День радуги

Я никогда не забуду его аметистовые глаза. Они пугали и завораживали. Надменная, злая, нехорошая улыбка никогда не исчезала с его губ. Враги считали его монстром. Страшным, опасным зверем. Чего уж греха таить? Я тоже так думала. Я до сих пор его боюсь. Но недавно я почему-то начала в этом сомневаться. Быть может, он просто не умеет улыбаться по-другому? Быть может, огонь в его глазах – безумие, вызванное непониманием? Ведь все, кто его окружает, считают его чудовищем. Монстром, не достойным жить. Но он не умрет. Не сможет. И ничего удивительного в том, что он не любит никого. Ведь так легче. Никому не надо врать, ничье мнение не интересует. Интересно, помнит ли он меня? Он перевернул мою жизнь с ног на голову, хоть и провел рядом со мной всего неделю. Даже не рядом со мной, а просто неподалеку. А я до сих пор помню лезвие, находящееся в опасной близости от моей шеи. Помню запах крови. Моей крови! Но он не собирался убивать. Только припугнуть. И у него получилось. Не конкретно меня, а всех жителей деревни. Я не вызвала у него интереса. В тот день шел дождь. До чего же мерзкая была погода! А я люблю солнце: теплое, яркое, счастливое. Я помню все так, словно это происходило минуту назад, несмотря на прошедший год. Когда эти двое вошли в город, никто не обратил на них внимания. Но некоторое время спустя, они показали, кто здесь главный. Не знаю, зачем они это сделали. Возможно, из-за минутной прихоти. Так получилось, что два преступника полностью захватили небольшую деревню. Тогда они очень хорошо проводили время. Я помню, какой ужас испытала, когда парень с аметистовыми глазами посмотрел на меня и с ухмылкой произнес: -Сегодня это будешь ты. Его напарник, глядя на меня, всю сжавшуюся от сего заявления, попытался его отговорить: -Хидан, ты решил педофилом стать? Может, выберешь кого-то, кому это более привычно? -Нет. Сегодня я хочу эту. Придешь в мою комнату в час ночи. У меня в тот момент подкосились ноги. В глазах застыл ужас. Ну почему именно я? За что? Но, как бы там ни было, ровно в час я стояла у дверей. К тому времени я уже почти смирилась с тем, что со мной сейчас произойдет. Или, может, я просто успокаивала себя так. Услышав спокойное: «Заходи!» тихонько приоткрыла дверь и сделала неуверенный шаг вперед. Что я ожидала увидеть? Уже не помню, но, кажется, мои ожидания оправдались. Парень сидел за столом, вертя в руках бокал с алой жидкостью. Мне казалось, что на меня тут же набросятся и грубо поимеют. Но этого не произошло. Был лишь тихий, успокаивающий, но не терпящий возражений голос: -Иди сюда. Он жестом указал на стул, стоящий напротив него самого. Я тогда послушно села. Мне тут же был предложен бокал вина. Не знаю, зачем я его выпила? Наверное, я просто боялась не подчиниться. -Как тебя зовут? -А это важно? – к тому времени я поняла, что мне отсюда уже не выбраться. -Нет. Почему ты больше не боишься? -Потому что смирилась. Ведь еще никто не вышел живым из вашей комнаты. Он рассмеялся. -Это точно. Ты девственница? -Да. -Если хочешь, я могу оставить тебе жизнь. -Хочу. -Хорошо. Но только жизнь. Все остальное я заберу. Это сделка. Жизнь в обмен на невинность. Довольно честно. Но сначала, давай поговорим. Можешь считать это прелюдией. -Хорошо. Так мы несколько часов перебрасывались ничего не значащими фразами. Перед тем, как я вошла в комнату, мать дала мне какое-то лекарство. От него в теле чувствовалась легкость, а в голове было пусто. Она сказала, что так будет легче. Но все же я винила ее за то, что позволила дочери сюда войти. Винила друзей, стоявших молча в стороне. Злилась на отчима, даже ничего не сказавшего мне. Но за что-то мысленно благодарила напарника моего мучителя. Ведь он вступился. Пусть, не помог, но, в отличие от остальных, попытался хоть что-то сделать. Казалось бы, больше всех на свете в тот момент я должна была ненавидеть Хидана, но это не так. Пусть его глаза лучились безумием, не предвещавшим мне ничего хорошего, в них чувствовалось одиночество. А он, улыбаясь, глядел на меня. Ему и правда было безразлично, кто проведет с ним эту ночь. Стоило хоть кому-то вступиться, и он выбрал бы другую. То ли от алкоголя, то ли от таблеток, что дала мне мама, у меня закружилась голова, и я начала стремительно приближаться к полу. Сильные руки подхватили меня. -О нет, еще слишком рано отключаться. Не знаю, что нашло на меня в тот момент, но я зачем-то обняла его. Просто за то, что не дал мне упасть. Конечно, ведь я - его личное развлечение на эту ночь, так что он не даст мне потерять сознание. Он не врет мне. Открыто говорит, что сделает в следующий момент, всем своим видом демонстрирует это, наслаждаясь моей реакцией. Не успокаивает ложными обещаниями вроде «Все будет хорошо». Я знаю, что мне будет больно. И он это знает. Все это похоже на игру. Без победителей и проигравших. Я – жертва, он – маньяк. Сознание никак не хочет возвращаться в привычное состояние, все как в тумане. Даже легкие прикосновения обжигают кожу. Крики то и дело срываются с моих губ. Он наслаждается всем этим. Ловит каждое мое движение, каждый звук, сорвавшийся с моих губ. Поначалу нежен. Ласки, объятия, поцелуи. Видно, что для него все это непривычно, дико. А дальше он во всей красе показывает свою истинную сущность. Безжалостный демон, опьяненный чужими страданиями. Он больно сжал мою ногу, так как я пыталась его пнуть. По комнате раздался хруст. Я негромко вскрикнула от боли. Больше отталкивать его ногами я не пыталась. До сих пор вспоминаю обжигающий шепот: «Ты моя, теперь уже навсегда». Было больно. Я кричала, царапала его спину, но все тщетно. Лишь раз, когда я, чуть не отключившись от боли, дернула за медальон со странным знаком на его шее, он отвлекся. Видимо, мои отчаянные крики все же на секунду достигли его. Он замер, глядя, как я жадно глотаю воздух, которого в последние полчаса так не хватало организму. В последний момент я почувствовала огромный упадок сил, безвольно падая ему на грудь, не способная даже перекатиться на подушку. Он это сделал за меня. Внезапно, он стал нежен. Даже погладил меня по голове, шептал на ухо что-то приятное. Кажется, он остался доволен мной. Утром я проснулась в его объятиях. У меня не было ненависти или отвращения к нему. Все негативные эмоции исчезли после того, как он крепче прижал меня к себе и что-то промямлил во сне. Я старалась не шевелиться, чтобы не будить, но он все же шиноби. Открыв глаза, первые несколько секунд он не понимал, что происходит. Но скоро осознание реальности к нему вернулась. Видимо, он привык к этому. Наверняка, такие ситуации не редкость. Или, возможно, чаще он просыпается недалеко от трупа женщины, с которой провел ночь. Мне кажется, что они умирали именно после этого, но это лишь предположение. Я попыталась встать, но тут же согнулась от нечеловеческой боли в правой ноге. -Больно? – наигранно-заботливо произнес он. Я на это лишь улыбнулась и снова аккуратно легла ему на грудь. Удивлен? Ну конечно. Я знала, что этого он точно не ожидал. -Не очень. Я могу и потерпеть. На секунду мне показалось, что он смущен. -Может, повторим то, что было вчера? Тыльной стороной руки он провел по моей щеке и опустился ниже. По моему телу тут же пробежала крупная дрожь. Я все еще помнила вчерашнее, не желая повторений. Хидан тогда на секунду нахмурился и убрал руку. -Если так надо, то… - дрожащим голосом проговорила я. -Успокойся. У меня что-то все желание пропало. Странно, но мы провели в кровати весь день. Я улыбалась, размышляя о чем-то. Он нежно поглаживал мне волосы и изредка целовал макушку. А ближе к вечеру он отнес меня в ванную. Сама ходить я не могла после вчерашнего. И пока я была там, он спустился вниз. Напарник ждал его там. -Ну и как? Ты сегодня долго. -Я ее не понимаю. -Ее тело все еще там? -Она жива. -Да? Ну хорошо. Тогда отпусти бедную девочку. Он ничего не ответил. Лишь выпил кофе, скорее всего, принадлежавший напарнику, взял что-то из еды и поднялся обратно в номер, где все еще находилась я. До сих пор помню его холодное: «Ты можешь идти. Я доволен». И я послушалась. Ко мне навстречу тут же выбежала куча народа. Все тревожно расспрашивали, что он со мной делал. А я почему-то молчала, подсознательно чувствуя, что с другой стороны двери стоит Хидан. Взгляд мой был устремлен на стоявшего в конце коридора напарника моего мучителя. Он скрестил руки на груди и облокотился на стену, глядя в мои уставшие, искаженные болью глаза. На следующий день мы с Хиданом лишь раз встретились взглядами, когда он за талию провожал другую девушку все в тот же номер. Во мне не было ненависти или злобы. Лишь грустный взгляд, направленный на его новую жертву. Конечно, она уже не вышла из комнаты. Ей было нечего предложить взамен. А через несколько дней он ушел. Так же неожиданно исчез, как и появился. Все были так рады. Даже праздник устроили. А я после этого еще долго боялась закрыть глаза. Мне после ночи с ним наложили гипс на ногу. Это оказался перелом. Я уже никогда не смогу забыть глаза, горевшие безумием и ухмылку, от которой становилось страшно. Прошел год, а я все еще каждую ночь вспоминаю. После того раза никто ко мне не прикасался. Я стала бояться людей. Теперь любая близость меня пугает. Помнит ли он меня? Скорее всего, уже нет. Неделю назад я узнала, что он мертв. Я теперь вообще многое о нем знаю. Я свободна? Нет. Это как клетка. Игра все это время продолжалась. Даже если он забыл, я помнила. Не было ни минуты, когда я о нем не думала. И сегодня такой же день, как и тогда. До чего же мерзкая погода! Ненавижу дождь. Окно нараспашку, а я пытаюсь смастерить из картона некое подобие солнца. Забавно. Близкие люди считают, что я сошла с ума. Я и раньше не была полностью адекватной, а теперь все еще хуже. А кто виноват? Неожиданно, мокрая рука легла мне на плечо, вынуждая резко дернуться. -Ты ждала? – слышится до боли знакомый голос. -Ты же умер, - искренне изумилась я. -Это для всех остальных. Ты пойдешь со мной? -Куда? -А какая разница? -Пойду. Но все же, как? -Я бессмертен. Уж ты-то должна это помнить. Он взял меня за руку, и мы шагнули в сторону окна. В этот же день я навсегда ушла из деревни.