Штурмуя небеса

Майлз просыпается с ощущением человеческого тепла рядом. Питер спокойно спит на его плече, доверчиво прижимаясь близко-близко, цепляясь пальцами за его бок. Так страшно его потревожить, но Майлз не может удержаться — протянув руку, отводит упавшую ему на глаза чёлку, легонько пробегается пальцами сквозь пряди. — Дай мне ещё пять минут, — сонно-неразборчиво шепчет Пит, прижимаясь ещё ближе. Майлз стискивает зубы, заставляя тело не реагировать. Питер должен чувствовать себя в безопасности. А тот, ещё не открывая глаз, чуть пихает его раскрытой ладонью в плечо. — Вставай. Если ты опять опоздаешь в колледж, Рио когда-нибудь точно спустит с меня шкуру. — Пит, сегодня, вообще-то, воскресенье. Ладно, я в днях недели путаюсь, потому что совмещаю учёбу с паучьими патрулями, а у тебя какое оправдание? И вообще, почему ты боишься мою маму больше, чем я? Не такое уж она чудовище! — Что, правда? — Питер на ощупь находит рядом с кроватью телефон — телефон Майлза, между прочим, а где валяется его собственный, наверное, он сам не скажет — щурится на вспыхнувший экран. — В самом деле, воскресенье. А я, видимо, по привычке живу так, словно дней недели не существует. Не то чтобы там они имели хоть какое-то значение. Я… некоторым образом чувствую себя обязанным за то, как она ко мне относится. Меньшее, что могу, это присмотреть за её сыном, — он привстаёт, опираясь на локоть. И — Майлз не успевает даже сообразить, что происходит — наклоняется ближе и целует. Медленно, вдумчиво, с полным осознанием своих действий. Майлз теряется в мягком тепле прикосновений, вкусе его губ с нотками кофейной горечи, иррациональном чувстве защищённости, окутывающем там, где обычно отзывается на опасность паучье чутьё. Мозг коротит от обилия новых ощущений, он едва заставляет себя вспомнить о том, что слишком бурно реагировать на это нельзя. Он, на самом деле, не такая уж невинная овечка, но вот так точно ни с кем никогда не было. — Что ты делаешь? — он упирается ладонью Питеру в грудь, пытаясь поймать его взгляд, но это не так-то просто. — Следую твоему совету — привыкаю, — Питер улыбается, почти беспечно. — Раз ты сегодня дома, то план такой: пытаемся позавтракать без человеческих жертв, а потом ты покажешь, что за квартиру нашёл. — Эй, ну не настолько у нас всё плохо, — посмеиваясь, Майлз аккуратно роняет его на себя, ведёт ладонью по спине снизу вверх, проверяя реакцию. И чувствует себя по-настоящему счастливым, когда Питер остаётся по-прежнему расслабленным, не шарахается от него в ужасе, а почти что поддаётся прикосновениям. — Тем более если мы собираемся жить отдельно. — Ты уверен, что хочешь этого? — Определённо, — Майлз переворачивается, прижимая его лопатками к постели. И это ему тоже можно. — Пит, я уже говорил — я тебя не брошу. Тебе всё ещё нужна помощь или хотя бы компания. Кроме того, я подозреваю, что ночевала она ни у какой не подруги, и свободная жилплощадь придётся только на руку. Не хочу об этом думать, особенно если окажусь прав, но в этом случае как раз лучше, если мы съедем сейчас, и я останусь в неведении хоть на какое-то ещё время. — Ясно, переговоры с Рио возьму на себя. — Может, ты заодно и с хозяйкой договоришься? — Мы вроде всё ещё в Гарлеме, тут скорее у меня могут возникнуть проблемы из-за цвета кожи. Или это тонкий намёк, что мне пора выходить из зоны комфорта и начать охмурять бабушек? — Паркер, какой же ты всё-таки иногда придурок, — Майлз качает головой и наклоняется ниже, ласково целует. — Если какая-то бабушка рискнёт положить на тебя глаз, я её покусаю. — А вот это уже шантаж. — Ну пожалуйста. У тебя ведь опыта больше, — и да, конечно, на самом деле это попытки в манипуляцию с целью вытряхнуть его за пределы дома, Питеру пора возвращать навыки коммуникации с внешним миром. Хотя с него станется договориться об аренде по телефону. — И подхалимаж в чистом виде. Что там за хозяйка такая, что Человек-паук боится схлестнуться с ней в открытом противостоянии? — Да ничего такого, честно, — он пожимает плечами. — Так ты сделаешь это для нас? — Разве я могу тебе в чём-то отказать? — Питер шепчет это почти что ему в губы, приподнимаясь на локтях, так что они едва не сталкиваются носами. — Вообще-то, можешь, в этом и суть добровольности, — Майлз не реагирует на очевидную провокацию, только аккуратно сжимает его пальцы, заодно обретая себе ещё одну точку опоры. — Но в этом конкретном случае мне бы хотелось, чтобы ты согласился. — Хорошо, но с тебя дополнительный кофе. — Договорились. Его прогнозы сбываются: Питер и вправду умудряется провести все переговоры по телефону, причём — даже с учётом, что Майлз слышит только его реплики и не то чтобы прислушивается специально — судя по всему, действительно напрочь очаровывает квартирную хозяйку. Майлз наблюдает за ним, деятельно носящимся по гостиной в процессе разговора, и не может сдержать радостной улыбки: так здорово видеть его почти прежним. Проходя мимо, Питер забирает из его рук кружку с обещанным кофе и ласково целует в щёку. Майлз отчаянно надеется, что ему удастся не налажать и не испортить всё, когда они окажутся наедине на одной территории. — Так, — завершив разговор и отложив телефон, Питер устраивается на спинке дивана, отпивает кофе мелкими глотками. — Квартира наша, но вечером нужно будет с ней встретиться и внести задаток, старушка предпочитает наличку. Так что можешь добывать свою заначку и готовиться объяснять Рио, откуда у нас деньги, я что-то сомневаюсь, что она будет рада твоему знакомству с Фелицией. — А ты? — Скажем так, я не в восторге, но хотя бы из чувства благодарности за спасение моей шкуры вынужден закрыть на это глаза, как и на многое, с ней связанное. — Так ты нам всё-таки благодарен… Когда я вытаскивал тебя из камеры, казалось, что жить ты не хочешь. — Не то чтобы тогда это не было правдой, — Питер безразлично пожимает плечами. А потом притягивает его к себе и крепко обнимает. — Прости, что напугал. Я не был тогда хоть сколько-нибудь адекватен, но вряд ли это оправдание. — Но сейчас ты так уже не думаешь, правда? — Майлз вцепляется в него покрепче, слыша, как дрожит голос. Заново переживая то отчаяние. — Так вот почему ты перестал пускать меня на крышу, — слышно, что Питер улыбается, прежде чем прижать его к себе ещё сильнее. — Нет, конечно, нет. Даже тогда это было не то чтобы всерьёз, я никогда не сделал бы чего-то такого сознательно, а возможности героически погибнуть в бою сам себя лишил. Не бойся. У меня самый надёжный якорь, который держит меня на этом свете. — Какой якорь? — Майлз аккуратно отступает на полшага, чтобы смотреть ему в лицо, оставаясь в кольце объятий. — Ты, — Питер улыбается так легко, словно не осознаёт, что, фактически, только что признался ему в любви. Или — наоборот — слишком хорошо осознаёт. И вот что с ним таким делать, кроме как целовать? Лишь каким-то чудом ему удаётся не уронить Питера со спинки дивана. В поцелуе слишком ощутим вкус кофе, руку с кружкой Питер, посмеиваясь, отводит подальше. Сжимает коленями его бока, притягивая ближе к себе, зарывается свободной рукой в волосы на затылке, доверчиво прикрывает глаза. Слишком сложно на это не реагировать, не напугать его, но… Майлз коротко стонет в поцелуй, вцепляется сильнее, тянет ещё ближе, сгребая в кулак чужую одежду и едва не царапая кожу под ней, торопится урвать всё, что можно, пока не остановили. Питер не застывает — поддаётся на прикосновения, отзывается всем собой, и так невыносимо сложно держать себя в руках, когда больше всего хочется потерять голову, и будь, что будет. Он с трудом заставляет себя остановиться, оторваться от мягких губ — закончить всё это раньше, чем натворит чего-то недопустимого. Питер приоткрывает глаза, смаргивает недоумение и, поняв всё, мягко благодарно улыбается. Соскальзывает со спинки дивана, а следом и Майлз слышит негромкий шорох ключа в замке. Вернулась мама. Питер подмигивает ему и заговорщицки прижимает палец к губам, чуть кивает, подтверждая, что помнит про обещание взять переговоры на себя. Майлз делает шаг назад и старается выглядеть как можно менее подозрительно. Рио заходит в гостиную и одинаково сердечно обнимает обоих. От неё чуть заметно пахнет незнакомыми духами, вид немного утомлённый, но это ещё ничего не значит. — Для меня кофе найдётся? — А завтракать не будешь? — Майлз уходит на кухню за ещё одной порцией. — Нет, мы с Мэлани позавтракали, но кофе хочется очень, — она вешает рабочий пиджак в шкаф и устраивается на диване. — Рада видеть, что тебе лучше, Питер. — Вроде бы, — Майлз не видит, но легко может представить, как он неуверенно пожимает плечами. — Рио, у меня к вам просьба. Вы ведь знаете Агнесс Джилсон? — Здесь без меня что-то произошло, да? — её голос звучит чуть беспокойно. — Конечно, я знаю Агнесс. Но, Питер, я ведь уже говорила, тебе не обязательно… — Это не только для меня. — Вот как. Майлз, иди-ка сюда, — этот тон не сулит ничего хорошего. Майлз глубоко вдыхает и, прихватив приготовленный для мамы кофе, возвращается в гостиную. — Рио, не стоит… — Не стоит, верно. Я прекрасно знаю, чья это идея, особенно учитывая, что мне сообщаешь об этом ты. Майлз, у тебя есть оправдания? Я не воспитывала тебя так, чтобы ты прятался за спинами друзей. — Твой кофе, мам, — Майлз отдаёт ей кружку и опускается на диван рядом с сидящим на подлокотнике Питером. — Пожалуйста, не надо отчитывать меня, как пятилетку. Я ни за кого не прячусь, это наше общее решение. Так ведь? — он оборачивается за поддержкой, и Питер спокойно кивает, опуская ладонь ему на плечо. — Питер, моргни два раза, если тебя держат в заложниках, — Рио отвлекается на кофе. А потом тихо смеётся. — У вас такие лица… Да Агнесс уже половине района растрепала, как выгодно сдала квартиру очень приличному мальчику. К вечеру будет знать полгорода. А через пару дней Агнесс или выяснит или придумает, что мои мальчики не такие уж приличные, и придёт ко мне жаловаться. Так что с окном аккуратнее, — она отставляет кружку и качает головой. — Я даже не заметила, что ты так вырос… Но у меня есть одно условие. Обо всех форс-мажорах я узнаю своевременно. — Обещаю, — Питер ответственно кивает. — У вас есть деньги? — она смягчает тон голоса и взгляд, а Майлз вздыхает — он всё ещё не придумал, как ей объяснить. К счастью, Питер и тут приходит на помощь. — Да, что-то вроде беспроцентного займа от одного из моих друзей, — он улыбается совершенно невинно. — И я обещаю проследить, чтобы Майлз больше не прогуливал. — Эй, я думал, ты на моей стороне! — Майлз шутливо пихает его кулаком. — Скажешь мне спасибо, когда не вылетишь из колледжа. — Не преувеличивай, не настолько там всё плохо. — Я надеюсь на тебя, Питер, — Рио мягко кивает. Питер радостно улыбается и спрыгивает с подлокотника. Рио дожидается, пока он исчезнет из зоны видимости, и её взгляд становится строже. — Майлз… — Да, я знаю, — он кивает. — Я буду очень осторожен. Поверь, мам, меньше всего я желаю испортить что-то сам. — Вы же знаете, что я вас слышу? — отзывается из кухни Питер. — Рио, всё будет в порядке. Мы взрослые люди. И я пообещал звонить, если что. — Не верь, мне он пообещал то же самое. Выполнить даже не подумал. Так ведь, Пит? — А это запрещённый приём, — он на мгновение высовывается из кухни, по-детски показывает язык и скрывается снова. — Тебе там помочь? — Спасибо, но с парой тарелок могу справиться самостоятельно. — Не буду мешать, — Рио мягко улыбается и встаёт. — Буду у себя. Могу вечером приготовить что-нибудь. — Было бы здорово. * * * Миссис Джилсон оказывается вовсе не такой уж болтушкой, как кажется по маминым словам. Статная темнокожая женщина, уже в возрасте, но ещё не пожилая, с характером, в котором строгость гармонично соседствует с доброжелательностью. Майлз на встрече почти не отсвечивает — просто наблюдает, как она щебечет, подкладывая Питеру куски пирога. Так-то они зашли, чтобы разобраться с документами, а не на чаепитие, но вечноголодный взгляд бедного студента сработал и на этот раз. Майлз допивает чай, когда приходит уведомление об ограблении банка. Он шипит, проверяя обрывочные данные — сообщение от какого-то очевидца, вероятно, не заложника. Что уже радует. — Извините, я… Мне нужно идти. Спасибо за чай. — Ненормированная работа? — Агнесс улыбается, как будто даже сочувственно. — Помню, у меня снимала квартиру одна девочка, сущий ангел, но писала для какой-то газеты, так с ней вообще невозможно было поговорить, когда она работала! Всё какие-то дэдлайны, полосы, фотографии. Вот в моё время… Краем глаза он замечает отмашку от Питера и тихонько пятится к выходу. И уже закрывая за собой дверь слышит чуть нетерпеливое: — Это замечательно, конечно, но, может, займёмся уже документами? Ему совестно оставлять Питера в одиночестве, пусть их новая квартира и находится буквально на соседней улице, а в обществе миссис Джилсон ему явно не грозит ничего кроме переедания. Но и не откликнуться на призыв о помощи нельзя. Он надеется только справиться быстро и успеть вернуться. Как ни странно, в этот раз полиция добирается на место раньше него: главный вход уже оцеплен несколькими машинами. Оценив полтора десятка ощетинившихся стволами офицеров, Майлз качает головой и решает, что проще не показываться, приземляется сразу на крыше банка. Приходится потратить пару минут, чтобы найти безопасный вход для себя, и — конечно — это вновь оказывается вентиляция. Он иногда ловит себя на мысли, что если когда-нибудь у него разовьётся клаустрофобия — то только по этой причине. Он правда ненавидит вентиляционные шахты. Внутри банк поразительно безлюден, но это к лучшему — не будет лишних потенциальных жертв. Вот уж что он действительно ненавидит, так это думать о гражданских в тот момент, когда пристрелить пытаются его. Крыши, стройки, заброшенные здания или зловещие лаборатории это пожалуйста, но метро в час пик, захваченные заложники или какой-нибудь магазин с кучей покупателей — увольте. Если бы можно было выбирать, он бы вообще запретил преступникам совершать преступления поблизости от невинных граждан. (Конечно, это невозможно. Но помечтать никто не запретит, верно?) Добравшись до будки охраны, Майлз обнаруживает, собственно, охранников — двоих без сознания и ещё одного постанывающего от боли и едва ли соображающего хоть что-то. Но хоть не трупы, это радует, значит, здесь не какие-то отморозки. Пощёлкав по камерам, он находит и грабителя, и не может сдержать радостного вздоха. Это будет быстро. Прикрывшись невидимостью, он зависает над хранилищем, дожидаясь, пока Шокер выйдет наружу. Его почти умиляет, как преступник аккуратно прикрывает за собой бронированную дверь хранилища. Его даже не интересует причина: вся жизнь Шокера состоит из связки «ограбил банк — попался — отправился в тюрьму — вышел — ограбил банк». Он просто спрыгнет на пол и коснётся его заряженной рукой. Главное — точно рассчитать силу разряда, чтобы вырубить одним касанием. Сегодня ему не хочется ни с кем драться, просто поскорее вернуться домой. План удаётся наполовину: спрыгивая, он неаккуратно задевает что-то, загремевшее по полу, и Шокер разворачивается тут же, посылая в его сторону ударную волну. Майлз решает, что он это выдержит, и не сходит с места, а всё-таки завершает движение — кладёт ладонь на плечо грабителя, вырубая разрядом биоэлектричества. Ударная волна сносит его с ног, впечатывая спиной в дверь хранилища, и Майлз обиженно воет, когда в правом плече что-то хрустит, и рука повисает безвольным грузом. Придётся возвращаться домой на метро. Тщательно упаковав Шокера в паутину, он выглядывает из главных дверей, взмахом здоровой руки давая понять полицейским, что уже можно заходить. Совсем близко свистит одиночная пуля — кто-то пальнул сгоряча — Майлз отшатывается и шипит, когда плечо отзывается взрывом боли. Точно — метро. Пока в банковский вестибюль — со всеми предосторожностями, нет, ну серьёзно, позвал бы он их сюда, если бы здесь оставались опасности, как-то обидно даже — набивается куча полицейских, он взбирается на одно из деревянных украшений-перегородок, и с одной рукой это не так уж просто. — Поверить не могу, Человек-паук и Шокер не разнесли пол-банка, сражаясь, — рядом останавливается один из старших офицеров. — С тобой приятно иметь дело, парень. Майлз молча кивает. Офицер работал с отцом — он не помнит фамилию, но лицо знакомое — и вполне может узнать его по голосу, лучше не рисковать. — Нет, серьёзно. С тех пор как ты начал работать один, нам приходится заполнять гораздо меньше бумажек об ущербе. Может, так и дальше будет? Под пальцами здоровой руки хрупает несчастная деревяшка, разлетаясь в щепки. Как будто это их вина, что чёртовы супер-злодеи не берегут городское имущество! Как будто, если бы у Питера была возможность закончить всё быстро, без долгого мордобоя, сопряжённого с тем, что его телом ломают стены, он бы ей не воспользовался! Желание разговаривать отмирает окончательно, Майлз спрыгивает с перегородки и исчезает, не прощаясь. Взобраться в окно с одной рабочей рукой оказывается достаточно непросто, но он справляется. Однако, окно аккуратно захлопывают за его спиной. — Если ты взял за правило не возвращаться из патруля целым, то знай: осуждаю. Несмотря на то, что сам такой. — Я пытался, — Майлз тихонько поскуливает, с готовностью подставляясь под руки Питера, стаскивающие костюм и аккуратно прощупывающие заметно опухшее и посиневшее плечо. — Знакомый до боли почерк. Шокер, верно? — А что, новостей ещё не было? — Так я их не смотрю, — Питер утаскивает его к кровати, мягко нажимает на здоровое плечо, побуждая сесть. — Это похоже на вывих. Я могу вправить, но постарайся не орать — Рио дома, а оправдываться, думаю, нам обоим не захочется. — Я попробую, — он кивает и для надёжности зажмуривается, сцепляя зубы. Старается не заострять внимание на том, как сильные уверенные пальцы смыкаются на его запястье и тянут руку. Встающий на место сустав отзывается вспышками адской боли, Майлз глухо воет сквозь зубы, стараясь приглушать голос. Когда боль перестаёт застилать глаза, первое, что он ощущает, это ласковое аккуратное прикосновение к губам. Но когда в шоке распахивает глаза — Питер уже с максимально невинным видом сосредоточенно считает ему пульс на обеих руках. — Пит? — подозрительно. — А? Да, всё уже в порядке, — Питер отпускает его руки и закапывается в стоящую рядом аптечку. — Сейчас перевяжем, и будешь отдыхать. Завтра твой максимум — это колледж, не хватало ещё рецидива. — Что там с квартирой? Питер безнадёжно стонет, плотно заматывая его плечо бинтами. — Агнесс всё-таки очень любит поболтать, это факт. Но в целом мы обо всём договорились, можем переехать хоть завтра. Но завтра ты отдыхаешь, — он пробегается пальцами по повязке. — Нормально? — Да, — Майлз пытается перехватить его ладонь, но Питер легко ускользает. — Принесу лёд. — Знаешь, если мы хотим скрыть это от мамы, то логичнее сходить за льдом тому, кто умеет быть невидимым. — Думаешь, сам собой открывающийся морозильник её не насторожит? — Питер посмеивается, качая головой. — Позволь мне за тобой поухаживать, в конце концов, я хочу быть благодарным за то, что ты всё это время возишься с моими проблемами. — Я это делаю не ради благодарности, — Майлз порывается вскочить, ему обидно, и Питер мгновенно оказывается рядом и мягко обнимает. — Знаю. Я просто хочу о тебе позаботиться. Позволишь? — Разве я могу тебе отказать? — Майлз шепчет это с улыбкой, повторяя его утренние интонации. И оказывается не готов к тому, что Пит вывернется из объятий и тут же окажется у двери. Испугаться не успевает — Питер широко улыбается. — Вообще-то можешь. Только я не позволю, — и выскальзывает за дверь. Посидев ещё немного, Майлз качает головой и поднимается. Плечо всё ещё дёргает болью, но вполне терпимо, особенно если отдохнуть. Очень осторожно, стараясь не двигать рукой, переодевается в домашнее и ложится обратно, позволяя себе выдохнуть. Кажется… Всё начинает налаживаться.