Цветок для императрицы

      — Мне бы хотелось как можно скорее покинуть бал вместе с тобой, — сказал Эмгыр, когда они переместились в центр зала и замерли, смотря друг другу в глаза и ожидая начало танца. — Боюсь, что не смогу дождаться утра, когда все гости разъедутся, и украду тебя отсюда в скором времени.       Он старался предупредить жену как можно мягче, чтобы случайно не напугать настойчивостью. К удивлению, Лже-Цирилла смотрела на него влюблённым взором, будто бы видела перед собой мужчину мечты.       Прогремела музыка, парочки вокруг закружились, Эмгыр вёл жену в танце. Её изумрудные глаза блестели радостью, словно она впервые за долгое время получала удовольствие от праздника, и император даже на мгновение задумался: может, стоит переступить через себя и остаться столь долго, как захочет Лже-Цирилла?       — Что же касается твоего вопроса о том, чем мы займёмся после, — горячо шептал он, нагнувшись до уха партнерши, — это зависит от твоего желания.       Говорить ещё откровеннее было очень неприлично и могло напугать императрицу, поэтому Эмгыр ограничился расплывчатым намеком. Тем более, так или иначе, за ними наблюдал весь зал. Хотя какое ему дело? Пусть шепчутся. Если императрица захочет, Эмгыр без тени сомнения поцелует её прямо здесь и останется доволен.       Лже-Цирилла смотрела на мужа как заворожённая, не отрывая взгляда и восхищённо улыбаясь. Что же на неё нашло? То ли эффект действительно настолько неожиданный, то ли просто переборщила — ей показалось, что её муж всегда так и выглядел — как молодой симпатичный рыцарь, перед которым способна устоять только редкая дама, а она этого не замечала и жила как во сне. И вот сейчас только проснулась, раскрыла глаза. Ей очень хотелось разделить каждое мгновение этого вечера с ним и только с ним, только этого она и ждала всю свою жизнь, а весь остальной мир пусть подождёт. И все эти незнакомые лица, являвшиеся гостями, лучше бы наконец покинули бальную залу и отправились восвояси, оставив их одних танцевать, пока не свалит усталость. Или не захочется заняться чем-то ещё, уединиться в супружеской спальне, что было явно не для посторонних глаз.       — И почему я раньше не замечала, что мой муж — настоящий романтик? — прошептала она вполголоса, чтобы можно было услышать сквозь громкую музыку, приподнявшись на носочках и дотянувшись до его уха. — Хоть прямо сейчас уйдём… Зачем нам все эти люди? Хотя мне очень нравится танцевать.       Она продолжала кружиться в танце и смотреть Эмгыру прямо в глаза, уверенно и грациозно двигая телом — хоть среди ночи разбуди, станцует без единой ошибки. От предложения, что он томно прошептал ей на ухо, опалив его горячим дыханием, по её спине пробежались мурашки возбуждения. Пусть прямо он ничего не сказал, она всё поняла без слов, более того, она этого ожидала. Этот прекрасный рыцарь оказывал на неё такое воздействие, какое оказывает на людей афродизиак, и это сводило с ума. Она постоянно опускала взгляд к его губам, представляя, как он наклонится к ней и поцелует, но он почему-то этого до сих пор не сделал. А губы тем временем изнывали от желания.       — Здесь становится очень жарко, — с намёком произнесла она, — быть может, Ваше величество сопроводит меня туда, где я смогу отдышаться? И где не будет посторонних глаз.       Эмгыр впервые за долгое время ощутил прилив сил, когда Лже-Цириллы приняла его ухаживания пусть пока только на словах.       — Не могу отказать даме, — продолжил он шептать на ухо, как вдруг музыка стихла, а они в унисон остановились спустя десяток секунд, будто не желая прекращения танца. — Но для начала…       Не обращая внимания на любопытные взгляды, Эмгыр осторожно положил руку на затылок жены и наклонился, несколько мгновений опаляя её сухие на вид губы горячим дыханием. Первый поцелуй получился лёгким, едва ощутимым. Он будто бы прощупывал почву, наблюдал, ожидая ответной реакции.       Лже-Цирилла быстро заморгала, её сердцебиение участилось, как только рыцарь стал наклоняться к ней, чтобы наконец удовлетворить её тайное желание. И как только он угадал его? Поцелуй показался ей очень приятным, но недостаточным, и, пускай сквозь пелену зелья, она осознавала, что в зале слишком много гостей, чтобы перед ними распаляться. Она смущённо улыбнулась и отвела взгляд. Всегда было интересно, каково будет целоваться с ним — считай, прекрасным принцем в доспехах, и вот наконец ей довелось испытать пробный период.       — Мне нравится твоя идея. Предлагаю сейчас же покинуть зал. Вопрос только в том, куда именно ты желаешь, чтобы я тебя сопроводил. В ночном дворце, опьянённом пеленой праздника, появляется слишком много уединённых мест.       — Ваше величество, я оценила сад ещё когда только вышла из кареты, — вспоминая этот момент, сказала Лже-Цирилла. — Меня очень заинтересовал садовый лабиринт в глубине, который я приметила, но я так и не нашла времени посмотреть поближе. Кажется, в его центре стоит очень красивый фонтан. Сейчас, во мраке ночи, там должно быть очень красиво и свежо… И совсем никого нет, — обычно немногословная, всё так же полунамёками шептала она, аккуратно поглядывая на кавалера и надеясь, что он поймёт её.       Солнце тем временем уже опустилось за горизонт, и небо стремительно потемнело. До полуночи оставалось всего ничего; Лже-Цирилла успела позабыть о том, что эффект продлится лишь до полуночи, опьянённая своими фантазиями, поэтому ей в голову даже не пришла мысль поторопиться в покои — неизвестно, что произойдёт с её магическим платьем. Сейчас она лишь хотела, чтобы рыцарь отвёл её в тихое место, где они смогли бы уединиться и целоваться сколько захочется.       Этим вечером желание жены было законом, поэтому Эмгыр без лишних слов повел Лже-Цириллу через любопытную толпу прямо к выходу из бального зала. Новоиспечённая императрица сможет вернуться на праздник, если захочет, но после того, как они насладятся обществом друг друга.       — Надеюсь, никто кроме нас не выбрал лабиринт в качестве места для ночного свидания, иначе не сдержать мне гнева… — говорил Эмгыр то ли жене, то ли самому себе, понимая, то будет очень зол, если кто-нибудь посмеет их прервать, чем бы они ни решили заняться.       Тёплый июльский ветер обдувал лицо Эмгыра, словно помолодевшего не только душой, но и телом после свадьбы. Император, как озорной мальчишка, вёл Лже-Цириллу за собой, будто бы она была не в бальном платье, а как минимум в дорожном костюме. Миновали кипарисовую аллейку, пруд, несколько полусонных гвардейцев, отчитывать которых этой прекрасной ночью совсем не хотелось, и, наконец, добрались до входа в зелёный лабиринт, потеряться в котором было совсем не трудно.       Счастливая улыбка не сходила с лица Лже-Цириллы: давно с ней такого не случалось, если случалось вообще хоть раз. Невиданный подъём настроения и энергии вскружил ей голову, да так, что она перестала беспокоиться о своём платье, подол которого наверняка уже изрядно испачкался, пока они плутали по всевозможным аллеям, однако в полумраке вечера это наверняка было практически незаметно.       — Путь к фонтану близок, — сказал Эмгыр с игривой улыбкой на лице. — Позволь, жена, донести тебя на руках.       — Мы тут не потеряемся? — хихикнула императрица, всматриваясь куда-то вперёд. — Хотя у меня нет причин сомневаться в моём муже, — положив ладонь ему на щёку и посмотрев прямо ему в глаза — видя, разумеется, рыцаря из её детства, добавила она и кивнула.       О том, чтобы сам прекрасный принц взял её на руки, можно было только мечтать, и вот эта мечта исполнялась.       — Только позвольте, я сделаю кое-что… — с этими словами Лже-Цирилла ловким движением ног сбросила свои хрустальные туфли, отошла чуть в сторону, чтобы их было видно: они блеснули в лунном свете, после чего сказала: — Очень не хотелось бы случайно их потерять.       Холодная ладонь Лже-Цириллы обожгла теплую щеку, Эмгыр отнял её руку от щеки и отомстил ей тем же — прильнул к тыльной стороне сухими горячими губами, к удовольствию заметив, как по бледной коже побежали мелкие мурашки.       — Мне бы очень хотелось потеряться с тобой на сколь возможно долго, — улыбнулся Эмгыр в ответ и подхватил жену на руки. Она оказалась немного тяжелее, чем он представлял, наверное, из-за платья, но, к счастью, не настолько, чтобы император не смог пронести её несколько шагов.       Оказавшись на руках своего мужа, Лже-Цирилла довольно улыбнулась и прижала к себе туфельки. Отчего-то расставаться с ними не хотелось, хотя, казалось бы, они всё равно исчезнут после полуночи — до которой оставалось совсем недолго. Возможно, в девушке говорила её неизбалованность роскошью, которая свалилась на неё внезапно и никогда не была постоянной частью её жизни, и она никак не могла свыкнуться с мыслью о том, что теперь переживать об этом было не нужно. В то же время это было связано и с её бережливым отношением к вещам: уж кто-кто, а Лже-Цирилла не из тех, кто может менять вещи как перчатки и не беспокоиться об этом, особенно если вещь была по-своему ценной для неё, например, была связана с приятными воспоминаниями, как и её сегодняшнее бальное одеяние.       Усадив жену на краяшек мраморного фонтана, Эмгыр было потянулся погладить пострадавшую поясницу, но вовремя отдёрнулся, чтобы не прослыть совсем уж древним на фоне цветущей молодостью Лже-Цириллы.       Пятой точкой девушка почувствовала холод мрамора и поёжилась от неприятного ощущения. Туфельки, аккуратно наклонившись, она поставила возле подола платья, после чего принялась их обувать, поэтому от её внимания ускользнуло то, как её молодой и пылающий здоровьем кавалер почему-то скрючился от боли в пояснице, как дряхлый старик, что могло бы породить цепочку размышлений, а не врут ли ей её глаза.       Пара мгновений прошла под эгидой молчания и чувственных переглядываний под плеск чистой воды и ночной стрекот кузнечиков, заполонивших сад этим летом. Не в силах более тянуть, Эмгыр обхватил жену за талию, притянул ближе, чтобы нагнуться к открытому уху, на котором сияла жемчужная серёжка.       — С твоего позволения начинаю искать источник запаха, — прошептал Эмгыр и, воспользовавшись манящей близостью Лже-Цириллы, осторожно коснулся мочки уха языком. Видя, что жена позволяет ему больше, он начал бессовестно его облизывать, запустив руки в шнуровку корсета.       Не успела она и сказать что-либо, как император притянул её к себе и вызвал новую волну мурашек своим дыханием возле уха.       — В-Ваше величество… — томно прошептала Лже-Цирилла, стоило Эмгыру коснуться мочки её уха своим горячим и влажным языком. Возбуждение, сопровождаемое ноющим ощущением внизу живота и требующим, чтобы с ним что-то сделали, распространилось по всему её телу волной. — Нет никакого источника!..       Она думать забыла о том, как красиво было её платье и как варварски его с неё сейчас пытались снять, и прижалась к мужу, позволяя ему бесстыдно ворочать шнуровку руками. Даже если он порвёт его, ей станет только легче, думала она, потому что в нём было невероятно трудно дышать, особенно сейчас, когда ей стало очень жарко, несмотря на вечернюю прохладу. Она вдруг поняла, что именно должно случиться здесь и сейчас, и от этой мысли раскраснелась пуще прежнего.       — Только бы никто не решил погулять здесь, я тогда не оберусь стыда… — прошептала она на ухо Эмгыру.       Ещё несколько движений — и тиски корсета спали, облегчая дыхание Лже-Цириллы и освобождая её прежде крепко стиснутую упругую девичью грудь.       Эмгыр ловкими движениями избавился от расшитого золотыми нитками дублета с чёрным солнцем на груди, оставив его на чистой сухой дорожке, практически под ногами. Тонкая белоснежная рубашка демонстрировала жилистое тело в хорошей форме, несмотря на возраст. Ни прохладный ночной ветер, ни любопытные взгляды случайно заглянувших в лабиринт зевак не могли отвлечь его, распаляющегося не на шутку от жены. Он не видел её слишком долго. Не только её — после свадьбы Эмгыр, как порядочный семьянин, негласно упразднил должность императорской фаворитки. Поэтому ему очень, очень хотелось Лже-Цириллу. Неважно где и как, главное с её согласия и как можно скорее.       Насытившись её губами и мочкой уха, Эмгыр спустился до шеи. Оставляя влажную дорожку, он с присущей ему пылкостью спустился до практически освобождённых от корсета грудей.       — Ты прекрасна, — выдохнул Эмгыр и вновь прильнул к её бледной и невероятно нежной коже, которую очень хотелось укусить, но он боялся сделать ей больно.       Лже-Цирилла лишь млела от прикосновений столь желанного человека, и её шумное дыхание должно было быть прекрасно слышно, несмотря на квакающих и стрекочущих насекомых вокруг. Её возлюбленный (именно это слово пронеслось в её мыслях в порыве страсти) как будто точно предугадал, что именно могло ей понравиться, и умело обращался с её чувствительными зонами, не забывая при этом говорить приятные комплименты.       Прижав жену к себе ещё сильнее, Эмгыр зарылся головой в её небольших, но очень желанных грудях, с чувством, что готов провести так целую вечность. Ему льстило, что Лже-Цирилла трепетно содрогалась от поцелуев, покрывающих её прелести, и в какой-то момент он так увлёкся, что ощутил странное отсутствие опоры позади и с громким плеском, потянув за собой жену, упал в широкий и, к счастью, достаточно глубокий фонтан.       Становилось прохладнее, отчего по оголённым участкам кожи пробежались мурашки, как вдруг произошло страшное: Лже-Цирилла испуганно ахнула, чувствуя, как теряет равновесие и не может его удержать, поскольку на неё навалился мужчина, а затем спиной — прохладное прикосновение воды, которая, впрочем, смягчила падение. Не сразу осознав, что произошло, Лже-Цирилла осмотрелась по сторонам и обнаружила себя в фонтане. Первым делом она натянула корсет, чтобы прикрыться — и попытаться отогреться; но мокрая ткань тянула вниз и вызывала новые волны мурашек. Она посмотрела на Эмгыра, неловко при этом улыбаясь и сдерживая смех.       Вытерев лицо рукой, Эмгыр удивлялся одному только факту того, что произошло. Ещё никогда он в фонтан не падал, хотя слухи о том, что таким образом нордлинги отмечают какой-то летний праздник, он слышал. Переступив через бортик фонтана, Эмгыр подал руку жене и поставил её, всю мокрую и взъерошенную, на сухую землю. Императорский дублет тут же оказался на её плечах.       — Это намёк, что нам лучше отправиться в покои, — сказала Лже-Цирилла. — Да и я замёрзла. Может, Ваше величество поможет мне согреться в спальне?       В ответ на её вопрос Эмгыр молча кивнул и без лишних слов вывел жену из сада. Затем повёл в по длинным дворцовым коридорам, минуя многочисленных гвардейцев.       Дверь в его комнату поддалась после двойного проворота ключа. Он не планировал пускать кого-либо в свою личную спальню, рассчитывая, что они проведут ночь в покоях Лже-Цириллы, но в такой нестандартной ситуации решил, что продемонстрировать жене творческий беспорядок намного лучше, чем если они потратят ещё какое-то время, за которое девушка успеет простудиться.       Лже-Цирилла даже представить себе не могла, что в этот вечер будет удостоена посещения спальни самого императора. Она ожидала, что он догадается о том, что она пригласила его в свои покои, а никак не в его. Но этого не случилось; задумавшись, что её личная спальня была расположена гораздо дальше, чем императорская, она поняла, что таким образом муж проявил заботу, не позволив слишком долго мёрзнуть, и нежно улыбнулась своим мыслям. Такой знак внимания был ей очень приятен. Подумать только, её скромная персона получала столько тепла, сколько не получала никогда. А как красив был этот человек!       В помещении было не прибрано, и она ничуть этому не удивилась: должно быть, сюда не пускают даже служанок, а между делами прибираться особо некогда.       — Закрой дверь изнутри, — попросил Эмгыр жену, кивнув в сторону ключа, оставшегося в замке.       В комнате было довольно тепло, но недостаточно для искупавшихся в фонтане. Камин в это время годы топился, только если ночи были очень холодными, поэтому Эмгыр начал в быстром темпе организовывать обогрев для жены, потихоньку сам избавляясь от остатков мокрой одежды.       — Может, хочешь ещё немного вина, чтобы согреться? — спросил он жену. Вообще у Эмгыра в одном из ящиков рабочего стола лежало даже кое-что покрепче, но предлагать даме лимонную водку было странно.       Свободной рукой девушка послушно справилась с замком, дважды провернув в нём ключ, как перед этим делал Эмгыр. После этого по привычке слегка дёрнула за ручку, чтобы убедиться, что она плотно заперта, и вернулась к мужу.       — Сделано, — констатировала она, а затем с удивлённым выражением лица спросила: — У Вашего величества и личное вино имеется? Не откажусь.       За этот вечер Лже-Цирилла выпила совсем мало и уже успела позабыть вкус вина, зато действие зелья продолжалось. Очень хотелось трогать и гладить возлюбленного везде, насколько хватит фантазии, но, будучи приличной дамой, она ждала на это разрешения. Ну или ждала, когда кавалер начнёт первым, а ещё лучше — поможет ей раздеться. Расстёгнутый корсет постоянно напоминал о себе, норовя не удержаться и свалиться с неё, как ей казалось.       Разлив Сангреаль по бокалам, Эмгыр отхлебнул напиток, передал один жене и усадил её поближе к разгорающемуся камину. Свой бокал поставил рядом, на кофейный столик, рядом с которым на диване сидела жена, и принялся беззастенчиво раздеваться. Рубашка оказалась на спинке стула, сверху легли намокшие штаны. Эмгыр остался в одном нательном белье, которое чудом осталось сухим.       Лже-Цирилла сделала несколько глотков вина и взбодрилась. К щекам прилила кровь, заставляя их покрыться румянцем, а в глазах отражались танцующие языки пламени, сопровождаемые треском тлеющих брёвен. Краем глаза заметив, что муж начал раздеваться, она перевела на него взгляд и засмотрелась, подумала, что он прочитал её мысли. Взгляд императрицы бесстыдно, что было ей в обычной ситуации нехарактерно, скользил по красивому и подтянутому молодому телу, и оторвать его она была не в силах. Неожиданно для себя она ощутила лёгкое разочарование, когда муж остановился на белье и не стал его снимать, хотя и не ожидала этого так скоро. Внизу живота резко кольнуло сладкое чувство возбуждения: ну когда же он перейдёт к делу?       Любопытный взгляд Лже-Цириллы, наблюдающей за раздеваниями императора, подлил масла в пока ещё умеренный огонь страсти. Она не спешила избавляться от мокрой одежды, то ли стеснялась, то ли не чувствовала холод в пылу страсти. В любом случае, Эмгыр решил ей немного помочь, чтобы она не заболела.       — Позволь мне избавить тебя наконец от корсета, — попросил он и, не дождавшись разрешения, уселся рядом. Полез согревшимися пальцами к ослабленным завязками, немного повозился и с превеликим удовольствием наконец-то мог услаждать эстетическую часть души, лицезрея свободную от одежды грудь жены. От вида затвердевших сосков мысли исчезли из головы, а член, сжимаемый нательным бельем, предательски заныл.       Соски затвердели практически сразу же, как корсет оказался снят, поскольку в комнате было достаточно прохладно, но Лже-Цирилла не мёрзла, напротив, ей было очень жарко.       Эмгыр вновь припал к женской груди, ощущая, как от его поцелуев по коже разбегаются толпы мурашек. Лже-Цирилла не отталкивала, что заставляло его с каждой минутой вести себя всё наглее и наглее. Ухватив жену за шею, он прижимал её тело сильнее, жадно облизывая её от мочки уха до ореолов грудей, будто после продолжительной разлуки никак не мог ею напиться. Свободной рукой он начал задирать её юбки, пытаясь подобраться к чудесным ножкам, облачённым в тонкие полупрозрачные чулки, которые, к сожалению, тоже придется снять.       Как только Эмгыр продолжил ласкать её везде, Лже-Цирилла почувствовала, как сильно намокло у неё между ног и как там всё ныло от нетерпения. Напор её не отталкивал, а лишь заставлял желать большего и тихонько постанывать от удовольствия.       Юбки сильно мешались, и их хотелось сбросить с себя как можно скорее; рукой Лже-Цирилла дотронулась до торса императора. Тот будто обезумел (и ей льстило, что это именно она была тому причиной); она провела ладонью вниз и наконец сквозь ткань погладила его член, который запульсировал в ответ на её ласки.       Добравшись до трусиков, Эмгыр не без удовольствия обнаружил, что жена сильно намокла, и виноват в этом был не фонтан. Надавив на бугорок, он увидел, как Лже-Цири выгнулась в его руках, но тут же укорил себя за торопливость. Заниматься любовью впопыхах, задирая юбки, — занятие такое себе, поэтому он ненадолго отстранился, чтобы снять остатки одежды с себя и помочь Лже-Цирилле раздеться.       Расправившись с одеждой, Эмгыр замер, разглядывая обнаженную девушку, лежащую на диване, и вдруг голову посетила мысль, что заниматься любовью с неопытной женщиной за пределами кровати может быть неудобно для нее.       — Если хочешь, перенесу тебя на кровать, — прошептал Эмгыр, когда вернулся к Лже-Цири на диван. Не дожидаясь ответа, продолжил целовать её, спускаясь от губ до груди и обратно, не боясь напугать жену чрезмерным напором.       Член касался влажных женских бедер, но Эмгыр медлил — не хотел поторопить события с одной стороны, с другой — желал, чтобы Лже-Цирилла начала ласкать его руками.       Лишившись одежды, Лже-Цирилла раскраснелась пуще прежнего. Ей было неловко и волнительно предстать совершенно нагой перед мужчиной, который, пусть и был её мужем, так нагло разглядывал её и наверняка сравнивал её в своей голове с другими женщинами, с которыми ему приходилось иметь «дело» до неё. Эта мысль заставила её начать переживать, что она была недостаточно хороша на фоне более одаренных природой дам, но ненадолго, поскольку страстные ласки Эмгыра и то, как его твёрдый член задевал её бёдра, развеивали любые её думы о том, что она какая-то не такая.       Повинуясь неизведанному желанию, усиливавшемуся из-за действия зелья, Лже-Цирилла взяла его член в руку и немного сжала её, после чего принялась плавно двигать ей вдоль всего ствола, при этом стараясь краем глаза уловить реакцию мужа. А вдруг они случайно упадут на пол, как тогда у фонтана, не удержав равновесия? Полностью расслабиться из-за этого не удавалось: постоянно казалось, что ещё немного, и они упадут, учитывая напор супруга.       — Тут неудобно, — призналась она, тем самым давая понять, что желает переместиться на кровать.       Отодвинувшись, Эмгыр подхватил ее на руки, поняв, что без одежды она действительно пушинка. Ох уж эти тяжёлые платья с корсетом и несколькими юбками. Пересекая комнату, мужчина донёс жену до постели и осторожно уложил на чистые мягкие перины. Неспособный больше сдерживаться, Эмгыр набросился сверху на Лже-Цири, покрывая её шею и грудь поцелуями, а руками забрался меж ног, настойчиво разводя их в разные стороны. Член пульсировал и затвердел ещё сильнее от одного только взгляда на покорно лежавшую на кровати молодую жену.       Осознав, что до того самого момента оставались считанные минуты, а быть может, и секунды, Лже-Цирилла непроизвольно сжалась; пульс участился, она прикрыла глаза. В ней взыграл страх ощутить боль из-за долгой разлуки и напора с его стороны, однако ноющее желание было сильнее, и она не сопротивлялась.       Приставив головку ко входу во влагалище, Эмгыр накрыл губы Лже-Цири требовательным поцелуем, не давая возможности отвернуться или отвлечься на происходящее ниже. Возможно, после долгого перерыва ей будет больно. И хотелось бы, чтобы неприятные ощущения поскорее испарились, уступая место блаженству. Подавшись вперёд, Эмгыр ощутил, как жена его сжала, но продолжал отвлекать глубоким поцелуем, медленно продвигаясь вперёд. Нащупав вслепую одну грудь, он стал ещё и переключать внимание на то, с каким напором оттягивался сосок и как резво крутился меж пальцами.       Эмгыр действовал осторожно и умело отвлекал её поцелуями и ласками её груди, отчего императрица становилась всё более влажной. Благодаря этому болезненные ощущения были минимальными, насколько это было возможно, и девушка полностью расслабилась. Когда Эмгыр продвинулся до конца, она перестала ощущать дискомфорт, лишь приятное ощущение наполненности.       Столь трепетное отношение заставляло её чувствовать себя поистине желанной и значимой, ведь если бы это было не так, то вряд ли он бы так старался, а просто-напросто взял бы её ещё у фонтана и не мешкал ни секунды, думала Лже-Цирилла. Она и сама не верила в то, что император окружит её искренней заботой и будет уделять столько внимания. Да и что он вообще был согласен так долго её ждать, интересоваться её согласием. Низ живота заныл, требуя продолжения, и Лже-Цирилла обняла мужа за шею, прижимая к себе.       Медленно, но ритмично двигаясь, Эмгыр потихоньку закипал — сказывалось длительное воздержание, а ещё запах разгоряченного женского тела и аромат духов. Надо будет попросить использовать их чаще. Однако кончить прямо сейчас, так быстро, а потом объяснять молодой и неопытной супруге о нюансах занятий любовью он не хотел, слишком тяжела голова, разве что в следующий раз, если она захочет.       Остановившись, Эмгыр отстранился под недоуменный взгляд жены, но тут же припал губами к её телу. Вновь начал покрывать ее поцелуями, действуя пылко и не слишком аккуратно до тех пор, пока не нащупал губами кучерявые светлые волосы на лобке. Он видел, как девушка втягивала живот и будто бы старалась сжаться, но понимал, что не от страха или боли — Эмгыр решил, что её переполняет похоть. Обхватив руками под бедра, мужчина нашёл губами капюшон клитора и легонько поцеловал. Когда протеста не последовало — облизнул и взял в рот, с наслаждением отмечая, как сильно жена возбудилась. Ему хотелось довести её до того состояния, когда Лже-Цири почувствует, что близка к оргазму, сама отвергнет его ласки и возьмёт инициативу в свои руки — сядет сверху или ещё как-нибудь, чтобы они вместе ощутили блаженство низменного удовольствия.       Лже-Цирилла не могла ни о чём ни думать, ни тем более говорить, поэтому лишь прерывисто дышала и изредка срывалась на тихий стон, растворяясь в накатывающих волнами приятных ощущениях, будораживших её нутро. Казалось, она готова была вот-вот взорваться блаженным всплеском, но что-то не позволяло ей этого сделать, как вдруг всё и вовсе неожиданно закончилось; она недоумённо и отчасти разочарованно посмотрела на мужа, пока не поняла, что он собирался продолжить доставлять ей удовольствие каким-то другим, неизвестным ей способом, и принялась за ним наблюдать. На поцелуи она отвечала содроганием, не зная, куда деться от сильного возбуждения, ведь поцелуи совсем в этом не помогали, а когда ощутила его дыхание возле лобка, вздрогнула. Это показалось ей странным, ведь она даже представить себе не могла, что мужчина станет такое делать. И тем не менее ей стало любопытно, что же он задумал: быть может, это будет что-то приятное?       Про себя Лже-Цирилла отметила, что такой вид сверху неожиданно возбуждал её ещё сильнее; должно быть, простыня под ней уже промокла насквозь. Она попыталась представить себе, как она выглядит со стороны, и у неё перехватило дыхание: она раскраснелась ещё больше, если это вообще было возможно, учитывая и так сильно учащённый пульс, отчего кровь стучала в ушах. Стоило Эмгыру только коснуться её набухшего бугорка, как Лже-Цирилла незамедлительно вздрогнула: ей было не с чем сравнить это безумно приятное ощущение, поскольку никогда прежде она такого не испытывала. Захотелось большего, чтобы он сделал так ещё раз, а лучше и не прекращал касаться этого чувствительного места. Эмгыр как будто понимал это и продолжал ласкать её, но разрядка по-прежнему не предвиделась. Тогда Лже-Цирилла, ведомая похотью, трясущимися руками дотронулась до его затылка и слегка надавила, сама не понимая, почему ей захотелось сделать именно так: должно быть, зелье продолжало руководить её разумом. Но это всё ещё было не совсем то.       — В-ваше величество, — робко прошептала она по привычке. Ей хотелось взять всё в свои руки, показать, как ей хочется, но язык не слушался: — Я… Мне…       Было неудобно: двигаться свободно и направлять Лже-Цирилла не могла; она хотела оказаться над ним, но не понимала, как это объяснить, чтобы он не подумал ничего лишнего.       Запах женского тела сводил Эмгыра с ума, будоражил разум. Мужчина чувствовал, что Лже-Цирилла практически на пике, а её слова только подтвердили это. Оторвавшись от ласк, он лег на кровать и потянул за собой жену. Лже-Цирилла, разомлевшая от похоти, легко оказалась сверху, и Эмгыр без проблем усадил её на живот, откуда она сама, будто инстинктивно, передвинулась на пах, оставляя влажную дорожку.       — Попробуй сесть сама, — бархатным шепотом попросил он, пытаясь поймать взгляд её томных зелёных глаз.       Девушка поёрзала сверху, словно хотела ещё сильнее раззадорить, хотя сильнее было некуда, и Эмгыр требовательно ухватился за её бедра, прижав к члену. Направив его внутрь, он закусил губу, ощущая, как приятно и тепло у неё внутри, хотя член продвигался не так быстро, как хотелось бы. Удерживая её руками, мужчина не позволял резко дернуться и доставить ей боль, видя по её состоянию, что она очень хочет сделать всё быстрее, чтобы наконец получить блаженную разрядку. Ему самому уже осталось немного: Эмгыр получал ещё и эстетическое удовольствие от процесса, а потому готов был кончить прямо сейчас, но ждал жену, не хотел, чтобы она легла спать разгорячённой, но неудовлетворенной до конца.       Удерживаемая его руками, Лже-Цирилла закрыла глаза и осторожно опустилась до конца, после чего шумно выдохнула — ощущение было необычным, новым, ведь никогда прежде она ещё не оказывалась сверху мужчины. Внизу живота короткими вспышками возбуждения разлилось тепло, и её набухший клитор заныл, требуя внимания: Лже-Цирилла непроизвольно потянулась к нему пальцами и чуть надавила, закусила губу и сдавленно простонала.       Должно быть, пробила уже полночь, поскольку из-под приоткрытых век девушка видела уже не загадочного рыцаря, а настоящего императора Нильфгаарда — Эмгыра вар Эмрейса. Исчезло и платье, некогда валявшееся возле кровати и мелькавшее в поле зрения своей белизной. Помимо прочего, Лже-Цирилла перестала ощущать дурноту, что вынуждала её поступать несвойственно её характеру; так или иначе она не испугалась и не соскочила с Эмгыра, а лишь расплылась в нежных чувствах, ведь он был так внимателен и так чуток по отношению к ней весь этот вечер, а теперь так сильно старался ради неё.       Лже-Цирилла не могла больше выдерживать столь медленный темп и принялась двигаться сама, предчувствуя скорую разрядку.       — В-вот так, пожалуйста!.. — прошептала она.       Вся внутри она сжалась, запульсировала; с губ сорвался хриплый стон, и из-за резко спавшего возбуждения на неё обрушилась сильная усталость.       Эмгыр не смог сдержаться, глядя на Лжецири с такого развратного ракурса, разгорячённую и полностью принадлежащую только ему, и излился внутрь, на мгновение потеряв контроль и закатив глаза от любовного наслаждения. Жена, к счастью, закончила совсем скоро — ей потребовалось несколько движений, чтобы сжать его внутри и замереть, а затем поддаться волне удовольствия. Эмгыр держал её в руках, трепыхавшуюся из-за нахлынувшего наслаждения, ожидая, пока она стихнет. Накатила сильная усталость, которую он не мог прогнать, даже если бы хотел. Это и не было нужно: они лежали в обнимку в тёплой кровати, и никто не посмел бы помешать их семейной идиллии.       — Спокойной ночи, — Эмгыр не стал убирать плечо, которая девушка грозила отлежать за ночь, и заботливо поцеловал её в макушку. На душе стало тепло, даже слишком. Эмгыр давно не испытывал ничего подобного и, засыпая, ощутил себя невероятно счастливым.       Лже-Цирилла сильно устала за этот день, а после долгожданной разрядки усталость помножилась в несколько раз, поэтому она провалилась в небытие за считанные минуты и не помнила, в какой момент заснула. Ей было хорошо с её мужем, и все её опасения и страхи развеялись в один миг. Кто знает, куда повернула бы её жизнь и где бы она сейчас была, если бы всё сложилось по-другому. Она была благодарна судьбе за такой подарок: видимо, она уже достаточно пережила, что теперь была удостоена награды в виде спокойной и мирной жизни в любви и благополучии.       Проснувшись утром, Лже-Цирилла обнаружила, что всю ночь Эмгыр не переставал обнимать её, и нежно улыбнулась. Дверь была заперта, поэтому она не беспокоилась, что кто-то мог неожиданно зайти.       Муж спал крепким сном и никак не отреагировал на то, что она аккуратно отодвинула его руку и выбралась из объятий, после чего стала искать свою одежду. Разумеется, она не нашла ничего, кроме хрустальной туфельки, и вспомнила, что вся её одежда должна была раствориться ещё в полночь. Именно поэтому развеялась и иллюзия, из-за которой она видела перед собой не мужа, а рыцаря. Но где же была вторая туфелька? А главное, почему она не исчезла?       Лже-Цирилла спохватилась и стала осматриваться в поисках синей розы, быть может, и она не пропала, правда, она быстро вспомнила, что оставила её на попечение наставницы. Неожиданно кто-то постучал; быстро накинув на себя что-то из одежды Эмгыра, императрица подошла к двери и осторожно её открыла, так, чтобы он не проснулся. За дверью оказалась графиня Лиддерталь, которая принесла стопку сменной одежды с лежащей на ней синей розой и молча протянула её.       Лже-Цирилла переоделась и оставила на кофейном столике розу с хрустальной туфелькой, после чего покинула покои.