⠀⠀⠀⠀⠀⠀Encore!

Скарамучче было скучно. Он не знал, куда катится его жизнь. Все, что он делал, он делал по строго запланированному маршруту. А все, чем он начинал заниматься — выходило у него идеально. С первого раза у него всё было совершено. Ему даже не нужно было прикладывать усилия. И многие этим восхищались. Кроме него. Любые его действия отзывали лишь пустоту в сердце. То, чем он занимался, он делал для галочки, только потому, что так надо и только потому, что ему нужно как-то жить. А пустота давила на ребра, тянула вниз и отдавала в сердце липким чувством разочарования. Разочарования в его работе, мире, и вообще, в нём самом. Он так хотел найти что-то, что заставит его сердце трепетать, что перепробовал всё. От путешествий до популярности, приключения, спорт, даже попробовал завести роман. Но что толку? Все это не вызывает ничего, кроме усталости и раздражения. В конце концов Скарамучче стало лень искать что-то «то самое», что смогло бы пробить ледяную оболочку его души и единственным его спутником был только взрывной характер. Он устал. А ведь он просто хотел испытать восхищение, ощутить как бешено стучит сердце в груди от ярких эмоций. С рождения его жизнь такая серая и не запоминающая. Это как будто быть заведённой марионеткой, которая делает всё только потому, что несколько раз в её спине прокрутили ключ. Тогда он думал, что день, когда он почувствует что-то, кроме пустоты, никогда не настанет. Ночной Шанхай напоминал огромный факел. Слишком людно, слишком ярко. Вокруг тысячи огней, весёлые разговоры и нежные взгляды людей, направленные друг на друга, на светодиодных экранах играет веселая музыка. Иногда тёмноволосому казалось, что он попал в Париж. Водяная гладь раскачивалась туда-сюда, под порывами ветра. Прохладно, к тому же сыро. Парень остановился возле Хуанпу, и с пустым выражением лица пытался разглядеть дно. Боги, он хочет испытать что-нибудь. Его нудная жизнь совсем лишена красок. Ни в детстве, ни в школе, ни в университете, ни на работе, он не испытывал ничего. Разумеется, кроме раздражения, которое появлялось, когда он смотрел на таких «живых» людей. Чем же он хуже? Он удручённо вздохнул, делая очередной шаг навстречу своей работе. Работе, где он был лучшим, но которая ничего не значила для него. Однако, что-то заставило его в тот момент замереть и бросить странный взгляд на огромный экран на здании. Иногда в Шанхае вещают клипы восходящих знаменитостей, дебютов. Обычно крутили лишь пару секунд, но это была отличная реклама, в каком-то смысле. Но из-за суеты города мало кто обращал на это внимание. И Скарамучча был из них. Но почему-то прямо сейчас он не мог оторвать глаз от экрана. Приятная мелодия и нежный голос заставили его поёжиться. Ощутить внутренний щелчок и прикусить от чувств губу. Приятное тепло разлилось где-то внутри, его заполнил водопад различных чувств. Он был из тех, кто считал что пустоту в его сердце можно заполнить счастьем. Хотя бы ее отголоском. Но слушая эту короткую песню, песню, чьи слова гул города прерывает, он, почувствовал тоску и грусть. На экране был совсем юный парень, чьи глаза были полны целеустремленности и желаний. Не то, что у него. От этого было грустно и это, его, в какой-то степени, злило. И всё же, эта песня заставила его почувствовать хоть что-то. Появилось желание услышать её до конца. Отрывок клипа закончился, а назойливая реклама заполнила экран. Скарамучча печально вздохнул. Он хочет услышать голос этого парнишки ещё. Мягкая улыбка тронула уголки его губ. Темноволосый и сам не заметил, как стал с нетерпением ждать новых песен этого идола. Как с грустью погружался в томительное ожидание и как был рад, когда выходила новая песня. Как загорались его глаза всякий раз, когда он видел на сцене знакомую белую макушку. А потом он решил узнать певца получше, смотря интервью юных звёзд. Для Скарамуччи это хобби было странным. Он тоже был популярной звездой, куда популярнее кого-либо во всем Китае, да и в Европе, если так посмотреть. Он никогда и предположить не мог, что станет фанатом малоизвестного юнца. Так, вслед за песнями, Скарамучче полюбился и сам их исполнитель. Такой мягкий, но серьёзный, такой неуверенный, но упёртый. Каждый раз смотря разные шоу с ним он узнавал разные грани этого парня. А его имя — Кадзуха Каэдэхара, вырывалось из его уст только мягким тоном. Никакого раздражения. Он стал скупать все, связанное с Кадзухой. Деньги? Не проблема. Пусть он забирает у него всё. Однажды он решился отбросить всё и съездить в Японию на настоящий концерт. Испытать уже новую волну эмоций, когда встречаешься с твоим любимцем в живую. Убедиться, что все это — не сон. Ему было достаточно просто посмотреть на него издалека. Он знал, что если он откроет рот, то, возможно, по привычке скажет какую-нибудь гадость. А он не хотел ранить этого нежного человека. Но он не смог. На следующий день, когда он собирался купить билет, среди прочих новостей, была забросана другая статья, на которую мало кто обращал внимание. "Идол «Кадзуха Каэдэхара закончил свою карьеру и уехал из страны". В ту же секунду мир Скарамуччи рухнул. Куда он уехал? Не говорилось. Что он будет делать? Не сказано. Единственный луч в его тусклой жизни потух также внезапно, как и появился. Маленькая зарплата? Скарамучча бы отправил всю свою. Недостаточно поддержки? Он бы избил всех, кто оставляет негативные отзывы и настрочил бы ещё 400 любящих! Но, как же тяжело, когда человек, который тебе безумно нравится, даже не подозревает, что стал для кого-то путеводной звездой. Билетом в более удачную жизнь. Да и если бы подозревал, разве для него это имело бы значение? Кадзуха заставил его страдать одним лишь уходом. В конце концов, Скарамучче пришлось вернуться к своей безэмоциональной жизни. Появилось чувство злости и на самого идола. Что-ж, если он ушел, то пусть уходит навсегда. Он не желает слышать упоминания о нем. Только вот, плакаты и фигурки отдаленно стали вызывать у него ностальгию. И рука, почему-то, никак не поднималась их выбросить. Какая ирония, он снова несчастлив, снова нырнул туда, откуда еле выбрался. «Нет. Всё не так», — раздался скрипучий голос пожилого человека на сидении со скрученной в трубку листовкой в руках. Камера отключилась, раздался звук щелчка отключения программного обеспечения. Низкий парень раздражённо повёл бровью и прикусил ноготь большого пальца, взирая на того. «В каком месте всё не так? Я делаю всё идеально. Действия, интонация, слова. Я не ошибся нигде!» — из-за этого старпера они переделывали бог знает какой дубль, а тот все никак не мог сказать причину. Не мог сказать, что и как исправить. Вельзевул в стороне вздохнула, наблюдая, как ведущий актёр рискует взорваться от окончания терпения. Для него это был первый фильм, где он переснимался больше двух раз. Но на этот раз был виноват не кто-то, а он сам. Какой сокрушительный удар. «Твой взгляд, он, не такой». — старик прищурился, делая очевидный для себя вывод и не понимая, почему юноша напротив норовиться прикончить его. Взгляд не такой, палец не так дернулся. Вдохнул не с той интонацией! «Мой взгляд такой-же, как и прописано! Я играю как надо, понятно тебе?! Это у тебя от старости глаза на лоб полезли и ты ничего не видишь!» «Куникудзуши!» — женщина устало позвала его, выкрикивая псевдоним, уже заранее зная, что он даст дёру. Но он уже никого не слышал. Это не его вина. Проблема не в нём. Он никогда не ошибается. С такими мыслями он, спеша, покинул площадку, подчёркивая, что его окружают одни психически больные.

***

«Ты не можешь!» — Кадзуха скривился, с отвращением отдергиваясь от девушки напротив, — «Хочешь оставить все так? Но он же бросил тебя!» — он снова вопросительно развёл руками, смотря странно возбуждённым взглядом. Он сделал несколько кривых шагов вперёд и шатаясь схватил её за плечи, расширяя от восторга глаза и с благовением крича: «Как насчёт просто сжечь его?» — беловолосый начал слегка потряхивать девушку, будто пытаясь привести ее в чувство и с каждым словом повышая тон, — «Связать, залить бензином и сжечь! Пусть сгорает один в какой-нибудь подворотне! Пусть знает, какого быть кинутым!» Он залился смехом, хватаясь за живот и отходя от девушки на пару сантиметров. «Ты больной...» — та в шоке оттолкнула его от себя, презрительно морщась и разворачиваясь, чтобы уйти. — «Пожалуйста, не приближайся к нам». «А?» — Кадзуха замер, не веря в услышанное. Она бросила его? Бросила ради того напыщенного индюка? Он ведь делал все только ради неё. Совершал безумные поступки. А она отвернулась от него, даже когда тот парень растоптал её чувства. — «Я не позволю так просто уйти». Тогда он тоже растопчет её. В глазах кроме растерянности появилась решительность. И только его рука дрогнула, чтобы потянуться к волосам девушки, как раздался тихий и ровный голос: «Снято!» Кадзуха вернул руку в обычное положение и выпрямился, смотря на Вельзевул и ожидая результат. Он сыграл не так хорошо, как планировал. В прошлом, а точнее в будущем, его навыки были куда лучше. Да и то его тело больше привыкло к нагрузкам и эмоциональным качелям. Состроить определенную эмоцию оказалось сложнее. Девушка в коротком платье и волнистыми локонами, которая помогала ему снять сцену, дважды хлопнула в ладоши и одобрительно улыбнулась. Что-ж, хотя бы кому-то его выступление не показалось нелепым. «Довольно неплохо сыграно. Ты уже снимался?» — на ее вопрос Кадзуха сначала уверенно кивнул, после вздрогнул и отрицательно помотал головой. «Это моё первое прослушивание», — он положил руку на сердце и слегка наклонил голову, улыбаясь и сосредоточенно смотря на женщину. «Хм» — она кивнула. «Для первого раза просто невероятно. Посмотрим что будет, Каэдэхара. Заявок много. Если тебя возьмут, тебе напишут в QQ, который ты указал», — не дожидаясь, когда тот что-то скажет, она крикнула: "Следующий" и снова села на место. Тогда Кадзухе показалось, что Вельзевул с головы до пят погружена в какие-то мысли, увлеченно дёргая ногой. Но пока тот не видел негативных эмоций, все было в порядке. Ещё есть надежда стать лучшим актёром куда быстрее, чем он стал в прошлой жизни. Внутренне хваля самого себя, он направился к выходу, ловя на себе удивленный взгляд Бэй Доу. В итоге он потратил добрых пол часа, чтобы убедить ее в том, что он просто много тренировался перед тем, как прилететь в Китай и чтобы доказать, что никто его не подменил. «Говоришь, пойдёшь домой пешком?» — она удивленно посмотрела на красноглазого. Он жил в часовой ходьбе от офиса. Зная то, как же тот любит ходить, она не задавала лишних вопросов. И все же, не легче на такси? «Я просто хочу посмотреть Шанхай. Я ведь практически ничего здесь не видел» — ложь. За десять лет он почти выучил город полностью. Дело было лишь в том, что он не хотел говорить девушке, что на мели. Уж лучше для неё он будет странным пареньком с невероятным талантом, который любит ходить под жарким солнцем до дома. Пожалуй, вычеркнем из этого набора время, которое ему придется на все это потратить. «Тогда ладно... Позвони мне, когда сообщат результаты. Это важно. Я буду с нетерпением ждать и болеть за тебя». Он кивнул, махая ей рукой и идя в сторону гримёрки, чтобы смыть с себя макияж, снять парик с костюмом. Всё же, лучше идти домой будучи не разукрашенным. Завершив процедуры, он вышел из офиса, загораживая солнце рукой. Несмотря на то, что наступила осень, было довольно тепло. Светловолосый прикрыл глаза и вздохнул полной грудью. Рыжий клён упал ему на нос от чего тот вздрогнул и чихнул. Кадзуха ненавидел осень. Он тронулся с места, идя к своему дому. Судьба распорядилась так, что все его неудачи и промахи были совершены именно в эту пору. Слякоть и вечные дожди добавляли неприятности. Для него это был период в жизни, который он проводил носясь из квартиры на работу и при этом ужасно болея. Никогда он ещё не был так истощён как в те времена. Послышалась музыка и чьё-то пение. Кадзуха обернулся на звук, видя перед собою миниатюрную деревянную сцену, окружённую детишками. На сцене выступала фигура девушки, что легко раскачивалась и пела детскую балладу. Но как бы она не старалась, никто кроме любопытных детей не желал её слушать. А вот Кадзуха узнал её и не спеша подошёл к сцене, подавляя бурю эмоций в сердце. Это была Юнь Цзинь. Она заняла место Барбары. Её компания распустила о ней ужасные слухи, чтобы продвинуть вперёд по карьерной лестнице. Сцена скрипнула и девушка встала в конечную позу, заканчивая выступление и счастливо улыбаясь. Она пыталась отдышаться, уперевшись руками в колени и засмеялась, когда один ребенок протянул ей цветок, мило поскакивая рядом. Кадзуха удивлённо вздохнул, сжимая руки в кулаки. Что-то здесь было не так. В прошлом она выглядела не так. Если подумать, он никогда не видел на ней такой улыбки. «Неужели тебе понравилось? Редко кто останавливается послушать», — заметив гостя Юнь Цзинь села на край сцены и медленно махнула рукой в качестве приветствия. Светловолосый пришел в себя и медленным шагом направился к ней. Он ненавидел её. Считал, что в уходе Барбары есть ее вина. Считал, что она воспользовалась подлыми методами, чтобы стать популярнее. Он не любил, когда люди достигали цели ужасными методами. «Ты хорошо поёшь. Хочешь выступать в театре?» — Кадзуха никогда не слышал о том, что Юнь Цзинь выступала в театре. Да и театром это не назвать. Сцена одного актёра. Ее ведь... Практически никто не слушает. Похоже, театральное мастерство временный переход до шоу-бизнеса. Так она пытается стать актрисой? Похоже на то, как когда-то Кадзуха был идолом. «Да!» — девушка засияла, вскакивая и раскидывая руки в сторону, — «Пока что мне до моей мечты далеко. Но я буду стараться». Кадзуха кивнул на ее слова, переваривая услышанное. Стать актером ее спонтанное решение? «Вот только...» — она тихо продолжила, смотря на уходящее солнце: — «У меня не так много времени. Моя семья хочет отправить меня в шоу-бизнес». Она помотала головой, грустно смотря на осенние листья на сцене. «Никто не верит, что я смогу. Они говорят, что актерского мастерства во мне побольше», — она тихо засмеялась, делая из этого шутку. Кадзуха был не против, он лишь спокойно слушал ее, стоя внизу сцены. «Но театр — тоже актерское мастерство. Для них это лишь детские игры. Они не хотят продвинуть меня в этой сфере. А я... Слишком слаба, чтобы сказать им что-то». Наконец, благодаря ее короткому монологу, он смог узнать Юнь Цзинь получше. Многие годы его ненависти были смыты такими простыми речами. В этом нет её вины. Она лишь хотела исполнить свою мечту, как и он. В отличие от него она идёт напрямую, а он шел обходными путями через карьеру идола. Но, зная будущее, она не сможет. Это не в ее силах. «Но знаешь...» Выждав паузу, она снова ярко улыбнулась. «Я буду бороться до конца, пока есть хоть кто-то». Кадзуха промолчал. Юнь Цзинь на удивление хорошая девушка. Целеустремлённая, а главное счастливая. В прошлой жизни он запомнил лишь её бездушный взгляд, а в этой ее уверенную улыбку. Его мысли в прошлом о ней были ошибочны. Это в который раз доказывает, что он совершенно ничего не знал о тех, кто его окружал. К сожалению мнение, которое мы воспроизводим о человеке, не всегда правдиво. Он может принять то, что ошибался. «Я тоже думаю, что ты справишься». Девушка неуверенно повернулась к нему. «Когда есть то, чем тебе нравится заниматься, на душе всегда хорошо». Юнь Цзинь, в свою очередь, всегда хотела услышать подобные слова. В мире, где никто не верит в твои силы, услышать эти слова — мечта для нее. Разве не прекрасно? Пускай даже это всего-навсего один человек. Но он верит в неё. Значит, ещё пока рано опускать руки. В будущем найдутся люди, которые также поддержат её. «Спасибо. Для меня это многое значило. Если честно, я только и слышу, что недовольные возгласы о том, что я иду в стену. Да и я сама начала в это верить. Но спасибо. Думаю, ничего страшного, если я постараюсь ещё немного», — она уверенно хмыкнула, стараясь отогнать от себя волну грусти. — «Я Юнь Цзинь, а ты? Как насчёт стать друзьями? В свою очередь я приглашу тебя на свой концерт в будущем». Она неуверенно протянула юноше руку, с надеждой смотря ему в глаза. «Я Кадзуха. Знаешь, я буду ждать, когда ты засияешь на сцене. Когда-то я любил петь, но теперь это лишь мое неудачное прошлое. Можно даже сказать, что петь я просто ненавижу» — он пожал её руку, не замечая на себе вопросительный взгляд. «Так ты ненавидишь петь или ненавидишь своё неудачное прошлое?» — кадзуха усмехнулся на такой странный вопрос. Разве он не сказал? Разумеется... Каэдэхара замер, смотря в пустоту. Он постоянно только и делал, что рассказывал о том, что ненавидит петь. Он пел в прошлом, не потому что любил, а потому что это был путь до его мечты. К тому же, это был единственный способ заработка. Однако, прокручивая в голове вопрос его новой знакомой, он запнулся. Он ненавидел петь, потому что в прошлом ему приходилось несладко. Он страдал, пытаясь хоть как-то стать популярным идолом. Постоянно проваливался, а его рывки не делали никаких прогрессов. Единственное, что делало его счастливым в те дни, так это возможность вкладывать свои эмоции в песни. Через песни он представлял свою счастливую жизнь, которой у него тогда не было. Он ненавидел свою профессию, где ему приходилось исполнять то, что сказали, но не ненавидел петь. С тех пор прошло столько лет, что он уже и не помнит этого. Покачав головой, он, наконец, ответил: «Неудачное прошлое, похоже», — в этой жизни, кажется, его мысли немного путаются, а мнение меняется с невероятной скоростью. Каэдэхара был немного разочарован в себе, но предпочитал плыть по течению. Все хорошо, пока это не мешает его изначальному плану. Новые знакомства это хорошо. Менять чужое прошлое не в его силах, так он думал. Но сегодня, встретив Юнь Цзинь, он усомнился. Если Барбара, нет, они обе могут быть счастливы, смогут исполнить свои мечты и жить счастливо, то в этой жизни можно выйти немного за рамки.

***

Вдоволь поговорив со своим новым другом красноглазый в сумерках пошёл домой, обходя людей и устало зевая. Если опустить все события сегодняшнего дня, больше всего Кадзуха переживал о прослушивании. Он, как один из лучших актеров, был наполовину уверен, что получит эту роль. Но вторая его сторона всё ещё неуверенно оглядывалась. Как жаль, что в таких агентствах не говорят результат сразу. Идя по ярко освещённым улицам он посмотрел в сторону реки и остановился, заметив знакомый силуэт. Скарамучча. Никакая другая встреча для Кадзухи не была такой неприятной. Так, стоя в нескольких метрах от императора кино, Кадзуха снова погрузился в прошлое, которое уже пора отпустить. Печально покачав головой, он пошел прочь. Не хотелось бы и в этой жизни при первой встрече с глазу на глаз хорошенько поругаться. Тогда он не знал, каким странным взглядом темноволосый смотрит в его спину и не знал, как тот ломается, чтобы не подбежать и не увидеть чужое лицо, убедиться, что шестое чувство не подводит его.