Мне тоже надо

Первые полгода у сэра Альберика Эстиниен почти не помнил. Он тогда замкнулся в себе, переживал это раз за разом — момент, когда он нашел свой дом разрушенным, а родителей и брата мертвыми. Сэр Альберик вытащил из-под развалин его тело, но вытащить душу так и не смог, и Эстиниену казалось, что он навсегда остался в том мгновении, застрял в нем, как муха в капле смолы. Сэр Альберик говорил, что со временем станет легче, и это оказалось правдой. Постепенно картина перед внутренним взором выцветала, теряла краски, уже не приносила такой боли, как вначале. Эстиниен знал, что не забудет ее до конца дней своих, но все легче и легче принимал мысль о том, что он сам все-таки не погиб там вместе с ними. Окончательно прийти в себя ему помог сэр Каин. Про него Эстиниен услышал от ученика-драгуна и по скупым оговоркам понял, что это великий ишгардский герой, драгун, уничтожавший драконов сотнями. В тот же вечер Эстиниен спросил у сэра Альберика: — А кто такой сэр Каин? Тот вздохнул и начал рассказывать. Про драгуна, самого сильного и талантливого в Ишгарде. Про его дружбу с другим великим героем, то ли паладином, то ли темным рыцарем — в этом легенды расходились. Про то, как эта дружба разрушилась из-за девушки, и обуреваемый ревностью драгун стал легкой добычей для злого черного дракона, поработившего его волю. Про то, как он преодолел это порабощение, объединился с бывшим лучшим другом и уничтожил столько драконов, что их род до сих пор вспоминает его имя с ужасом, и, говорят, даже самого Бахамута одним прыжком поверг... Для сэра Альберика это была просто легенда — одна из многих в Ишгарде. Но Эстиниен вдруг ощутил что-то близкое, какую-то связь с великим драгуном Каином. Как будто у них было что-то общее, как будто легенда, как зеркало, отразила его мечты и стремления. И это, в конечном итоге, ему помогло. Он тренировался, чтобы сражаться так же, как Каин. Каждый раз, принимая какое-то решение, спрашивал себя, что бы сделал на его месте герой легенд. Он превзошел всех учеников, потом всех драгунов-новобранцев — потому что равнялся на самого лучшего, на героя, равных которому Ишгард не знал уже много веков. Шли годы, но Каин так и оставался для него ролевой моделью и примером для подражания. Взрослый Эстиниен, конечно, уже не оглядывался на него ежесекундно, но если бы его спросили, каким он хочет быть драгуном, на кого он хочет быть похож — он бы не затруднился с ответом. И даже в своей дружбе с Аймериком он видел какие-то параллели и мог только радоваться, что ни в какую женщину их одновременно влюбиться не угораздило. Одно только беспокоило Эстиниена: Каин, если верить легенде, совершил все свои подвиги, едва переступив порог двадцатилетия. Эстиниен, конечно, тоже времени зря не терял — убил многих драконов, получил звание Лазурного Драгуна — но до того, чтобы убить Нидхогга и войти в легенды, ему все-таки было далеко. «Чего мне не хватает?» — думал он в моменты душевного упадка. В его возрасте искать ответ в древней легенде было уже странно, но Эстиниен все равно раз за разом вспоминал ее, надеясь, что она натолкнет его на какую-то идею. Неужели действительно все дело было в соперничестве с лучшим другом из-за женщины? Но оно толкнуло Каина к драконам... Прошло немало времени, прежде чем Эстиниен догадался. Порабощение воли, вот что стало ключом ко всем победам Каина. Именно побывав под властью драконов, тот и обрел истинную силу. Именно сбросив оковы и укрепив свою волю, Каин стал тем, кем стал, тем, на кого столетия спустя все еще равнялись новые поколения драгунов. «Ну, это полное безумие, — подумал Эстиниен, когда полностью осознал эту еретическую мысль. — Даже если это действительно так, это нельзя рассматривать всерьез. Я найду другой путь». И выкинул эту мысль из головы.