Кривое зеркало

За время ожидания в аэропорту они почти не проронили ни слова. Аленка бегала возле, болтала без умолку и всячески акцентировала внимание на себе. Жданов был полностью поглощён дочерью дабы восполнить дефицит их общения, да и чтобы молчание Кати так сильно не угнетало. Нужно было переключиться, дождаться посадки и улететь в Лондон, где супругам предстояло самое сложное — объявить Павлу и Маргарите о своём непростом решении. Отговаривать Катерину от расторжения брака Андрей пока не собирался. Яся была права — Кате нужно было успокоиться. Пройдёт время, и она наверняка сменит гнев на милость. Жданов был абсолютно уверен, что где-то внутри Катя сама хотела их примирения, а Воропаев был простым инструментом в ее коварных, женских руках. Она использовала его, как красную тряпку для быка, чтобы позлить его, Андрея. Жданов понимал это и изо всех сил старался рассуждать конструктивно и не наговорить супруге лишнего. Сейчас ему стоило контролировать каждый свой шаг, взвешивать каждое слово, чтобы ненароком не обострить их и без того натянутые отношения.       — Андрюша, Катя! Как я рада, что вы, наконец, смогли выбраться к нам все вместе! — Марго просияла с порога, расцеловала первым делом внучку, а потом тепло обняла сына. Катя же была удостоена лишь сдержанной улыбки и рукопожатия, зато Павел сразу решительно шагнул к невестке и, будто бы что-то подозревая, стал внимательно вглядываться в ее слегка осунувшееся, бледное лицо.       — Катя, все в порядке? Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил он, пристально осматривая их с Андреем.       — Да, Павел Олегович. Все хорошо. Просто устали с дороги, — отмахнулась она.       — Катя неуютно чувствует себя в полёте. А так все прекрасно! — Андрей широко улыбнулся и проследовал за родителями в гостиную небольшого коттеджа, недавно купленного четой Ждановых-старших в районе Найтсбридж.       — Я неуютно чувствую себя только с такими лицемерами, как ты! А так, да, все прекрасно! — съязвила Катерина, бросив в спину мужу издевательский смешок. Андрей резко обернулся и преградил ей путь. Притянув супругу к себе за талию, он склонился над ее ухом и прошептал:       — Ты же знаешь, что отцу нельзя нервничать! Его нужно подготовить! Катя ничего не ответила, зато в сотый раз посмотрела на дисплей мобильного, будто ждала срочного звонка. Жданов иронично хмыкнул, потому что ещё в Москве заметил, что жена очень нервничает и не выпускает из рук телефон. Его сто раз подмывало отвесить какую-нибудь гадость про Воропаева и про его природное «благородство», но Андрей держался изо всех сил. Он ей не звонил, и это несомненно радовало. Жданов внутри ликовал, стараясь не подавать виду, а вот Катя, напротив, с каждым часом заметно грустнела. Он ей не звонил… Она уже и не замечала, как каждые пять минут бросала выжидающий взгляд на дисплей в надежде увидеть хотя бы значок сообщения, но мобильный предательски молчал. Где-то в глубине души Катя ругала себя за эти глупые надежды, ведь она сама попросила Александра дать ей время, чтобы все обдумать. Она думала всю ночь, не сомкнув ни на минуту усталых глаз. Она вспоминала, воссоздавая в памяти каждый крохотный пазл, каждый элемент их общения с Сашей, от первого знакомства до волшебного занятия любовью. Их отношения с самого начала напоминали вулкан. Это было подобно упавшей спичке на складе с сухим порохом. Они с первых минут знакомства зацепили друг друга, породив внутри целый спектр чувств: от откровенной взаимной неприязни до непреодолимого желания постоянно вступать друг с другом в яркие конфронтации. И вот теперь, когда Катя позволила себе забыться, отпустить себя и поддаться сильнейшему искушению, она осознала, насколько Александр был для неё близок и желанен. Но признаться в этом ему было страшно, да и себе поначалу тоже. Она, как страус, прячущий голову в песок, даже всерьёз допустила мысль вернуться к Андрею, но благо ее пыл вовремя остудил Зорькин. Жданов же не изменял себе ни на йоту. Ему всегда нужны были ласка и утешение. Предаваться страданиям в одиночестве Андрей не любил, поэтому и возвращался всякий раз к Кире, а та принимала, но Катя не Кира, она знала себя и знала, что так не сможет. Не сможет играть роль примерной и любящей жены, когда ее тело рвётся к другому мужчине, когда разочарование и обида на мужа захлестнули настолько, что, казалось, не выбраться, а притворяться, что все хорошо, ради ребёнка и благополучия Зималетто было слишком тяжёлой, непосильной для неё ношей.       — Катюша, поможешь мне со стола убрать? — Марго приторно улыбнулась и, взяв Катерину за руку, утянула невестку на кухню. Алёна к тому времени уже уснула, а Андрей с Павлом тихонько обсуждали дела компании. Катя покорно встала и пошла за свекровью, хоть и понимала, что все эти вазочки с конфитюром и корзинки с печеньем были лишь предлогом для приватного разговора, но с кем с кем, а с Маргаритой делиться переживаниями ей хотелось меньше всего.       — Ну, рассказывай, — отчеканила старшая Жданова, как только женщины вошли в кухню. — Что происходит у вас с Андреем? Вы же как чужие! Между вами холод гуляет! Это видно невооруженным глазом!       — Пусть ваш сын объяснит вам сам. Заодно и с любовницей, может, познакомит! — Катя на мгновение задержала равнодушный взгляд на изумленном лице свекрови и отвернулась к окну, залюбовавшись серым дождем, монотонно бьющим в темное стекло.       — Что?! Ну-ка, милая моя, рассказывай все по порядку! Садись и рассказывай! — менторским тоном взвизгнула Марго, села за стол и указала на место напротив. Немного помешкав, Катерина села и, не желая вдаваться в подробности, изложила перед Маргаритой основную суть, но та осталась не удовлетворена и жаждала большего. Катя отвечала на вопросы нехотя и односложно, желая поскорее закрыться в спальне и немного побыть одной.       — Ладно. Время уже позднее. Уже ночь. Вам отдыхать пора, — снисходительно подытожила Маргарита, с досадой поджав губы. Она не сводила с Катерины осуждающего взгляда, глядела оценивающе и как всегда высокомерно.       — Я лягу отдельно.       — Нет уж, милая! — тут же вспыхнула свекровь, — Паша и так с утра давлением мучается. Эту новость мы пока ему преподносить не будем! Или ты хочешь, чтобы у него среди ночи приступ случился? — она снова пронзительно глянула на Катю, и та, не зная, как на это возразить, лишь растерянно вздохнула. — Ляжете с Андреем. Я вам уже комнату приготовила. А уж завтра будем думать.       — Что там думать, Маргарита Рудольфовна! — воскликнула Катя и нервно рассмеялась. — Мы разводимся! Это все, что вам с Павлом Олеговичем нужно принять!       — Говори потише! — прошипела женщина. — И запомни — от хорошей жены муж не уходит к другой! А если и уходит, то всегда возвращается. А если уж у тебя не хватает женской хитрости мужа удержать, то вина за разрушенную семью только на тебе, Катерина! Неужели ты думаешь, что у других ничего подобного не случается? Мужчина может оступиться, а ты, как умная женщина, должна это правильно принять и не рубить с плеча! Мудрости в тебе нет! Мудрости!       — А если мне не нужен такой мужчина? Который оступается, который предаёт. Что тогда делать?       — Спать идите. Завтра поговорим, — закончила Маргарита Рудольфовна, с раздражением фыркнув. Ночь для неё самой теперь предстояла бессонная.