Начальнику своему понравился хоть? Не чуди, Антоша. Все мы тобой гордимся, однако знаем, что ты еще как способен на всякие… Анекдоты! — она всплеснула руками, смеясь. — Бросьте, Наташа! — подхватил Антон. — В профессиональной деятельности я абсолютно серьезен, вот так-с. А начальник… А что начальник? Такой же, как и любой другой барон, — он исказил голос, проговаривая последнее слово, изображая светского человека, чем вызвал восторженные рукоплескания своей тети, — важный, богатый, скорее всего умный. А так — поживем, увидим. На сегодняшний день он совершенно сносный человек. — Фамилия у него какая? Может, знает его кто из моих знакомых на заводе. — Попов. Попов Арсений Сергеевич, — просто ответил Антон, стараясь вытеснить из памяти неловкую ситуацию, произошедшую сегодня. — Попов! Сразу видно, человек с родословной. Породистый, — она лукаво сощурила глаза, довольная тем, что нашла удачное слово. — Это да, — согласился Антон. — Знакомая, правда, фамилия. Где-то точно на слуху была. — Точно! Кажется, был какой-то Попов, тканями импортными торгует. Разузнай-ка у него, а то мне халат нужен новый, старый весь мошки сожрали, падлы. — Куда тебе столько халатов? Что ни день, то все новый халат ей нужен. За молоком в магазин — халат, как же, чтоб все видели, какая у нас добытчица нарядная нарисовалась! Ты бы лучше о сыне своем, студентике, заботилась. Учебу ему оплачивать надо, книги ему покупать надо. — О нем даже не переживай, Антоша, Игорь наш сам прекрасно справляется сидеть дома и не видеть света! С учебы приходит, дверь в свою комнату захлопнет, и ни слуху ни духу. Жив ли мой сын, здоров ли? Один Бог знает и прощает. Уж я с таким мириться точно не собираюсь. Растет абсолютным нелюдимом. Я ему раз тресну, два тресну, а голова на место не встает. — Полно ведь! Наташа, не бьют сейчас детей порядочные родители, и вы завязывайте. Это вам не развлечение, а живой человек. И что вам до его поведения? Он же не людей режет, а тихо чем-то занимается у себя. Для отроков такое характерно, не мешайте ребенку развиваться! — Ничего ты не понимаешь еще, Антоша, — улыбнулась Наталья Ивановна с высоты своего жизненного опыта. — Ты сам только из коляски вылез, детей своих нет, вот и защищаешь чужих. Будут свои дети — сам поймешь как с ними разговаривать нужно. И правда — тридцать первый год пошел, а ты все без семьи. Страшно подумать! Если девушки то — старые девы — от позора плачут в таком возрасте без мужа сидеть — то ты то что! Начинай уже, старый юнец, жену себе присматривать, а то сбежал из-под венца — сам в дураках остался да и девке жизнь сломал. — Довольно об этом! Нашли, кого вспомнить, — Антон насупился при упоминании его бывшей невесты, от которой он в ужасе сбежал в день свадьбы и прятался в сарае, покуда поиски жениха не прекратились. Молча слушавший беседу Игоряша со стуком отложил свою тарелку. Два увлеченных собеседника обернулись на него. Под пытливыми взглядами он смутился и приподнявшись со стула пробормотал: — Я пойду. — Спокойной ночи, мелкий, — Антон виновато улыбнулся и с удивлением заметил, что все это время он едва притрагивался к ужину. — Да, — Игорь сложил грязную посуду в раковину и удалился.***
Игорь разглядывал череп, пытаясь прочесть в его глазах какие-то потусторонние тайны — ну как в глазах — в двух отверстиях, сквозь которые он не видел ничего, кроме пустоты. Было занятие по анатомии, которую каждый уважаемый врач должен знать как свои пять пальцев, но Игорь задавался вопросом — а почему нет анатомии души? Мы можем перечислить каждый натянутый нерв в теле, но почему не можем понять из чего состоят человеческие мысли? Хотелось бы ему быть подобным врачом, однако до такого пока что лучшие умы не додумались. Прогрессивный поток мыслей прервался тяжестью чей-то руки у него на плече. — Ты опять завис? Анатомия уже кончилась, — смешок. Игорю не обязательно оборачиваться чтобы понять чей голос его как всегда возвращает реальность. Это был Ваня, его лучший и почти единственный друг. Высокий юноша, такой же тощий, но без болезненного вида, карие глаза, широкая улыбка и темные кудряшки, которые на солнце придавали ему большее очарование. Они не были знакомы давно — их первая встреча произошла на предварительной встрече новоиспеченных студентов медицинского факультета, где мальчики сразу же нашли общий язык, пусть они были такими разными. Ваня буквально светился все время, его любили учителя и сверстники за его открытость, доброту и всеобъемлющую искренность. Завидев Игоряшу, он отметил его острый ум в общении с людьми и некое нахальство. Тогда он был в роли плохого мальчика, но вреда никому не причинял. Игорь производил впечатление вальяжного типичного подростка, которому родители слишком много позволяют. Все было именно так да даже лучше, однако в один неопределенный момент все изменилось. От прежнего Игоря не осталось ни следа, но от этого дружба двух парней только укрепилась. Они стали друг для друга самыми близкими людьми и в общении позволяли себе немного большее, чем позволили бы себе обычные приятели. Можно сказать, они были братьями по духу. Когда на них начали косо смотреть, это почему-то задело Игоря, он неприятно съеживался от непрошенного внимания и старался избегать открытых взаимодействий с Ваней на публике, поэтому ему было комфортно привычно болтать с другом, прильнув к его руке, только когда они убеждались в отсутствии посторонних глаз в округе. Игорь слабо улыбнулся своему другу и расслабленно откинулся головой назад, уткнувшись затылком в живот Ване, а тот в свою очередь спокойно обхватил его голову ладонями и помассировал мягкую кожу. Игорь поймал его взгляд и они оба улыбнулись. Они часто общались не произнося ни слова, лишь заглянув в зеркала души друг другу первый понимал как обстоят дела второго и что терзает его душу. В этот раз Ваня был странно взволнован. — Чего это ты? — Да понимаешь, Машка то и дело оглядывалась на меня все занятие! Сначала я подумал, что смотрит она на Лёху, но потом понял, что смотрела она именно на меня. У меня смешанные ощущения. Как думаешь, я ей нравлюсь? — Даже представить себе не могу, — проворчал Игорь, высвобождаясь от рук своего друга и вставая с парты. — Она многим нравится, но не припомню чтоб она кому-то признавалась сама. А если она пригласит меня погулять, то я голову потеряю от счастья. Мне будут все завидовать, придется драться с завистливыми поклонниками, — он посмеялся. Игорь заметил, что Маша стоит неподалеку и наблюдает за их разговором. — Кажется, Машка твоя ждет не дождется пока я благополучно ретируюсь, — он кивком указал Ване в сторону девушки, а сам с раздражением прикусил губу, увидев, как его друг сразу выпрямился и покраснел. — Пойду я, голубки. Удачи вам. Как только он вышел из кабинета, ему послышались поспешные шаги позади него, и через секунду его берет за руку и разворачивает… Маша. — Игоряша, у тебя есть минутка? — она выглядела растерянно. — Ну да, чего тебе? — Игорю не удалось скрыть свое удивление и он с широко раскрытыми глазами уставился на собеседницу. — Ваня же твой друг, верно? — Верно, — он напрягся. — Он все-все тебе рассказывает? — Можно и так сказать. — А он случайно не рассказывал… Кто ему нравится, например? Вы не про меня сейчас разговаривали? — Игорь побледнел. — Ничего не рассказывал он мне. — Почему? — Никто ему не нравится, вот почему. Уж ты — тем более. — Не может быть такого, Игорь! Ты все лжешь. — Как я могу лгать о своем лучшем друге? Ты в своем уме? — Не знаю. Ревнуешь, может? — она хитро сощурила глаза. — Нет! — Игорь в очередной раз сменил эмоцию и уже сам не понимал что чувствовал, но в тот момент ему точно хотелось влепиться лицом в стену. — Шучу я, — Маша закатила глаза, не поверив ни единому его слову, — как мальчик может ревновать мальчика? Глупости. А ты должен расспросить его обо мне, понял? Узнать, как он ко мне относится. — Должен. Хорошее слово. Должен я только своей Родине, дура, — не давая ей ответить, он обогнул ее и зашел обратно в кабинет. Там его встретил еще более взволнованный Ваня. — Господи, почему она пошла за тобой? О чем вы говорили? — Ни о чем. — Как это ни о чем? — Вот так. — Игорь. — Да спросила она расписание на завтра, поэтому ни о чем, — он с вызовом посмотрел на него, как будто тот не смеет сомневаться в искренности его слов. — А, да? И все? — Игорь кивнул. — Ладно, — и поникший Ваня вернулся за свою парту, оставляя Игоря смотреть ему вслед и удивляться, что и его друга настигла такая напасть, как любовь.***
Утро дало о себе знать ослепляющим светом, от которого проснулся Антон. Лучи удачно попали прямо в его глаза, от чего тот неприятно поморщился, поняв, что забыл зашторить окна вечером. Он чувствовал себя бодро и был готов приступить к рабочему дню. На кухне Антон нашел оставшийся со вчерашнего дня хлеб и съел его, запив квасом. Теперь пора отправляться. До места работы дорога дальняя, пешком тем более. Но Антон решил пройтись, выйдя заранее чтобы насладиться утренней прохладой уходящих летних дней. С удовольствием вдыхая аромат поспевших яблонь, он прошел по этому загадочному порталу и вышел на свет, где его уже встречал хозяин усадьбы, развалившись на кресле у крыльца с чашкой горячего чая. — Едва утро наступило, как Антон Андреевич уже тут — полный сил и энтузиазма работать, — весело проговорил он. — Верно, сегодня потружусь на славу. С добрым утром вас! — Взаимно, — Арсений Сергеевич кивнул, не переставая улыбаться. Сегодня нужно было заняться садом, и если Антон побудет здесь подольше, то на завтра останутся лишь ежедневные процедуры с лошадьми, а позже можно будет собрать яблоки. Мужчина надел перчатки и с готовностью направился к кусту облепихи и склонился перед ней. На ум внезапно пришли воспоминания вчерашнего дня, и Антону стало интересно, изменилось ли что-нибудь за ночь. Он потянулся за резиновыми сапогами, стоявшими позади, и как бы невзначай посмотрел на крыльцо. Тут он всерьез забеспокоился. — Извините, но я что-то делаю не так, Арсений Сергеевич? — Почему вы так думаете? — Вы пристально следите за моей работой, право, неуютно чувствовать себя так или иначе осужденным. — Не сужу я вас, не переживайте, — его губы растянулись в довольной улыбке, — а работаю. — Работаете. — Да. Думаете, вы один здесь труженик? Как бы не так! И не мечтайте, чтоб такие люди как я сидели без дела, — хозяин буквально сидел на крыльце без дела, однако Антон не осмелился отметить это вслух. Он вернулся к выдергиванию сорняков, и через минуту ему пришла мысль снова незаметно узнать чем занимается вотчинник. Повернувшись чуть правее и склонив голову будто осматривая что-то сбоку от себя, он поднял глаза на хозяина и вздрогнул, встретившись с его внимательным взглядом. — Извольте, не нужно проверять как у меня дела. Я чувствую себя отлично, просто продолжайте свое дело, — раздался насмешливый голос Арсения Сергеевича, от которого Антон смутился еще сильнее. Он говорит, что работает. Но кем? Охранником собственного сада? Следующие минут пятнадцать Антон физически чувствовал как ему прожигали спину. Возможно, там уже образовалась дырка, но он терпел и не оборачивался, не желая услышать новый остроумный комментарий. Где-то в стороне крыльца заскрипело, послышались шаги. Антон задумался. Ему хотелось узнать куда мог уйти хозяин, и если он действительно ушел, то можно было вздохнуть с облегчением. Помешкав, Антон обернулся. Никого. Лишь кресло, где прежде сидели, слегка покачивалось, и через мгновение движение прекратилось.