Штурмуя небеса

В целом, всё идёт не так уж плохо. Питер не шарахается от людей — чего Майлз втайне опасался — просто более напряжён, взгляд бегает по сторонам, реагируя на мельчайшее движение, но стоит взять его за руку, переплетая пальцы и не обращая внимания на косые взгляды, как он успокаивается, выдыхает и чуть виновато улыбается. Майлз молча кивает и привлекает его ближе к себе. Он обещал быть рядом. Настолько близко, как это возможно. Плевать, если кто-то недоволен. На кладбище сумрачно и тихо. Должно быть, мало кому хочется в такой хороший день посещать мёртвых, но вот как раз им это на руку — никто не помешает. Питер опускается на колени перед двумя рядом стоящими надгробиями, медленно проводит ладонью по навершиям, стирая пыль и насыпавшиеся листья. — Мне уйти? — неловко кашлянув, предлагает Майлз. — Нет, останься. Будем считать, что… — Питер вдруг фыркает и, не сдержавшись, тихо смеётся. — Надо же, только что дошло. Ты всё-таки оказалась права, — он с нежностью гладит выбитые в камне буквы имени Мэй Паркер. — Моя мудрая тётушка… Однажды мне сказала, что всегда знала, что я что-то скрываю. И какое-то время думала, что я гей. И вот это свершилось — я привёл к ним парня. — Ты же не… — Нет, — Питер подаётся ближе и очень бережно его обнимает. — Ни о чём не жалею. Разве что о том, что никогда больше не смогу у неё спросить, как она узнала правду… А ты ей всегда нравился. Так что я не думаю, что они были бы против. — Пойдём спросим мою сторону? — У тебя ведь остались живые родственники. — Ты знаешь, что я имею в виду. Идём, — Майлз аккуратно тянет его за собой. Но, прежде чем уйти, разворачивается к надгробию. Всё-таки, без помощи этой замечательной доброй женщины ему бы самому не собраться заново. — Спасибо. Обещаю, я присмотрю за ним. Ему приходится напрячься, чтобы вспомнить нужное направление — он преступно давно не навещал это место. Немного поплутав — отчаянно делая вид, что всё под контролем, конечно же — он находит нужную тропинку, и вскоре они уже стоят перед могилой Джефферсона Дэвиса. — Привет, пап. Извини, что давно не заходил, знаешь, столько всего произошло, — он неуверенно оглядывается на замершего за его плечом Питера, облизывает пересохшие губы и заканчивает уже твёрже. — Я хочу тебя кое с кем познакомить. Вы, правда, уже знакомы… Что я несу… — он не замечает, когда сползает на колени, цепляется за пальцы Питера на своих плечах. — Я так скучаю… Когда ты говорил, что герой — это тот, кто не сдаётся, ты не говорил, насколько это тяжело. Я бы так хотел, чтобы ты видел меня сейчас… — Эй, — Питер садится рядом и тихонько прижимает его к себе. — Я уверен, он тобой гордится. — Да, наверное, — он глубоко, судорожно вздыхает, стараясь взять себя в руки. — Хотя он точно был бы против, что я так рискую, но… Кому бы возмущаться, да? — О да, сносить грузовик с преступниками полицейской машиной, чтобы спасти одно паукообразное от становления лепёшкой, это было как угодно, но уж точно не безопасно. Прости, что не сумел отдать долг. — Ты сделал больше, — Майлз мотает головой, не желая снова начинать этот спор. Невозможно спасти всех. И иногда, когда в это «не всех» попадает кто-то близкий, это особенно больно. Но ещё это стимул снова вставать и двигаться дальше, чтобы кому-то другому, кого ты, может быть, даже не знаешь, никогда не пришлось испытать подобной боли. Сквозь кроны деревьев прорывается одиночный солнечный луч, высвечивая край могильной плиты и траву, выхватывает солнечным зайчиком пальцы Питера, лежащие на его плече. — Думаешь, это?.. — Майлз аккуратно накрывает его пальцы своими. — …Благословение? Похоже на то. Или просто мы два романтичных идиота, но мне больше нравится предыдущий вариант. — Спасибо, пап. Я… Мы постараемся заглядывать почаще. * * * Они проводят на кладбище ещё около часа — здесь слишком тихо и спокойно, будто все проблемы давно позади — прежде чем голод выкуривает их ближе к живым. И, конечно, день начинался слишком хорошо, чтобы так же закончиться. Сначала слышен громкий хлопок и гул взметнувшегося пламени и только потом — испуганный крик, шорох голосов. Где-то взрыв и пожар. Где-то достаточно близко, чтобы не возникало соблазна просто позволить городским экстренным службам делать свою работу. Горит многоквартирный дом: перекрытия между этажами, несколько квартир, из разбитых окон кое-где вырываются языки пламени. Что-то вроде взрыва газа, должно быть… Но, что ужаснее, внутри точно остались люди, Майлз замечает на одном из верхних этажей явно женскую фигуру в окне и, вероятно, она не единственная. Он неуверенно оглядывается на Питера, напряжённо осматривающего собирающуюся у здания толпу. У большинства там в руках телефоны, но в основном в режиме съёмки видео. Хотя, возможно, пожарных хоть кто-то всё-таки вызвал. — Иди. — Но… — Майлз не уверен, что можно бросить его одного. Он же обещал! — Иди, это важнее. Я посмотрю, что можно сделать здесь. Кивнув, Майлз ныряет в ближайший переулок и невидимкой взлетает на крышу, где можно оставить одежду и натянуть маску. Прыгает с крыши, краем взгляда зацепляя в толпе внизу знакомую ярко-зелёную куртку. Присматриваться, чем Питер там занят, увы, некогда — он сразу выцепляет ближайшее разбитое окно, сквозь которое удобно попасть внутрь. Ткань его костюма немного выдерживает экстремальные температуры. Плохо то, что не особо выдерживает кожа под ней, а его занесло чуть не в самое пламя. Майлз спешит покинуть опасный участок, выскакивает на относительно целую лестницу и прислушивается. Мелькнувшая тогда в окне женщина не могла выбраться, потому что часть её квартиры заблокировали упавшие перекрытия. Вот поэтому городу нужен Человек-паук — огонь или угарный газ добрались бы сюда значительно раньше спасателей. Майлз разбирает завал, поднимая пару упавших плит перекрытия, обжигаясь раскалённой арматурой, и женщина проворно пробирается сквозь образовавшийся коридор в безопасное место. Она прижимает к лицу мокрое полотенце и не выглядит сильно испуганной. Хорошо, проблемой меньше. Откровенно говоря, Майлз терпеть не может, когда они паникуют, усложняя ему работу. — Привет, Человек-паук, и спасибо за помощь. Я Элис. Через этаж выше живёт старушка Жаклин, она наверняка тоже была дома. Давай проверим, не нужна ли ей помощь? — Тебя бы по-хорошему быстрее вниз доставить, там уже медики должны быть, — Майлз внимательно осматривает её с ног до головы. Чуть постарше Питера, вероятно, коротко стриженная, над бровью ссадина кровоточит, и женщина иногда вытирает её углом полотенца. — Я в порядке, — Элис отмахивается. — Головой немного ударилась, но не думаю, что это серьёзно. Давай, вдвоём быстрее управимся, я знаю, куда идти. — Ладно, — он неуверенно кивает. Питер бы сказал, что это очень экстравагантная идея — тащить кого-то, кого надо спасать, глубже в опасное место, но Питер снаружи, а здесь… Почему бы не попробовать, собственно? — Значит, нам на два этажа вверх? — Ага, но там, кажется, проблема, — Элис кивает на верхний пролёт лестницы, в котором зияет внушительный пролом. — Это не проблема, — ухмыльнувшись, Майлз забирается выше и заменяет отсутствующие ступени паутинной сетью. Не дожидаясь его, Элис взбегает наверх, ловко балансируя на нитях паутины. Майлз отмечает, что она обута во что-то вроде балеток, плотно облегающее ногу и без шнуровок. Удобно. — А у тебя неплохо получается. — Я прошла курсы выживания, — Элис перебирается через кучу дымящейся штукатурки. Вспомнив, кто тут спасатель, Майлз аккуратно оттесняет её чуть в сторону, чтобы пойти первым, хотя дальше лестница выглядит целой. — Человек-паук… я имею в виду, тот, другой, когда-то спас меня от грабителя, а я решила, что он же не всегда так вовремя окажется рядом, надо уметь спасти себя самой. Тут налево. На верхнем этаже оказывается значительно больше дыма и ощутимо жарче. Открытого огня пока не видно, но он явно где-то поблизости, хорошо, если не в нужной квартире. На стук никто не отзывается, и Майлз, получив ободряющий кивок от Элис, попросту высаживает дверь. Жаклин они находят на полу в спальне. Полноватая седая старушка, кажется, ниже его ростом и без сознания, но когда Майлз наклоняется проверить пульс, то тут же почти получает удар в челюсть, едва успев увернуться. — Жаклин, Жаклин, подожди, не бей его! Это я, Элис, мы тебе поможем, — она бросается к старушке, мельтеша чем-то цветастым, и Жаклин подслеповато щурится, но драться больше не пытается. — Вот для этого я нужна была, — весело шепчет Элис ему. — Жаклин, тут Человек-паук, мы тебя вытащим. — Я знаю, как выглядит Человек-паук, — скрипуче ворчит Жаклин, вцепляясь в его руку с совсем не старческой силой. — Не похож. — Дублирующий состав, мэм. Уверяю, я справлюсь не хуже, — Майлз улыбается, аккуратно поднимая старушку. Кажется, у неё вывих, и позволять ей стоять самой, наверное, не стоит, но ему нужна хотя бы одна свободная рука. И минутку на сообразить, как вытаскивать отсюда сразу двоих, но минутки нет — гул за дверью становится уже опасно близким и туда нельзя. — Элис, где пожарная лестница? Пожалуйста, скажи, что она вообще есть, — он даже не глянул на внешние стены, вламываясь внутрь. — Сюда, — Элис идёт в соседнюю комнату, и Майлз успокоенно выдыхает — за окном видны очертания лестницы. Элис распахивает окно и выскальзывает наружу с профессионализмом вора-домушника. В четыре руки они помогают Жаклин выбраться в окно. На полпути вниз им встречаются пожарные, и Майлз рад перепоручить заботу о гражданских специально обученным людям. Призывов о помощи из здания больше не слышно, и можно, наверное, расслабиться. Лениво глянув вниз, он отмечает, что случайных зевак отогнали подальше, и толпа значительно поредела. Приглядывается внимательнее, пытаясь понять, что его насторожило. И буквально мгновением позже обнаруживает себя уже внизу, обшаривая толпу, сразу забыв, что всё ещё в костюме, и чувствуя, как холодеет внутри. Питера нигде нет. Он не успевает испугаться по-настоящему. С треском разлетается окно на первом этаже горящего здания, и Питер выкатывается на тротуар, прикрывая своей курткой ребёнка лет трёх. Поднимается аккуратно, передаёт ребёнка подбежавшей к нему заплаканной женщине и только после этого глухо закашливается. — О чём ты только думал? — Майлз подходит ближе, отчаянно пытаясь оставаться спокойным. Ему хочется орать, но нельзя привлекать к себе внимание — кто-то может заметить их и сделать ненужные выводы. — У тебя ведь никакой защиты, ты хоть понимаешь, как рисковал? — Прости, — Питер улыбается очень виновато. У него на щеке мазок копоти и рубашка на плече промокла от крови, но возможно, всё не так страшно, как выглядит. — Я просто… — Инстинкты сработали, да? — Майлз выдыхает и цепляет его под локоть, позволяет опереться на себя — Питера слегка пошатывает. — Пошли покажем тебя врачам, пока они здесь. — Я в порядке. — Я тут герой, — сейчас Майлз рад, что не успел снять маску, она придаёт хоть какой-то авторитет. — И я должен убедиться, что каждый житель города в безопасности. Каждый, слышишь? Он, впрочем, прекрасно знает — если Питер чего-то не хочет, то сдвинуть его с места весьма затруднительно, а раз он почти не упирается, то и для особых угрызений совести нет причин, и его вполне можно дотащить до машины скорой помощи. Медик, как раз обрабатывающий ссадину на голове Элис, улыбается им очень доброжелательно. — О, а вот и наш герой. Спасибо, Человек-паук, что поймал этого парня. Самоотверженность, молодой человек, это очень хорошо, но и о себе нужно тоже думать иногда, — наставительно произносит медик, отпуская Элис и усаживая Питера на её место. Майлз внимательно осматривается, чтобы убедиться, что они не привлекают лишнего внимания — если здесь вдруг окажется больше народу, удержать его на месте окажется значительно сложнее. Впрочем, машина стоит чуть в стороне, и тушение самого пожара, наверное, интересней. Майлз приваливается спиной к борту машины, делая вид, что его происходящее тоже интересует не особенно, но кого тут можно обмануть. На плече у него оказывается глубокая царапина. Медик неодобрительно хмурится от вида старых шрамов, но обрабатывает и бинтует свежую царапину с аккуратным профессионализмом. — Да, себя надо беречь. С тех пор как старший Человек-паук перестал появляться в городе, у нас значительно прибавилось работы. Я не виню парня, на него льётся столько грязи, что рано или поздно любой бы послал нас всех подальше. И всё-таки, с ним было значительно спокойнее. Это сейчас не претензия к твоей работе, ты молодец, — медик на мгновение поднимает взгляд на него, но Майлз и не думал обижаться. Гораздо важнее, чтобы эти слова услышал Питер. — Просто все привыкли, и без него… что-то не то. Так, молодой человек, попробуйте поднять руку, хочу убедиться, что мы ничего не пропустили. Питер послушно выполняет указания, но в какой-то момент Майлз замечает, что он, не отрываясь, смотрит в одну точку, и, проследив направление его взгляда, видит в толпе пробравшихся на место происшествия журналистов Мэри-Джейн Уотсон. Она пока их не заметила, но можно не сомневаться, что вот-вот заметит — в хватке этой женщине не откажешь. Нужно успеть сбежать. К счастью, Элис не ушла далеко. Майлз догоняет её, и она мягко улыбается. — Нужна помощь? — Ага, — он даже не собирается спорить. — Не хочешь дать интервью? — О, — Элис обводит журналистов заинтересованным взглядом. — Кого из них я должна задержать для тебя, Человек-паук? — Вон та рыжая, зовут Мэри-Джейн, — Майлз кивает в сторону ЭмДжей, к сожалению, как раз заметившей его. — Надолго не задержишь, но, прошу, выиграй мне хотя бы пять минут. — Не вопрос, беги, Паучок, — Элис улыбается. — И передай ему ещё раз моё спасибо, ладно? — Почему вы все так уверены, что мы всё ещё держим связь? — Даже не знаю, — она делано-безразлично пожимает плечами. — Может быть, потому что я всё ещё держу связь со своим тренером курсов выживания. Или, может, потому что вы, ребята, так часто мелькали вместе, что только слепой бы не заметил, насколько вы близки. Так, твоя журналистка идёт сюда, так что тебе лучше удрать сейчас. — Спасибо, Элис, — он выпускает паутину прямо с того места, где стоит. Ему нужно быстро избавиться от маски и увести отсюда Питера. По крайней мере, им не стоит встречаться здесь, где так много лишних взглядов. Питер дожидается его у выхода на соседнюю улицу. Особенно не скрывается — куртка приметная, да и ЭмДжей знает, что высматривать надо по крышам и наверняка уже заметила их вдвоём. Они находят ближайшее маленькое семейное кафе, и Питер придирчиво выбирает столик у окна. — Уверен, что хочешь говорить с ней сейчас? — Когда-то всё равно бы пришлось, так почему не сейчас? — Питер пожимает плечами и болезненно морщится. Майлз пересаживается ближе к нему и кончиками пальцев гладит раненное плечо поверх повязок. — Точно всё в порядке? — Это всего лишь царапина, а я просто отвык. Не волнуйся. — За тебя трудно не волноваться. До сих пор не могу поверить, что ты сунулся в горящий дом без поддержки. Мог хотя бы подождать меня, — за окном мелькает ЭмДжей. Вид у неё запыхавшийся и не особо радостный. — Мне остаться? — Мне больше всего сейчас хочется вцепиться в тебя и не отпускать, но, на самом деле, лучше нам поговорить наедине. Просто… будь рядом, ладно? — Конечно, — Майлз поднимается как раз когда звенит дверной колокольчик, подавляя дурной собственнический инстинкт, требующий притянуть Питера к себе и поцеловать прямо на глазах у его бывшей, но это плохая идея по многим причинам. — Я принесу кофе. Привет, ЭмДжей, — он уходит, стараясь не прислушиваться к происходящему за столиком, перехватывает на полпути совсем юную девушку-официантку. Возможно, она дочь хозяев или что-то в этом роде. Ему хватает терпения поддерживать ничего не значащую беседу, пока девушка готовит две порции карамельного латте. Вообще, конечно, они оба предпочитали закидываться чем-то вроде двойного эспрессо — не с их хроническим недосыпом полагаться на что-то менее крепкое — но сейчас хочется подсластить этот наверняка горький разговор. Он по-прежнему старается не прислушиваться — а они там определённо не шепчутся, и при желании он мог бы слышать всё. Но хватает наблюдения. Мэри-Джейн выглядит очень виновато. И несколько раз пытается взять его за руку, но Питер вежливо, будто случайно, каждый раз отводит ладонь. Со своего места Майлзу не видно выражение его лица, но почему-то кажется, что ему снова больно. Все инстинкты в голос требуют вмешаться, защитить его, но — нужно доверять. Питер обычно знает, что делает. Конечно, когда не делает какую-нибудь огромную глупость. — Уводят девушку или парня? — Что? — до него не сразу доходит смысл вопроса, и официантка тихо хихикает. — Ты глаз с того столика не сводишь, а кофе только два, так что кому-то его явно не достанется. Вот мне и интересно, кого из них там у тебя уводят. — Ну, вообще-то, это я увёл у неё парня, так что, — Майлз беспечно улыбается. К чёрту, он не собирается это скрывать. — Просто пытаюсь быть вежливым, вероятно. — Тогда попробуй не пялиться так в ту сторону, дай девушке немного личного пространства. — Обойдётся, — он передёргивает плечами. Мэри-Джейн как раз кивает и поднимается из-за их столика. — Спасибо за кофе, — он аккуратно расплачивается, забирает оба стаканчика и возвращается к Питеру, легко разминувшись с ней в узком проходе. — Всё в порядке? — Да, наверное, — Питер слабо улыбается, забирая у него свой стаканчик. — Во всяком случае, мы во всём разобрались. — Она хотя бы извинилась? — Нет, конечно, это вообще не в её характере, извиняюсь у нас обычно я, и давно с этим смирился. Кстати, не знаешь, причём тут Фелиция? — Не имею понятия, — ровно врёт Майлз, — а что случилось? — Ну, похоже, одна моя бывшая девушка отчитала другую мою бывшую девушку за плохое обращение с бывшим парнем. Многовато слов «бывший» на одно предложение, да? — Это ничего, — Майлз аккуратно накрывает его пальцы своими, и от его прикосновения Питер не уклоняется. Дверной колокольчик звенит как-то по-особенному агрессивно, несчастная дверь грохает об стену, что-то падает. — Гони деньги, живо! — рычит грубый мужской голос. Майлз сидит к двери спиной, ему не видно, что происходит, но судя по тому, как мгновенно застывает Питер, это кто-то из беглецов с Рафта, которых он ещё не успел поймать. — Кто-то из них, да? Вооружён? — Пистолет. Не знаю. Не помню, не уверен, что кто-то из них помнит меня в лицо, но… — Не волнуйся, — Майлз крепко сжимает его пальцы и медленно, без резких движений, поднимается. — Я разберусь. Эй, придурок! Он разворачивается к творящемуся ограблению лицом, делает пару шагов, оценивая обстановку. Тип, размахивающий пистолетом, и впрямь в обтрепавшейся тюремной одёжке, крупнее и шире его в плечах, но это никогда не было проблемой. Лишь бы придурку не пришло в голову палить в помещении, посетителей здесь немного, но они есть, плюс официантка, и лишних жертв вот совсем не надо. В теории, ничего сложного, надо только подойти вплотную и дёрнуть его током, для окружающих списав рухнувшее тело на какой-нибудь хитрый боевой приём. Но реальность, как водится, вписывает свои коррективы в виде раздавшегося за спиной удара, больше всего похожего на хлопок обеими ладонями по столешнице. — В конце концов, какого чёрта? Ты даже не угроза, — Питер проскальзывает мимо него, сразу оттягивая внимание вооружённого придурка на себя, словно вообще не заботясь о том, что своими слишком быстрыми и ловкими для обычного человека движениями легко может спалиться. — Как насчёт сложить оружие и мирно сдаться, вернувшись туда, где тебе и место? — Стой на месте или пристрелю! — О, можешь попробовать, — Питер приглашающе разводит руки, и Майлз, как раз пытающийся просчитать последствия такой беспечности, легко может представить играющую на его губах хищную усмешку. Вооружённый придурок явно трусит и косит на дверь, вероятно, ожидая скорого прибытия полиции или Человека-паука, даже не подозревая, что оба последних как раз перед ним. Питер стремительным броском перемещается вперёд, перехватывая руку с пистолетом и отводя её вверх за мгновение до грохнувшего выстрела. А потом подножкой сбивает грабителя с ног и профессионально заламывает ему руки. — Леди, — подняв голову, Питер доброжелательно улыбается испуганной официантке. — За потолок прошу прощения, и, надеюсь, у вас есть скотч. И вызовите уже, наконец, полицию. Майлз уже спокойно подходит ближе — в конце концов, Питер расправился с проблемой так быстро, что его помощь даже не понадобилась — получает от неё упаковку широкого скотча и жаркий шёпот: «Как я тебя понимаю. И завидую» и обстоятельно сматывает конечности слабо трепыхающегося в стальной хватке Человека-паука грабителя. Паутиной было бы ещё надёжнее, но конспирация прежде всего. Питер вдруг притягивает его к себе и делает то, на что Майлз так и не решился — мягко, уверенно целует его на глазах у всех, прямо над тщательно спелёнатым телом преступника. И шепчет в губы: — А теперь — бежим. Они тормозят в какой-то подворотне, потому что сдерживать рвущийся наружу хохот уже нет сил. Это было слишком по-ребячески, слишком… Слишком горячо. Отсмеявшись, Майлз аккуратно прижимает его лопатками к стене и целует снова, с восторгом ощущая, как Питер больше не замирает испуганно под прикосновениями, не пытается вежливо отстраниться — как отзывается всем собой, кладёт ладони на спину, мягко притягивая ближе, доверчиво-расслаблено прикрывает глаза. — Знаешь, что? — Майлз аккуратно гладит его по плечам, стараясь не задевать больное. — По-моему, слишком много потрясений для одного дня. Предлагаю вернуться домой и заказать пиццу, это будет безопаснее. — Пустить в дом незнакомого курьера, который может вдруг оказаться вражеским агентом? — Питер тихо посмеивается. — Только под твою ответственность. Майлз коротко, решительно кивает. И целует его снова.