***
Отец позвал Т.и. сразу после ужина. Он ждал ее, сидя за столом в кабинете, и разговаривал по телефону. Его серьезный тон с явной примесью плохого настроения сделали жесты резче, а голос грубее. Ругань напоминала ей о прошлом. Ссоры с матерью и с кучей других женщин, что пытались пробраться к ним в семью. Дочка совсем не хотела чувствовать своего отца, да и ощущать рядом его присутствие тоже. Пропала какая-то важная деталь, которая была стеной между опасностями внешнего мира и ее хрупкими костями. Пропал Курапика, что уже два с половиной года был ее верной тенью. Он не позволял себе ругаться с кем-то при Т.И., а если повышал тон, то извинялся. Курута знал насколько больно чувствовать негативные эмоции. Однако сейчас парень собирает вещи. Девушка вздрогнула, когда тяжелый кулак мужчины ударил по столу. Она сняла обувь, подтягивая ноги на диван. Он был кожаный. Весь скрипел, а не прикрытые одеждой места прилипали. Что вообще хорошего в таких вещах? Т.и. рассматривала мебель, картины, фотографии, заглушая спор подсчетом ворсинок на ковре. — Я не собираюсь тратить на него свое время. Все. Разговор закончен. До встречи послезавтра, — трубка домашнего телефона опустилась на место. А мужчина, закурив, поднял глаза на дочь. — Как провела день? — Что будет послезавтра? — очень невежливо, но отвечать на заданный ей вопрос Т.и. не хотела. Это его не касается… ну не до конца. Отец постучал прогоревшей сигаретой о пепельницу. Красивая такая, в виде стеклянного черепа. В детстве она любила пририсовать ему брови. Когда Норвиль старший сделал еще одну затяжку и выпустил сероватый вонючий дым наружу, он заговорил: — Знаю, что как отец я не очень. У меня нет и не было на тебя столько времени, сколько тебе было нужно. Но твои побеги меня не устраивают. Я думал это закончилось вместе с твоим подростковым периодом. Ты же уже взрослый человек! Я все равно затребую отчет от твоего телохранителя, так что будь добра скажи, что тебе было нужно? — Я хотела посмотреть фильм, — билет отобрал Курапика, видимо чтобы прикрепить его к отчету, поэтому доказательств у нее больше не было. — Дура, — воспитание на этом закончилось. Теперь раскрылась причина этого внезапного порыва, — послезавтра будет собрание всех моих инвесторов. Я хочу, чтобы ты там была. Мне нужно проверить несколько человек. Они недавно в бизнесе, но имеют толстые кошельки. — Значит Курапика останется? — она не улизнет со встречи, но если рядом будет ее верный телохранитель, то все пройдет на много удачнее. — Курапика? — он прислонил сигару к губе, вспоминая что-то, — Нет, это собрание будет хорошо охраняться, так что твоего второго телохранителя будет вполне достаточно. К тому же я уже подписал все его договора. Дай парню отдохнуть от тебя. «Отдохнуть?!» — грубые слова болезненно кольнули, а осознание, что выходные Курапики, все-таки, состоятся почти выбели ее из колеи. — Это все? — Да, все бумаги я занесу тебе вечером. Девушка молча встала с дивана, морщась из-за прилипшей к дивану кожи. Курапика пришел к ней вечером. Жутко уставший от утомительных сборов. Из-за частых путешествий у него сформировались некоторые правила: не брать с собой слишком много вещей. Одна единственная спортивная сумка, которую можно откинуть или спрятать. Когда Т.и. открыла ему дверь, усталость ушла на второй план. Убедившись, что его не заметили, парень аккуратно прикрыл за собой дверь в спальню. По оголенным щиколоткам ударила прохлада весны, но жаркие объятья согревали пуще пламенного костра. Наконец-то он мог ее обнять, прижать к себе. Удушающий самоконтроль был больше не нужен. Их никто не видит, значит он может позволить себе больше, чем мог на публике. С заходом солнца все грани потрескались. Курапика поймал ее лицо руками и, потянув на себя, поцеловал. Ничего не исчезло, все осталось на своих местах, просто им не было уже до этого дела. В комнате третьего этажа в тайне нежились они: напуганный внезапным побегом Куруто и провинившаяся Норвиль. Пока Т.и. перебирала его золотые пряди, мужские обкусанный губы покрывали поцелуями ее лицо, а руки привычно искали синяки и шишки. — Я же говорила, — девушка пыталась отдышаться, — просто улизнула в кино. Честно, я не успела записаться на Небесную. Ай! Ты чего кусаешься? Курапика лизнул ее за укушенный подбородок, чувствуя как на языке растворяется мятная зубная паста. — Ты уже ложилась спать? — удивленно спросил он, завертев головой. Кровать расправлена. Окна зашторены. В ванной плещется вода. По телевизору идет документалка о серийных убийцах. — Думала ты не придёшь, — Т.и. грустно покачала плечами, — почему ты не отдыхаешь? Тебе же завтра утром вылетать. Ты же даже поспать не успеешь нормально. Парень усмехнулся, пробормотал: «какая у меня заботливая девушка», — и снова прильнул к губам. Норвиль заалела до самых ушек, которые тоже не остались без внимания. Такой близостью невозможно насытиться до конца, всегда наступает момент, когда приходится отдалиться. — Так мы поговорим о сегодняшнем? — аккуратно начал Курапика. — О, Боже, — протянула девчонка, — не начинай! Обычный побег эгоистичной, высокомерной и безответственной, а также глупой девицы. Все в норме. Хватит портить нам настроение и поцелуй меня еще раз. Блондин щелкнул ей по лбу и хмуро выпалил. — Я не называл тебя высокомерной, — прежде чем Т.и. его перебила, он стал говорить громче, — прости, я испугался, как ты этого не понимаешь? Все же было хорошо. И тут, бац, и пропала. Ты же понимаешь, что тебя могли узнать? Похитить? Босс не деревенский мальчишка. Лучик, я не могу тебя потерять. Я слишком многих потерял. Если бы с тобой что-то случилось мое бы сердце остановилось. Это хуже все условий на цепи. — Условий…? — девушка осеклась под серьезным взглядом Курапики. — Ладно. Прости что напугала побегом. Просто совсем уж тошно стало… Т.и. плюхнулась на кровать. Все ее нутро с теплотой отзывалась на присутствие блондина рядом с ней. Парень улегся на бок, примостив голову на руку, и очарованно с нежной улыбкой на губах разглядывал свое чудо. — Отец? — Ну, а кто ж еще? — она тоже повернулась к нему лицом, — Он сегодня сказал, что тебе нужно отдохнуть от меня. И я подумала… может он прав? — Глупости, — Курапика был серьезен, — что может смыслить в отношениях человек, что был восемь раз женат? — Шесть, как я помню, — возразила Т.и., но увидев снисходительную улыбку на губах парня, удивительно шепнула, — реально восемь? Когда успевает… Они валялись на кровати и разглядывали друг друга, пока блондин не завел свою шарманку заново. — Знаешь, я тут решил пойти от обратного. И, в общем, вот… — Курапика вытащил из-за пояса компакт-диск. Без наклеек и любых других опознавательных знаков. Просто DVD. Ошарашенная догадкой девушка села, даже не пытаясь выхватить из рук возлюбленного коробочку. Т.и. смотрела на Курапику таким взглядом, что тот покраснел и сглотнул. — Не смотри на меня так, — хихикнул он, — я же не железный. Ты сейчас очень миленькая. — Как? Откуда? А название? Или это не то… — губы Т.и. начали дрожать, а голос стал совсем тихий. Она готова была разрыдаться прямо сейчас, хотя планировала это сделать в пустом кинозале на последнем сеансе. — Ээй, тихо-тихо, — Курапика оказался совсем близко к девушке и крепко ее обнял, — не такого я ожидал, когда шел сюда. Ну есть один сайтик, который мне помог. У меня же билет остался, малышка, ну вот и узнал. Только не плачь, я тебя прошу. Что с этим фильмом не так? Я весь актерский состав просмотрел, нет там ничего. — К-ку, давай посмотрим его вместе, а? — парень теплыми прикосновениями утер ей слезы. — Хорошо, — пробормотал он, — конечно! Давай так. Ты ложись, а я все сделаю. Курапика не ждал ответа. Вскочил с кровати. Он отключил воду в ванной, погасил везде свет и, захватив несколько баночек с газировкой, вставил диск в проигрыватель. Т.и. не издала ни звука, пока блондин возился с подготовкой, поэтому Курапика решил захватить с собой и пульт, чтобы выключить этот подозрительный фильм по первой же просьбе его возлюбленной. Блондин улегся на одеяло, чмокнув макушку девушки, которая сразу же примостилась на его остром плече. Фильм начался. Простенький сюжет: девушка застает своего возлюбленного за изменой, и с полагающимися истериками вылетает в новую жизнь. Путешествия, интриги и новая любовь. Курапика хотел выключить этот дешевый ошметок кинематографии, но что-то внутри умоляло его это не делать. И он понял что конкретно только на последних минутах фильма. Его руки молниеносно поставили фильм на паузу, а глаза блеснули алым. Правда никто этого не заметил. На экране была копия Т.и. в милом медицинском халате. — Твоя мама? — девушка кивнула, всем лицом зарываясь в одежду возлюбленного, — Пять секунд экранного времени и одна реплика. Не удивительно, что ее нет в актерском составе. — Это ее первый и последний фильм. Никто ее не звал. А она и забросила. Курапика озадаченно кивнул. — А где она сейчас? — О мертвых либо хорошо либо ничего, — блондин побледнел и готов был уже просить прощение за лишние слова, но девушка его опередила. Грустно усмехнулась и пробормотала, — шутка. У нее другая жизнь, другая семья и другая дочь. Я пыталась наладить общение, но ей явно не до меня. — Подожди, но почему? Почему ты хотела посмотреть это фильм, — Курапика хотел понять ради чего его возлюбленная рисковала своей жизнью. — У меня не так уж и много тёплых воспоминаний о детстве, Ку. Просто. Когда когда фильм был выпущен, она взяла меня с собой на премьеру фильма и мы вместе сидели на самом первом ряду. Он был не такой дорогой, как все остальные. Денег у нас тогда было не так много, как сейчас. Ну ты должен знать. Я смогла хоть что-то разглядеть только, когда мама посадила меня на колени, — пытающаяся не разрыдаться девушка, услышала первые смешки, а затем целый хохот, — какого черта, Курапика. Что ты нашёл в этом смешного? — Прости, — парень смеялся во весь голос, — п-правда, прости. Но это так смешно. Это же почти порно фильм. Тут сюжета та то раз-два и обчелся. Какая мать пустит своего ребёнка на такое? Боже, давай когда я приеду, я покажу тебе действительно хорошие фильмы. — Дурак ты, Курапика, — но на душе Т.и. перестали скрестись кошки. — Понимаю, что ты скучаешь по ней. Правда. Я тоже скучаю по своей маме. Она была очень хорошей женщиной. — Ты впервые говоришь что-то о своём прошлом, — Норвиль заинтересованно уставилась на Куруто, но так и не добилась ничего, кроме крохотного упоминания матери. Блондин снова увильнул от ответа. — Ты хоть когда-нибудь расскажешь мне про себя? — Обязательно, душа моя. Но не сегодня. Все, лучик, мне пора. Он запечатал на её губах пожелание доброй ночи. Поправил одеяло и, лишь благодаря своей силе воли, направился к входной двери. — Удачной тебе поездки, Ку. Возвращайся скорее, — последовал за ним сонный голосок. Особняк почти спал. Все приготовления к гостям продолжаться завтра, а сейчас все готовятся ко сну или уже находятся в своих постелям. Курапика тихо закрыл за собой дверь, повернулся и замер. Волосы на руках встали дыбом, а сердце замерло на секунду и пустилось в пляс. Перед ним стоял сам глава семейства с увесистой папкой на руках. Мужчина тоже был удивлен, однако после осознания всей ситуации он пришел в ярость. Его брови встретились на переносице, а взгляд заледенел. Убийственная аура заполнила до краев легкие блондина без остатка. Он его не боялся, нет. Он переживал за Т.и. — А чутье то не пропьешь, — все догадки подтвердились, — в мой кабинет, животное. Норвиль старший бросил папку перед дверью в комнаты дочери и шел. Курапика отправился следом.***
Курапика так и не попрощался с ней перед отъездом к друзьям. Он не любил прощаться. К завтраку отец спустился с огромным синяком под глазом. Одна из служанок рухнула в обморок при виде раненого Босса, а половина из охраны заимела пару-тройку седых волос. Т.и. же пыталась не засмеяться. Она готова была расцеловать этого человека, поэтому молча давилась яичницей, пытаясь не показать никому своей улыбки. Дни без возлюбленного тянулись хуже засохшей жвачки. Было скучно раз за разом перечитывать досье инвесторов, но никуда не деться. Второго телохранителя она не пропустила даже в свою комнату, бросив через плечо, что все свое время проведет в особняке. Скучно сбегать, если знаешь, что тебя никто не найдет. Ну или найдет через несколько дней и пропишет таких люлей, что стыдиться будешь до конца своих дней. Курапику подводить не хотелось. Пусть отдыхает. Он много работал. Гости начали появляться за день до начала банкета. Все это были уже знакомые для Т.и. лица, хоть и имена никогда уже и не вспомнит. Проверенные временем, кровью, а также деньгами. В этот день ей можно было даже не спускаться, но, как назло, у всех незнакомых знакомых был свободный сын, примерно ее возраста. Даже если этот сын сорокалетний вдовец — он был подходящей партией. Каждый пытался понравится единственной дочери семьи Норвиль. Только за первый день комната Т.и. была заставлена цветами. Их было настолько много, что ценнее цветов стали сами вазы. Их порядком не хватало. Но никто не дарил ваз. Конфеты есть в одиночестве было скучно, плюшевые игрушки были поставлены в очередь по мере их пребывания. Спать в комнате наполненной самыми разными запахами было невозможно. Открытые окна не спасали. Выбросить цветы прямо сейчас было бы ужасным тоном. Поэтому, прихватив одеяло, поздней ночью Т.и. отправилась ночевать в корпус охраны. Ключик от комнаты Курапики у нее был давно. Правда он этого не знал. Считал, что посеял ключ во время поездки на новогодний аукцион. Основной день встречи начался рано. На новом месте девушке не спалось и она, почти сразу, когда солнце показалось над уровнем леса, ушла к себе. Позавтракала она в спальне и принялась собираться. Ничего из того, что на нее натянули не выбирала она, но смотрелось неплохо. «Понравилось бы Курапике?» — девушка отодвинула от зеркала цветы и другой мусор, сфотографировалась и отправила парню. Но он был не в сети. Вечером начался банкет, а душу и мысли Норвиль заполнили чужие чувства. Грязные, слизкие, жутко пахнущие или спокойные, чуть-чуть отдававшие какой-то сладостью. Она улыбалась, позволяла целовать ей руку, но угнетающее предчувствие прихватило ее за горло, когда в груде подарков для нее появилась цилиндрическая коробочка. Ее хозяин — один из тех новых инвесторов, что был досконально проверен. Его чувства не несли в себе чего-то гадкого. Он хотел порадовать своим подарком. И порадовать хотел лично. Т.и. плясала как не в себя. Она впервые соглашалась потанцевать с каждым, кто этого ей предложит. Лишь бы избежать инвестора. Но это не могло продолжаться слишком долго. И инвестор нашел выход: он попросил лично познакомить своего будущего коллегу с его дочерью. А тот и против то не был. Даже в саду ее отыскали. В лабиринте. Подарок был при инвесторе, хоть тот и старался припрятать его за спиной. Т.и. не смогла отвести от коробки взгляда. Сила воли покинула ее. Возможно отец и инвестор подумали, что ей поскорее хочется заглянуть в коробку. Однако это было совсем не так. Девушка буквально молилась, чтобы там были просто цветы. Цветы из дальних стран. Из самых дальних. Инвестор представился, чмокнул и так зацелованную руку. Аккуратно передал коробку. Надежды о цветах испарились мгновенно. Там было что-то не просто плохое. В этой коробке находится сам ужас. Страх, гной, смерть. От этой коробки исходили чувства. Там было что-то живое. Первое касание к «ящику Пандоры», и плотный картон чуть не выскальзывает у нее из ослабевших рук. Хочется уединиться. Вызвать саперов. Позвонить Курапике. Попрощаться с ним. — Я могу открыть в-ваш подарок у себя в комнате? Хочу быть единственной кто знает что там. Ну, кроме вас, конечно. — Думаю в этом нет никакой загвоздки, верно? — отцу хотелось побыстрее начать обсуждать многомиллионные контракты, а не нянчится с дочерью. Чем быстрее она уйдет, тем было лучше. — Н-но… — начал было инвестор. — Ой, да ладно. Не лезть же нам в дела девичьи? — ухмыльнулся отец, — честно вам скажу. Похоже вы ей приглянулись. Иначе зачем ей секретничать? Т.и. не слышала их разговора. Она пыталась отрезать от себя чувства коробки. Понять где собственные, но тендем чувств ее парализовал. На почти несгибаемых ногах девушка поднялась к себе в спальню. Это заняло вечность. Она тормозила на каждой второй ступеньке, ногтями врезаясь в стену. Сердце колотилось слишком быстро. Такими темпами она долго не протянет. Дверь была заперта на все замки и одну цепочку, когда-то давно приделанную Курапикой. «Бесполезно», — сказала тогда Т.и., — «это ни от кого не защитит». Но прямо сейчас она закрылась не для того, чтобы защитить себя, а для сохранности всех остальных. Т.и. отложила подарок на самый дальний столик в ее спальне, а сама, пошатываясь, ушла в ванную комнату. Дотянуться до задней шнуровки самостоятельно было невозможно, из-за этого Норвиль забралась в ледяную ванную прямо в платье, лишь бы утихомирить пульс. Она должна остаться в сознании. Телефон лежал в раковине. Сил дотянуться до него не было. Часть чужих эмоций осталась за дверью. Все остальное вгрызалось сейчас в душу беззащитной Т.и. — Как же ты мне сейчас нужен, Ку, — полушёпотом пробормотала ослабевшая девушка. Понемногу сердце приходило в нормальный ритм, так что план о поиске медикаментов был перенесен на попозже. Мокрое платье висело на поднявшейся девушке холодным комом. Он был тяжелым и холодным. Сенсор телефона поддался не с первого раза. Т.и. трясло от холода, но она уперто позвонила первому в ее списке экстренных номеров. Курапика не ответил. Ни в первый, ни во второй, ни в третий. Делая четвертый звонок, Т.и. отыскала бритву и распорола платье. Оставшись в одном нижнем белье, она откопала в корзине с грязными вещами что-то теплое. — Да где же тебя черти носят, Курапика?! Продолжая названивать, Т.и. открыла дверь в комнату. Словно порыв ветра, к ней вернулись чужие эмоции. Пульс ускорился, но отступать уже не получится. Осторожными шагами, девушка начала подходить к коробке. Из тарелки с фруктами она достала нож, а один из столиков опрокинула, чтобы спрятаться, если будет такая нужда и возможность. Так ее учил Курапика. Когда до цели было семь ее широких шагов, на телефон пришло сообщение. От Курапики. Собственные эмоции ее чуть не убили. Радость чуть не прикончила. Сообщение гласило: «Прости, я очень занят. Ты сногсшибательна в этом платье. Если это все, что ты хотела спросить, то давай я перезвоню тебе через два часика? Люблю и скучаю.» Возмущение притормозило приближающийся обморок. Т.и. любила писать огромные сообщения, но сейчас смогла набрать только одно слово «умираю». Возможно на другой стороне континента у одного несносного блондина чуть не остановилось сердце, ведь он позвонил спустя считанные секунды. — Если это шутка, я тебя убью. Самолично, Т.и.! — родной голос, который нужен как воздух, слегка успокоил полуживые нервы. Не сказать, что это положительно сказалось на все остальные системы, но теперь она была не одна, — Почему ты молчишь? — Ку, тут тя-же-ло, — девушка тяжело дышала, — го-во-рить. — Что? — На фоне у Курапике кто-то грозно ругался и просил отключить телефон, — Ладно. Я буду задавать тебе простые вопросы. Да или нет, поняла? — Да, — девушка опустилась на колени. — Ты сейчас дома? Ты в своей комнате? Ты одна? — Он давал ей определенное время на ответ. Если та не отвечала, то спрашивал заново, — Тебе плохо? Ты можешь сейчас кого-то позвать? Почему…? Так, ты не хочешь никого звать? Ты можешь уйти? Тебе угрожают? Ты одна, но чувствуешь угрозу? Нэн? У тебя что-то находится в комнате из-за чего ты чувствуешь себя в смертельной опасности? Твою мать. Ты знаешь что там конкретно? Это что-то в контейнере? Ты можешь его открыть? — Да, — она была не до конца честна. Она могла открыть коробку в теории, но что делать, если между подарком и ней не останется преграды? Куда тогда ей деваться? Почему-то она посчитала, что об этом Курапике знать было не обязательно. — Так, иди к контейнеру. Медленно и аккуратно. Я перезвоню тебе через минуту. «За эту минут меня может и не стать, » — как же ей хотелось убежать. Но она собралась и пошла. Дважды запнулась о ковер, единожды чуть не налетела на тумбу, но продолжала шагать. Нож в руке, телефон молчит. Т.и. была уверена, что минута уже прошла, но никто не перезванивал. У самой коробки ее ноги подкосились и та рухнула, вместе с подарком, в который вцепилась. Там что-то ударилось об стенку. Телефон затрезвонил и Т.и. сняла трубку. Переключила на громкую связь и откинула телефон. — Ты у контейнера? — Да, — шепнула девушка. — Ты почти не можешь говорить? — Да. — Открывай. Медленно и аккуратно. Не отключайся ни при каких условиях. Подарочная коробка поддалась слишком легко. Простой черный картон, с приклеенным криво алым бантиком. Внутри оказалась деревянная коробка. А на ней лежала открытка с приглашением на встречу. Эмоции топили девушку. Она больше не могла ждать. Но и Курапику она не слышала больше. Тот что-то говорил. Кричал. Пытался дозваться, но было поздно. Т.и. подцепила пальцами крышку и потянула наверх. У нее в руках были две капсулы, в которых плескались алые глаза. А чувства их бывших хозяев тянули Т.и. за собой. В своей мертвый омут.***
Девушка пришла в себя не сразу. Она все еще лежала на полу в своей комнате, рядом с ней валялся нож. Телефон поблескивал черным отключенным экраном. Но что-то изменилось. Цветы, стоящие по всему периметру, опали засохшими лепестками. На их стебельках появилась черная паутина. Окна больше не имели стекла, но ни одного осколка не валялось внутри спальни. А еще глаза не испускали больше никаких чувств. Т.и. не хотелось снова брать в руки подарок, но что-то подсказывало, что они больше не представляют для нее вреда. Так и было. Тоненькая, слегка даже прозрачная цепь, обвивала обе капсулы змеёй. Она двигалась как потоком, не издавая звука. А на входной двери так и остался след от с корнем вырванной цепочки. В особняке так никто ничего и не заметил. Даже служанки ни разу не постучали в двери, чтобы позвать свою госпожу на завтрак. — Завтрак? Боже, когда же это успело рассвести? О, нет, Курапика… Но все было гораздо хуже. Сейчас было далеко не утро. Время ушло за полдень. На ее телефон поступало огромное количество звонков и сообщений. Большая часть была с номера Курапики, а остальные три ей были незнакомы. Т.и. попыталась подняться, но сил хватило лишь на легкое шевеление пальцами ног. Все цело. В коридоре заорали люди. Кого-то требовали остановиться, кричал, что применят оружие, но в какой-то момент все стихло. Шум обратился в шаги. Кто-то приближался к спальне Т.и. с огромной скорость. Ручка провернулась, послышались голоса. — Т.и. тут? — Курапика стучался и дергал за ручку. Но замки все также были закрыты. — Да, — сиплый голос после обморочного сна, — я не могу встать. Дверь заперта. — Ты далеко от двери? — Ага, — дверь с грохотом слетела с петель, а в комнату влетело трое серьезно настроенных парней. Двое из них были лишь смутно знакомы. Парень с растрепанными темными волосами рассматривал комнату, цветы и битые окна. А вот второй не сводил глаз с подаренных капсул. Курапика же ничего этого не заметил, он обхватил своими сильными руками девушку и прижал к себе, — Ку, а ты знаешь как называется фобия подарков? Кажется у меня теперь такая появилась. — Дурочка, дурочка, дурочка, — блондина потряхивало, — как так вышло? Что случилось? — Курапика, взгляни сюда, — один из не званных гостей, что сразу заметил капсулу, указал на нее и Куруто. Курапика скрипнул зубами. Резко выдохнул, но хранил молчание. После подхватил измотанную Т.и. на руки. — Ну все, мы от сюда сваливаем. Вещи оставляем тут. Все необходимое купим по дороге в аэропорт. — Отец будет против. — А мы его не спросим. В любом случае я уже здесь как пять дней не работаю. — И куда мы пойдем? — Ну, — заговорил темноволосый, широко улыбнувшись, — тогда приглашаю всех на Китовый остров.