«Труднее отвечать на тот вопрос, который очевиден»
Джордж Бернард Шоу
Мёрфи внимательно разглядывал напряженные плечи, подрагивающие губы и огромные застывшие глаза, не зная, что делать. Ему хотелось сжать руку на бледной шее до хруста, но еще больше — очертить тонкую пульсирующую венку. Сара в его голове, как назло, подражая реальной, тихо сидела с опущенной головой, нервно крутя в пальцах черную блестящую зажигалку, словно ожидала приговора. И он не выдержал: прижал эту невозможную девчонку к холодному дереву и поцеловал. Он не касался ее всего две недели, но они показались ему худшей вечностью из тех, что можно представить. Кусая нежные губы, забывал, как дышать и думать. Сжимал тонкую талию и бёдра все сильнее, то ли от того, что скучал каждую чертову секунду, то ли от того, что мечтал разорвать на части. — Я могу все объяснить, — пошептала первокурсница, когда парень перешел на шею и ключицы. — Я правда все могу объяснить. — Замолчи, — Мёрфи на миг отстранился и с нажимом провел пальцем по бледным губам. — Ради всего святого, замолчи. — Она послушно закрыла рот и даже зажмурилась. И он вновь прижался к ней, отдавая все тепло, что было, замерзшему телу. Последние дни упорно пытался забыть, каково это — прикасаться к Саре, но теперь, привычным движением подхватывая на руки, понял, что потерпел крах. Длинные стройные ноги как по команде обвились несокрушимым замком, и он исчез окончательно. Растворился в густом тумане и ее запахе. Не отрываясь, занёс в маленький домишко на краю улицы и бросил девушку на затянутый в простыню диван. В слабом утреннем свете закружились клубы пыли, но ему было плевать. Все пространство закрыли ее голубые глаза, подернутые знакомой томительной поволокой. Не тратя время, Мёрфи сдернул со своей Сары ненавистные узкие джинсы и расстегнул пряжку. По мрачной комнате разнесся глубокий протяжный стон: медленно бродил по холодному полу и блуждал от стены к стене, пока, наконец, не растворился под потолком. — Прости меня, — выдохнула О’Нил в пасть собачьему черепу, выбитому на груди, и впиваясь ногтями в напряженную спину. — Прости меня… — Не могу, — срываясь на глухой рык, прохрипел он в платиновые локоны. И, словно наказывая их обоих за каждое не высказанное слово, за каждый день, проведённый порознь, за каждый шаг в сторону, резко вбивался, надеясь достучаться до сердца. Сара не была божеством, но обладала удивительной силой — раз за разом сводила с ума, насылала морок и лишала воздуха. И сейчас из полупустой комнаты на краю мира вновь откачали весь кислород, потому что в его глазах стремительно темнело: с каждым рваным ударом, с каждым неровным вздохом, с каждым сдавленным стоном. — Не могу, — с губ сорвался еле слышный шепот, и он рухнул на нее, оглушенный собственным пульсом. — Я тебя и не винил. Первое, что услышал Мёрфи — ее всегда быстрое сердце, пропустившее пару ударов. В волосах запутался слабый выдох. А после кожа загорелась под едва уловимыми прикосновениями тонких длинных пальцев: по шее и вниз, как если бы его позвонки были клавишами, а она музыкантом-виртуозом. Каждое отзывалось под ребрами, билось в венах, проходило волной где-то в глубине, пока, наконец, не достигало самого темного угла, из которого скалился ненавистный монстр. Но сейчас, ощущая ее сердце под своей кожей, парень чувствовал, как чудовище блаженно прикрыло свои горящие глаза и смиренно свернулось в клубок. На миг показалось, что где-то в объятьях когтистых лап промелькнул знакомый рыжий хвост. И весь чертов пустой мир наполнился звуками и вернулся на свою ось — ту, по которой плавно кружил вокруг нее одной. Отстранившись, осознал, что они уже давно лежат на полу, и прислонившись к дивану, аккуратно подтянул к себе легкую фигуру. — Ладно, теперь выкладывай, — Мёрфи погладил пушистые светлые волосы, разметавшиеся по животу и ногам, и осторожно, стараясь не потревожить блаженно прикрывшую глаза Сару, дотянулся до куртки. Выудив из кармана зажигалку, с наслаждением затянулся и дал девушке. Глубоко вдохнув густой вишневый дым, О’Нил приоткрыла глаза и недовольно покосилась на него снизу вверх. — Я жду, — они лежали на стыдливо прикрытом старой простыней паркете в центре мрачной гостиной, абсолютно обнаженные и невероятно уставшие. Он не спал уже третьи сутки, и ночная поездка на край света измотала окончательно, а она, кажется, вообще забыла о нормальном сне. — Пора, принцесса. — Понимаю. Что ты хочешь знать? — девушка забрала из его пальцев сигарету, рассыпая вокруг пепел, перевернусь на бок и глубоко вдохнула. Мёрфи раскурил новую и закрутил белый локон на палец. В памяти всплывали все неудавшиеся разговоры, что он затевал последние месяцы, все односложные и холодные ответы, что она неизменно давала, стоило только начать опасную тему. И теперь Мёрфи понимал, почему Сара так упорно сводила на нет любую попытку — дело было не только в пресловутом желании «держаться подальше»: откровения вещь обоюдная, а к такому она была не готова. Он же, помешавшись на собственных тайнах, просто не заметил секреты, скрытые в глубине голубых глаз. — Я хочу знать всё. — Справедливо… — пробормотала студентка, выдыхая клубы. Терпкий вишневый дым стелился по полу, подражая густому туману, и девушка поежилась. Недолго думая, он накинул на узкие плечи свою толстовку. Сара немного поворочалась и, привстав, залезла в огромную худи. На контрасте с глубоким черным светлая кожа окрасилась кипенно-белым. Положив голову обратно на его ноги, принцесса смерила долгим взглядом подернутый паутиной потолок и поджала губы. — Знакомься, это мой дом… Я переехала сюда на предпоследнем году старшей школы… У отца были проблемы на работе, и Сентфор казался лучшим решением. По иронии, место, в котором мы должны были начать новую жизнь, нас и убило. В первый же учебный день я нашла труп… Его пачка сигарет уже давно вышла, и они давились её — ментоловыми. Мёрфи помнил, что в бардачке валяется еще блок, купленный на одной из заправок по пути в это богом забытое место, но не мог пошевелиться, даже если бы захотел. Она говорила так спокойно и буднично, словно рассказывала о планах на семестр, а не перечисляла кошмары — один страшнее другого. Единственное, что выдавало Сару — напряженный кулак, сжимавший пожелтевшую простынь. — Что он сделал? — поперхнувшись дымом, переспросил парень, силясь унять сердцебиение. — Свернул шерифу шею, — отозвалась девушка, затягиваясь. — Знаешь, я столько раз переигрывала этот момент в памяти… Но так и не смогла понять, правильно ли поступила. Меня учили стрелять, я редко мазала. Но тогда… До сих пор не знаю, попала бы… Так или иначе, едва нам показалось, что мы, наконец, сбежали, как всё рассыпалось. Растворилось, подобно одной из его иллюзий. И вот мы снова там. Одетые в блестящие пышные тряпки, сидим за этим столом, словно это нормально, словно такое — в порядке вещей. Думаю, мы бы так там и остались — свитой кривых уродцев. «Дамы и господа, позвольте представить…». Да, так бы все и закончилось, если бы не полиция. — Сара прикрыла глаза и замолкла. Казалось, что она больше не заговорит, но спустя минуту вновь раздался спокойный ровный голос. — А потом я сбежала. Собрала чемодан и смылась первым же поездом в Балтимор, к отцу. — Я не понимаю. Ты настолько испугалась моего мира, что город ужасов показался лучшим местом? — Мёрфи затушил окурок в пальцах и недоверчиво взглянул на замершую студентку. Невозможная девочка раз за разом ставила в тупик. — Неужели со мной настолько страшно? — Конечно, нет… — слабо улыбнулась она. — Я не планировала уезжать из Нью-Йорка. Дело в другом… Вчера мне сообщили, что Сентфоре вновь творится неладное. — И ты тут же рванула навстречу проблемам? Типа тех, от которых решила скрыться, порвав со мной? — процедил парень, кроша бычок. Внутри вновь поднималась ярость. Но не на неё: злился, скорее на себя. За то, что не заметил в голубизне опасные искры сразу. За то, что списал отчаянную храбрость и необъяснимую силу на одну из загадок человеческой натуры. За то, что был слеп. — Выходит, такая у отличниц логика? — Дети, Мёрфи, — Сара повернула голову и пристально посмотрела ему в глаза. В лазури блеснули острые пики. — Они снова пропадают… Шумно выдохнув, парень почесал затылок, чувствуя, как неприветливая комната начинает кружиться, а челюсть — скрипеть. Не придумав ничего лучшего, вновь закурил и скривился — знал бы, чем именно закончился разговор у клятого дерева, прихватил бы нормальные сигареты. Но в пальцах тлел удушливый ментол, а в голове сгущался туман. — Думаешь, рогатый черт вновь выполз из чащи? Спрашивал, а сам напряженно думал, что делать дальше. Безусловно, О’Нил можно было по праву назвать убийцей богов, но как объяснить Аиде разницу между казнью сверхъестественных существ и защитой людей, он пока не знал: на смертных пантеону было плевать. Отбросив беспокойные мысли на потом, всмотрелся в бледное лицо, ища хотя бы признак волнения, но на ней вновь была одна из тех бесстрастных масок, которые завораживали и раздражали одновременно. — Мне всегда казалось, что он мертв. В этом я не сомневалась… Но факты говорят не в мою пользу, — сглотнув, студентка вновь отвернулась. — Очевидно, что я не справилась… — Эй, принцесса, — Мёрфи протянул руку и мягко повернул её к себе. — Ты не виновата. Ты в принципе не должна была справляться, понимаешь? Кому вообще могло прийти в голову отправлять на бой с древним богом школьницу… — Мне, — усмехнулась девушка. — Мне пришло в голову. Пропал мой друг, понимаешь? Что бы ты сделал ради Эдриана? — Я бы за него умер, — не задумываясь, ответил парень. — Но здесь другое. Эта связь куда глубже, чем тебе кажется. — Да-да, — отмахнулась она. — Вы бессмертные, вечные и тому подобное. Дружба, не проверенная десятками веков, видимо, не может считаться таковой. Ты прав, надо было бросить Бобби Тёрнера и остальных, отсидеться дома, а потом печально разводить руками на похоронах. — Да, надо было. Потому что ваши жизни не равны. Твоя куда важнее, — нахмуримся Мёрфи, неосознанно затягивая узлы светлых прядей. — Сотни тысяч умирают ежедневно, и ничего, мир остаётся миром. — Хорошо быть богом, — усмехнулась девушка, вставая. Встряхнула головой и, не глядя на парня, подхватила сумку и направилась к выходу. — Человеческие проблемы кажутся такими далёкими, мелкими… ничтожными. — А с чего ты взяла, что я бог? — сощурился он, пристально всматриваясь в прямую спину. Хотел было подняться следом, но сил не осталось. Поэтому просто наблюдал, как дёрнулись напряженные плечи. На что он рассчитывал, вновь затевая заранее проигрышный бой? Спроси кто сейчас, ответить бы не смог. — А кто же ты, если не древнегреческое божество? — студентка медленно обернулась, бросая задумчивый взгляд на пол. — Что, если я монстр? — он репетировал этот разговор с Сарой из головы десятки раз, но теперь, сидя на полу, горько жалел, что не записал на ладони. — Все мы монстры, Мёрфи, — тихо ответила девушка, покидая комнату. И скрипучая лестница озвучила ее лёгкие шаги. Парень устало прикрыл глаза, слушая шум воды в старых трубах: стоило только понадеяться, что, наконец, все двери готовы распахнуться, как О’Нил, словно вентиль в ванной, повернула ключ и вновь закрылась. — Хэй, драконье высочество, проснулась? — входная отворилась и по полу прошел ледяной сквозняк. В проеме появился молодой кучерявый мужчина в косухе с двумя большими стаканами кофе. — Все в сборе, ждут только тебя. Видела ту жуткую мажорную тачку на улице? Интересно, кого еще принесло в нашу глушь… — Заметив на полу голого Мёрфи, незнакомец замер. — Ты не Сара. — Нет, — покачал головой парень и, спокойно поднявшись, приблизился к байкеру, изучающе окидывая его взглядом. — Я Мёрфи. Многозначительно поджав губы, кучерявый закатил глаза и отвернулся к лестнице, явно ожидая, когда спустится та, что должна была объяснить присутствие обнаженного незнакомца. К тому моменту, как ступени вновь скрипнули, парень уже был одет — не хватало только толстовки. — Мёрфи, мне нужно разобраться с этим, — не глядя по сторонам, студентка увлеченно сушила волосы полотенцем. — А потом мы вернемся, идет? — И хорошо бы побыстрее, — усмехнулся кучерявый, наслаждаясь, как девушка замирает и переводит растерянный взгляд с одного на другого, чтобы после виновато потупиться. — Представишь своего гостя? — Да, конечно, — спустя, кажется, вечность, выдохнула первокурсница, встряхивая влажной копной. — Мёрфи-Вишня, Вишня-Мёрфи. — Давая понять, что другой информации не будет, осторожно вытащила из картонной подставки кофе и протянула парню. — Держи, я возьму себе по дороге. — Не стоит, принцесса, пей, — Мёрфи забрал второй, приготовленный, судя по надписи на стакане, для вконец опешившего от такой наглости сентфорца. — Я угощусь, не против? — Вопрос был явно лишним: не дожидаясь ответа, отхлебнул и довольно ухмыльнулся. — Неплохо. Толстовка? — Наверху, — рассеянно пробормотала Сара, тщательно считая пылинки под ногами. — Я приеду, как только смогу. Чувствуй себя как дома. Мёрфи иронично поднял бровь. Взлетев на второй этаж, без труда нашел кофту, и, спускаясь по лестнице, натянул недостающий элемент, наслаждаясь её запахом на своей одежде. — Неужели ты думала, что я останусь здесь? — положил руку на ее плечи и решительно двинулся к выходу. — Жуткая мажорная тачка моя. — Обернувшись уже на пороге, бросил Вишне. — Но места́ спереди, боюсь, уже заняты. Сара прошипела что-то нечленораздельное, но он только усмехнулся, прижимая девушку ближе. Выудив из бардачка вишневые сигареты, нетерпеливо сорвал пластиковую обертку и с наслаждением затянулся. Ньюман будет в ярости, когда поймет, что салон машины прокурен безвозвратно, но ему плевать — мерзкие ментоловые нужно было срочно забыть. И он прикрыл глаза, растворяясь в дыму. — И что это было? — недовольно проворчала Сара, забирая из расслабленной ладони пачку и блестящую черную «зиппу». — Не знай я тебя, решила бы, что ты метил территорию. Мёрфи откинулся на кожаный подголовник и рассмеялся до хрипа и колик в пустом животе. — Да уж, принцесса, подобрать верные слова ты умеешь, — отдышавшись, затянулся и завел машину. За последние пару часов он возненавидел Сентфор. Но, раз остановить безумие невозможно, остается только одно — возглавить. — Показывай дорогу. — Прямо около трех миль и налево, — буркнула девушка, пристраивая стакан и приоткрывая окно. — Я скажу, когда поворачивать. — Продует, — нахмурившись, Мёрфи поднял стекло и, пошарив на заднем сиденье, нащупал одну из смешных шапок, что скупал для вечно непокрытой головы. Он не садился в «Теслу» две недели и надеялся, что за это время Эдриан, Аида или прислуга додумаются вычистить салон. Надежды рухнули вчера вечером, когда парень вновь забрал машину из гаража: внутри ничего не изменилось — заваленная бесполезными подарками, она словно издевалась, напоминая, что еще совсем недавно принцесса играла с подогревом кресла и вечно откидывала спинку, сворачиваясь клубком на черной мягкой коже. — Надевай. — Прости меня, — виновато опустив глаза, догадливая О’Нил натянула шапку и отвернусь к окну. — Повторюсь, принцесса, я не обижался, — хмыкнул он, трогаясь вслед за Вишней. Тот рулил черным «Кавасаки Вулкан». Точно такой же стоял на парковке «Конкордии» и принадлежал одной скрытной первокурснице. И сентфорский байкер нравился все меньше. — Твое поведение оставляет желать лучшего, но злиться глупо. Так что прекращай распинать саму себя. Вышло как вышло. Сара молча кивнула и закурила вторую. Недолгая дорога прошла в тишине. Больше всего хотелось забраться под шапку, просочится через копну светлых волос и подглядеть за ходом шестеренок в ее голове, но О’Нил бесстрастно смотрела перед собой, изредка касаясь его руки поверх переключателя. В очередной раз сжав холодные пальцы, Мёрфи понял, что ему на самом деле достаточно и этого. Окидывая взглядом заполненную байками стоянку перед неприметным серым зданием, он, наконец, понял, что за девушка сидит рядом. Вот откуда вышла О’Нил: не из пены морской, а из густых выхлопов и сигарного дыма. Слушая сухой короткий рассказ о неких «Драконах», до последнего надеялся, что студентка имеет в виду библиотечный кружок, а не банду, но слабая улыбка на бледных губах подтверждала худшие опасения. — Да, это и есть «Драконы», — словно прочитав его мысли, тихо произнесла Сара, отстегивая ремень безопасности. — Они славные, дай им шанс. — Ага, заметно, — парень кисло поморщился, представляя, как толпа взрослых мужиков обхаживает хрупкую школьницу, но быстро растянул губы, встретив требовательный взгляд. — Понял, они чудо. Идем? Но девушка задумчиво крутила в руках помпон на смешной шапке, дергая выбившуюся пряжу. — Эй, напоминаю, ты не обязана возвращаться и решать их проблемы, — Мёрфи ласково погладил ее по голове. — Мы можем развернуться прямо сейчас и не оборачиваться. По-хорошему, так и следует сделать. — Дело не в этом, — пробормотала первокурсница, и тут он заметил порозовевшие щеки. — Я пытаюсь понять, как тебя представить… Ты — мой… — Все верно. Я — твой, — сейчас улыбался искренне, осознавая парадоксально забавный факт: О’Нил думала не о стычке с монстром, а о них. — Но хвастать этим перед каждым заштатным байкером я бы не стал. Отобьют ещё. Сара зарделась еще сильнее и, смущенно кивнув, дернула за ручку. И сейчас, когда почти все маски были сброшены, он наплевал на правила: молнией выскользнул из машины, в один прыжок перемахнул через капот и распахнул пассажирскую дверь, опережая девушку. — Позвольте? — ухмыльнулся, подавая руку. С нескрываемым удовольствием наблюдал, как в огромных голубых глазах плещется неподдельный восторг. О’Нил повидала всякого, но умудрилась сохранить такую важную способность удивляться. — Если тебя так легко впечатлить, давно бы показал. — Подмигнув, вытащил свою первокурсницу наружу и захлопнул дверь, пряча скисшее лицо: радость продлилась недолго, потому за пару секунд цель их приезда вряд ли изменилась. — Кого я вижу? — добродушно проворчал мрачный бугай, подпиравший обшарпанную стену на входе. — Возвращение блудной драконши. А это еще кто? — Заметив, что девушка не одна, недоверчиво покосился на парня. — Дело только для своих, без обид. — Он свой, — толкая тяжелую дверь, бросила Сара охраннику. — Мы идем комплектом, Бурый. Нервная первокурсница, глубоко вдыхавшая холодный сентфорский воздух перед зданием, исчезла, стоило только переступить порог. Сейчас Мёрфи заметил, как выпрямилась спина, а бледные кулаки спрятались в карманы куртки. Лишь теперь увидел огромного золотого дракона, вышитого на мягкой черной коже. Взгляд скользнул вниз и наткнулся на массивные ботинки: из одного совершенно точно торчал нож. А складки на боку недвусмысленно намекали на наплечную кобуру: принцесса вышла на войну. Совсем иным оказалось и место, куда он попал: роскошь и запах дорогих сигар, мягкая кожа и редкое дерево — так выглядел «Underworld», пока Аида не решила обновить интерьер, затосковав по настоящему Подземному миру. Но кроме нескольких мрачных бандитов в шикарном казино не было никого. Большой игорный стол был завален не фишками и наличкой, а укрыт огромной картой и заставлен полупустыми стаканами. Вокруг тихо переговаривались уставшие невыспавшиеся байкеры, изредка касаясь вытянутыми пальцами плотной бумаги, испещренной красными крестами пометок. Наконец, один из увлеченных обсуждением мужчин, оторвался от стола. Недовольный взгляд блуждал в пространстве до тех пор, пока не нашел затянутую в черную кожу Сару, и тут же потеплел. — Ты все-таки приехала, О’Нил… — медленно приблизившись, он оглядел девушку и крепко обнял, приподнимая. — Ты здесь… — Да, Аарон, я здесь, — мягко отстранилась студентка. — И не одна. Знакомься, это мой друг Мёрфи. — Что ж, — мужчина покосился на гостя, но руку все же протянул. — Аарон Хилл. Друзья Сары — мои друзья. Сдержанно кивнув, Мёрфи пожал руку, пряча улыбку: дракон со всей силы сжал его ладонь, решив то ли проверить, то ли припугнуть. Ломать кости новому знакомому было неприлично, и он просто ответил таким же нажимом. — Твой друг… — Хилл тихо хмыкнул и отошел на полшага. — Пришел поиграть? — Ее друг пришел помочь, — ответил парень, спокойно проследовав к столу. — Так вышло, что я немного разбираюсь в подобной чертовщине. Байкеры переглянулись, но, заметив кивок белокурой головы, расступись, освобождая место. Вскоре напротив встала и она, внимательно изучая карту Сентфора и окрестных лесов. — Сколько уже? — подняв глаза на Хилла, спросила девушка, нашаривая большой красный маркер и пачку стикеров. — Двое. Элли Хоббс и Дэйв Питерс. Семь и одиннадцать лет. Всё так же, как и в прошлый раз, — мрачно ответил главарь, размешивая лед в стакане. — Ищем уже четыре дня, но без толку. Прости, что выдернули, но, боюсь, без тебя никак. — Все в порядке, — отмахнулась Сара, возвращаясь к схемам. — Смотрите, в прошлый раз они были здесь… Наблюдая за хрупкой студенткой, собравший вокруг себя толпу притихших бугаев, Мёрфи в очередной раз ловил себя на мысли, что О’Нил действительно была такой — немыслимой. Невероятной. Тонкая рука споро порхала над картой, чертя маршруты, а с губ, порозовевших после пары глотков скотча, слетали спокойные четкие указания. И он вновь не мог оторвать от нее глаз, потому что перестать любоваться таким зрелищем было невозможно. — Она у тебя? — тем временем первокурсница уже деловито проверяла патроны. — Забрал? — Да, — кивнул Хилл, бережно вытаскивая блеснувшую хрусталем иголку. — Тебя, кстати, звали на чай в лавку, как все закончится. — Закончится, даю слово — девушка улыбнулась и спрятала артефакт во внутренний карман. — Сфотографируйте карту, телефоны — в режим рации. Я поеду на машине. — Байки нынче не в чести? — разочарованно вздохнул Вишня, появляясь у стола. — А я тебе тут нашел на время… — Мне пока рано, — коротко бросила она, поморщившись. Затянутая в перчатку рука невольно прошлась по груди и ребрам, искалеченным всего пару месяцев назад. — Что-то случилось? — движения заметил не только Мёрфи: Аарон беспокойно наклонился к девушке, ища в непроницаемых голубых глазах ответ. — Все в порядке? — Все нормально, — скупо ответила Сара. — Поехали. Байкеры уже было двинулись к выходу, но замерли: по большому залу разнесся хриплый смех. О’Нил выпучила глаза, но парень продолжал безбожно заливаться, наблюдая за вытянувшимися лицами. — Она и близко не подойдет к этому лесу, — отсмеявшись, Мёрфи смерил банду холодным взглядом. — Не знаю, как в Сентфоре, но в любом другом месте прятаться за спину девчонки не принято. Вы действительно не понимаете очевидного? — Скривился и, подойдя к первокурснице, запустил руку в ее карман. Достал иглу, медленно покрутил в пальцах и спрятал в куртке. — Я всё сделаю, а потом мы уедем отсюда, поняла? Смотреть на застывшую девушку, на лице которой сменился, кажется, десяток эмоций, было забавно. Студентка бледнела, недобро щурилась, поджимала губы, нервно терла переносицу, пока, наконец, не опустила глаза. — Это мой бой, Мёрфи, — прошептала она, дергая его за руку. — Я не могу остаться в стороне. — Еще как можешь, — парень нежно провел пальцем по пунцовой щеке и поцеловал Сару в лоб. — Потому что ты больше не одна. Не дав ей сказать что-то еще, он смахнул со стола полосатый шарфик, принадлежавший, судя по вышитым инициалам, маленькой Элли Хоббс, и покинул казино. Забросил находку на заднее сиденье и закурил. Облокотившись на капот, ждал, когда из дверей вывалится обозленная толпа в косухах. Но спустя несколько минут оттуда вышли не яростные бандиты, а мрачные усталые мужчины, во взглядах которых плескалась хорошо знакомое чувство вины. — Поехали, — бросил Аарон Хилл, седлая мотоцикл. — Покончим уже с этим. Усмехнувшись, Мёрфи запрыгнул в «Теслу» и уже готовился двинуться за колонной, как дверь пассажирского распахнулась. — На сегодня я ваш личный гид по Сентфору, — буркнул кучерявый, открывая потрепанный портсигар. — Буду показывать дорогу на случай, если мгла доконает, ребята оторвутся, ну… или батарейка сядет. Кофе мой ты спёр, так что вот тебе в комплект. — Вишня протянул самокрутку и недовольно отвернулся к окну. Пока салон заполнялся ароматным дымом, странная процессия выехала из города. Мёрфи напряженно вглядывался в густой туман, прикидывая, накормят ли Сару в казино, или по возвращению он застанет пьяную в стельку студентку, как вдруг дракон прочистил горло. — Ты прав, — голос был тих и серьезен. — Мы не имели права втягивать её. — Рад, что мы это выяснили, — так же спокойно ответил парень. — Я умею искать. Плотный туман обступал со всех сторон, и фары мотоциклов почти исчезли из виду. Казалось, открой он окно, не услышит ни звука: шум ветра, шелест еще голых веток, шорох шин — мгла поглощала все. Представлять Сару-школьницу, блуждающую в ядовитой молочной дымке, хотелось меньше всего, но услужливое воображение уже пробрасывало картины: испуганные голубые глаза, трясущиеся пальцы, сжимающие хрупкий артефакт, и древний монстр, способный переломать все до единой кости за пару секунд. «Она выжила чудом» — Дело не только в поиске, — неотрывно глядя в запотевшее стекло, процедил Вишня, решив продолжить скупой диалог. — Убивать я тоже умею, — коротко бросил он, переключая скорость и ставя точку. — Впереди развилка. Куда дальше? Пять байкеров и студент-старшекурсник: странная компания для похода по лесам. Они шли уже пару часов — Аарон и Вишня сверялись с картой и компасом, а Мёрфи украдкой принюхивался, сжимая детский шарфик. Казавшаяся мрачной чаща на деле оказалась еще хуже — с каждым шагом по прелым листьям и мелким веткам, они погружались все глубже в удушливую мглу. Сентфорские «Драконы» ориентировались исключительно на слух, порой перекликаясь, и не замечали, как за их спинами опасными огнями зажглась пара внимательных звериных глаз. Лес был не рад гостям, и мужчины регулярно чертыхались, напарываясь на острые ветки и поскальзываясь на мокрой земле. Странное место закручивало время в спираль: в очередной раз взглянув на запястье, Мёрфи понял, что они идут уже несколько часов — пространство растягивалось, замедляя шаги и дыхание. Ни шороха, ни звука — подражая гигантскому пауку, заросли скрыли слабое солнце и замерли, терпеливо давая своим жертвам подойти достаточно близко. — Налево, — догнав Хилла, он указал направление. — Это вряд ли, парень, — проворчал Аарон, показывая карту. — Нам еще идти и идти. И, в основном, прямо. — Если ты хочешь прийти в никуда, то направление верное. — сплюнул Мёрфи, щелкая зажигалкой. — Но ребенок в той стороне. — Уверен? — байкер с сомнением покосился на студента и оглядел переминающихся с ноги на ногу приятелей. — Если ничего не найдем, придется возвращаться и делать еще одну вылазку завтра. — Уверен, — кивнул Мёрфи. — Я планирую покинуть это прекрасное место уже сегодня. Так что терять время не хочу. Хилл задумался, переводя недоверчивый взгляд с курящего парня на карту в руке. В голове у дракона несокрушимой статуей восстаёт О’Нил. Девчонка смотрит прямо в глаза, сжимая кулаки. Они стоят у заваленного бумагами игорного стола, с которого только что бесцеремонно забрали шарфик малышки Хоббс. Ее дед, Уолтер, владел местной мастерской и никогда не задирал цены. Но уже как три дня «Запчасти Хоббса» были закрыты, потому что все время старик проводит, расклеивая объявления и обивая порог полицейского участка. — Если ты веришь мне, если ты все еще веришь… Поверь и в Мёрфи. Если кто и может помочь, то он, — в голосе сталь напополам с мягкостью. Немыслимые сочетания были одним из многих достоинств О’Нил. И сейчас, как когда-то давно, удивительно убедительно всего одной фразой вчерашняя школьница развеивает любые сомнения. — Поэтому его позвала? — задумчиво цокает языком Вишня, крутя в пальцах сигарету. — Сказала бы сразу, что не полезешь… — Ты обратился ко мне за помощью. Вот моя помощь. — Сара поморщилась как от зубной боли. — Надеюсь, устраивает. Потому что если нет, то я вообще не понимаю, что здесь делаю… — Решено, — до Хилла уже дошло, насколько глупой на поверку оказалась идея звать О’Нил, и сейчас он удивляется самому себе: как в голову взрослого рассудительного человека могло прийти подобное. Чертов студент на мажорной тачке с мажорными номерами оказался куда умнее. — Мы ни за что не будем рисковать тобой. И если ты говоришь, что этот… Мёрфи способен помочь, я тебе верю. Первокурсница не улыбается, но ее взгляд теплеет. Немного потоптавшись, они покидают казино, оставляя девушку развлекаться с баром. — Ладно, — кивнул Хилл, поворачивая. — Налево, парни. Студент, всю дорогу державшийся поодаль, сейчас идет впереди. Легко и быстро, будто вовсе не касается земли. Дураку, наблюдавшему за Мёрфи, могло бы показаться, что тот просто прогуливается, но глава сентфорских «Драконов» кто угодно, только не дурак. И внимательные карие глаза подмечают каждое выверенное движение, каждый продуманный шаг. Хилл не сомневался в том, что О’Нил верила в способности загадочного паренька, но теперь, изо всех сил стараясь поспеть за быстрой тенью, начинал понимать: Сара действительно знала, кого посылает на бой с чудищем. Под конец байкерам и вовсе пришлось перейти на бег: не оглядываясь, Мёрфи несся, подобно собаке, взявшей след. И, заразившиеся его настроем, они летели вперед, не обращая внимания ни на туман, что стал еще плотнее, ни на тишину, отдававшую знакомым привкусом опасности. Драконы просто бежали, с каждой секундой укрепляясь в надежде, что сегодня с кошмаром будет покончено. Наконец, когда показалось, что горящие легкие вот-вот взорвутся от незапланированного марафона, недобрая чаща раскрылась, являя небольшую поляну. — Какого хрена? — тяжело дыша, пробормотал Вишня, едва не врезавшись в дерево. — Это что еще за дичь? Аарон? Не веря своим глазам, Хилл вышел в центр. Обошел маленькую полосатую палатку, расстегнул заклепки и заглянул внутрь: на мягких одеялах мирно спали Элли Хоббс и Дэйв Питерс. Ни жутких усыпанных пурпурными цветами могил, ни странных зверей… ни страшного монстра. В миниатюрном шатре было удивительно тепло и, пожалуй, даже уютно. Нервно сглотнув, Аарон вылез наружу, прикладывая палец к губам: пугать малышей хотелось меньше всего. — С ними все в порядке, — приблизившись к приятелям, прошептал он. — Нужно аккуратно их разбудить и вынести отсюда. — Чудище? — спросил Вишня, беспокойно озираясь по сторонам. — Там? Хилл отрицательно покачал головой, оглядывая полянку. Все случившееся смахивало на неудачную шутку. — Это какой-то розыгрыш… — пробормотал он, пытаясь нашарить в карманах сигареты. — Не понимаю… — Это не розыгрыш, — мрачно процедил Мёрфи, смахивая с купола бело-красной палатки влагу. — Это ловушка. Внезапно все встало на свои места. Дракон ни разу не был в дьявольском шапито, но, наблюдая за опустевшим домом О’Нил, догадывался, что за ад мог твориться за занавесом. Пытался представить, подпирая плечом дерево на кладбище, где собралось полгорода, чтобы проститься с шерифом Никсоном. Морщась, размышлял о чудно́м месте, вспоминая огромные испуганные глаза. Сара не сбежала после встречи с той полудохлой стервой, хотя, по рассказам чертова Тёрнера, водившего младшего брата к школьному психологу, жути на кладбище было достаточно. Сара не сбежала после стычки с Фавном, хотя половина банды уже подумывала сменить место жительства. Но сбежала после пары представлений в бродячем цирке… И понять причину было несложно. — Кто остался с ней в казино? — студент внезапно потемнел и перешел на глухой рык, подскакивая к оторопевшим байкерам. — Кто за ней присматривает?***
Пьяненькая первокурсница скучающе крутила на отполированной барной стойке полупустую бутылку ликера, наблюдая за темной жидкостью, бившейся о толстые стеклянные стенки. За последние часы она успела прибраться, перетереть бокалы, потерять и найти пару бильярдных шаров, и даже подремать в мягком кожаном кресле Аарона. В том, что Мёрфи был прав, девушка не сомневалась. По крайней мере, первое время. Но с каждым щелчком стрелки на часах, с каждым неприветливым завыванием ветра за окном, с каждым выпитым стаканом злилась все больше. На него — за бескомпромиссность. На себя — за внезапную уступчивость. Недовольно вертя в пальцах сигарету, пыталась вспомнить хотя бы один случай, когда она оставалась в стороне от сентфорских заварушек. Ни разу. И сейчас такое долгожданное спокойствие сменилось на угнетенное хождение из угла в угол. Студентка представляла, как сейчас Хилл и Вишня стоят с открытыми ртами и наблюдают за Мёрфи, с небрежной легкостью ломающим рогатого монстра. Представляла и ловила себя на мысли, что завидует драконам. На Сентфор уже опустился вечер, но ни её желтоглазый бог, ни байкеры так и не появились на пороге. Залив в себя еще стопку, девушка забралась на бильярдный стол и раскинула руки, изучая темный потолок. Накопившаяся усталость, наконец, дала о себе знать, и она сомкнула отяжелевшие веки. «Сара!» Первокурсница нервно дернулась, пробормотала что-то под нос и повернулась на бок, поглаживая мягкое зеленое сукно. Неровный сон, навеянный ликером и восставшими страхами, развеялся окончательно, и студентка резко поднялась, беспокойно оглядываясь по сторонам. В казино было пусто, но в ушах все еще звенел крик Вишни. Или Аарона. Или Мёрфи… Сглотнув, спрыгнула на пол и, проверив углы, вернулась на бар, намереваясь прийти в себя и добыть из старой машины немного горького черного кофе — Хилл пил только такой, заставляя любившего карамельную пенку Вишню недовольно закатывать глаза. — Почему мы не можем купить нормальный аппарат! — кучерявый дракон морщится, давясь густой жижей без сахара. — Это форменное издевательство! — Кроме тебя никто не жалуется, — усмехается Хилл, потягивая из маленькой чашечки. Они сидят в его аскетичном кабинете, продумывая расширение сети. Школьница, дремлющая в кресле под горой отчетов и чеков, кажется чужеродным элементом, но это не так: кроме Сары приводить счета в порядок за сутки до налоговой проверки никто из драконов не умеет, а доверять местным бухгалтерам Аарон отказывается. И вот уже второй раз за последние недели отличница засыпает на ворохе финансовых бланков. Вишня мягко проводит рукой по спутанным волосам и укрывает ее своей курткой. — Сара тоже любит сладкий с сиропом, — гнет свою линию мужчина, но переходит на шепот, решив, что школьница отключилась окончательно. — А ты ее травишь этой гадостью. — Если она попросит другую машину, куплю, — отмахивается Хилл, бросая задумчивый взгляд на кресло. — Что ты о ней думаешь? — Думаю, что нам повезло, — улыбается Вишня, не замечая, как под ворохом бумаг открылась пара внимательных голубых глаз. — Нам чертовски с ней повезло. — Я говорю не об этом… — Аарон отставляет чашку и неслышно встает у окна. — Я говорю о другом… — Ей семнадцать. И она тусуется с Тёрнером, — поджав губы, кучерявый кривится и опрокидывает в себя остатки черной жижи. Именно в таком порядке. — С ровесником. Я стараюсь смотреть на нее, как… на младшую сестренку. Или типа того. И тебе советую… Девушка не знала, сколько еще таких разговоров запомнил кабинет Хилла, и всякий раз, крутя перед сном золотую монету, гнала непрошеные «а что, если?». Ничего. «Сара! Помоги нам!» Горячая чашка с грохотом разбилась о паркет и, не задумываясь, студентка дернулась в сторону выхода и выскочила в холодный сентфорский вечер. Ни фонарей. Ни фар. Ни шороха. Ни звука. Один удушливый туман и далекий неясный крик. Нервно оглядевшись по сторонам, напрягла слух. «Скорее, Сара!» С сожалением взглянув на байки у входа, поморщилась, представляя, как на утро будут гореть еще не пришедшие в форму мышцы. И, потянувшись под хруст затекшей на твердом бильярдном столе спины, вдохнула и рванула вперед. В ушах неумолимым барабаном стучала кровь… и отзывалось отчаянное «Сара, быстрее!». «Только не Мёрфи…» Добежав до окраины, запыхавшаяся первокурсница вновь огляделась, ища глазами любую подсказку. Решив, что чертов Сентфор попросту решил свести с ума ненавистную гостью, уже было повернула назад, как вдруг застыла. Всю улицу заполнил он. Унылый. Неровный. Прилипчивый. Пугающий до остановки сердца. Тот, о котором она старалась забыть навсегда. Тот, что последний раз слышала после кулаков Сибил. Тот, что вновь вернул ее в прошлое, от которого она так и не смогла сбежать. Треск старой цирковой шарманки. В нос ударил едкий запах засохшей сахарной ваты и горелого попкорна. Девушка зажмурилась, силясь сбросить наваждение, но, открыв глаза, осела — из легких выбили весь воздух, из сердца выкачали всю кровь, и даже верные шестеренки, не подводившие ни разу, застыли, оглушив напоследок противным скрежетом. Вокруг Сары медленно вырастали матерчатые стены, над головой схлопнулся купол. Из ниоткуда появился длинный дубовый стол, обрастая белой скатертью. Мир стремительно закружился красно-белым пятном под омерзительный мотив, и девушку стошнило на застеленный соломой пол. — Страх тебе не к лицу, — разнесся под полосатыми сводами до жути знакомый спокойный голос. — Как и эти вульгарные тряпки. Все эти месяцы Сара О’Нил балансировала на краю пропасти, полагая, что подобное может длиться годами. И сейчас наивные девичьи мечты рассыпались прахом, потому что она уже не на краю: она летит в черную бездну, еще миг — и всмятку. Бессонные ночи за книгами, что были призваны хоть немного отвлечь, десятки миль по железнодорожным рельсам, что клялись подарить надежду, сотни выкуренных сигарет, обещавших покой. Псу под хвост. Потому что она так и не смогла выбраться. Выжить после стычки с настоящими богами, чтобы сгинуть в чертовом Сентфоре под пошлым полосатым куполом в обществе мерзких тварей. Иронично. «Вот уж дудки. Хрен вам, дамы и господа» Кое-как выровняв дыхание, студентка поднялась, опершись дрожащей рукой на край стола, и тут же вновь согнулась, заметив полные шевелящейся дряни тарелки. Ликер на пустой желудок был худшей идеей. Второй в списке после той, где она выскакивает из безопасного казино и, сломя голову, несется в ловушку. Вытерев губы тыльной стороной ладони, девушка, наконец, выпрямилась и посмотрела на противоположный край стола: сомнений не осталось — ее худший кошмар ожил. Сидел в массивном кресле, вальяжно откинувшись на спинку, сложив перед собой затянутые в белые перчатки руки. — Присаживайся, Сара, — мягко произнес Человек в маске, щелкая пальцами. — Это… недоразумение сейчас уберут. В этот самый миг в шатре появился знакомый полуголый карлик с тряпкой. — Ты вернулась! — радостно прохрипел Мордогрыз, хлопая в ладоши. — Теперь не уйдешь! Хозяин сказал… — Прибери пол и оставь нас, — холодно оборвал уродца Человек, пододвигаясь ближе к столу. — Пока здесь наводят порядок, смени одежду. Это безобразие необходимо сжечь. В памяти всплывает такая же сцена: ширма, ворох помпезных шелков, сияющие камни… зияющая дыра внутри. И боль. И вот оно — спасение: на этот раз Сара знает порядок. Знает, чем закончится разговор. И радуется, что так и не сняла кобуру: в этот раз она не струсит. И точно не промахнется. Застывшие шестерни постепенно пришли в движение, и она уже решала, какую именно линию выбрать. Плюхнувшись на стул, девушка молча берет бутылку и наливает полный бокал. Не глядя на владыку полосатых шатров, делает большой глоток и, игнорируя приборы, цепляет пальцами склизкое щупальце. Прожевав, подливает еще и отодвигается, закидывая ноги на стол. Даже если все попытки окажутся тщетными, и сегодня ей суждено умереть — пусть. Свои последние минуты она проведет, не склонив головы. — Ты изменилась, Сара, — задумчиво произносит Человек в маске, аккуратно отпивая вино. — Не могу сказать, что мне это нравится. — Ты тоже, — поднимает бровь девушка, подтягивая бутылку поближе. Внутри все сжимается, но она заливается сухим вином, надеясь спрятать за стеклом дрожащие губы. — С каких пор такой принципиальный человек промышляет киднепингом? — Детям ничто не угрожает. Я наказываю только грешников, — будничным тоном отвечает он, сверля студентку через прорези в маске. — Отправь я тебе официальное приглашение на ужин, ты бы вряд ли приехала, согласись. — Я бы предпочла сдохнуть, — растягивая губы в кислой улыбке, кивает первокурсница. — Жаль, не успела. — Не смей так говорить! — спокойный голос меняется, и Человек, кажется, даже привстает, нависая над столом. — Ты и так едва не погибла. Неужели было мало? В памяти всплывают бредовые картинки, что она видела, вкрадчивый шепот под пологом шапито, что она слышала перед тем, как отключиться после встречи с новыми богами. И все сразу же встает на свои места. — Извращенец, — выдыхает студентка, незаметно копаясь в карманах. Телефон был успешно оставлен на барной стойке… Зато сигареты были на месте. Дотянувшись до высокой белой свечи, девушка прикурила и выпустила густой дым, не без удовольствия наблюдая, как сжались кулаки напротив. — Ты действительно забрался ко мне в голову… — Лишь на миг. И лишь для того, чтобы помочь, — Человек вернулся к спокойной речи. — И я рад, что ты выжила. — Из нас двоих ты такой один, — скривилась Сара, бесцеремонно туша окурок о тарелку. У нее еще пол пачки — десяток «последних сигарет», чтобы потянуть время. — Что тебе нужно? — То же, что и всегда, — не знай она, что за чудище прячется за маской, могла бы подумать, что он мягко улыбается. — Я никогда не стану частью твоей труппы, — в паузах между словами девушка нервно прикидывала на скольких уродцев хватит патронов. — И ты это знаешь. — «Никогда» не то слово, которым могут разбрасываться смертные, как считаешь? — усмехнулся Человек, поднимаясь. — Время стирает всё, стоит только ему позволить. Воспоминания, планы… принципы. Перед этой стихией не выстоит ничто. — Его шаги были неспешны, спокойны, но вот он уже склоняется над ней и одним ловким движением вытаскивает «беретту» из кобуры. Быстрый взмах руки и из ботинка исчезает острый нож. Наслаждаясь побелевшим лицом, он невесомо провел по светлым волосам рукой и медленно отстранился. — У меня нет для тебя маски, Сара. Вместо этого я предлагаю свою верность и бессмертие в придачу. У нее остался еще один нож — небольшой перочинный, надежно спрятанный в потайном кармане. Последнее средство на случай проигрыша. — Порой отсутствие выбора лучшее, что может случиться, — продолжая, бессменный мучитель отходит к ширме и медленно перебирает пальцами пышные юбки, предвкушая, как несговорчивая девчонка будет затягивать корсет на узкой талии, а он — рвать атласные завязки. — Уверен, со временем ты это поймешь. Все понимают… Студентка до последнего надеялась, что перочинный ей не пригодится, но теперь, осознавая, какую именно роль в шапито ей приготовили, вспоминала, с какой стороны находится сонная артерия. Единственное, что ещё грело замершее сердце — проведённое с Мёрфи утро. Хитрый прищур желтых глаз и горячие руки, выводящие мудреные узоры на ее обнаженном теле… твердое «ты больше не одна». И теперь Сара понимала истинное значение этих слов: даже сейчас, в зияющей пустоте она чувствовала его запах, слышала биение сильного сердца и хрипловатый голос. Представляла, как он ловко вертит в длинных пальцах дымящуюся сигарету, как на тонких губах играет лукавая улыбка. Как… — Чем быстрее ты это примешь, тем проще будет, поверь, — Человек в маске продолжал что-то говорить, но девушка уже не слушала, незаметно вытаскивая острое лезвие. «Если все рассчитать — будет почти не больно» Но рука в кармане замирает, потому что вдалеке слышатся испуганные вопли. Саре на миг показалось, что жуткий треск издает красно-белая ткань, но нет — то был иной звук, сдобренный хрустом костей. Лучшая симфония из тех, что она слышала. Лучшая, потому что уже догадывалась, что за дирижер управляет оркестром. Она больше не была одна. — Там тебя не ждет ничего хорошего, — выливая остатки вина в бокал, буднично бросила студентка, изучая темную жидкость в стекле: поняв, что снаружи творится что-то неладное, монстр осторожно направился к выходу. — Порой отсутствие выбора, лучшее, что может случиться. Думаю, теперь я понимаю… — Что ты хочешь сказать, Сара? — медленно вернувшись к столу, он облокотился на край, вздрагивая с каждым новым воплем. Пошатнувшееся самообладание вернулось под маску, и он небрежно задул одну из свечей. Уродцев было не жаль, а в своей силе он не сомневался. — И что же меня там ждет? — Я больше не одна, — одним уголком улыбнулась первокурсница, вновь закуривая. — А тебя ждет банальная и весьма бесславная смерть. Хотела бы сказать, что мне жаль, но, сам понимаешь, не могу. Человек приблизился и внимательно вгляделся в бесстрастное лицо, ища на нем следы блефа или безумия, что запросто могло овладеть светлой головой. Не найдя ни первого, ни второго, с сомнением покосился на занавес и вновь повернулся к развалившейся в кресле девушке. Если раньше выбранное положение было лишь слабой провокацией, то сейчас затянутая в кожу фигура действительно расслабилась. — Простому человеку не под силу убить меня, Сара, — тихим шелестом в шатре разнесся самодовольный смех. — Сколько бы друзей за тобой не пришли, они найдут здесь лишь свою погибель. — Жаль, что ты не покопался у меня в голове внимательнее, — задумчиво пожевала губами девушка, поднимаясь. Она впервые собиралась сказать это вслух и набиралась смелости. Стоит только произнести, все станет реальным. Глубоко вдохнула, пряча нервную дрожь в карманах. Окончательно принимая эту реальность, улыбнулась. По-настоящему. Искренне. Широко. — Даже захоти я остаться здесь, ничего бы не получилось. Так вышло, что мне посчастливилось встретить… бога. В этот миг больше всего студентка жалела, что не может видеть сквозь чертову маску — за зрелище, что скрывалось под куском раскрашенного папье-маше, была готова отдать многое. Человек хотел было сказать что-то, но жуткий грохот не дал ему такого шанса. Полосатая ткань с треском разошлась. Сара не знала, что ожидала увидеть за изодранной в клочья бело-красной тряпкой: молнии, голубое пламя, или сияющие мечи, но почему-то представляла что-то ослепительное. Но не было ни экзомиса, ни электрических разрядов, ни крылатых сандалий. Лишь оглушающий рёв и живой огонь. И внезапно все нервные разговоры, что Мёрфи безуспешно заводил раз за разом, обрели смысл: добрую половину шатра заполнила огромная трёхголовая собака. Каждая пасть скалилась острыми зубами, и на пол стекала кровавая слюна. Мощная грудь и когтистые лапы были испещрены горящими прожилками. Первокурсница не раз видела изображения стража Аида, но ни одна из репродукций не могла передать невероятный жар и страх, что исходил от адского пса. Левая голова быстро оценила обстановку, средняя зарычала, а правая свирепо принюхалась. И если бы первокурсница могла отвести взгляд от Цербера, то наверняка заметила застывшего Человека. Ни театральных жестов, ни высокомерного смеха, ни гротескных монологов: онемев от ужаса, монстр в маске смотрел в глаза своей смерти, той самой, о которой предупреждала непокорная девчонка, — банальной и весьма бесславной. Не успела Сара захлопнуть открывшийся рот, как по шатру разнесся нечеловеческий вопль и вот на полу валяется изломанная куча цирковых тряпок, окрашивая солому в красный. Цербер сплюнул ядовитую кровь и глубоко вдохнул, для проверки потеребив огромной лапой безжизненное тело. Наконец, все три головы обернулись к застывшей девушке и в каждой паре горящих глаз она увидела… печаль. Девушка стояла, боясь пошевелиться, но, наконец, выдохнула, медленно приближаясь. Цербер напрягся, но не шелохнулся, словно ждал приговора или плети. — Слава богам, это ты! — чтобы посмотреть на головы, ей пришлось задрать свою. Удивленный адский пес присел и недоверчиво склонился к бледному лицу. — Ты даже не представляешь, как я рада… Сара осторожно подняла руку, спрашивая разрешения, и, не встретив сопротивления, погладила сначала среднюю, а затем остальные морды, всматриваясь в три пары замерших глаз. И теперь первокурсница поняла, что он напуган куда сильнее, чем она сама. — Все хорошо, Мёрфи, не бойся, — решившись, она встала на носочки, и невесомо чмокнула влажный нос. — Все правда хорошо. И верила каждому сказанному слову: страха больше не было — впитался в соломенный настил вместе с ядовитой кровью самого жуткого чудища из тех, что носила земля. Студентка разглядывала блестящую черную шкуру, испещренную огненными прожилками, и с каждым новым вздохом понимала, что безопаснее и теплее, чем в когтистых лапах ей не будет нигде. Смотрела в три пары горящих адским пламенем глаз, и видела только одно… По телу Цербера прошла дрожь: крайние головы медленно растворились, а средняя приобрела привычные очертания. И вот уже спустя пару мгновений перед ней стоял он — кожа еще сохраняла темный цвет, но на груди уже проступили знакомые собачьи черепа. Глаза по-прежнему смотрели настороженно, словно в любой момент девушка могла выкинуть какое-нибудь безумство. Но Сара только прижалась к застывшему парню, согревая замерзшие руки. — Я так счастлива, что это ты… — раз за разом повторяла она, пока, наконец, не перешла на бессвязный лепет. По холодным щекам лились слезы, и она прятала лицо, силясь дышать глубже, чтобы не смутить его еще сильнее. — Я так рада… — Сара… — прохрипел он, отстраняясь и всматриваясь в заплаканное лицо. — Тебе не показалось. Ты видела то, что видела. — Я знаю, — кивнула первокурсница, кладя ладонь на грудь. — Не слепая. — Теперь ты понимаешь, кто я, принцесса? — Мёрфи продолжал неровно дышать и нервно вглядываться, ища подвох. — Монстр… — Единственный монстр в этой комнате лежит на полу, — еле слышно отозвалась она, вновь прижимаясь к горячему телу. Подвоха не было. — И, раз уж мы с этим разобрались, забери меня отсюда, пожалуйста… Парень, окончательно вернувший человеческий облик, коротко кивнул, и, обняв все еще дрожащие плечи, вывел ее наружу. На улице Мёрфи попробовал закрыть собой ужасающую картину, но Сара отрицательно покачала головой: она хотела пересчитать всех мерзких тварей, разбросанных вокруг шатра. Жаждала рассмотреть каждое разодранное в клочья уродливое тело. И, удовлетворенно ухмыльнувшись, покинула стоянку на краю города, ни разу не обернувшись. Они стояли на крыльце маленького домика, встречая слабый рассвет: молча курили и пили скверный растворимый кофе. Сара зябко поежилась на холодном мартовском ветру, и Мёрфи обнял ее сзади, пуская в волосы поток горячего воздуха. Девушка блаженно прикрыла глаза, представляя, как уже через несколько часов будет созерцать не обшарпанные хибары, а блестящие высотки Нью-Йорка. Или, что ещё лучше, своего обнаженного бога. Назвать Мёрфи как-то иначе она просто не могла. Наконец, вдалеке раздался шум знакомого мотора, а следом показался и его источник. Спрыгнув с мотоцикла, Вишня перемахнул через низенький заборчик и поднялся по ступенькам. Мягко высвободившись из объятий Мерфи, студентка подошла к старому приятелю. — Мы все спалили, О’Нил, — под глазами у байкера жуткие тени, но улыбка довольная. — Теперь точно конец? — Теперь да, — Сара и сама не верила в окончание кошмара. — Ничто из этого больше не повторится. Как дети? — В порядке. Днем выпишут из больницы, — он быстро взглянул на парня, что уже спокойно курил, сидя на капоте «Теслы», и понизил голос. — Мы видели тела, высочество… Это что, всё он? — Какая разница? — пожала плечами девушка. Рассказывать банде подробности было как минимумом глупо, поэтому она предпочла сделать то, что умела лучше всего — отмолчаться. — Главное, что кончилось. — Ну, как знаешь, — хмыкнул Вишня, задумчиво почесав щетину. — Когда обратно? — Я не вернусь, Себастьян, — по слогам выговорила студентка, наслаждаясь недовольным лицом приятеля: произносить настоящее имя было запрещено под страхом смерти. Но если уж прощаться, то только так. По-настоящему. — Этот город воспитал меня, сделал сильнее, лучше. Подготовил ко всему, что только может случиться в жизни. Город и вы. — Голубые глаза на миг потеплели, но тут же застыли. — И теперь я готова отпустить. С благодарностью и навсегда. — Вот это речи, мисс О’Нил, — присвистнул кучерявый, усмехаясь. — Переубеждать тебя не стану, но надежду не оставлю. Девушка вложила в его руку ключ от дома и уже сделала пару шагов по каменной лестнице, как вдруг резко обернулась и бросила опешившему байкеру монету. Золотой дракон отразил слабый солнечный луч и погас в чёрной перчатке. — Эй, если будешь в Нью-Йорке, — подмигнула Сара опешившему приятелю. — Не заходи в гости. Байкер помрачнел, но кивнул, отсалютовав на армейский манер. Студентка выпрямилась и решительно зашагала к блестящей «Тесле»: парень распахнул перед ней дверь, и она с наслаждением откинулась на уже прогретую спинку. — Поехали домой, Мёрфи…