В твоих глазах небо

      Клубничный пирог удался на славу. Ещё несколько месяцев назад выпечка была для Скай чем-то недосягаемым. Живя под мостом, она поневоле научилась готовить. Знала не меньше десятка способов сварганить съедобное блюдо из картофельных очисток и плесневелого хлеба, но вот готовить нормальные блюда из свежих продуктов не умела. И даже свои скромные навыки Скай почти позабыла за три года в Кадетском корпусе. Ей пришлось всему учиться заново вместе с Леви, который вообще готовить не умел, зато чай заваривал просто божественно. Он не жалел денег на её кулинарные эксперименты, становясь их участником и главным дегустатором. Скай до сих пор со смехом вспоминала первое утро их семейной жизни, когда на плите сгорела яичница. Кажется, что это было целую жизнь назад, хотя на самом деле с тех пор не прошло и года. Но за это время многое изменилось.       Скай научилась готовить клубничный пирог, и сейчас принимала гостя в своём доме, наливала чай из своего чайника. У Скай есть дом, впервые за много лет у неё есть место, куда хочется возвращаться. Скай гордилась своим домом, своим пирогом, своим чайным сервизом, поэтому любила принимать гостей.       — Пирог просто объедение! Леви, я начинаю тебе завидовать.       Леви сердито глянул на командующего Эрвина поверх ободка чашки. Но Скай знала, что на самом деле ему приятно и отчасти он приглашает друга в гости, чтобы похвастаться. Она была не против.       — Ещё чаю?       Скай поднялась, чтобы наполнить опустевшую чашку гостя, но Леви перехватил у неё чайник, заметив болезненную гримасу на лице жены. У Скай с самого утра болела спина.       — Не утруждай себя.       Скай не любила, когда он публично проявлял заботу, «сдувание пылинок» уже порядком надоело, хотя Скай соврала бы, сказав, что это неприятно.       — Ты не даёшь мне исполнять обязанности хозяйки, — проворчала она.       Прежде у Скай не было дома, вообще не было ничего своего, так что теперь она отыгрывалась за всю свою жизнь, проведённую на улице и в армии. Скай обожала свой дом, за последнее время стала такой же чистюлей, как Леви, любила готовить, любила свою новую жизнь.       — А ты не даёшь мне исполнять обязанности мужа. Я обещал заботиться о тебе, помнишь? Сейчас ты нуждаешься в моей заботе.       Леви красноречиво скользнул взглядом по её фигуре, а Скай обиженно поджала губы. Она просто ненавидела, когда Леви акцентировал внимание на её положении.       — Признаться честно, тогда, девять месяцев назад, я думал, что вы меня обманываете, — сказал Эрвин Смит.       Скай вспыхнула и поспешила спрятать взгляд, а Леви усмехнулся.       — Почему же ты такого плохого мнения о нас?       Скай обняла руками свой огромный живот, чувствуя, как дитя шевелится внутри. Они действительно врали командующему, но ложь стала правдой. Если вспомнить их четырёхдневный медовый месяц, было бы странно, если бы он прошёл без последствий. Кажется, Скай и Леви тогда отрывались друг от друга только, чтобы поесть и поспать. И теперь Скай уже на полном серьёзе готовилась стать матерью. Она понимала, что не готова, как не была готова и к замужеству. Но ей, как и Леви, придётся научиться ответственности. Теперь Скай уже никогда не будет заботиться только о себе.       — Я очень рад за вас, — командующий искренне улыбнулся Леви и Скай, а потом добавил, — Скай, пирог и правда просто чудо.       — На здоровье, — отозвалась она, засмущавшись от похвалы.       Рецепт этого пирога прислала ей Лаура. Подруги часто обменивались письмами, им обеим полезно практиковаться. Лаура пока что писала с грубыми ошибками, и её почерк напоминал детские каракули, но она делала успехи. Скай же почти освоила программу средней школы под руководством пожилого учителя. Он даже не брал с неё денег за уроки.       Поначалу Скай думала, что ей будет скучно без службы, но, деятельная по натуре, она всегда находила себе занятия. Учёба отнимала много времени и сил, уход за домом тоже. Леви часто сутками пропадал в штабе, но Скай не чувствовала себя одинокой. Она переписывалась с Лаурой, ходила в штаб навещать друзей по Кадетскому корпусу, были у неё и новые друзья. Оказалось, что у многих разведчиков есть семьи, живут они достаточно скученно, в городах и деревнях неподалёку от штаба. Жёны солдат радостно приняли Скай в свой круг, и среди них она нашла настоящих подруг. Иногда она удивлялась, как женщины разных возрастов, с разными интересами, так тесно общаются. Но наверное дело в том, что они могли понять друг друга. Когда провожаешь самого дорогого на свете человека за стену, без поддержки не обойтись… В общем, Скай не скучала, а скоро у неё появится ребёнок, и жизнь наполнится новым смыслом.       Леви и Эрвин начали обсуждать дела Разведкорпуса. Кажется, где бы они ни находились, о чём бы ни говорили, рано или поздно обязательно придут к этой теме. Скай с интересом прислушивалась к разговору, всё-таки она скучала по Разведкорпусу, хотя и понимала, что служба в армии не для неё.       Несколько чашек чая спустя Эрвин засобирался обратно в штаб, у него всегда полно работы, даже в выходные. Подготовка к экспедиции за стену отнимает много времени и сил. Скай вышла проводить гостя. Она всё думала, рассказать ему правду или нет. Ей было стыдно за тот обман, но Скай никак не могла решиться.       — Командующий! — позвала она, когда он уже собирался сесть в седло.       Эрвин обернулся, и она поняла, что теперь обратного пути уже нет. Нервно теребя пальцами манжету, Скай проговорила:       — Мы и правда тогда вас обманули, простите.       — Я знаю, не переживай.       Скай тут же подняла на него взгляд.       — Так вы нам не поверили?       — Ты не умеешь врать, — лёгкая улыбка тронула его губы. — А твоего мужа я слишком хорошо знаю, чтобы он мог меня обмануть.       — Тогда почему вы меня отпустили? — спросила Скай.       — Знаешь, некоторое время назад всё обсуждали, что, мол, лучшие солдаты получаются из сирот. Люди, у которых нет ничего, кроме службы, готовы пожертвовать собой. Так-то оно так, но в долгосрочной перспективе человечеству нужны совсем другие солдаты. Те, кто сражается не ради собственной славы или амбиций, а ради будущего своих детей, а значит и будущего человечества в целом. К тому же, каждый человек должен отдыхать. Я имею в виду не только физически. Из увольнительных солдаты возвращаются полными сил и решимости не потому, что несколько дней не работали. Дом — это место, где ты восстанавливаешь силы, и он должен быть у каждого. Дом, семья, тепло и любовь. Людям это нужно, и Леви заслуживает этого как ни кто другой. Помнишь, я тогда попросил тебя, чтобы ты сделала его счастливым? Леви сильнейший воин человечества, он нужен Разведкорпусу, а ему нужна ты.       Командующий рассуждал с позиции рациональности, но Скай знала, что есть и другие причины. Эрвин Смит действительно привязан к Леви и хочет, чтобы его друг получил, наконец, счастье, которого всю жизнь был лишён.       — Спасибо вам, командующий, — сказала Скай.       Интересно, у него самого есть хоть что-то, кроме службы? Эрвин Смит кивнул ей, и когда он уже выезжал со двора, Скай крикнула ему вслед:       — Если родится мальчик, назову в вашу честь!       Когда она вернулась в дом, Леви уже начал мыть посуду. Скай встала к раковине с полотенцем, и несколько минут они молчали, слышен был только звон столовых приборов и скрип полотенца по фарфору. Скай любила такие тихие моменты, когда они с Леви делали что-нибудь вместе, например, занимались уборкой. Когда чистая и насухо вытертая посуда была убрана в шкаф, Скай хотела было выйти на рынок за продуктами, но у неё снова разболелась спина. Леви заметил, как изменилось выражение её лица, он всегда замечал, даже если Скай старалась скрывать свой дискомфорт.       — Что такое?       — Пойду прилягу, неважно себя чувствую, — ответила Скай.       Леви проводил её наверх, в спальню. В последнее время Скай действительно чувствовала себя неважно, её беспокоила боль в спине, тянущее ощущение в животе, налившаяся грудь тоже болела. И хоть Скай боялась родов почти до паники, она уже хотела, чтобы всё это закончилось.       Скай села на кровать, и Леви опустился на колени перед ней, чтобы помочь разуться.       — Я сама, — она попыталась вяло протестовать, но без толку.       На самом деле Скай была ему благодарна. Это, наверное, выглядело странно, но последние месяцы она часто носила его сапоги. Ноги порой так опухали, что в собственные туфли Скай просто не влезала. А самостоятельно снять армейские сапоги, когда у тебя живот размером со здоровенную тыкву — не самая лёгкая задача.       Скай легла, и Леви устроился рядом, обнял её, осторожно погладил округлившийся живот. Скай накрыла его руку своей и немного сместила вниз, чтобы Леви мог почувствовать слабые толчки изнутри. Она чувствовала, что Леви улыбается. Потом ребёнок успокоился, и Скай перевернулась на бок, при этом её губы болезненно скривились.       — Болит? — спросил Леви сочувственным тоном. — Вот здесь?       Он положил ладонь ей между лопаток, и Скай закивала. Она поморщилась, когда Леви слегка надавил, разминая напряжённые мышцы, через несколько минут ей стало легче.       — Спасибо.       Скай повернулась к нему лицом, заёрзала, поудобнее устраиваясь в объятиях мужа, трудно было найти удобное положение.       — Я устала, — вздохнула она, имея ввиду, конечно, не сегодняшний день.       — Ничего, скоро самое сложное будет уже позади.       — Кира говорит, самое сложное только начнётся.       Кира — новая подруга Скай, жена одного из ветеранов Разведкорпуса. Мать пятерых детей стала для юной и неопытной Скай кладезем полезных советов.       — Я боюсь, — призналась Скай. — Вдруг я не смогу стать хорошей матерью? Я не готова.       Скай всего восемнадцать лет, разве может она позаботиться о ребёнке? Конечно, у многих в этом возрасте есть дети, но Скай о том, что такое нормальная семья, узнала совсем недавно. Они с Леви выстраивали свои отношения, свою семью, словно двигаясь наощупь в темноте. Они оба понятия не имели, как это должно быть. Что смогут они дать ребёнку?       — Мне тоже страшно, — тихий шёпот у уха.       Наверное, Леви очень давно не говорил таких слов. Он никому не признался бы в своём страхе, кроме Скай. Поэтому она нужна ему.       Скай боялась за Леви. Что он будет делать, если Скай умрёт при родах? Это ведь не редкость, даже здесь, на поверхности. Скай содрогнулась, вспоминая, как одна девушка под мостом родила ребёнка. Скай была младше неё на несколько лет, и они не общались. Но Скай слышала, что та девушка ушла из-под моста и вроде как жила с каким-то мужчиной. А через несколько месяцев, поздним вечером она пришла обратно, то есть практически приползла. Она вернулась домой, потому что больше идти было некуда. Старшие девочки всю ночь суетились вокруг неё, Скай не подпускали, сказали, она ещё слишком маленькая. Но ведь Скай слышала, всю ночь слышала крики. А под утро та девушка умерла. Её ребёнок не прожил и дня. Скай боялась, что с нею будет то же самое, боялась за своего ребёнка и за Леви. Она не хотела оставлять Леви один на один со всеми трудностями.       Пытаясь отогнать панические мысли, Скай сказала:       — Я придумала имя для мальчика.

***

      Она родила девочку. Леви не было рядом в этот момент, он ушёл с отрядом за стену, и Скай с одной стороны жалела, что лишена его поддержки, а с другой, радовалась, что Леви не с ней. Что он не видит её такой. Она прошла через это сама, при помощи Киры и доктора. А Леви увидел свою дочь только через неделю, он был очень занят, ведь когда Скай, захлёбываясь криком, выталкивала из себя ребёнка, далеко, в Тросте, решалась судьба человечества. Скай узнала об этом только на следующий день, из газет. Что-то происходило, мир, словно застывший на сотню лет, стремительно менялся. Он уже не будет прежним, не после того, как человек превратился в титана. Но признаться, Скай в то время больше интересовал младенец у её груди, чем судьбы человечества.       Никакого материнского инстинкта не существует - это Скай уяснила в первый же день. Она стала матерью, но понятия не имела, что делать с ребёнком, как правильно держать дочь, как понять, из-за чего она плачет… Скай предстоит многому научиться, и это будет нелегко. Но всё же она любила свою дочь. Скай поняла это не сразу, не в первую секунду. Когда синеватого и перепачканного какой-то гадостью младенца положили ей на живот, единственным, что Скай испытывала, было облегчение. Этот кошмар, наконец, закончился.       Любовь к дочери пробудилась в ней позже. Ночью Кира осталась у Скай, постелила себе в гостиной и сказала звать её «если что». Проснувшись от плача ребёнка, Скай думала, наступил ли момент «если что»? За весь день она ни разу не оставалась с дочерью наедине, и теперь Скай ощутила страх. Этот страх был в ней на протяжение всей беременности, и сейчас Скай просто трясло. Она боялась сделать что-то не так. Она поднялась с кровати, прошла несколько шагов до колыбели. Дочь уже не хныкала, а тихонько кряхтела. Запелёнатая, она была похожа на упитанную гусеницу. Скай сначала хихикнула, а потом мысленно отругала себя за такое сравнение.       Она осторожно взяла дочь на руки, пытаясь вспомнить, как Кира её держала. У Киры это получалось как-то непринуждённо, легко. Должно быть, всё дело в опыте, родив пять детей, уж как-нибудь научишься с ними обращаться. Но у Скай был только один ребёнок, который ещё и суток не прожил на этом свете. Она вернулась в кровать, села, опираясь спиной об изголовье. Ребёнка Скай пока не уронила, это уже успех. Но вот что делать дальше, она не знала. Из-за чего маленькие дети просыпаются по ночам? Сама Скай обычно просыпалась от кошмаров, но вряд ли её дочери приснился страшный сон. Должно быть, она голодна. Скай спустила с плеча ночную рубашку. Она уже делала это сегодня, но под присмотром Киры, а теперь должна справиться сама.       — У нас получится, — сказала Скай дочери.       Та, словно почувствовав нерешительность матери, затихла на её руках, а потом схватила губами сосок. Да, девочка действительно была голодна. Скай сидела неподвижно, пока дочь не насытилась. Скай не стала относить её обратно в колыбель, а положила рядом с собой на кровати, отгородила от края подушкой. Новорождённые дети не умеют переворачиваться и ползать, но мало ли что.       Потом Скай долго лежала, глядя на свою дочь. До сегодняшнего дня она ни разу не видела младенцев так близко, а маленькие дети не вызывали у Скай желания немедленно их потискать. Но сейчас она чувствовала, как внутри волной поднимется нежность. Её дочь пришла в этот мир такой беспомощной и слабой, ей нужна забота. Скай осознала вдруг, что любит её. Это не похоже на её любовь к Леви или к друзьям. Это что-то другое, что-то глубокое и первобытное, заполняющее всю душу.       — Это ты чувствовала, мама? — прошептала Скай.       Это то, что связывает людей, где бы они ни жили. Даже под землёй, где нет солнца и неба, матери любят своих детей.

***

      Скай надеялась, что Леви скоро приедет, в первый день каждую минуту подбегала к окну, услышав стук копыт на улице. Но читая новые и новые заголовки газет, Скай понимала, что на Леви сейчас слишком много всего свалилось.       Во время беременности они так и не придумали имя для девочки. И поскольку Леви может вернуться очень нескоро, Скай должна сама принять это важное решение. Сначала она хотела назвать дочь в честь своей матери, но ведь мама Леви заслуживает не меньшего уважения. Скай перебирала в уме все известные ей имена, но ни одно не казалось подходящим. Решать пришлось в последнюю секунду. Когда Скай спросили, какое имя написать в свидетельстве о рождении, она глубоко вздохнула и выдала первое, что пришло на ум:       — Аннабель.       Это был важный момент, Скай так считала. Ведь пока у тебя нет собственного имени, ты вроде и не существуешь вовсе. Теперь у её дочери есть имя. Если бы Леви был сейчас рядом, то Скай была бы совершенно счастлива.       Когда он, наконец, вернулся домой, было позднее утро, даже скорее день. Аннабель ночью плакала, но на рассвете крепко заснула, Скай заснула тоже. Для них обеих утро началось около полудня. Скай позавтракала, и теперь, полулёжа на постели, кормила Аннабель. Наверное, всё-таки это самое странное, что ей приходилось делать в жизни, кормить грудью ребёнка. Но в другой стороны Скай девять месяцев носила Аннабель внутри своего тела, так что теперь кормить её своим молоком не должно быть странно.       Скай держала одной рукой дочь, а другой книгу. Всё-таки нельзя забывать об учёбе. Она зубрила имена всех королей, которые правили человечеством с момента возведения стен, когда внизу хлопнула входная дверь. Скай сначала подумала, что это Кира. Подруга заходила к ней каждый день, помогала по дому и давала ценные советы, как пеленать Аннабель, купать её, укладывать спать. Обычно Кира брала с собой младших детей, и Скай из любой комнаты дома слышала их звонкие голоса, но сейчас было тихо. А потом на лестнице раздались шаги, и Скай узнала эту быструю лёгкую походку. Сердце сделало кульбит в груди.       Как это обычно бывало с Леви, всё происходило очень быстро. Он взбежал по лестнице, распахнул дверь спальни, в его сумке что-то грохнуло, когда Леви бросил её на пол. Скай не успела опомниться, не успела ничего сказать, прошло всего мгновение, и вот Леви уже рядом с ней, и его губы прижимаются к её губам. Он вернулся к ней, вернулся живым и невредимым. Скай выронила книгу, прижала Леви к себе свободной рукой. Его одежда и волосы были в пыли, от него пахло дорогой и лошадиным потом. Леви спешил к ней, как только мог. К ней и к Аннабель.       Скай попыталась скрыть улыбку, наблюдая за тем, как расширились глаза Леви, удивлённо приоткрылись губы, когда он взглянул на своего ребёнка. Скай слышала, как он судорожно вздохнул.       — Девочка? — спросил Леви еле слышно.       Скай кивнула. Сложно было представить, что чувствует сейчас Леви. Пока Скай с ума сходила от беспокойства за него, Леви волновался о ней и о ребёнке. Он даже не знал, что его дочь появилась на свет, письмо, отправленное Скай, не успело дойти. На секунду Скай захотелось, чтобы всё человечество провалилось к чертям вместе со стенами, титанами, Разведкорпусом… Но только лишь на секунду. Скай слишком долго прожила на поверхности, чтобы заботиться только о себе.       — Я назвала её Аннабель, — сказала Скай и тут же добавила. — Если тебе не нравится, можем сменить имя. Вряд ли она успела к нему привыкнуть.       — Нет, Аннабель мне нравится.       Леви смотрел на ребёнка, будто ничего более удивительного в жизни не видел, а Аннабель, выпустив материнскую грудь, смотрела на него.       — У неё твои глаза, как весеннее небо.       Столько нежности было в его голосе! Скай знала, что Леви порой не самый приятный в общении человек, он может быть резким и даже жестоким, ей не посчастливилось узнать это на собственной шкуре. Но в такие моменты, как сейчас, Леви совсем другой. Такого Леви не знают в разведкорпусе, он принадлежит лишь Скай и принадлежал ей всегда, с самого детства.       — Но мне кажется, что она будет похожа на тебя, когда подрастёт, — ответила Скай. — Хотя сейчас сложно сказать…       Кира говорила, что Аннабель — точная копия папочки. Скай, сколько не всматривалась в пухлое личико младенца, не могла понять, с чего Кира это взяла. Хотя линия подбородка у дочери действительно скорее от Леви, чем от Скай. И волосы у неё тёмные, на этом пока сходство заканчивалось.       — Можно… Можно мне её подержать?       Скай не могла вспомнить, когда в последний раз видела Леви таким нерешительным. Она хихикнула, и Леви даже не бросил на неё гневный взгляд, отчего Скай хихикнула снова, но постаралась взять себя в руки. Для Леви это важный момент, и он действительно волнуется. Сама она тоже отнюдь не испытывала уверенности, когда впервые взяла дочь на руки.       — Конечно.       Скай подвинулась, чтобы Леви мог сесть на край кровати. Обычно он не позволял себе даже заходить в спальню в запылённой одежде, но сегодня, видимо, решил сделать исключение. Правда потом, когда опомнится, наверняка бросится менять постельное бельё и убираться. Но это будет потом.       — Придерживай ладонью головку.       Скай осторожно передала ему ребёнка. Леви держал Аннабель бережно, словно сокровище, и явно боялся уронить. Его руки привычны к оружию, вряд ли он вообще когда-нибудь держал младенца.       — Вот так? — уточнил Леви.       Он неуклюже растопырил локти и был напряжён, как струна. Но на его руках Аннабель было уютно. Скай сама не знала, как это поняла, но всё же была уверена, что сейчас её дочь чувствует себя в безопасности.       — Она прекрасна, — прошептал Леви.       Скай улыбнулась и положила голову ему на плечо. Ей было так тепло, так спокойно в этот момент. Пусть за пределами этой комнаты весь мир горит синим пламенем, Скай было хорошо. Но это не могло продолжаться долго. Жизнь несправедлива, Скай уже давно к этому привыкла. Всё-таки в каком-то смысле Арчи был прав.       — Я приехал ненадолго, — сказал Леви, не отводя взгляда от Аннабель. — Даже на ночь не останусь.       — Всё настолько плохо? Или наоборот?       У человечества появилась надежда. Скай пока боялась верить…       — Трудно сказать.       Леви не стал ни обнадёживать её, ни пугать. Наверное, это лучший выход.       — Но я взял на себя обязательства, и я должен сейчас находиться в другом месте, — продолжил он. — Так что соберу кое-какие вещи, поем и снова покину вас. Прости.       Скай было горько, в груди словно что-то кололось, но она не должна подавать виду. Она постаралась, чтобы улыбка вышла не слишком грустной.       — Я понимаю. Сколько мы не увидимся?       Леви помолчал немного, и Скай поняла, что ответ ей не понравится.       — Месяц как минимум, — признался он наконец.       — Месяц?!       Кира говорила, что в первый год жизни дети меняются очень быстро. Когда Леви вернётся, Аннабель его не узнает… если он вообще вернётся.       — Что за задание такое? — возмутилась Скай — Эрвин должен понимать, что...       — Поверь, у Эрвина сейчас полно проблем, — перебил её Леви. — Но он попросил передать тебе извинения, поздравления и наилучшие пожелания. Там в сумке подарок от него.       При слове «подарок» у Скай загорелись глаза. Всё-таки девочка из Подземного города ещё жила в ней, этой девочке так редко дарили подарки. Скай перекатилась к краю постели, оставив растерянного Леви с Аннабель, и встала. В объёмной сумке на самом верху лежала коробка конфет и сетка спелых груш. Скай улыбнулась. Сладости и фрукты были её небольшой слабостью с тех самых пор, как она выбралась на поверхность.       — А это что?       В сумке было что-то ещё. Что-то большое, тяжёлое, завёрнутое в плотную ткань.       — Это подарок от меня, — ответил Леви.       Его голос был мрачным, как и выражение лица. Недоумевая, Скай развернула подарок… и отпрянула.       — Ты знаешь, что гражданским лицам запрещено владеть УПМ? За это в тюрьму сажают.       — Именно поэтому ты должна надёжно его спрятать. По документам оно списано, как пришедшее в негодность.       Сталь в его голосе и взгляде… Скай словно вернулась на год назад, когда Леви был её командиром. Она нервно сглотнула.       — Значит, всё настолько плохо.       — Надеюсь, что нет, — сказал Леви. — Но я хочу, чтобы в случае опасности ты могла защитить себя и Аннабель.       От чего ей придётся защищаться? Или от кого? Скай не была уверена, что хочет знать ответ на этот вопрос. Вся радость от приезда мужа исчезла, словно туман над рекой поутру. Жизнь ужасно несправедлива. Будь она иной, Леви остался бы со Скай и Аннабель. Не было бы тысяч погибших в Тросте, вообще не было бы титанов и стен. В справедливом мире человечество было бы свободно. А ещё в справедливом мире Скай росла бы под небом. Но она родилась в Подземном городе, голодала и боролась за жизнь, а здесь, на поверхности, людей пожирают титаны, и дочь Скай только появилась на свет, но уже находится в опасности. Скай должна её защитить.       Она вернулась к кровати, опустилась на пол и положила голову на колени Леви. Он не должен увидеть слёзы на её глазах.       — Я могу чем-то помочь? — спросила она, когда была уверена, что голос не дрогнет. Скай не хотела, чтобы Леви снова видел её плачущей. Двух раз хватило.       — Заботься о себе и об Аннабель.       — А ты будешь заботиться о себе?       Скай всё-таки подняла голову, чтобы встретиться со взглядом серых, как штормовое небо, глаз Леви. Сейчас он смотрел на неё с нежностью и пронзительной грустью. Скай вдруг с болью в сердце осознала яснее, чем прежде, что в любой момент может его потерять. Она не создана для сражений, хоть ей и приходилось бороться с несправедливым миром. Леви знал это и избавил Скай от необходимости сражаться. Он хотел дать ей спокойную жизнь, но как это возможно, если человек, которого она любит всем сердцем, постоянно рискует жизнью?       — Я постараюсь, — ответил Леви, но ведь Скай знала, что своей жизни он не пощадит ради человечества. В критический момент он будет думать не о том, чтобы вернуться к семье, а о том, как сделать мир чуть более безопасным и справедливым для Скай и Аннабель. Видимо, все мысли Скай были написаны у неё на лице.       — Поверь, я очень хочу быть здесь, с вами, — Леви невесомо провёл кончиками пальцев по её щеке. Скай поймала его руку и прижалась к ней губами, чувствуя твёрдую от мозолей кожу. Это руки солдата. — Я хочу увидеть, как Аннабель растёт.       Скай показалось, что его глаза блестят непролитыми слезами, но наверное, это лишь игра света. Леви смотрел на Аннабель с грустной улыбкой.       — Но ещё больше я хочу, чтобы она была в безопасности. Ты понимаешь?       Скай кивнула, она всё понимала, но всё же ей было больно.       Оставив Аннабель с отцом, Скай быстро собрала его вещи, сложила рубашки очень аккуратно, как он любил. Заварила чай, наполнила флягу и завернула её в запасной плащ, чтобы чай не остыл, и Леви мог насладиться им в дороге. Провожая его, Скай ощущала тревогу даже большую, чем две недели назад, когда Леви отправлялся за стену. Скай понятия не имела, когда увидит его в следующий раз. Нехорошее предчувствие шевелилось груди, как червь в яблоке. Леви не зря принёс ей УПМ, оно понадобится.       — Когда окончательно поправишься, удели время тренировкам, вспомни хотя бы основы, — такой совет дал ей муж, уезжая, а Скай стояла на крыльце, смотрела ему вслед и думала, что это вполне могут быть последние слова, которые он ей сказал.