☀️🌙
После короткого и полубезумного телефонного разговора с Джисоном Сынмин встречает их после того, как они заканчивают завтрак, и впускает их в бунгало, в котором они остановились с Чанбином. Очевидно, что Чанбин находится в фитнес-центре вместе с Чаном, что нисколько не удивляет Джисона. Стоило двери открыться, как парочка наткнулась на собранного Сынмина, глаза которого внимательно рассматривали Минхо и Хана. Он окинул взглядом взволнованного Джисона и перешел на Минхо, который был во вчерашних коротких шортах и кожанке, но в футболке Хана. Когда они покидали номер Хана, Минхо нацепил солнцезащитные очки, но сейчас он их надел на голову, отчего влажные после душа волосы забавно топорщились. Минхо мило улыбнулся Сынмину и Хан не мог не удивляться тому, как хорошо выглядит Минхо без макияжа с похмелья. — Привет, — щебечет Минхо, — Сынмин? Мы, наверное, встречались прошлой ночью... — Сынмин разразился смехом, но позволил Минхо закончить, — но я Минхо, муж Джисон-и. Сынмин посмотрел на Джисона, приподнимая одну бровь. — Джисон-и? Джисон закрывает глаза и медленно считает до пяти, но когда он снова открывает их, ничего не меняется — Сынмин и Минхо все еще ухмыляются над ним, очевидно, сговорившись каким-то образом, чтобы по неизвестной причине сделать его утро еще хуже. — Мы можем войти внутрь или нам нужно говорить об этом на пороге вашего бунгало за шесть тысяч за ночь под прямыми солнечными лучами, пока у меня похмелье? Вас позабавит, если меня вывернет на эту живую изгородь? Сынмин уходит с дороги и жестом показывает в сторону восьмиугольной беседки, ведущей в жилое помещение. — Там на столе кофе и сок, угощайтесь. Минхо проносится мимо него и исчезает в коридоре. Джисон проскальзывает за ним внутрь, позволяя Сынмину закрыть за ним дверь. — Насколько все плохо, Мин? — Ты хочешь знать мое честное мнение? Джисон взял себя в руки. — То есть, не совсем, но валяй. — Ты же знаешь, я не занимаюсь некоммерческим правом, но звучит это не очень хорошо. Джисон следует за Сынмином вглубь бунгало, его руки засунуты в карманы джинсов. Минхо сидит на полосатом диване в гостиной, в одной руке чашка кофе, в другой — телефон. Он поднимает глаза на Джисона, когда тот подходит к столу, чтобы взять себе новую порцию кофеина, и на его лице появляется милая улыбка. — Знаешь, — говорит он, — большинство фотографий, которые сделал Хёнджин, размыты, но из нас получилась довольно милая пара женихов. Как только телефон Джисона зарядился достаточно, чтобы включиться, он увидел множество фотографий с предыдущей ночи в своей собственной галерее, и ему не хотелось признавать это, но Минхо был прав. По крайней мере, если что-то из этого просочится в прессу, они будут выглядеть хорошо — пусть и очень, очень пьяными. Как только Джисон и Сынмин выпили кофе, они присоединились к Минхо и расположились на диване напротив низкого журнального столика. На столике стояли свежие цветы с настолько сильным запахом, что Джисон почувствовал головокружение, а может, это просто похмелье. Он выпил половину чашки одним большим глотком и бездумно расспрашивал себя, удалось ли Сынмину провести хоть немного времени за игрой на рояле, который занимает значительную часть жилого пространства бунгало. По крайней мере, они с Чанбином успели насладиться девяносто девятью процентами своего мальчишника до того, как Джисон уехал и все испортил. — Итак, — говорит Сынмин. Он не стал уточнять. Джисон ставит свою чашку на журнальный столик. — Что за ситуация? — Ты принес документы? Минхо достает из сумки лицензию и свидетельство — все необходимые доказательства того, что они действительно женаты, и передает небольшую стопку бумаг Сынмину. Сынмин внимательно изучает их, затем кладет на журнальный столик и достает свой телефон, пролистывая документы на нем быстрее, чем Джисон успевает за ним следить. — Как я уже говорил вашему мужу, — говорит он, на мгновение поднимая голову, чтобы посмотреть на Минхо, и снова утыкаясь носом в телефон, — я не занимаюсь разводными процессами, но это вполне законно. Вы определенно женаты. — Хорошо, — сказали одновременно Минхо и Хан. Они удивленно посмотрели друг на друга в течение секунды, прежде чем Джисон сумел взять свои мысли под контроль. — Итак, какие у нас есть варианты? Сынмин закончил листать документы на телефоне и откинул его в сторону. — Я стесняюсь спросить, но... — его взгляд на мгновение метался туда-сюда между Джисоном и Минхо, и у Хана возникло чувство, что он знает, к чему все идет, — вы оба были в состоянии алкогольного опьянения прошлой ночью, — Минхо и Джисон синхронно кивнули, — вы закрепили брак? Джисон старается не ерзать на диване, его лицо пылает от смущения. Они не могут избежать этого разговора, так что он должен просто признать это. — Прошлой ночью? Да. Сынмин переводит дыхание, и Джисон не хочет слышать вопрос, который он собирается задать дальше. Но он все равно задает его. — А как насчет сегодняшнего утра, когда вы были трезвы? Минхо пялится на Джисона. Джисон пристально смотрит на Минхо. Минхо несколько раз моргает, закусывая зубами нижнюю губу. Они чуть длиннее остальных, похожи на кроличьи зубы. Это удивительно забавно. — Ох, — Джисон, наконец, справляется с собой и отводит взгляд от губ Минхо, чтобы снова посмотреть на Сынмина, — блять. Да. Да, мы сделали это. — Точно, — говорит Сынмин, каким-то образом умудряясь свести осуждение в своем голосе к минимуму. Как будто он привык разгребать проблемы Чана, Чанбина и Джисона, — ну, будет почти невозможно доказать судье, что есть законное основание для аннулирования брака. Минхо нервно ерзает на диване. Взгляд Джисона снова возвращается к его рту — к нижней губе, которая покраснела и припухла. — Что это значит? — Оформление документов для развода займет не менее тридцати дней, — Сынмин поднимает руку, прежде чем Джисон успевает что-то сказать, и тот закрывает рот, — нет, я не могу сделать это быстрее, даже с моими связями. Более того, если об этом станет известно, это может привести к скандалу, а тебе, Джисон, совсем не нужны лишние таблоиды. Если вы собираетесь разводиться... — Если? — недоверчиво переспрашивает Минхо, но Сынмин его игнорирует. — Если вы собираетесь разводиться, вам нужно быть очень осторожным, решая, как это сделать. В прессе и без того много информации о твоих отношениях, Джисон. Если они узнают, что ты по пьяни женился на стриптизере — без обид, Минхо... — Не обижаюсь. — ...они тебя раскритикуют. Что мы можем сделать, так это составить соглашение о неразглашении, которое Минхо должен подписать, а затем придумать план, как сделать все это как можно более скучным, если пресса все-таки узнает об этом. Джисон смотрит на Минхо, стараясь дышать спокойно. Он действительно не хочет ничего испортить для Чана и Чанбина — они сделали для него все. Без них у него не было бы карьеры продюсера и он не смог бы добиться таких успехов, как с ними в команде. — Ты бы подписал соглашение о неразглашении? Минхо кивает без колебаний. — Да, конечно. Все, что тебе нужно. Я не хочу усложнять тебе жизнь, Джисон, — хотя Минхо провел большую часть утра, подтрунивая над Джисоном, сейчас он был искренен, и Джисон верит каждому слову, — для танго нужны двое. Если нам придется ждать месяц, чтобы развестись, то мы подождем месяц. По какой-то причине Джисон не чувствует облегчения, как он думал. Что-то внутри него болит при мысли о еще одних неудачных отношениях. О том, что брак придется расторгнуть, каким бы спонтанным он ни был. Он знает, что это глупо. Знает, что позволяет своим эмоциям взять верх над собой, как он всегда это делает. Он проглатывает свои горькие мысли и запивает их остатками кофе, пока Минхо и Сынмин обмениваются контактной информацией и назначают время, когда Минхо должен посетить офис Сынмина, чтобы подписать соглашение о неразглашении.☀️🌙
Встреча Минхо с Сынмином назначена на вторую половину дня во вторник. Это все, о чем Джисон может думать после того, как Минхо покидает отель в воскресенье, а его контакт прожигает дыру в его телефоне. Только об этом и думает Джисон, когда Чан и Чанбин возвращаются в бунгало из спортзала, а Чонин присоединяется к ним на поздний обед — еще один обед в номер, потому что почему бы и нет? Только об этом он и думает, когда Сынмин сообщает ему, что поговорил со своими партнерами, и они собираются начать процедуру развода. Только об этом он и думает в воскресенье вечером по дороге домой, распаковывая свой чемодан, в котором на одну футболку меньше, потому что Минхо взял ее с собой. В понедельник на работе Джисон только об этом и думает. Чанбин не менее четырех раз срывается на нем за рассеянность, а он продолжает разблокировать телефон и открывать галерею, не успев понять, зачем он это делает. Он говорит себе, что это беспокойство, что он нервничает, что Минхо обратится к прессе или кто-то из его симпатичных друзей-блондинов сделает это за него. Он будет в порядке, когда подпишет соглашение о неразглашении. Так и должно быть. Всю ночь понедельника он ворочается, сбрасывая с себя простыни, а потом вынужден бороться с ними, чтобы вернуть их на кровать в каком-то подобии порядка. Он мог бы написать Минхо — просто проверить и убедиться, что все в порядке, что Минхо все еще собирается подписать соглашение, вот и все — но одна мысль о том, чтобы попытаться написать ему сообщение, нервирует Джисона. Он валяется три часа без сна и выпивает две чашки американо в первый час работы, а Чан все время косится на него и спрашивает, все ли у него в порядке. Он пишет Сынмину во время обеда с одним из артистов и сообщает, что собирается прийти на встречу с Минхо. Сынмин напоминает ему, что на самом деле он не нужен и будет скорее отвлекать, чем помогать, но он ему не отказывает и не запрещает. Джисон воспринимает это как победу. Джихё не возражает, что треть ее производственной команды выбыла почти на весь обед, но она также не является новым клиентом. Это все равно не мешает Чану толкать его локтями, пока он наконец не убирает свой телефон, когда они заказывают десерт. Джисон каким-то образом умудряется приехать в офис Сынмина раньше времени и проводит пятнадцать минут, расхаживая взад-вперед по вестибюлю. Ему нечего терять — административный помощник Джисок и так его недолюбливает, так что Джисон, протаптывающий дорожку на очень дорогом ковре в приемной, не может сделать еще хуже. Когда в без пяти три двери лифта открываются и появляется Минхо, Джисон словно снова может дышать после двух дней под водой. Он выглядит так же хорошо, как и Джисон, хотя его полностью черный прикид, дополненный простой джинсовой курткой, конечно, не так привлекает внимание, как сетчатые чулки. Однако Джисон находит, что он не против перемен. Лицо Минхо краснеет от смущения, когда он замечает, что Джисон ждет его, кошкоподобные солнцезащитные очки болтаются на джинсовой куртке. — Джисон? Джисон пытается улыбнуться, но, судя по тому, как Джисок подавляет смешки за своей рукой, это больше похоже на гримасу. Ну и сволочь. — Привет, — говорит он, не обращая внимания на Джисока, который продолжал смотреть на них, как на мыльную оперу, и делает неуверенный шаг ближе к Минхо, — я просто решил зайти и убедиться, что все прошло... гладко? — Это вопрос? — губы Минхо скривились в легкой ухмылке. — Нет? — Хорошо, Джисон-и, — Минхо подходит достаточно близко, чтобы обхватить рукой один из локтей Джисона, и тянет его к столу Джисока. Его ладонь теплая в изгибе руки Джисона. Его прикосновение мягкое и легкое. У Джисока, видимо, хватает ума быть вежливым с Минхо, потому что он сообщает им, что Сынмин выйдет через несколько минут, и спрашивает, может ли он принести Минхо что-нибудь выпить. Минхо просит газированную воду для себя и без лишних вопросов добавляет просьбу об эспрессо без кофеина для Джисона. Только когда они сидят бок о бок в кабинете Сынмина, Джисон замечает, что Минхо не снял свое обручальное кольцо. Джисон опускает взгляд на свою руку и с удивлением обнаруживает, что кольцо по-прежнему на безымянном пальце. Почему он не снял его? Почему Минхо его не снял? От размышлений его отвлекает то, что Сынмин протягивает Минхо ручку, указывая на места для инициалов и подписи в документе, каждая строчка отмечена узким красным маркером, приклеенным к бумаге. Он объясняет им обоим суть процесса, хотя все довольно просто — Минхо не может обратиться в прессу с информацией о своих отношениях с Джисоном, — или об отсутствии таковых, — если не хочет стать объектом судебного разбирательства. Минхо без колебаний кивает и соглашается с заявлениями Сынмина, подписывая каждую строчку одним движением руки, отчего чернила плавно стекают по бумаге. Закончив подписания документов, Сынмин вызывает Джисока, чтобы сделать копию договора для Минхо. Позаботившись о всех делах, Минхо легко переходит к светской беседе, пока они ждут возвращения Джисока, с легкостью прирожденного экстраверта, человека, умеющего общаться с людьми. С той легкостью, которой всегда завидовал Джисон. — Итак, — говорит он, скрещивая ноги. Его кроссовок задевает голень Джисона, — когда свадьба? Сынмин улыбается, подперев подбородок одной рукой. — Вообще-то, в эти выходные. В субботу вечером. — Погода в эти выходные обещает быть отличной, — щебечет Минхо, — уверен, все будет прекрасно. Какое у вас место проведения? — Это прозвучит очень претенциозно, но мы арендовали колонию художников в Палм-Спрингс. Минхо высоко и ярко рассмеялся, и Джисон не мог оторвать от него взгляда. — О, я люблю Палм-Спрингс. Я уверен, что там не так уж и претенциозно. — Ты должен приехать. Минхо и Сынмин оборачиваются и смотрят на него, но Джисон даже не знает, что на него нашло. Он не собирался приглашать Минхо на свадьбу, но слова сорвались с его губ раньше, чем он успел их обдумать. Похоже, это становится свойственно для Джисона, по крайней мере, когда речь идет о Минхо. Минхо успевает ответить первым. — Что? — Ты должен прийти на свадьбу, — уточняет Джисон без необходимости. Все в комнате понимают, о чем он говорит, — у меня нет партнера для свадьбы, а ты любишь Палм-Спрингс, и поездка на выходные — это самое малое, что я могу сделать после того, как заставил тебя пройти через все это, — добавляет он, жестом указывая на стол Сынмина. Минхо на мгновение колеблется, переводя взгляд с Сынмина на Джисона. — Я не уверен, что твои друзья... — Они не против, — вмешивается Джисон, — верно, Сынмин? Конечно, Джисок выбирает именно этот момент, чтобы вернуться в комнату с оригиналом договора в одной руке и копией Минхо в другой. Джисон не уверен, что когда-либо был в более неловком молчании, но он точно знает, что Джисок нравится ему все меньше и меньше по мере того, как проходят секунды, прежде чем он, наконец, снова уходит, закрывая за собой дверь. Прежде чем Джисон успевает снова начать разговор, Сынмин его опережает. — Минхо, мы будем рады, если ты присоединишься к нам на выходные. Однако через несколько минут ко мне придет еще один клиент, так что вы двое, возможно, захотите обсудить детали в другом месте. Тон его голоса не оставлял места для споров, и он выпроваживает их из своего кабинета после того, как Минхо еще раз благодарит его. Не желая задерживаться и еще больше веселить Джисока, Джисон кивает головой в сторону лифта, и Минхо следует за ним. Пока они ждут, он стоит так близко к Джисону, что тот чувствует тепло его тела и ощущает запах его легкого и цветочного одеколона. Поездка в лифте на первый этаж проходит в тишине, но гораздо менее неловкой, чем тишина в кабинете Сынмина — в такой тишине Джисон чувствует себя комфортно, даже когда пытается придумать хорошее оправдание для Минхо прийти на свадьбу. Причину, которая не будет заключаться в том, что Джисон — безнадежный романтик, который случайно оказался в узах брака с великолепным мужем, которого он хотел бы видеть чаще до их неизбежного развода через месяц. Он следует за Минхо из вестибюля здания и выходит на тротуар, щурясь от яркого послеполуденного солнечного света. Минхо надевает солнцезащитные очки, но не пытается уйти, даже не достает телефон, чтобы вызвать такси, а просто задерживается под навесом бистро с завышенными ценами рядом с офисным зданием. Его внимание полностью приковано к Джисону. — Ты действительно хочешь, чтобы я пошел с тобой на свадьбу, Джисон? Через мгновение Джисон кивает, засунув руки в карманы за неимением лучшего занятия. — Ты сказал, что тебе нравится Палм-Спрингс, верно? Так почему бы и нет? Минхо поднимает бровь достаточно высоко, чтобы Джисон мог видеть ее над верхней кромкой его солнцезащитных очков. — Я думаю, лучше спросить — зачем? Почему ты хочешь, чтобы я пришел? Не лучше ли просто... избегать друг друга, пока все не закончится? Он не говорит, пока развод не будет завершен, хотя Джисон знает, что он имеет в виду именно это. Наверное, было бы лучше, если бы они просто притворялись незнакомцами. Сделать вид, что они никогда не встречались. Наверное, было бы лучше, если бы все это прошло как можно быстрее и тише, чтобы они как можно скорее продолжили жить дальше. Но Джисон не хочет этого. Он не хочет избегать Минхо и не хочет, чтобы все это — его брак — пошло прахом и он никогда больше не увидел Минхо после того, как они расставят все точки над «и». Он не может не думать о том, что до сих пор носит свое кольцо, как Минхо носит такое же кольцо на левой руке, как луна на солнце Джисона. Может быть, он слишком безнадежный романтик? Может быть, он верит в любовь с первого взгляда, или судьбу, или родственные души. Может быть, он просто упрям, как черт, и когда кто-то говорит ему, что он не должен чего-то хотеть, он хочет этого еще больше. Но он ничего этого не говорит. — Давай, Минхо. Позволь мне устроить тебе выходные. Место великолепное, апартаменты на территории, есть бассейны, ботанический сад и дом на дереве. Все выходные будут организованы, будет много охраны и абсолютно никакой прессы. Минхо поднимает руку и опускает солнцезащитные очки достаточно низко, чтобы посмотреть на Джисона поверх оправы. Солнечный свет сверкает на его кольце, ловя блики на гравировке полумесяца. — Почему, Джисон? Джисон глубоко вздыхает. Он решает говорить от чистого сердца, задаваясь вопросом, куда это может завести его. — Может быть, ты мне нравишься. Минхо смеется над этим, резкое «ха» в конце выбивает его из колеи. Он снова надвигает солнцезащитные очки на место и достает телефон. Джисон видит знакомый розовый логотип на экране, когда он открывает приложение, чтобы вызвать машину. — Ты меня не знаешь, Джисон. Он отрезвляет Джисона своими словами. И все же Хан не может отделаться от ощущения, что у него что-то получается. — Может, я хочу узнать тебя. Разве это так плохо? Минхо неуверенно вздыхает, перенося вес с ноги на ногу. — Я не знаю, Джисон. Джисон хочет протянуть руку и дотронуться до него, но решает подойти поближе к тротуару. — Да ладно. Думай об этом как о бесплатном отпуске. Что может пойти не так? К обочине подъезжает черный седан, и Минхо смотрит на свой телефон. Часть Джисона беспокоится, что Минхо сядет в машину и исчезнет, и Хан больше никогда его не увидит, разве что в следующий раз, когда они придут в этот самый офис подписывать документы о разводе. Меньшая часть, более раздражающе-надеющаяся часть считает, что он зря беспокоится. Минхо делает шаг к машине, но потом колеблется и смотрит на Джисона через плечо. — У тебя есть мой номер? — Да, — поспешно соглашается Джисон, пытаясь сдержать ухмылку, — да. — Напиши мне детали вечера. Я подумаю, — он уже говорит так, будто немного жалеет о своем решении, но Джисон не замечает, как уголки его губ слегка приподнимаются, прежде чем он отворачивается и открывает дверь машины. Подумать об этом — не значит отказаться. С такими мыслями Джисон может смириться.☀️🌙
Джисон снимает приглашение Чанбина и Сынмина со своего холодильника, когда возвращается домой из студии, и фотографирует его, чтобы отправить Минхо. Потребуется еще немного работы, несколько сообщений туда-сюда — на которые Минхо, к счастью, откликается — но в течение оставшейся ночи Джисон сумел уговорить парня на поездку, которая будет хорошим времяпрепровождением. Очевидно, что в стриптиз-клубе он сам устанавливает свой график, поэтому получить отгул не проблема даже в такой короткий срок. Переписываться с Минхо... удивительно легко. Джисон не очень общительный человек, и хотя иногда переписка может быть менее неловкой, чем личное знакомство и живое общение, он обычно не тратит много времени на кого-либо, кроме Чана и Чанбина. Даже те, с кем он встречался в прошлом, говорили, что заставить его отвечать на сообщения — все равно что вырвать зубы. С Минхо все не так. Все получилось само собой, и как только Минхо соглашается приехать в Палм-Спрингс и они согласовывают детали, они просто... продолжают общаться. Они не договариваются о том, что, возможно, им стоит узнать друг друга получше — это просто происходит. Джисон узнает, что у Минхо есть полосатый кот по имени Дори, о котором Феликс, — один из светловолосых друзей Минхо, которого Джисон помнит по стрип-клубу, тот, что с веснушками, — будет заботиться, пока Минхо не будет в городе. Минхо начинает присылать фотографии котов, пока Джисон набирает сообщение с просьбой о них, и дальше общение развивается по нарастающей. Джисон рассказывает Минхо о продюсировании и о написании музыки. О том, как он начинал, как переехал в Лос-Анджелес и как познакомился с Чаном и Чанбином. Минхо рассказывает Джисону о своем танцевальном прошлом, о том, что, несмотря на клеймо, он любит свою работу, клуб и коллег, а также о деньгах, которые он зарабатывает — их более чем достаточно, чтобы выплатить студенческие кредиты, больше, чем он когда-либо зарабатывал будучи учителем танцев или хореографом. Джисон рассказывает Минхо, что он бросил колледж. Минхо упоминает, что он всегда хотел поступить в аспирантуру, но это ушло на второй план. Минхо рассказывает Джисону о сериале, который он смотрит, а Хан включает первую серию, лежа в постели и передавая Минхо свои эмоции по смс. Они не желают друг другу спокойной ночи. Джисон просто просыпается под серию новых сообщений от Минхо о том, что холодный кофе намного превосходит обычный горячий аналог в большинстве случаев и почему, как будто это совершенно нормально. Как будто они знали друг друга вечность. Так длится до конца недели. Их разговор непостоянен, но легко возобновляется, когда одному из них есть что сказать другому о своем дне, о своей жизни или о мире в целом. Джисон с удовольствием отмечает, что перескакивание с темы на тему, похоже, не беспокоит Минхо, что Минхо воспринимает разрозненные мысли Джисона, отсутствие переходов и полные абзацы слов как рыба в воде. Насколько Джисон знает, возможно, Минхо такой же — вся их переписка указывает на это. В четверг днем Джисон наконец-то уговаривает Минхо согласиться на то, чтобы Джисон отвез его в Палм-Спрингс. При условии, что, если Минхо захочет уехать по какой-либо причине, Джисон оплатит его очень, очень дорогую поездку обратно в Лос-Анджелес. Хан готов пойти на всевозможные потери, если он только проведет как можно больше времени с Минхо. Как бы он не хотел признавать это до того, как Минхо подписал соглашение, даже самому себе, Джисон смирился — он хочет узнать своего мужа получше. Хочет понять, может ли между ними быть что-то настоящее. Может быть, это смешно, но случались и более странные вещи. Люди, конечно, встречались и при более странных обстоятельствах. Может быть, они не влюбятся друг в друга, разведутся и не получат сказочный конец, но Хан чувствует, что должен попытаться. В пятницу утром Минхо ждет возле своего многоквартирного дома, нервно постукивая по телефону, когда Джисон подъезжает к обочине. На нем снова солнцезащитные очки, отличные от тех, что он носил во вторник, и маленький чемодан, стоящий у его ног, который соответствует сумке, перекинутой через его руку. Сначала он не замечает Джисона — слишком занят, переписываясь с кем-то. Джисон не возражает против возможности просто разглядывать его. Джисон не знает, насколько он доверяет своему пьяному «я», но он может с уверенностью сказать — он не сделал бы предложение какому-нибудь другому привлекательному стриптизеру. Минхо действительно нечто иное. Он потрясающий. Даже сейчас, в спортивной на вид одежде, — черные джоггеры и белая футболка, на ногах дорогие кроссовки, которые Чонин наверняка знает по бренду. Он как раз во вкусе Джисона — мускулистый, но не чрезмерно, с бедрами, которые могли бы раздавить его череп, — бедра, которые, по воспоминаниям Джисона, очень мягкие под его руками. Он сексуален до жути, черты его лица настолько четкие и совершенные, что кажется, будто они высечены из мрамора, но он такой мягкий, когда улыбается. Например, когда поднимает глаза и замечает ждущего его Джисона. Улыбка расцветает на его лице, как восход солнца, и Джисон беспомощен перед ней. Он не может сделать ничего, кроме как улыбнуться в ответ и помахать рукой, как дурак. Минхо убирает телефон и берет свою сумку, открывая заднюю дверь машины. Чемодан и сумка с одеждой Джисона находятся за водительским сиденьем, а Минхо ставит свой чемоданчик за пассажирским сиденьем и аккуратно натягивает на него сумку с одеждой, после чего закрывает дверь. Он усаживается на пассажирское сиденье и снова улыбается Джисону. Эффект от улыбки только усиливается, когда он сдвигает солнцезащитные очки с лица на волосы. Джисон не может не заметить, что Минхо все еще носит обручальное кольцо, и его наличие ослабляет узел тревоги в груди Джисона. — Привет, муж. Ты покрасил волосы? — Минхо протягивает руку, ничуть не колеблясь, и проводит пальцами по недавно потемневшим волосам Джисона. Его прикосновение задерживается, а пальцы невзначай касаются уха Хана, после чего он отстраняется, — мне нравится. Мозг Джисона на секунду отключился, маленькая вспышка тепла пробежала по его позвоночнику. — О, привет. Да, мне надоело подкрашивать корни. Минхо хитро смотрит на него, явно обеспокоенный задержкой ответа Джисона, но Хан не собирается анализировать то, как прикосновение Минхо влияет на него, и уж точно не собирается выяснять, почему ему так нравится то, как Минхо дразнит его — потому что в этом и смысл. Шалость. На самом деле он не считает Джисона своим мужем. — Я принес кофе, — говорит он, отвлекаясь, и жестом показывает на чашки, уютно расположившиеся на консоли. — Мой герой, — говорит Минхо, пристегивая ремень безопасности, прежде чем взять одну из чашек и сделать большой глоток. Джисон отрывает взгляд от губ Минхо, сжатых вокруг соломинки, и заставляет себя обратить внимание на дорогу, отъезжая от обочины, — ты готов к свадьбе? Есть какие-нибудь неотложные обязанности шафера? Джисон барабанит пальцами по рулю. — Не особо. Чан занимается всеми важными делами. Даже если это только тост и контроль за тем, чтобы Чанбин был готов вовремя. Сестры Сынмина и Чанбина практически все сделали. Минхо хмыкнул, а после сделал еще один глоток кофе. — Они не доверяют вам двоим? Джисон не может сказать, что это шутка, но на лице Минхо отчетливо видно веселье. — Ну, мы с Чаном планировали мальчишник, и ты помнишь, как все прошло. Смех Минхо похож на музыку. Его ухмылка заразительна. — Я не знаю, — говорит он после долгого раздумья, — я не думаю, что все было так плохо. Хотя Минхо смотрит в окно, а не на него, Джисон слышит нотки искренности в его голосе, не видя его лица. То, как краснеет кончик его левого уха, заставляет сердце Джисона биться чаще. Слишком много мыслей проносятся в его мозгу, чтобы разобраться во всех них. От праздного желания протянуть руку и дотронуться до него у Джисона чешутся пальцы. Потребность убедиться, что его кожа такая же теплая, как кажется, трудно подавить, но ему это удается. С Минхо в машине поездка кажется короткой — время пролетает незаметно, а их разговор течет так же естественно, как и в переписке. Они прибывают на место задолго до свадебного обеда, который Чанбин и Сынмин запланировали на полдень, и на территории колонии художников все так же захватывающе, как и было описано на сайте. Минхо выглядит впечатленным, когда они подъезжают по извилистой подъездной дорожке к тому, что кажется оазисом посреди пустыни — деревья, кустарники и цветы растут словно из ниоткуда. Внезапное буйство зелени после песка, камней и редких проблесков травы на многие мили. Главный дом находится в верхней части участка, и Джисон медленно едет по дороге, огороженной деревьями, полностью увлеченный тем, как Минхо прижимает обе руки к окну, пристально рассматривая пейзаж. Как только они припарковались, Джисон заходит внутрь, чтобы зарегистрироваться, а Минхо вылезает из машины, разминая ноги. Регистрация проходит достаточно быстро — отель не такой уж и большой. Кроме семей Сынмина и Чанбина, а также небольшого свадебного банкета, в нем никто не останавливается. Джентльмен, работающий за стойкой в главном доме, дает Джисону ключи от их виллы, карту территории и сообщает, где будет проходить обед. Джисон находит Минхо, прислонившегося к боку машины, в солнцезащитных очках, откинувшего голову назад, чтобы насладиться солнцем. Все в нем привлекает Джисона — линия шеи, румянец на щеках после нескольких минут пребывания на солнце, маленькая улыбка, растягивающая губы. — Попытка фотосинтеза? Минхо не вздрагивает при появлении Джисона рядом с ним. Просто остается на месте, неподвижный и спокойный. — Да. Я подумал, что все эти растения, должно быть, делают что-то правильно. Подумал, что стоит попробовать. Джисон прислоняется к машине рядом с Минхо, отчего их плечи соприкасаются. — Я женился на мужчине или на папоротнике? — Почему я не могу быть и тем, и другим? Может, чем дольше ты меня здесь оставишь, тем зеленее я стану. Джисон качает головой, но не может сдержать веселья в голосе. — Ладно, тогда давай занесем тебя внутрь, пока я не посадил тебя в почву для горшков на время поездки домой. — Значит, ты не хочешь провести остаток жизни, нежно поливая меня из пульверизатора, Джисон-и? Я ранен. Слова «остаток твоей жизни» эхом отдаются в голове Джисона, вибрируя на подкорке сознания. Он знает, что не должен зацикливаться на таких словах, но не может побороть маленькое зернышко надежды, расцветающее внутри него и увеличивающееся с каждым мгновением, проведенным с Минхо. Они продолжают беседовать о растениях, пока Джисон ведет машину через территорию к их временному дому — двухуровневому бунгало из дерева и кирпича с большим балконом, выходящим на ботанический сад и увенчанным беседкой, увитой розовой бугенвиллеей. Лианы обвивают каменную лестницу, ведущую на балкон. На перилах висит небольшая табличка с каллиграфической надписью «Сияющее бунгало». Припарковавшись и взяв сумки, они вместе поднимаются по ступенькам и входят внутрь. Гостиная ярко освещена. Много солнечного света проникает через двойные двери и окна, обрамленные деревом и окрашенные в темно-тигровый цвет — единственный цвет в основном бело-деревянном пространстве, кроме богатой цвета эспрессо дивана и соответствующего кресла. Гостиная представляет собой открытое пространство, ведущее в небольшую, но хорошо оборудованную кухню. В холодильнике есть вода и содовая, а также бутылка игристого вина, любимого розé Сынмина. На прилавке стоит корзинка с закусками — батончики мюсли, печенье и крекеры — все от местных мелких предпринимателей. Из гостиной лестница ведет в главную спальню. Кровать королевского размера, задрапированная белым бельем, обрамлена шкафами из темного дерева. Ванная комната находится через дверной проем с одной стороны, а второй, более уединенный внутренний дворик, выходящий в сторону от ботанического сада и остальной территории дома, — через другой набор двойных дверей, с небольшим камином и открытой ванной для купания. Джисон следует за Минхо в спальню и ставит свой чемодан на пол. Минхо следует его примеру, бросая свой чемоданчик у изножья кровати. Однако через мгновение их приятная беседа заканчивается, и Минхо поворачивается к Джисону, скрестив руки на груди. — Здесь только одна кровать. Джисон моргает и переминается с ноги на ногу, не решаясь подтвердить очевидное. — Да? — Джисон. Ты знал, что здесь только одна кровать? — Может быть? Минхо не впечатлен — одна бровь приподнята. — И ты не думаешь, что это важная информация, которой стоит поделиться? — Нет? Я... мы не... я имею в виду... ничего не должно случиться. Между нами, — поспешил добавить Джисон. По тому, как Минхо смотрит на него, становится ясно, что он все понимает, — я могу спать на диване, я просто... — Джисон, — Хан замирает с протянутой рукой к чемодану, — тебе не обязательно спать на диване. Просто было бы неплохо знать об этом заранее. Кроме того... женатые пары спят в одной кровати, не так ли? Внезапно Джисон сожалеет обо всех поступках, которые привели его к этому моменту, и проклинает свое прошлое за то, что он думал, что ему может сойти с рук эта ужасная, ужасная идея. Неожиданно Минхо ухмыляется. Он должен что-то сказать, но он может только долго смотреть на Минхо как на дурака. — Да, конечно. — Хорошо, — отвечает Минхо, сверкая темными глазами, — какую сторону кровати ты хочешь занять, милый?☀️🌙
Свадьба прекрасна — все прошло без сучка и задоринки. Чанбин и Сынмин никогда не выглядели такими счастливыми. Они с удовольствием целуются каждый раз, когда кто-то стучит столовым прибором о бок фужера с шампанским. Место проведения церемонии, конечно же, потрясающее — официальная часть проходит перед красочными скалистыми предгорьями, свечи расставлены вдоль всего прохода, до захода солнца еще достаточно много времени, чтобы все приобрело золотистый отблеск. Джисон и Чан стоят рядом с Чанбином, сестрой Сынмина, а Чонин рядом с Сынмином. На их лицах все время сияют улыбки. Джисон уверен, что Чан прослезился, когда передавал кольца. Торжественный прием так же прекрасен — столы расставлены на пышной зеленой лужайке, над головой сверкают огни, а пейзаж заставляет повседневную жизнь словно забыть о прошлом. Почти весь день Джисон не может оторвать глаз от Минхо. Как и обещал Джисон, ночью ничего не произошло, когда они делили постель в бунгало, хотя это не значит, что он не хотел этого. Проснуться, прижавшись друг к другу, с Минхо в объятиях после того, как они уснули с настоящим океаном одеял между ними, конечно, не помогало. Ничего не произошло и во время совместного завтрака, и когда Минхо помогал Джисону одеваться, фиксируя запонки, которые Чанбин выбрал для Джисона и Чана, проверяя, правильно ли завязан галстук и ровно ли он сидит, складывая и заправляя бутоньерку Джисона в карман пиджака. Он отправил Джисона на групповую фотоссесию, поцеловав в щеку и едва коснувшись губами уголка рта Хана, и Джисон чувствовал это прикосновение все время, пока позировал в самых разных локациях и формациях. Джисон рад, что Чанбин и Сынмин решили встретиться до церемонии, чтобы не мешать друг другу фотографироваться — он не уверен, что сам смог бы сосредоточиться, увидев Минхо в свадебном костюме. Если для Джисона роль подженишника требовала традиционной формальности — четкий черный костюм с белой рубашкой и синим галстуком, соответствующий Чану, Чонину и, конечно же, согласованный с женихами, то Минхо — гость, и он одет идеально для этого случая. Он выглядит потрясающе в полуночной голубой шелковой рубашке, заправленной в черные брюки, которые настолько узкие, что должны выглядеть непристойно, но он как-то справился с этим образом. Джисон смутно завидует его черным ботинкам от Гуччи и на секунду задумывается о том, одинаковый ли у них размер обуви, прежде чем его взгляд снова возвращается к лицу Минхо. На нем черный чокер, на который Джисон совершенно отказывается заострять внимание, потому что его мысли совершенно не соответствуют обстановке и тому факту, что он окружен сотней самых близких друзей Сынмина и Чанбина, членами их семей и деловыми представителями музыкальной индустрии. Серьги серебряные — с одной мочки свисает тонкая цепочка, сверкающая на свету. Только после церемонии Джисон видит Минхо вблизи, когда тот появляется из толпы во время фуршета и прижимается к боку Джисона. У него два бокала шампанского — один для себя, другой для Джисона. Хан не сразу замечает, что он смотрит на него. Гвоздик в правом ухе Минхо — полумесяц. На конце цепочки серьги в левом ухе — солнце. Есть и другие серьги на обоих ушах, маленькие звездочки и каффы, но Джисон не может оторвать взгляд от маленького солнца, лучи которого сверкают в свете фонарей. Он чувствует кольцо на левой руке, засунутой в карман, и не может удержаться от желания провести большим пальцем по гравировке на нем и проследить за соответствующим изображением — крошечным солнцем и его еще более крошечными лучами. Возможно, это случайность или стечение обстоятельств, но Джисон сомневается в этом. Все в Минхо целенаправленно, каждый шаг сделан с умыслом. Каждый шаг, кроме женитьбы на Джисоне. Минхо снисходительно улыбается Джисону каждый раз, когда они пересекаются глазами, и каждый раз это только разжигает в Хане этот назойливый огонек тепла и надежды, заставляющий его желать то, что он должен игнорировать. Эти чувства только усиливаются каждый раз, когда Минхо представляется кому-то мужем Джисона, когда Минхо подвигает свой стул ближе к столу во время ужина, когда он кладет руку на шею Джисона, пока они слушают, как Чан и сестра Сынмина произносят тосты за женихов. После ужина Джисон втягивается в разговор с Чаном и одним из коллег у бара, но только после того, как Минхо уверяет его, что можно оставить его за столиком с сестрой Сынмина. Когда Джисон видит его в следующий раз, ему удается увести Чанбина у Сынмина. Они танцуют и смеются вместе, как будто дружат уже много лет. Как будто знают друг друга вечность. У Минхо перехватило дыхание, когда он присоединился к ним в баре, заметив Джисона сквозь толпу на танцполе. Он с ухмылкой принимает бокал шампанского от Чана, обхватывая свободной рукой локоть Джисона. — Твой тост был таким милым, — говорит он Чану, получая в ответ улыбку с ямочками. Очевидно, насколько Минхо любит людей и как легко он очаровывает всех вокруг. — Спасибо, — отвечает Чан, наклоняя свой бокал в шуточном приветствии, — Джисон помог мне написать его. Минхо поворачивается к Хану с удивлением в глазах. — Правда? Джисон вздыхает, борясь со смущением. Он профессионально пишет уже много лет, даже если тексты песен не похожи на свадебные тосты — в какой-то момент он должен стать лучше, чтобы люди признали, что, возможно, он хорош в своем деле. — Чан сделал большую часть работы, правда. Минхо оглядывается на Чана, приподнимая бровь. Чан в восторге, он пользуется возможностью, чтобы бросить Джисона под автобус. — Ты должен услышать его тексты. Спроси его о микстейпах... — Ладно, — перебивает его Джисон, увлекая Минхо в сторону танцпола, — Крис — сумасшедший, никогда не слушай ничего, что он тебе говорит. Минхо хихикает, но следует за Джисоном без сопротивления, останавливаясь только для того, чтобы поставить их теперь уже пустые фужеры с шампанским на поднос проходящего мимо официанта. На танцполе много народу, и Джисон пользуется возможностью, чтобы притянуть Минхо поближе, сопротивляясь желанию вздохнуть, когда Минхо прижимается еще ближе, закидывая руки на плечи Джисона и уткнувшись лицом в его шею. Хотя Джисон обычно не любит танцы, толпы людей или мероприятия, они танцуют несколько песен. Он боится потерять тепло тела Минхо и ощущение его спины под руками. Джисон откладывает неизбежное до тех пор, пока диджей не объявляет, что счастливой паре пора разрезать торт, и он приятно удивлен, стоит Минхо прижаться к нему, когда они идут к маленькому столику, установленному по этому случаю. Его рука обвивает локоть Джисона, а голова лежит на его плече. Чанбин кормит Сынмина идеальным маленьким кусочком от их потрясающего трехъярусного торта. Сынмин берет свой кусочек и впечатывает его прямо в лицо Чанбина, размазывая глазурь по его рту, подбородку и щеке, пока собравшиеся гости ахают, а фотограф делает снимок за снимком. Чанбин хорошо относится к этому, вероятно, потому, что он влюблен в своего теперь мужа. Сынмин вознаграждает его, сцеловывая глазурь с его губ. — Они милые, — говорит Минхо низким голосом на ухо Джисону. — Да, — соглашается Джисон, — они такие. — У нас не было свадебного торта. Джисон поворачивается и смотрит на Минхо, в то время как пара официантов уносит торт для нарезки. — Что? — У нас не было свадебного торта, — снова говорит Минхо, делая неопределенный жест рукой, которая не обхватывает бицепс Джисона. Он дуется. Его губы... очень отвлекают, — я люблю торт. — Хорошо, — Джисон не уверен, что он должен на это ответить, — хочешь торт? Я куплю тебе торт. Это почему-то смешит Минхо, его губы складываются в милейшую улыбку, а глаза блестят. — Конечно, Джисон-и. Ты можешь купить мне торт. Остальные гости возвращаются на танцпол вслед за Чанбином и Сынмином, но Джисон не может отвести взгляд от лица Минхо, не может не смотреть на маленькое серебряное солнышко, висящее у его левого уха. — Не хочешь прогуляться? Минхо мгновение смотрит на толпу на танцполе, а затем снова на Джисона. — Ты не хочешь остаться? Джисон пожимает плечами. — Мы можем остаться, если ты хочешь. — Нет, — отвечает Минхо гораздо охотнее, чем ожидает Джисон, — пойдем прогуляемся. Я хочу найти тот домик на дереве. Они бредут по территории комплекса рука об руку, петляя по ботаническому саду, удаляясь от стойки регистрации и приближаясь к виллам. Музыка немного стихла, когда они нашли домик на дереве. Это скорее палапа, чем традиционный домик на дереве, с открытыми боками и соломенной крышей, но он приподнят над землей и к нему ведет небольшой пандус. С потолка свисают фонари, светящиеся теплым светом. Минхо хватает Джисона за руку и почти тащит его вверх по пандусу, когда они, наконец, оказываются внутри. Джисон прислонился к одному из перил, наблюдая за тем, как Минхо кружит по небольшому пространству, вглядываясь в темноту садов, окружающих их с каждой стороны, прежде чем он наконец вернулся к Джисону. — Все ли здесь так, как ты мечтал? Минхо хмыкает в знак согласия и скользит рукой по перилам, подходя ближе. — О, да. Лучший дом на дереве, в котором я был за последние годы. Джисон смеется. — Когда ты в последний раз был в домике на дереве? — Точно не знаю, — отвечает Минхо, а затем прижимает Джисона к перилам, опираясь руками по обе стороны тела Хана, а ногами проникая между ног Джисона. Он достаточно близко, чтобы прикоснуться. Достаточно близко, чтобы Джисон почувствовал его тепло и ощутил запах его одеколона. Он пахнет ванилью, цветами, ладаном и слабым запахом шампанского. Джисон пытается сосредоточиться на его словах, — наверное, когда я был ребенком, но я не очень хорошо помню. А ты? Джисон не обращает внимания на вопрос — его снова отвлекает металлический блеск украшения от уличного фонаря. Не удержавшись, он поднимает руку и прикасается кончиком пальца к раковине левого уха Минхо, спускаясь вниз по свисающей цепочке и зажав маленький солнечный шарм между большим и безымянным пальцами. Когда он поднимает глаза, то сразу встречается с тяжелым взглядом Минхо. — Джисон? Джисон отпускает серьгу и кладет руку на грудь Минхо. Его кожа теплая сквозь шелк рубашки. Джисон чувствует биение его сердца. — Что за вопрос? Минхо на это медленно моргает. Сладкое и липкое напряжение между ними сгущается, словно мед и патока. — Дом на дереве. — Дом на дереве, — бездумно повторяет Джисон, потому что в его голове нет никаких мыслей, кроме Минхо. Минхо звонко смеется и Джисон испытывает жуткое искушение присвоить этот звук губами. Должно быть, это очевидно, желание ясно читается на его лице, потому что Минхо сокращает расстояние, достаточно, чтобы провести губами по губам Джисона. Это не совсем поцелуй, лишь легкое прикосновение, но этого достаточно. Это похоже на обещание. — Джисон-и? Джисон сглатывает. Он чувствует дыхание Минхо на своей коже. — Да? Минхо отступает на достаточное безопасное расстояние, чтобы посмотреть Джисону в глаза. — Отведешь меня обратно в бунгало? Как Джисон может отказаться? Джисон не помнит, как они с Минхо переспали в первый раз, а второй раз был, безусловно, приятным, но воспоминания затуманены сочетанием похмельного синдрома и общей дымки тревоги, которая держалась все утро, как вторая кожа. А вот это. Джисон не думает, что сможет забыть это. Как он мог забыть вкус холодного игристого вина от губ Минхо, целую бутылку которого он держал в маленькой руке, когда они поднимались по лестнице в спальню? Как он мог забыть, как раздевал Минхо, как стаскивал шелк с его плеч, как проникал кончиками пальцев под пояс его брюк, чтобы услышать, как он выкрикивает имя Джисона? Как он мог забыть обнаженного Минхо, не считая его украшений, распростертого на белых простынях. Кольцо на пальце, совпадающее с кольцом Джисона, подтверждающее, что он — вторая половинка Хана? Как он мог забыть, как звучит голос Минхо, произносящего имя Джисона? Как он называет Джисона, — дорогим, любимым, своим, мужем, — голосом, пропитанным медом. Как он мог забыть его сверкающие глаза, похожие на ночное небо, переполненное звездами? Они молчат, запутавшись в простынях очередной съемной кровати. Мысли Джисона бегут со скоростью света, и он жаждет возможности заполучить Минхо где-нибудь, где он будет принадлежать лишь ему. Где-нибудь по-настоящему. Жаждет какого-то доказательства того, что это не просто фантазия, не просто выдумка, пока не закончится их время. Минхо удается успокоить его мысли легким прикосновением, нежно проводя пальцами по шее Джисона и после повторяя этот путь губами. В конце концов он слезает с кровати, оставляя Джисона лежать неподвижно и стараясь не спрашивать, куда он направляется. Минхо открывает двери на маленький личный балкон и находит где-то выключатель, которым оживляет огонь в каменном камине. Джисон видит, как свет огня мерцает над тенями тела Минхо, слышит шум воды, когда парень начинает наполнять ванну. Он возвращается к кровати и садится на край, достаточно близко, чтобы Джисон мог протянуть руку. Его бедро мягкое под пальцами Джисона, а кожа теплая под слабым блеском пота. Ловкие пальцы подхватывают подбородок Джисона и наклоняют его лицо так, что он вынужден смотреть Минхо в глаза. — Пойдешь со мной купаться? За неделю супружеской жизни Джисон многое узнал о своем муже. Но самое главное — он не может сказать Минхо «нет», как бы ему этого ни хотелось. Он не может найти в себе силы защитить свое сердце, как бы глупо ни было влюбляться в Минхо и как бы он ни был уверен, что этот маленький пузырек счастья может длиться вечно. Он все равно сползает с кровати, забирается в ванну и позволяет Минхо прижаться к груди, убаюкивая себя ложным чувством безопасности, пока их сердца бьются в такт.☀️🌙
Должно быть неловко просыпаться утром, сплетенными вместе. Джисон должен чувствовать что-то вроде сожаления о своих решениях в ярком утреннем свете, проникающем через окна, но он чувствует лишь удовлетворение, глубокое чувство правоты от того, что Минхо в его объятиях. Он наблюдает за тем, как Минхо медленно просыпается, как счастье на мгновение расцветает на его лице, а затем скрывается за холодным безразличием, которое гораздо ближе к тому Минхо, с которым он был знаком до вчерашнего дня. К тому Минхо, который, казалось, был так же намерен не привязываться к Джисону, как и сам Хан. Они не говорят об этом, пока одеваются, пока по очереди чистят зубы и приводят себя в надлежащий вид, пока собирают вещи, чтобы положить их в машину. Джисон знает, что так будет лучше. Пусть это будет маленькой ошибкой, которую они смогут свалить на вино, на романтическую атмосферу свадьбы, на что угодно. Лучше пусть это будет разовой акцией. Они вернутся к своей настоящей жизни и не вспомнят ни одной ночи вместе. Они разведутся через три недели — было бы глупо затягивать с этим. Это было бы глупо, но Джисон никогда не был сторонником хороших решений и светлых идей. Он не может заглушить осознание того, как сильно ему нравится Минхо во время позднего завтрака с Сынмином, Чанбином и остальными участниками свадебной вечеринки в главном доме. Не может перестать смотреть на кольцо на левой руке Минхо, когда тот поднимает свой кофе или мимозу, чтобы чокнуться с сестрой Чанбина. Он не может перестать думать о теплом теле Минхо, прижавшемся к нему под одеялом, когда Хан проснулся. Не может отвести взгляд каждый раз, когда Минхо улыбается так широко, что все его лицо подсвечивается изнутри. Вот почему его отношения всегда заканчиваются катастрофой. Он падает в них слишком сильно и быстро. Он хватается за ниточки, цепляется за малейший намек на привязанность, убеждает себя, что сказка реальна. Он слишком чувствителен, слишком эмоционален, слишком переисполнен готовностью полностью броситься в водоворот чувств. Осознание собственных недостатков не мешает его сердцу биться с бешеной скоростью каждый раз, когда Минхо поворачивается к нему с идеальной улыбкой на лице. После еды все гости расходятся по номерам, собирая свои сумки, чтобы отправиться домой. Джисон идет сдавать ключи от номера и встречает сестру Сынмина на ресепшене в главном здании. Она замечает, как Хан смотрит на кого-то за окном, не отрываясь. Она переводит взгляд и замечает Минхо в окне, разговаривающим с Чаном и Чонином. Джисон не заметил, как на его лице растянулась нежная улыбка. От Минхо его отвлек высокий смех, исходящий от Джинсоль. — Он кажется надежным. Джисон кивает, потирая большим пальцем кольцо. Насколько известно всем присутствующим на свадьбе, включая семьи Сынмина и Чанбина, брак Минхо и Джисона был настоящим. — Да... Да, он замечательный. — Ты выглядишь счастливым, — говорит Джинсоль и она не ошибается. Джисон счастлив. Хотя у Джинсоль не было возможности познакомиться с прошлыми партнерами Джисона, она знает его достаточно долго, чтобы понять — он никогда не был так счастлив, как сейчас. Она наверняка слышала от своего брата о неприятностях, которые доставлял Джисон, наверняка слышала о его душевных переживаниях. Хану неприятно думать о добавлении в этот бессердечный список Минхо. Сотрудница, работавшая в это утро, возвращается из кабинета, в котором она задержалась, передает Джинсоль конверт и спрашивает, не нужно ли ей что-нибудь еще. Джинсоль отмахивается от нее, берет со стойки свою сумочку и перекидывает ее через руку. Прежде чем уйти, она обнимает Джисона и взъерошивает его волосы, отчего тот дергается. Она отодвигается, смотря на Джисона как на младшего брата. — Ты тоже надежный, Джисон-и. Помни об этом. Джисон закатывает глаза, но слова Джинсоль придают ему сил. Он возвращает ключ от бунгало, забирает документы у сотрудника и возвращается на улицу, чтобы найти Минхо. Он все еще разговаривает с Чаном и Чонином и смеется над чем-то. Минхо ухмыляется так широко, что его щечки превращают глаза в полумесяцы. Джисон чувствует, что его тянет к нему. Тянет каким-то невидимым магнитом. Он хочет взять его за руку, хочет сцеловать улыбку с его лица, хочет впитать хоть немного его яркости и света, погреться в его тепле. Он решает положить руку на спину Минхо, когда присоединяется к парням за разговором, и хотя ему кажется, что сердце сейчас выскочит из груди, Минхо не отстраняется от прикосновения. В его улыбке, когда он поворачивается к Джисону, все еще есть что-то настороженное, но это все равно улыбка. В эти выходные Джисон размышлял о том, есть ли что-то между ними. Хотел узнать, может ли они проверить, копнуть немного глубже и посмотреть, есть ли потенциал для дальнейшего развития. Теперь он точно знает, что есть. Он чувствует, как его тянет к Минхо. Он не может не надеяться на взаимность со стороны Минхо. Он не может не задаваться вопросом, сможет ли он убедить его, что стоит хотя бы попытаться не отказываться от их брака, пока он еще толком не начался. Как бы он ни был плох в принятии решений, он не хочет давить на Минхо. Не хочет изливать свое сердце, а затем заманивать Минхо в машину на два часа, чтобы они оба были поглощены мыслями и чувствами Джисона. Его кровоточащим сердцем. Это делает его более беспокойным, чем обычно, заставляет барабанить пальцами по рулю и снова и снова менять плейлисты, но ему удается переждать бурю, пока они не вернутся в город. Пока он не остановится перед домом Минхо. Минхо отстегивает ремень безопасности и тянется к ручке двери, но Джисон останавливает его, обвивая пальцы вокруг запястья Минхо. — Минхо… Он оборачивается и смотрит на Джисона, приподняв одну бровь. Джисон сглатывает свое волнение, делает глубокий вдох и заставляет себя сделать прыжок со скалы. — Пойдем со мной. На… позволь мне пригласить тебя на свидание. Минхо выглядит скорее растерянным, чем удивленным, но он не выпрыгивает из машины. Джисон чувствует, как его сердце трепещет с каждой секундой. — Что? Джисон не хочет отпускать запястье Минхо, но приходится. Он нервно потирает колено вспотевшей рукой. — Должна же быть причина, по которой мы поженились? — Да, — говорит раздраженно Минхо, — мы были пьяны. Джисон подавляет свое разочарование, затыкает его своей тревогой и пытается игнорировать уродливый узел, который разрастается внутри него. — Я знаю, что это не мое воображение, Минхо. Минхо отвел взгляд в окно, не в силах смотреть на Джисона, который сверлил его своими глазами. Минхо нервно потер кольцо. — Химия — не повод портить себе жизнь, Джисон. — Может, мы ничего и не испортим. Джисон ненавидит то, как обнадеживающе это звучит. Ненавидит то, каким открытым он себя сейчас показывает. Минхо поворачивается и впивается в глаза напротив. — А может, так и будет. Может быть, мы причиним друг другу боль, когда могли бы просто быть умнее и пустить все на самотек. Может быть, мы все разрушим, что до этого имели, — Минхо все еще прокручивает кольцо вокруг пальца, и Джисон не может удержаться, чтобы не протянуть руку, останавливая его и положив свою ладонь поверх пальцев Минхо, — может, я тебе и вполовину не понравлюсь так сильно, как ты думаешь. А может быть, мы влюбимся и будем жить долго и счастливо, хочет сказать глупая, упрямая, надеющаяся часть Джисона. Но он этого не делает, потому что ясно — он не единственный, кто не хочет добавлять еще одну болезненную ошибку в свою историю жизни. Но если Минхо беспокоится, значит, не только Джисон испытывает чувства. Он просто должен доказать, что потенциал стоит риска, должен мало-помалу показать Минхо, что они могут стать чем-то хорошим. У них все получится. — Может быть, ты мне нравишься больше, чем думаешь, — наконец говорит он, сжимая руки Минхо, прежде чем отпустить их. Это не грандиозное заявление, но этого достаточно, чтобы уголки губ Минхо слегка приподнялись, — позволь мне сводить тебя на одно свидание. Только одно. Минхо недоверчиво щурится. — Только одно? Джисон кивает, возможно, слишком восторженно, судя по тому, как Минхо смеется, но... Минхо смеется, и этого достаточно. — Только одно. Если это будет ужасно, я обещаю, что оставлю тебя в покое, чтобы ты мог спокойно развестись со мной. — Обещание на мизинчиках? Минхо поднимает левую руку и протягивает мизинец. Джисон встречает его, переплетает их пальцы вместе и глупо улыбается, глядя на Минхо поверх их рук. Их кольца неожиданно сталкиваются и звенят друг о друга. Это звучит как музыка для ушей Джисона. Он не может перестать улыбаться, даже когда Минхо убирает руку, выходит из машины и забирает свои сумки с заднего сиденья. Улыбка не сходила с его лица и когда Минхо шел по тротуару открывая дверь в свой подъезд. Минхо смотрит на него через стекло в двери, как только он оказывается внутри, и качает головой, когда Джисон подмигивает ему. Его хорошее настроение длится всю дорогу домой, несмотря на пробки, несмотря на то, что ему нужно постирать белье, что его холодильник практически пуст, потому что он не подумал сходить в магазин перед свадьбой. Даже мысль о предстоящей рабочей неделе не тяготит его, несмотря на то, что они с Чаном возьмут на себя всю нагрузку Чанбина, пока он и Сынмин будут проводить медовый месяц. Он все еще бродит по своей квартире в полудреме, когда в кармане резко зажужжал телефон. «Лучше бы это было хорошее свидание», — пишет Минхо. Щеки Джисона болят от не уходящей улыбки.☀️🌙
Это хорошее свидание — возможно, лучшее в жизни Джисона. Они не делают ничего особенного, кроме как ужинают в маленьком итальянском ресторанчике, который, как Джисон знает, нравится Минхо, а тихо прогуливаются по району, где живет Минхо, прежде чем Джисон высаживает его у входной двери с впечатляюще целомудренным поцелуем на ночь. Он не хочет, чтобы Минхо думал, что все дело в сексе, независимо от того, как все началось между ними, потому что это не так. И да, секс был... очень, очень хорош, и Джисон не хотел бы ничего, кроме как переспать с Минхо, но он хочет большего. Он хочет свиданий за ужином и долгих разговоров, перескакивающих с темы на тему по первому зову, хочет, чтобы Минхо носил его кольцо и улыбался, когда замечает аналогичное на пальце Джисона, хочет сообщений с добрым утром и поцелуев на ночь и всего, что Минхо даст ему. И бог безнадежных романтиков, должно быть, впервые улыбается Джисону, потому что ему почти не приходится уговаривать Минхо на второе свидание, и на третье, и на четвертое. Он водит Минхо в кино и в свою любимую ночную закусочную на завтрак и ужин. Минхо же ведет его в кошачье кафе и заставляет Джисона попробовать все кофейные напитки с нелепыми названиями — карамельный мяукьято, капуррчино и амяурикано. Кофеиновое похмелье на следующий день стоит фотографий, заполнивших галерею его телефона, на которых Минхо запечатлен с каждой кошкой в этом месте, раскинувшейся на его коленях, лапающей его волосы и тающей в маленьких кошачьих лужицах под его пристальным вниманием. Они проводят дегустацию вин в месте, которое порекомендовал Чонин, а Минхо тащит Джисона на занятия йогой, где он все время сжимает его задницу между позами, а потом ухмыляется, когда их глаза встречаются в зеркале. Джисон держит свои руки при себе, несмотря на то, как хорошо выглядит Минхо, облепленный спандексом с ног до головы и блестевший от пота так, как Джисон никогда не умел, сколько бы он ни ходил в спортзал с Чаном и Чанбином. Он был весь на иголках, в страхе ожидая начала катастрофы. Он ждет, что Минхо скажет ему, что это была плохая идея, что они должны прекратить встречаться и должны ждать звонка из офиса Сынмина о том, что документы на развод готовы. Но ничего из этого не происходит. Минхо продолжает писать ему — или звонить наобум, что, похоже, является его излюбленным способом общения, когда Джисон не отвечает ему достаточно быстро, даже если это просто для того, чтобы обсудить что-то нелепое, например, какой вкус картофельных чипсов лучше, когда они уже спорят об этом целых четыре часа — и продолжает соглашаться ходить с ним на свидания, продолжает носить его кольцо и называть Джисона малышом, милым и дорогим мужем. Минхо мило краснеет, когда Джисон отвечает ему взаимностью, держит его за руку или целует в щеку. У Минхо краснеют кончики ушей, когда он ловит взгляд Джисона, который с удовольствием наблюдает за ним. Джисон знает, что может пристраститься к этому — к роли мужа Минхо. Он не хочет признаваться себе в этом, но знает, что уже сделал это. В Минхо невозможно не влюбиться. Он как сила природы, и Джисон не может не быть втянутым в этот шторм, не может не присоединиться к любому безумному плану Минхо, будь то посещение уроков гончарного искусства, поездка в ближайший Costco, чтобы попробовать весь ассортимент магазина, или многочасовое блуждание по винтажному музыкальному магазину, просто потому что. Просто так трудно сказать ему «нет», а Джисон и не хочет этого делать. Может быть, Минхо приучил его говорить «да», чтобы он просто согласился и поехал дальше. Может быть, Джисон отвлекает себя, пытаясь притвориться, что над их головами не тикают часы обратного отсчета, нависая над хрупкими отношениями, которые они устанавливают между собой. Может быть, он просто рад проводить все свободное время с Минхо, как только может. «Ты должен навестить меня на работе», — пишет ему Минхо однажды днем. Это последние выходные перед тем, как должны были быть завершены документы о разводе, и это сообщение ни к чему не обязывает — всего полчаса назад они говорили о своих любимых фильмах ужасов. «Ладно», —просто отвечает Джисон, ведь он влюбленный дурачок. «Сегодня вечером?» — отвечает Минхо. «Конечно», — отвечает Джисон, и на этом все заканчивается. Следующее сообщение он получает о какой-то франшизе фильмов ужасов с клоунами-убийцами и коконами из сахарной ваты. Клуб, в котором работает Минхо, найти легко, хотя с парковкой сложнее, несмотря на то, что Джисон приезжает ранним вечером. Похоже, там проходит какая-то акция, поэтому Джисон первым делом идет к бару, щурится сквозь стробоскопы и разноцветное освещение сцены, чтобы разобраться в обстановке. Он мало что помнит с первого раза, когда он был здесь, но клуб кажется достаточно милым, интимным и оживленным. Клуб не настолько переполненный и Хану не приходится бороться за внимание барменши. По клубу бродит множество танцоров, разговаривающих с посетителями. Две девушки танцуют вместе на главной сцене, боковая же сцена пока что пуста. Пока Джисон потягивает пиво по завышенной цене и пытается решить, куда сесть и стоило ли ему расспрашивать Минхо о его расписании, кто-то пристраивается рядом с ним, прислонившись к барной стойке и подперев подбородок рукой. — Привет, — удивительно низкий тембр голоса немного пугает Джисона, но когда он поворачивается, то узнает голову с белокурыми волосами и лицо, усыпанное веснушками. На его скулах блестит блеск, отражаясь в мигающих огнях электрически-голубым светом. — Феликс? Танцор ухмыляется, явно довольный, что его вспомнили, хотя, если честно, Минхо часто говорил о своих друзьях. — На работе я выступаю под именем Пикси. Он не выглядит расстроенным, но Джисон все равно чувствует себя ужасно. С тревогой он понимает, что не знает и сценического имени Минхо. Он ужасный муж. — Мне так жаль. — Все в порядке, правда, — улыбка Феликса кажется искренней, поэтому Джисон пытается расслабиться. — Как ты? — Я в порядке, — говорит Феликс и машет барменше, когда встречается с ней взглядом поверх плеча Джисона, — ты открыл счет? Джисон кивает, поднимая на уровень глаз бутылку с пивом. Барменша наклоняется через барную стойку, чтобы услышать Феликса сквозь грохочущие басы песни, Хан замечает розовые и тиловые переливы ее волос, затянутых в две высокие косички. Она тоже вся блестит, розовые и фиолетовые тени сверкают вокруг ее глаз. — Йеджи! Мне нужно две бутылки воды, и не могла бы ты, пожалуйста, вписать мой дисконт на счет Джисона? Он Лино… Точнее, он с Лино. Йеджи бросает оценивающий взгляд на Джисона, но ничего не говорит. — Конечно. Джисон задается вопросом — сколько людей знают о нем и Минхо, кроме Феликса и Хёнджина? Рассказал ли Минхо кому-нибудь еще? Ему интересно, знает ли Феликс, что они с Минхо сейчас встречаются, или он знает только самое основное, потому что он был рядом, когда они познакомились и поженились. Ему интересно, говорит ли Минхо о нем своим друзьям? Йеджи в мгновение ока возвращается с водой Феликса, а затем блондин продевает свою руку через руку Джисона и ведет его к боковой сцене, подальше от самых оживленных мест в клубе. — Я скажу ему, что ты здесь, — говорит он, усаживая Джисона в мягкое кресло за пустым столиком, — развлекайся! — Феликс заговорщически улыбается ему и подмигивает, прежде чем исчезнуть мимо вышибал и через дверь, оставив Джисона одного. Он не уверен, распространилась ли весть о том, что Джисон уже занят, но никто не пытается предложить ему танец на коленях, пока он ждет Минхо, хотя болтливая официантка приносит ему новое пиво, когда его почти опустело. К ее черному кожаному корсету приколот маленький бейджик «Чэ». Джисон наблюдает, как она проскальзывает за барную стойку с его старой бутылкой, и они с Йеджи на мгновение склоняют головы друг к другу, явно говоря о нем, судя по тому, как они одновременно поворачиваются и смотрят на него. Кажется, они не смущены тем, что их застукали — Йеджи ухмыляется, а Чэ машет рукой, слегка шевеля пальцами. Рука, скользящая по плечу Джисона и по его спине, отвлекает его внимание от бара. Минхо делает шаг в поле его зрения, а затем падает прямо ему на колени, словно он принадлежит ему. По правде говоря, если кто и владеет телом Джисона в глазах закона, так это Минхо. Минхо всегда великолепен, но, судя по тому, как он ухмыляется, глядя на Джисона, он знает, что его шарм не ослабевает, хоть они и проводят вместе дни напролет. Минхо пробегает холодными пальцами по шее Джисона и запутывается в его волосах. — Привет. Джисон тяжело сглатывает, борясь с желанием положить ладони на бедра Минхо, впиться пальцами в мышцы и в кожу, выставленную напоказ между его греховно короткими шортами и верхом кожаных сапог до бедер. На нем прозрачная блузка с сетчатой тканью, стекающей с одного плеча и усыпанная блестками. Под ней виднеется черная портупея, пересекающая кожу на груди. На шее Джисон замечает серебряную цепочку, с которой свисает блестящее кольцо. Почему-то именно это заставляет пульс Джисона учащенно биться — знать, что Минхо носит свое обручальное кольцо, даже здесь, даже если он определенно не должен этого делать на работе. — О, привет. Минхо с восторгом смотрит на Джисона, когда тот снова поднимает глаза к лицу Минхо, довольный тем, что заставил его оцепенеть от благоговения. Подведенные размазанной подводкой глаза Минхо сверкают, губы складываются в ухмылку, похожую на чеширскую. В его волосах тоже сверкают блестки — маленькие радужные полоски лунного света. — Хочешь потанцевать? В голове Джисона проносится только обожеконечно, но он пытается не ударить в грязь лицом и быть ответственным. Минхо должен работать. Он не должен зависать с Джисоном. — Тебе не нужно, Мин, я… Минхо прижимает палец к губам Джисона, отрезая его нелепые бормотания. — Я знаю, что не должен. Но я правда не уверен, что ты помнишь последний свой поход сюда, не так ли? — Нет, но… — Малыш, — говорит Минхо и из его тона исчезает неприкрытая соблазнительность, остается та самая сладость, которой он наполняет свои слова, когда есть только он и Джисон. Когда он думает, что Джисон особенно раздражителен. Минхо не может скрыть, как он привязан к нему, не может сдержать ласку в своем голосе. Сердце Джисона колотится в груди. Он чувствует, как румянец ползет по шее, укрывая его, как теплое одеяло, — позволь мне станцевать для тебя. Джисон бездумно кивает. Все мысли покинули его голову. Он позволяет Минхо поднять себя со стула, оставив едва пригубленный напиток, пока танцор тащит его мимо другого вышибалы через бархатный канат, а затем за прозрачную занавеску. Как и говорил Минхо, Джисон не помнит ничего о приватном танце, который он подарил ему на мальчишнике, когда они только познакомились. Не помнит он и деталей комнаты, в которую Минхо ведет его. Возможно, это одна и та же комната, но он уверен, что все они абсолютно одинаковые. Это не имеет значения. Минхо слишком мягко толкает его на банкетку из бархата у стены и задергивает за ними занавеску, погружая маленькую комнату в кромешную тьму. Лишь красноватый свет из зала просачивается за край занавески. Их окружила тишина, если не считать приглушенного гула басов из главного зала. Это почти похоже на исповедальню. Джисон подавил смех прежде, чем Минхо успел спросить, что тут смешного. Минхо нажимает на маленькую панель на одной из стен, после чего его лицо слабо освещается голубым свечением светодиодного экрана. Темнота сменяется буйством разноцветных огней, мигающих и озаряющих очертания тела Минхо. Пульс Джисона учащается. Еще одна кнопка наполняет небольшое пространство музыкой. Джисон чувствует себя добычей, когда Минхо поворачивается к нему с острой улыбкой на лице. Он не должен нервничать, ведь он уже прикасался к Минхо и трахал его. Тем более не тогда, когда он женат на Минхо. Однако все эти мысли не помогают, когда Минхо снова скользит к нему на колени. Его бедра располагаются по обе стороны от Джисона, а руки ложатся на его плечи. Минхо наклоняется ближе, прижимаясь к Джисону всем телом. Он медленно проводит носом вдоль челюсти Хана. Руки Джисона сжимаются в бесполезные кулаки по обе стороны от коленей Минхо на банкетке. Минхо, должно быть, замечает это, потому что он ухмыляется Джисону и прижимается еще ближе, склоняясь над чужим ухом и выдыхая горячий воздух вместе со словами. — Ты можешь прикоснуться ко мне, сладкий, — и затем, словно он видит Джисона насквозь, словно он точно знает, что сказать, чтобы разорвать Хана на маленькие беспомощные кусочки, — ты единственный, кто может. Джисон проглатывает стон и поднимает дрожащие руки, чтобы провести ими по изгибу спины Минхо. Он скользит по месту, где сетка его рубашки заправлена в пояс шорт. Минхо мурлычет от прикосновений, извиваясь на коленях Джисона. В прошлый раз, когда это случилось, Джисон сделал предложение, но он уверен, что может опозориться еще сильнее, чем тогда, и он это сделает, если Минхо продолжит двигаться так же, как сейчас, кружа бедрами в такт выбранной им песне. Это почти ничего не значит, это не танец по любому определению этого слова, и уж точно не так захватывающе, как то выступление, которое он устроил Джисону, когда они познакомились, но Джисону кажется, что он горит, что Минхо пытается — и успешно — вывести его из себя. Минхо должен знать, какой эффект он производит на Джисона, потому что он спускается с его колен, чтобы хотя бы немного потанцевать, покачивая бедрами в такт музыке. Он упирается руками в стену за головой Джисона и поворачивается, плавно двигая и гипнотизируя своим телом. Он опускает ноги на пол и переворачивается, выгибаясь, а затем, словно волна, скользит обратно на колени Джисона, вытягиваясь на нем по всей длине его тела. Он поворачивается обратно и усаживается на бедра Джисона, скользя руками по груди парня. Его глаза в темноте комнаты прикрыты, губы блестят от постоянных облизываний, и Джисон не может сопротивляться такой картине. Минхо пожирает его глазами. Джисон чувствует то же самое. Он неожиданно для себя опускает руки на бедра Минхо и осторожно их сжимает, выбивая из губ напротив задыхающийся звук. Если бы они не были так плотно прижаты друг к другу, то этот звук потонул бы в музыке. Они не отрывают взгляд друг от друга и Джисон снова чувствует это напряжение между ними. Тлеющий жар, бурлящий в крови. Светящийся бутон надежды, который расцветает во что-то новое, чем больше он узнает Минхо. Минхо медленно моргает и это так знакомо Джисону, что у него немного покалывает сердце. Песня затихает, а на ее месте начинается другая. Минхо оглядывается через плечо, вероятно, смотрит на время. Джисон почти может разобрать его на маленькой светодиодной панели, хотя при включенном свете прочитать его трудно. Минхо снова поворачивается к нему, и словно заклинание разрушается — его лицо снова превращается в идеальную маску. Ему приходится сократить расстояние между ними, чтобы снова прижаться губами к уху Джисона, пока его руки крепче прижимаются к груди парня, — я заканчиваю в два. — Хорошо, — Джисон не знает, слышит ли его Минхо, поэтому он вдобавок кивает, прижимая подбородок к шее Минхо. — Ты заедешь за мной? Отвезешь меня домой? — Хорошо, — снова говорит Джисон, и Минхо отстраняется, улыбаясь ему. Ресницы задевают его щеки, а лицо приобретает розовый оттенок от удовольствия, вызванного согласием Джисона. Видеть этот маленький кусочек повседневной жизни Минхо — все равно что смотреть в окно ночью и видеть солнечный свет, но это не противоречит коже, блеску, сапогам, которые позволяют Минхо стоять немного выше Джисона, когда он встает, а затем тянет парня на себя. Минхо выключает музыку, и вместе с ней гаснет свет, оставляя их снова в темноте. Джисон едва может разглядеть его тело — силуэт в слабом красном свете из зала, пробивающемся сквозь края занавеса. Он удивляется, когда Минхо поворачивается и подходит ближе, вместо того чтобы отодвинуть занавеску. Неожиданно его пухлые губы приземляются в уголок рта Джисона и исчезают прежде, чем Хан успевает одуматься и поцеловать его в ответ. Когда Минхо открывает занавеску, Джисон может только надеяться, что красные огни скрывают его румянец. Минхо берет его за руку, переплетает их пальцы и ведет его обратно через коридор, мимо вышибал и обратно в главный зал. Здесь гораздо оживленнее, чем раньше. Танцовщицы кружат вокруг шестов на обеих сценах, танцевальный зал забит посетителями. Минхо замешкался у бархатного каната, вывернув шею, видимо, в поисках столика для Джисона. — Я должен был попросить кого-нибудь зарезервировать твой столик. Хочешь еще выпить? Не беспокойся о своем счете, я... Джисон прерывает Минхо легким движением соединенных рук. Минхо оборачивается, чтобы посмотреть на него, а не на зал в целом. — Все в порядке. Я вернусь за тобой в два часа, хорошо? Минхо выглядит немного удивленным, но не расстроенным. Он сжимает руку Джисона, прежде чем отпустить ее, его большой палец непроизвольно скользит по обручальному кольцу Джисона, — хорошо. Иди и забери свою карточку из бара, ты не будешь платить десять долларов за пиво, которое ты даже не пил. Он уходит, прежде чем Джисон успевает возразить, похлопывая его по заднице и исчезая в толпе. Джисон получает свою карточку обратно от Йеджи, и она улыбается ему слишком понимающе. К счастью, здесь слишком много народу, чтобы она могла тратить время на поддразнивание Минхо, которого отвлекает девичник, и несколько официантов, выстроившихся с пустыми подносами в ожидании рюмок или бутылок. Уже почти десять, и Джисон знает, что не может просто сидеть в машине и ждать, потому что это сведет его с ума. Он едет домой, переодевает пиджак и темные джинсы, которые подходили под дресс-код клуба, в обычную спортивную одежду. На одной из его щек остался блеск — небольшое пятнышко звездного света, оставленное прикосновением Минхо, которое переливается на его коже, стоит ему наклонить лицо в зеркале. Он пытается отвлечься, включает компьютер и работает над проектами, от которых отстал. Он добивается некоторого прогресса, распутывает дорожку, над которой долго бился, но продолжает трогать свое лицо, неосознанно потирая большим пальцем поцелуй Минхо. Время идет как-то медленно, но верно, и в конце концов Джисон едет обратно в клуб, занимая место на парковке в четверть часа. Минхо выходит из клуба со своими друзьями чуть позже двух. Все трое одеты в спортивную одежду, их выдает лишь макияж и укладка. Минхо замечает его машину и машет рукой, а Хёнджин и Феликс смеются в унисон, хотя Джисон не может их слышать из-за поднятых окон и включенного радио. На мгновение между ними происходит какой-то разговор, а затем Минхо отталкивает их, размахивая сумкой в попытке ударить их. Двое блондинов берутся за руки и вместе убегают, снова смеясь. Хёнджин поворачивается и что-то говорит Минхо через плечо, что заставляет танцора нахмуриться. Минхо спешит открыть пассажирскую дверь и проскользнуть в машину Джисона. — Что это было? Минхо захлопывает дверь и пристегивает ремень безопасности. — Эти двое? Они были грубы, что вполне в порядке вещей. Джисон знает, что не сможет вытянуть из Минхо ничего такого, чем тот не захочет поделиться, поэтому он дожидается перерыва в движении и выезжает на главную улицу. Дом Минхо находится не особо далеко. И вот мгновение спустя Минхо говорит Джисону припарковать машину и спрашивает, не хочет ли он подняться наверх. Джисон никогда не был в квартире Минхо, и никогда не приглашал Минхо к себе домой. — Ты можешь познакомиться с Дори, — говорит слишком непринужденно Минхо. Они оба знают, что это лишь отговорка. Они знают, что произойдет, если они войдут в дом вместе. — Ты уверен? Как бы Джисон ни старался быть внимательным и обходительным, Минхо тоже не давил на него. Как будто они оба ходили друг вокруг друга на цыпочках, игнорируя слона в комнате — их химию. Раньше Джисон беспокоился, что если они просто начнут спать вместе, то на этом их отношения закончатся. Теперь он знает, что это не так. Они оба были так осторожны, так внимательны. Джисон больше не хочет быть осторожным. Ему нравится Минхо — черт, возможно, он любит Минхо. Либо ему разобьют сердце и надерут задницу, либо он будет глупо и блаженно счастлив. Отказ от совместного сна не спасет их от развода, не избавит от необходимости решать, что им делать. Судя по взгляду Минхо, он пришел к такому же выводу. — Да, — говорит он, отстегивая ремень безопасности и беря свою сумку, — я уверен. Джисон заглушает машину и следует за ним внутрь. Здание, в котором Минхо живет, красивое, чистое и тихое. Квартира Минхо находится на третьем этаже — последнем этаже маленького здания, и когда они выходят из лифта, он ведёт Джисона по коридору к последней квартире в конце коридора, объясняя, что последние самые большие в здании, что он переехал в эту квартиру после того, как год прожил на втором этаже в меньшей. Несмотря на заверения Минхо, что Джисон наконец-то сможет встретиться с пресловутым Дори, полосатый кот очень крепко спит на кошачьей подстилке, лежащей на одной из диванных подушек Минхо. — Это кровать с подогревом, — объясняет Минхо, тщательно приглушая голос, чтобы не разбудить кота, — он у меня немного избалован. Конечно, Джисон знал, что Дори избалован еще до того, как Минхо сказал об этом. Он много слышал о маленьком коте и знает, как сильно Минхо любит его, но он достаточно умен, чтобы ничего не сказать. Минхо тихо пробирается через гостиную, кухню и гостиную открытой планировки, тускло освещенную соляной лампой на одной из книжных полок. Джисону интересно увидеть все жилище Минхо. Он хочет не спеша осмотреть вещи Минхо, увидеть все мелочи, которые делают эту квартиру домом Минхо, но он слишком взвинчен и беспомощен, чтобы сделать хоть что-то, кроме как бессловесно следовать за Минхо в его спальню. Как только дверь в спальню закрывается, Минхо включает свет, а после бросает свою сумку у изножья кровати, которая занимает большую часть комнаты. Здесь намного опрятнее, чем в спальне Джисона, несмотря на то, что из шкафа вываливается одежда — повседневная и рабочая — и на стопку книг на прикроватной тумбочке. Джисон наблюдает, как Минхо устанавливает свой телефон в док-станцию рядом с книгами, постукивает по экрану, пока не включается один из его плейлистов, достаточно громкий, чтобы служить фоновой музыкой. Сняв толстовку и бросив ее на кровать, Минхо проходит через другой дверной проем, зажигая свет в ванной. — Устраивайся поудобнее, я выйду через минуту. Просто хочу смыть этот блеск. Джисон немного прошелся вокруг, но все, чего он хочет, это быть рядом с Минхо. Дверь в ванную открыта, поэтому он становится в дверном проеме и смотрит, как Минхо вытирает блестки с волос. Он достает пачку салфеток для макияжа и вытаскивает одну, сначала протирая глаза, стирая как можно больше подводки. Когда первая салфетка почернела, Минхо выбросил ее в мусорное ведро и потянулся за другой. — Тебе помочь? Минхо поднимает глаза, встречаясь со взглядом Джисона в зеркале, а затем поворачивается, чтобы посмотреть на него напрямую. — Если хочешь. Я ненавижу снимать макияж, это такое мучение. Джисон полностью заходит в комнату, протягивая руку за салфеткой для снятия макияжа. Минхо отдает ее, а затем поворачивается, чтобы опереться о край тумбочки. Джисон занимает его место и свободной рукой берет Минхо за подбородок. С минуту он работает молча, убирая остатки подводки, а затем переходит к блесткам, которые все еще прилипли к скулам Минхо, внутренним уголкам глаз, кончику его идеального носа. Минхо поддается ему навстречу, позволяя Джисону поворачивать лицо из стороны в сторону, пока он работает. К третьему протиранию он уже почти не блестит, и Джисон говорит об этом. — Я сделал все возможное. Этот блеск действительно прилип к тебе. Минхо кивает и проводит пальцами по правой щеке Джисона по следу, оставленным им ранее. — Да. На тебе тоже есть немного. Прости. Джисон нежно берет Минхо за запястье. На Минхо снова кольцо. Должно быть, он снял его с цепочки и надел обратно, когда переодевался в конце смены. Джисон медленно склоняет голову и целует внутреннюю сторону ладони Минхо, переходя на основание безымянного пальца и задевая холодный металл кольца своими горячими губами. Он чувствует, как пульс Минхо трепещет на его запястье, как колибри. Минхо громко сглатывает, звук эхом проносится в тишине ванной. Джисон отпускает его руку и отстраняется, поднимая взгляд на танцора. Глаза Минхо такие широкие, такие темные. Несмотря на плохое освещение в ванной комнате, они все равно как-то сверкают. Он пробегается языком по нижней губе, а затем возвращает руку на челюсть Джисона, касаясь кончиками пальцев его шеи. — Я думаю, — говорит мягко Минхо, — я думаю, что хочу остаться женатым. — О, — отвечает Джисон, — это хорошо. Минхо моргает. — Правда? Джисон кивает. Ему страшно произнести эти слова и признаться в том, что он знал все это время. Ему тяжело признаться в маленьком секрете, который рос в его груди. По какой-то причине из-за Минхо это сделать легко. — Да. Потому что я тоже хочу остаться женатым. Минхо мягко улыбается. — Мы, наверное, дураки, — говорит он через мгновение, но не убирает руку от лица Джисона и не пытается выскользнуть из пространства между парнем и тумбочкой. — Я определенно глуп, — говорит Джисон, — но я думаю, что женитьба на тебе, возможно, была самым умным поступком в моей жизни. Минхо сладко смеется. — Ты был пьян, Джисон. Вместо ответа Джисон поддается порыву и целует Минхо. Сначала поцелуй был коротким и невинным. Всего лишь чмок. Но Минхо притягивает его ближе, наклоняет его лицо и целует Джисона в ответ. Мягкое соприкосновение их губ повторяется, затем углубляется, и вот они уже прижимаются друг к другу, отчаянно двигая губами. Минхо приоткрывает рот, скользя языком по языку Джисона. По позвоночнику Джисона пробегают мурашки. У него такое было всего несколько раз, но он скучал по этому. Скучал по тому, как Минхо тает в его руках. Скучал по маленьким звукам, которые издавал Минхо в его губы. Ему не хватало того, как Минхо гнался за его губами, когда Джисон отстранялся, чтобы перевести дух. Не хватало того, как он произносил имя Джисона, когда тот склонялся над его шеей, оставляя укусы по всей длине, вместо того, чтобы поцеловать его снова. Не хватало того, как он задыхался, когда Джисон прижимал его за бедра к тумбочке. Сегодня он воплотит свои смутные воспоминания в жизнь. — Кровать, — успевает выдохнуть Минхо, запутываясь пальцами в волосы Хана, — кровать. Сейчас же. — Такой нуждающийся, — говорит Джисон, касаясь губами шеи Минхо, но он все равно его слушается, обхватывая Минхо руками и поднимая его с пола. Минхо визжит, пытаясь удержаться, но его кровать находится близко, и Джисон осторожно укладывает его, стараясь не рассмеяться, когда Минхо обижено бьет его кулачком по груди. — Что ты там говорил о тупости? Джисон делает шаг назад. — Извини, я тогда пой... Минхо садится на кровати и цепляется руками за толстовку Джисона, опрокидывая его на себя. — Я не говорил ничего плохого. Очевидно, мне нравится глупость. Прежде чем Джисон успевает что-то сказать, Минхо затыкает его своими губами. Хотя они делали это и раньше, сейчас ощущения совсем другие. Сейчас между ними есть что-то более глубокое, знакомое, комфортное, чего они не чувствовали раньше. Минхо растекся на простынях под ним, приятное тепло быстро перерастало в пылающий огонь между ними. Пальцы Минхо быстро стаскивают толстовку Джисона, а затем и его футболку, стремясь найти голую кожу. В ответ Джисон снимает с Минхо футболку, а затем и остальную одежду, полностью очарованный тем, как Минхо отвечает на каждое прикосновение, вздрагивая и выдыхая его имя. Джисон наслаждается тем, что может не спешить с Минхо так, как никогда раньше. Он целует каждый сантиметр его кожи, запоминает его поведение и звуки. То, как приоткрываются его губы и сходятся брови, когда Джисон просто его касается. Не обращая внимания на цепкие пальцы Минхо, он скользит все ниже и ниже, проводя губами и пальцами по груди танцора, по едва заметному прессу и по бедрам. Минхо не стесняется, послушно раздвигает ноги, позволяя Джисону устроиться между ними. Хану нравится, как краснеет Минхо от кончиков ушей до самой груди. Танцор закусывает нижнюю губу, смотря на Джисона полуприкрытыми глазами. Джисон начинает свою работу с лодыжек Минхо, поднимается по икрам, поглаживая пальцами горячую кожу и оставляя поцелуи с открытым ртом на изгибах его ног, задней стороне коленей, внутренней стороне бедер. Минхо становится все громче, чем ближе Джисон к тому месту, где он нужен, задыхаясь и извиваясь на простынях. Джисон наслаждается этим. Он ухмыляется в кожу Минхо, когда тот начинает умолять. Он прикусывает только что сделанный засос на верхней части бедра, а после скользит по нему языком. Он еще немного мучает Минхо и позволяет ему извиваться на простынях, едва проводя кончиком языка по всей длине твердого члена. Минхо сжимает простынь в руках, отчаянно сдерживая хныканье после еще одного нежного поцелуя в головку члена. Тихое проклятие с губ Минхо обрывается резким вздохом, стоит Джисону медленно провести большим пальцем по дырочке танцора. Это, похоже, становится переломным моментом для Минхо — одна рука покидает одеяло и шарит в направлении прикроватной тумбочки. — Ящик, — говорит он с неконтролируемым желанием в глазах, — смазка в ящике. Джисон жалеет его, в основном потому, что знает — когда-нибудь Минхо отыграется на нем за все свои мучения в десятикратном размере. Вместе со смазкой там лежат презервативы, и Джисон берет все необходимое и быстро возвращается на прежнее место. Он внимательно следит за лицом Минхо, прижимая смазанный кончик пальца к его дырочке и осторожно вводя его внутрь. Минхо ерзает на кровати, двигая беспокойно бедрами, но он не отрывает взгляд от Джисона и не пытается скрыть свой румянец. Он не скрывает и звуки удовольствия, когда Джисон добавляет еще один палец, а после находит его простату и стимулирует ее. — Джисон, — говорит он, его голос становится грубым от нетерпения, и от этого звука по телу Хана прокатывается новая волна жара, — малыш, пожалуйста. Пожалуйста. Я хочу... Джисон останавливает его, прижимаясь мягким поцелуем к внутренней стороне бедра. Он знает, чего желает Минхо, потому что он сам этого хочет. — Все хорошо, милый. Я держу тебя. Он хочет провести больше времени, разрушая Минхо и наблюдая за тем, как тот извивается и хнычет, но он не настолько силен. Знание того, что в будущем он сможет мучить так Минхо часами напролет, успокаивает его. Джисон убирает свободную руку с бедра Минхо, чтобы обхватить основание его члена, удерживая его так, чтобы он мог ласкать головку и опустится вниз, захватывая всю длину, чтобы отвлечь его от добавления третьего пальца. Глаза Минхо зажмурены, брови нахмурены от удовольствия. Джисон раздвигает пальцы, растягивая Минхо, пока он двигается вверх-вниз, сохраняя медленный и ровный темп. Он ждет, пока Минхо полностью расслабится, и, согнув пальцы, проводит ими по простате Минхо. Минхо стонет, и Джисон делает это снова, надавливая сильнее в тандеме со скольжением рта по всей длине члена, посасывая сильнее. Минхо шипит, вцепившись одной рукой в волосы Джисона, и с неприличным звуком отрывает его от своего члена. — Пожалуйста, — повторяет он, и отчаяние в его голосе бьет Джисона как удар по нутру, словно удовольствие Минхо — это его собственное удовольствие. Последние нити его самообладания лопаются. Его потребность в Минхо слишком сильна, чтобы продолжать дразнить его. Джисон приподнимается и стаскивает с себя нижнее белье, находя оставленный презерватив на простынях. Минхо опирается на локоть и встает, чтобы помочь Джисону раскатать презерватив. Его пальцы плотно обхватывают член Джисона, проведя по нему пару раз. Губы Минхо складываются в ухмылку, когда Хан спотыкается на ровном месте и роняет смазку, подавив стон. — Минхо. Минхо только усмехается, не ослабляя хватку на чужом члене. — Ты милый. Джисон чувствует, как краснеет, и отбивает руку Минхо, сосредотачивается на том, чтобы смазать свой член, а затем прижать танцора обратно к матрасу. Минхо извивается под ним, явно довольный таким поворотом событий. — Ты такой... Минхо практически сияет от удовольствия, приподнимая бедра и потираясь о тело Джисона. — Какой такой, Джисон-и? Какой? Джисон наклоняется ближе, вгрызаясь в губы грубым поцелуем. — Мой, — говорит он, отстраняясь, оставляя Минхо задыхаться под ним от этих слов, — ты мой. Он не дает парню времени ответить, даже не дает ему времени подумать, прежде чем он выпрямляется и подается бедрами вперед, входя в Минхо одним плавным толчком. Минхо выгибается, откидывая голову назад. Он несдержанно стонет, впиваясь пальцами в широкие плечи Джисона. Джисон прижимается к нему как можно ближе, надавливая пальцами на отметины на бедрах. Он дает Минхо мгновение привыкнуть, тяжело дыша. Его сердце колотится в груди. Минхо елозит под ним, а затем поднимает голову и притягивает Джисона обратно для еще одного поцелуя, а затем еще одного, более горячего и влажного, сплетая их языки. Минхо, неожиданно для Джисона, обхватил ногами его талию. — Ты тоже мой, — говорит он, выдыхая слова в губы Джисона. Его руки опускаются к бицепсам парня, и Джисон чувствует, как сердце Минхо бьется там, где они прижаты друг к другу, по-кроличьи быстро, как и его собственное, — мой муж. Навсегда, да? — Да, да, — Джисон снова целует Минхо, проводя губами по его щеке, челюсти, вниз по шее, — навсегда. После этого все как в тумане. Потное и горячее месиво из спутанных конечностей, задыхающихся имен и прошептанных обещаний в темноте. Сначала Джисон двигается медленно и равномерно. Он глубоко трахает Минхо с каждым движением бедер. Минхо умоляет о большем, позволяя Джисону сложить его почти пополам и прижать его ноги к своей груди, чтобы он мог трахать Минхо сильнее и быстрее. Сладкие стоны Минхо становятся громче с каждым толчком. Минхо прижимается к нему, глядя на него сквозь блеск слез в темных глазах. Его маленькие кроличьи зубки впиваются в нижнюю губу, пока Джисон не выбивает из него еще один протяжный стон. — Джисон... ах, Джисон-и... — Минхо прерывается на неровном вздохе, шаря руками по плечам парня и поднимая бедра навстречу каждому толчку Джисона. Джисон замедляется настолько, что убирает руки с бедер Минхо. Минхо обхватывает ногами талию парня, и тот наклоняется ближе, отчего их тела слипаются от пота. Он трахает Минхо быстрее, сильнее, так, как ему нужно, так, как он умоляет об этом. Он чувствует, как член Минхо пульсирует между ними, и просовывает руку между ними, обхватывая его пальцами в свободный кулак. Это не идеальный угол, но, кажется, этого достаточно — Минхо задушено вскрикивает и кончает с именем Джисона на губах. — Малыш, — выдыхает Джисон, прижимаясь к шее танцора, — Минхо, я... я собираюсь... Минхо сжимается вокруг него, двигая бедрами вверх и гладя руками по спине Джисона. — Пожалуйста, — хнычет он, — давай, Джисон-и, мне это нужно... Джисон видит звезды перед глазами, когда кончает. Весь его мир сузился до Минхо под ним, вокруг него, шепчущего имя Джисона. Они остаются в таком положении гораздо дольше, чем когда-либо прежде, переводя дыхание и давая поту остыть на их коже. В конце концов, Джисон выходит, скатывается с Минхо и падает на кровать рядом с ним. Джисон уже близок ко сну, когда Минхо полулежит на нем, а маленькие пальчики тычутся в ребра Джисона. — Ты никогда не переносил меня через порог. В голосе Минхо слышна обида. Джисон поднимает веки, встречаясь с блестящими глазами напротив. — Может быть, я перенес тебя через порог в отеле. Я не помню. — Ну, я тоже не помню, так что, думаю, тебе стоит отнести меня в душ, чтобы ты мог загладить свою вину. — Твоя логика довольно... креативна. Минхо улыбается, а Джисон так, так влюблен в него. Их душ быстрый. Они споласкиваются горячей водой и быстро вытираются, после чего возвращаются в кровать и забираются под одеяло. Минхо такой теплый. Он прижимается к Джисону, как маленький осьминог, закидывая на него ноги под одеялом. Минхо громко зевает, прижимаясь ближе к боку Джисона. — Как думаешь, Сынмин нас убьет? Джисон пожимает плечами, насколько это возможно при том, как они лежат. — Это того стоило.☀️🌙
Джисон ожидал, что утром будет чувствовать себя по-другому. Ожидал, что что-то изменится с признанием того, что он хочет остаться женатым, с осознанием того, что Минхо тоже хочет остаться женатым. Все, что он чувствует, это счастье. Он не перестает целовать только что проснувшегося Минхо. Он не перестает ходить за Минхо по квартире, как влюбленный щенок, пока танцор не прогонит его, чтобы он мог сосредоточиться на приготовлении завтрака и не поджечь квартиру из-за того, что Джисон постоянно трогает его. Джисон не спеша изучает гостиную Минхо в лучах позднего утреннего солнца, проникающего в окна. Повсюду фотографии — Минхо и Феликс, Минхо и Хёнджин, Минхо и пожилая женщина, которая точно его мать. На одной из книжных полок стоят фотографии двух кошек, которые не являются Дори, и Джисон знает, что это детские питомцы Минхо — Суни и Дуни. Здесь так много книг. По несколько из каждого жанра, насколько может судить Джисон, но в основном это нехудожественная литература — психология, физиология и астрономия. Закончив с первым стеллажом, Джисон переходит к соответствующему книжному шкафу по другую сторону от телевизора, закрепленного на стене, но его останавливают, прежде чем он успевает просмотреть коллекцию DVD Минхо. На этой полке стоит еще одна фотография в рамке, но это не кошки и не друзья Минхо. Это одна из их свадебных фотографий. Джисон берет рамку в руки, почти ожидая, что фото сейчас исчезнет, подобно миражу. Это точно фотография с их свадьбы, во всей своей размытой красе. Это должно быть фото с телефона Минхо, потому что Джисон уже достаточно раз просматривал фотографии на своем телефоне, чтобы запомнить их все, но эту фотографию он не узнал. Несмотря на небольшую размытость фотографии, она находится в фокусе, и на лице Джисона легко увидеть восхищенное выражение, когда он наблюдает, как Минхо надевает кольцо на его палец. Он делает мысленную пометку, чтобы Минхо прислал ему все фотографии с его телефона, когда ставит рамку обратно на полку. Они должны напечатать их все. Джисон хочет свадебный альбом. Минхо все еще готовит яичницу, напевая себе под нос, поэтому Джисон опускается на диван, вместо того чтобы поцеловать Минхо, как ему так хочется. По-видимому, закончив обвиваться вокруг ног Минхо на кухне — или есть завтрак, который Минхо дал ему, пока Джисон наблюдал за ним с осторожного расстояния, чтобы не спугнуть — Дори забредает в гостиную. На мгновение Джисон испытывает тревогу, так как кажется, что кот оценивает его с расстояния трех футов, но, видимо, он не против присутствия Джисона, потому что он запрыгивает на диван и подходит к парню вальяжной походкой, прижимаясь головой к его бедру, пока Джисон не додумается и не погладит его, сначала нерешительно, а затем с большим энтузиазмом. К тому времени, когда Минхо поднимает глаза от своего занятия, чтобы позвать Джисона завтракать, Дори уже достаточно разошелся, чтобы полностью оккупировать колени парня и удовлетворенно мурлыкать. Когда Джисон поднимает голову, он встречается взглядом с умиленным выражением лица Минхо, наблюдающего за ними из кухни. — Я собирался позвать тебя завтракать, но, может быть, мне стоит принести тебе еду сюда? — Ты доверяешь мне есть на диване? — Ты собираешься испачкать крошками моего кота? Кот мяукает и скатывается с колен Джисона, чтобы спрыгнуть с дивана, избавляя его от необходимости решать, сможет ли он позавтракать, не потревожив Дори. — Тогда я, пожалуй, пойду на кухню. Завтрак — это хорошо, но есть его бок о бок с Минхо — еще лучше. Убедить Минхо вернуться в постель после завтрака — тоже неплохо.☀️🌙
В понедельник утром Джисон получает сообщение от Сынмина, а через пятнадцать минут — электронное письмо от партнера его фирмы, который занимается их разводом. Он отпрашивается с работы и забирает Минхо, чтобы они вместе поехали в офис фирмы. У Джисона не было времени и сил на то, чтобы раздражаться из-за присутствия Джисока, потому что Сынмин вошел в вестибюль меньше чем через минуту после того, как они вышли из лифта. Он заталкивает их в свой кабинет, отмахиваясь от Джисока, прежде чем тот успевает спросить, не нужно ли им чего-нибудь выпить, и Джисон старается не восхищаться тем, как Сынмин практически захлопывает дверь перед его носом. — Хорошо, — говорит он, садясь за свой стол и доставая ручку, — это не займет много времени, но нам нужно быть внимательными и убедиться, что мы ничего не упустили. Минхо, хочешь, чтобы я позвал сюда Вонпиля, поскольку технически он твой адвокат? — О, — говорит Минхо, убирая солнечные очки в сумку, — думаю, в этом нет необходимости. Джисон берет со стола Сынмина пачку бумаг и пролистывает их. — У тебя есть шредер? Сынмин только моргает, его губы сжались в тонкую линию. — Ты не можешь быть серьезным. Когда ты решил? — Два дня назад? — Ты мог бы спасти нас от этой ненужной встречи, — интересно, что Сынмин раздражен, но не удивлен, — и теперь я должен своему мужу пятьдесят долларов. У Минхо упала челюсть. Джисон бросил бумаги обратно на стол Сынмина. — Вы делали ставки на нас? — Конечно, делали, — Сынмин отодвигает стул от стола и достает из-под него компактный шредер, ставит его рядом со столом и включает, — я думал, вы двое подпишите бумаги, а через месяц снова поженитесь, но Бин-и знал лучше. — Нет, — щебечет Минхо, — это звучит весело, давайте сделаем так... — Детка. — Прости, прости, — Минхо утешительно похлопал Джисона по руке, — я шучу, я не хочу с тобой разводиться. — Хорошо, — отвечает Джисон, — кроме того, мне не терпелось воспользоваться измельчителем. Чан никогда не разрешает мне пользоваться нашим. — Знаешь что? — Сынмин собирает стопку бумаг, прежде чем Джисон успевает схватить их снова, — Джисок может их измельчить. — Тебе просто обидно, что ты проиграл! Ну же, Сынмин... Сынмин берет трубку, не обращая внимания на нытье Джисона, и через минуту в комнату заходит Джисок. Джисон замолкает, говоря, что хочет воспользоваться измельчителем, хотя бы потому, что не хочет, чтобы Джисок наслаждался этой рутинной работой, зная, что он делает назло Хану. Минхо снова похлопывает Джисона по плечу и поворачивается к Сынмину, когда Джисок начинает загружать бумаги в шредер. — Тебе еще что-нибудь нужно от нас? Сынмин качает головой, уже доставая папку из манилы, скорее всего, для следующего клиента. — Нет, вы можете идти. Чанбин, вероятно, захочет пригласить вас на ужин в конце этой недели, если вы свободны? Джисон обещает выяснить детали с Чанбином, когда вернется на работу, и они покидают офис Сынмина под звуки жужжания шредера. По дороге к машине он звонит Чану, чтобы сообщить, что возвращается на работу, но Чан и Чанбин кричат ему по громкой связи, чтобы он не отвлекался. Чанбин явно взволнован тем, что оказался прав, а Чан просто неоднократно поздравляет их, явно радуясь за них. — Думаю, тогда я свободен до конца дня. Чем хочешь заняться? Минхо усмехается, и Джисон знает, что в его темных глазах есть озорство, хотя они и скрыты за солнцезащитными очками. — Я могу придумать несколько вещей. Джисон впервые отвозит Минхо в свою квартиру. Он показывает Минхо все вокруг, ненавязчиво указывая на то, как легко Минхо может переехать сюда, если захочет, позволяет ему копаться во всех его фильмах и музыке, позволяет Минхо дразнить его за то, что одна из их свадебных фотографий стала фоновым изображением на его компьютере. Он берет Минхо в постели и мучает его столько времени, сколько захочет, пока Минхо не может ничего сделать, кроме как лежать бескостной кучей на простынях. Пока Минхо дремлет, Джисон проводит небольшое исследование, а затем тайком выбирается из постели, чтобы позвонить. Он уверен, что Чан и Чанбин простят его за то, что он одолжил ассистента по производству для личных поручений, а Юна более чем счастлива сбежать из офиса на некоторое время. Юна быстрая и менее чем через час она уже принесла то, что просил Джисон, к его двери. Минхо еще нежился в постели, пока Джисон забирает посылку и несет все на кухню. Он забирается обратно в постель, когда все оказывается в холодильнике, и, хотя заснуть не удается, остается лежать рядом с Минхо, пока тот не проснется, протирая глаза и потягиваясь на простынях. Он ворочается по постели, пока не устраивается на груди Джисона. — Привет. — Привет, соня. — Больше не хочу спать. Теперь я голоден. Джисон смеется. — Хорошо, мистер голоден. Думаю, я смогу это исправить. Как только Минхо оделся, Джисон привел его на кухню и усадил за столик. Он идет открывать холодильник, но останавливается и смотрит на Минхо. — Малыш, закрой глазки? Минхо морщит нос от смущения, но все равно закрывает глаза. Удовлетворенный тем, что он не собирается портить сюрприз, Джисон достает из холодильника все необходимое, а затем берет две вилки и два стакана и расставляет все на столике. Минхо послушно держит глаза закрытыми, пока Джисон все расставляет. — Хорошо, — говорит Джисон, открывая белую коробку, которую он положил прямо перед Минхо, — можешь открывать. Минхо открывает глаза, рассматривает коробку и ее содержимое — вилки, бутылку шампанского и бокалы к ней. — Хан Джисон. Джисон не может стереть улыбку со своего лица. — Что? — Что это? — Ты сказал мне, что хочешь свадебный торт. Это не совсем традиционный свадебный торт, но у Джисона было мало времени, и это вполне уместно — ничто в их браке не было традиционным, ни в каком смысле этого слова. Торт достаточно большой для них двоих, глазурь нанесена искусными мазками синего и фиолетового цветов, усеянными белыми звездами, похожими на ночное небо. Это был стандартный торт, приготовленный в пекарне, которую нашел Джисон, но сотрудник, с которым разговаривала Юна, смог сделать его на заказ, добавив в центр просто нарисованное белым масляным кремом слово «навсегда», как и хотел Джисон. Только через мгновение тишины Джисон услышал тяжелое дыхание Минхо. Он быстро взглянул в родные глаза, наполненные слезами. Минхо быстро вытер глаза рукавом кофты, пока слезы не пролились на его лицо. — Минхо... — Ты такой глупый, Джисон, — прохрипел Минхо. Джисон быстро обогнул стол и прижал Минхо к своей груди, — глупый, — повторяет тихо Минхо, — ты такой... — Да-да, я знаю, — Джисон ослабил хватку и аккуратно обхватил Минхо за челюсть, смахивая большими пальцами пролившиеся слезы, а затем наклонился к любимым губам, оставляя целомудренный поцелуй, — я глупый, но я твой. Твой глупый муж. Минхо несогласно качает головой, хотя и не может сдержать счастливую улыбку. — Мой глупый, заботливый, замечательный муж.☀️🌙