Причина быть вместе

Все в «Киннетике» ходят на цыпочках и говорят шепотом – у Брайана Кинни с утра ужасное настроение. Синтия шикает на посетителей и сотрудников, а те, в свою очередь, пытаются понять, в чем же дело: всё шло прекрасно, клиенты довольны, все проекты сданы в срок, а прибыли растут каждый день. Владелец рад и счастлив, премии выдаются, везде тишь, гладь и почти божья благодать, и вдруг – все рушится к чертям. И никто не понимает причин такой резкой перемены – Брайан наорал на творческую группу, отвечающую за новый проект рекламы для «Браун Атлетикс», рявкнул на Синтию за якобы пропавший документ, который потом обнаружил у себя на столе, даже Теда Шмидта со стопкой накладных попытался выставить из своего кабинета, но занудство бухгалтера, как ни странно, оказало на начальника хоть какое-то умиротворяющее действие, вернее, усыпило его гнев на время. Однако стоит Теду покинуть мистера Кинни, как из–за двери снова раздается грозный окрик, и Синтия понимает, что пора прибегнуть к крайним мерам. Один звонок Джастину Тейлору – иначе ситуация станет совсем угрожающей. - Джастин, тут у нас ЧП… ты не знаешь, что с Брайаном происходит? Вы что, поссорились? – Синтия тараторит, едва только Тейлор поднимает трубку. – Он тут устраивает всем такие вырванные годы, что нам страшно. Может, успокоишь его? - Я бы тебя сейчас послал, если бы не сознавал, что это очень невоспитанно, - голос Джастина такой хмурый и расстроенный, что Синтия недоуменно смотрит на трубку, словно ожидает, что сейчас из неё выскочит что-то зубастое и страшненькое и хмуро завоет что-то тягуче-печальное. - Да что случилось-то? – осторожно спрашивает секретарша Брайана, с опаской косясь на дверь кабинета начальника, за которой сейчас царит очень подозрительная тишина. – Ты же вечером вчера заходил, и вы вместе куда-то поехали… в «Вавилон», вроде… и все было в порядке! Что он опять учудил? - Ничего, - почти мгновенно отзывается Джастин, но секундная заминка в его голосе показывает Синтии, что Солнышко и любимый бойфренд её босса бессовестно врёт. – Меня вообще не колышет эта скотина, пусть делает, что хочет. И гудки в трубке. - Поссорились, - с облегчением выдыхает Синтия. – А я уж думала, что-то серьезное. Она знает, что какая бы ругань не стояла между этими двумя, все равно через сутки – максимум двое, они уже снова будут вместе и даже о причине ссоры не вспомнят. И сейчас будет то же самое, хотя, судя по отвратному поведению Брайана Кинни, ссора очень даже нехилая. Интересно, из-за чего же они поцапались? И Синтия с извечным женским любопытством до конца рабочего дня гадает, у кого бы можно выспросить причину ссоры Брайана с Джастином. Нет, она не сплетница, конечно, но ведь… ужасно интересно же! Однако сейчас Синтия, как и все, работающие в «Киннетике» страстно мечтает о том, чтобы Брайан пришел в себя и перестал на всех орать. Потому что нет никого в мире, или, по крайней мере, в Питтсбурге, страшнее злого Брайана Кинни! Чёрт, да хоть бы помирились уже! *** В пять вечера дверь лофта мягко откатывается в сторону и угрюмый владелец «Киннетика» заходит в свое жилище. Один беглый взгляд – и выражение лица становится еще угрюмее, а у рта залегают две жесткие складки. Пусто. И где этот мелкий гадёныш шляется? Да после вчерашнего он вообще должен сидеть тише воды, ниже травы… хотя, самое паршивое, что он сам и о себе это сказать может. Брайан с размаху забрасывает дорогущий пиджак и рубашку от Армани куда-то в угол и, на ходу расстегивая брюки идет в душ. И где-то, в самой глубине матерящейся в сторону сучьего Солнышка души он все-таки надеется, что, когда он выйдет из ванной, Джастин Тейлор окажется дома. Потому что ситуация, мягко говоря, такая галимая, что даже думать об этом не хочется. Чтобы он, Брайан Кинни, так лажанулся… должно быть, он и вправду, прогневил кого-то там, на чертовом небе, что над ним так посмеялись и опозорили. Блять, если еще и Тейлор куда-то смылся, страхопиздище блондинистое, то он вообще раздерёт его на кусочки, когда поймает. Или, по крайней мере, язык отрежет, чтобы не устраивал подобный вчерашнему пиздёж и провокацию. Хотя, если уж быть честным до конца, Тейлор непосредственно к вчерашней хуёвой ситуации отношения не имеет. Потому что облажался именно он, Брайан Кинни. Но об этом, как уже говорилось, думать не хочется вообще. Надо дождаться Джастина… чтоб он, блять, сыпью покрылся! И Брайан, выйдя из душа и натянув на влажное тело джинсы, садится за стол, курит и непроизвольно гипнотизирует несчастную входную дверь свирепым взглядом. Потому что он должен знать, где носит мелкого уёбка. Потому что если пиздёныш обиделся всерьез, то надо идти, искать и возвращать его обратно. И это даже не обсуждается. Блять, ну какое же скотство, а? И когда Тейлор успел превратить его в кусок ёбанного дрожащего пудинга? Самого блевать тянет. А если еще вспоминать, что вчера случилось в этом сучьем «Вавилоне» - вообще сдохнуть хочется. И забрать с собой на тот свет как можно больше придурков, чтоб никто не смел ни слова сказать о том, что Брайан Кинни больше не лучший трахальщик Питтсбурга. Ну вот, все-таки признался самому себе. И от этого становится вообще паршиво. Кому он теперь нужен? Мало того, что обдолбался вчера какой-то наркотической дрянью, так еще и наехал на Солнышко, который просто пытался увести его в таком состоянии домой. И, конечно же, Брайан Кинни, блять, тут же встал в позу и наговорил Солнышку такого дерьма, что теперь мерзко и противно, как будто жабу проглотил. Обозвал, наорал, стал варить воду на тему, кто в доме хозяин, ляпнул, что Тейлор вообще никто и зовут его никак, велел ему валить из его лофта и жизни на хер, а в итоге просто из ёбанного чувства противоречия – пошел в комнату отдыха и снял себе какого-то кретина для траха. Все в лучших традициях пятилетней давности. Если бы не одна веселая такая хрень. У него не встал. Обхохочешься. Брайан отбрасывает от себя пачку сигарет, в которой две штуки осталось. А потом устраивается у стола, укладывает голову на скрещенные руки и чувствует такую усталую и равнодушную вялость, что даже по сторонам смотреть трудно. А точнее - просто неохота. Полная апатия. Хотя, плюс апатии в том, что тебе все по хуй, даже сама апатия. Теперь Джастин точно от него уйдет. И будет, в общем, прав. На хера ему импотент да еще и с таким мерзким характером? Брайан так упоённо занимается самоедством, что почти пропускает момент, когда в лофт заходит Джастин и, не здороваясь, идет к своему компьютеру, даже не глядя на бойфренда. А Брайан Кинни в эту секунду превращается в сидящего в засаде гепарда. Всё, любая мелочь имеет значение: как повернулся, куда посмотрел, не разговаривает вообще или же есть надежда на примирение? А еще – относится к нему так же, как и пять лет назад или уже нет? А, на хуй эвфемизмы, если по правде, ему просто необходимо знать – он его еще любит или вчерашняя выходка была последней каплей, которая заставит Тейлора сейчас собрать свои вещи и уйти из его лофта и жизни навсегда, не оглядываясь и ни о чем не сожалея, как учил его когда-то сам Брайан. Лично сам Брайан после подобного скандала и истерики, какую устроил он Джастину, просто послал бы на хуй и ушел, не вспоминая больше такого уёбищного любовника, каким он был вчера. И в прямом, и в переносном смысле. Джастин, ни на что не обращая внимания садится за компьютер, открывая свою программу для рисования, а Брайана на мгновение охватывает совершенно идиотская радость. Значит, не уходит. Солнышко не оборачивается, а его спина выражает полное презрение к вчерашнему скандалисту, наркоману и долбоёбу. У которого не стоит. По крайней мере, Брайан уверен, что именно это Тейлор сейчас и думает. И это – полный и колоссальный пиздец. Джастин тоже делает вид, что занят рисованием. На самом деле, он до боли в глазах вглядывается в отражение на мониторе и в хаосе линий взгляд вдруг выхватывает выражение лица Брайана. Тейлор ощущает, как в нем борются две совершенно противоположные эмоции. С одной стороны – он вообще не собирался прощать Брайана за вчерашнее, а молча собрать вещи и уйти… хотя бы на несколько дней. Но с другой, стоило немного остыть и осознать, насколько Брайан был вчера неадекватен и насколько ему сейчас хуёво, и мысли об уходе как-то поутихли, оставив место вялой обиде. А если еще и вспомнить, что у Брайана не встал, наверное, впервые в жизни, так даже как-то легче на душе становится. С одной стороны. А с другой – а вдруг у него какие-то необратимые изменения, и со здоровьем плохо? Вдруг опять вернулся рак? Тейлор чувствует, как ему становится страшно, и, мгновенно забыв о своей обиде, он разворачивается на сто восемьдесят градусов в сторону сидящего за его спиной мистера Кинни. И ему просто выносит мозг потерянный и какой-то безжизненный взгляд Брайана, который, конечно, тут же отворачивается, иронично кривя губы. Но всей этой хуйней Джастина не обмануть – он знает мистера Кинни как облупленного. И прекрасно видит, как тот сейчас переживает. Но ведь первым в своем мудацком поведении ни за что не признается, это без вариантов. Значит, опять придется Джастину… - Я… не совсем был в норме и не соображал, что говорю… - внезапно произносит Брайан, глядя куда-то в сторону. - Ты же знаешь, что я так не думаю. Тейлор чувствует почти физическую тяжесть, когда Брайан размыкает губы, чтобы сказать все это, он видит, как его строптивому любовнику трудно. И вдруг понимает, как чудовищно тяжело чувствует себя Кинни, если просит прощения, пусть и не совсем обычными словами. Но он действительно извиняется, в этом нет никаких сомнений. А еще – он очень растерян и несчастен, и Тейлор понимает почему. Они достаточно долго вместе, чтобы Джастин понимал, как много для Брайана значит его либидо и репутация. - Ты - полный, блять, кретин, - говорит Джастин, понимая, что он уже совсем не сердится: Брайан достаточно себя наказал хреновым настроением и головной болью в течение всего дня. – Я больше никогда никуда с тобой не пойду. Не уверен, что нам вообще стоит быть вместе, - тихо добавляет он, и видит, как во взгляде Брайана появляется какое-то злое выражение отчаяния, которое, конечно же, этот мудак тут же пытается скрыть. – Не совсем в норме? Да ты, блять, вообще был в неадеквате, как последний муфлон, накурившийся ягеля! Джастин понимает, что рискует: сейчас Брайан разозлится и вышвырнет его из дома. Или, по крайней мере, обматерит так, что уши в трубочку свернутся, а после прижмет к стене… Джастин сглатывает и чувствует, как у него встает. И сразу же вспоминается вчерашняя неудача Брайана в «Вавилоне». А вдруг он действительно заболел? И Джастин сейчас страстно хочет только одного – чтобы Брайан был в нем. Не только потому, что его, как всегда, хочется до охуения. А еще просто – чтобы успокоиться. Им обоим. Но мистер Кинни молчит. Молчит и отворачивается. А еще – он немного сутулится и это выглядит… возмутительно! Блять, какого хера! Брайан Кинни не должен выглядеть, как грёбанный ботаник на свидании! И тут Брайан в один стремительный шаг оказывается рядом и прижимает Джастина к стене. Он дышит ему в губы, и Тейлор замирает, не в силах оторвать взгляд от каре-зеленых радужек Брайана, в которых полыхают злость и страсть. Ботаник? Хуй вам, а не ботаник! Брайан не может быть слабым по определению, а если может, то никто об этом не узнает! Знает только Джастин. И в душе пополам с возбуждением – теплое ощущение счастливого кайфа… хотя обида на вчерашнее все еще подтачивает настроение. - Ты, видимо, решил, что я сейчас упаду у твоих ног и скончаюсь от слабости и чувства вины? – шипит Брайан, обдавая его теплым дыханием, и влажный язык скользит в глубину рта, требовательно раздвигая губы Джастина, нетерпеливо приоткрывшиеся навстречу. Несколько минут жадного поцелуя-укуса – и они хватают воздух, рвано дыша. – Прости, Солнышко, но вынужден тебя, блять, разочаровать. И Брайан сильно прижимает бойфренда к стене, упираясь вставшим членом в ширинку Джастина и ощущая такую же твердость в ответ. - Я смотрю, у тебя все в порядке? – ухмыляется Джастин, поспешно расстегивая джинсы на мистере Кинни. – Вчерашнюю неудачу можно списать на наркоманию и нервный срыв? - А не укоротить ли тебе язык, Солнышко? – Джастин видит, как Брайан бледнеет от злости, но надо вскрыть этот нарыв сразу же, не замалчивая и не ожидая того, что вчерашний мерзкий вечер в «Вавилоне» может как-нибудь сказаться на их отношениях в дальнейшем. – Вчерашняя неудача существует только в твоем бездарном воображении. - Ну да, конечно, - ехидничает Джастин, сознавая, что ходит по лезвию ножа, и Кинни его сейчас может просто придушить за пиздёж. – Лично для меня это было удачей, что ты не смог трахнуть какого-то педика. Я предпочитаю, чтобы твой член был только в моей заднице. - Грубо, но справедливо, - морщится Брайан и, не выдерживая, улыбается. – Ревнуешь, Солнышко? - А с какого хера это вдруг? – нарочито удивляется Тейлор. – У тебя ж только на меня стоит, судя по твоей вчерашней лаже. - Придержи язык, - злится Брайан, выхватывая из заднего кармана презерватив и зубами разрывает обертку, а сам смотрит прямо в глаза своему бойфренду. – Я был обдолбан и пьян, а еще… Брайан задумывается, что бы еще такое сказать, пока его руки раскатывают латекс по члену и оглаживают ягодицы Джастина, слегка раздвигая их. Он с тревогой прислушивается к себе, ожидая от своего организма какой-нибудь подлой выходки, и, чувствуя только всепоглощающее желание трахнуть Солнышко и знакомую дрожь внутри, удовлетворенно усмехается, проникая внутрь любовника. И на грани сознания отмечает только то, что стонут они тоже вместе, а Джастин пытается вжаться в его тело как можно сильнее, пока Брайан, обхватив его член, двигает рукой в такт своим движениям. - Это… просто возмутительно… - выдыхает Джастин, царапая пальцами стену в попытках удержаться на ногах. – Ужасно, блять… что ты такой… что с тобой так… охуенно… И, когда через несколько минут все заканчивается, они оба сползают на пол – голые, залитые потом и спермой, ноги ватные, а расставаться не хочется. Все-таки ссориться друг с другом они не любят оба. Брайан молча обнимает Солнышко, упираясь лбом в его висок и они сидят у холодной стены на полу, стараясь не нарушить то чувство, которое всегда возникает у них после секса… хотя, это уже не секс, а самая настоящая близость. Та самая, которой так боится Брайан, и так жаждет Джастин. Но, независимо от того, кто чего боится и жаждет, она существует, и с этим нельзя не считаться. - Можешь не переживать, трахаешься ты по-прежнему круче всех в Питтсбурге, - нарушает молчание Тейлор, улыбаясь. Он понимает, что Брайан подспудно тоже боялся осечки и спешит его успокоить. – Я люблю тебя… сволочь ты все-таки. - Я на Синтию сегодня наорал, - Брайан, конечно же, не отвечает на признание, но благодарно трется носом о щеку Солнышка. – Надо извиниться, наверное. - Мне тоже, - блондин проводит рукой по влажной спине мистера Кинни. – Я бросил трубку, когда она попросила меня поговорить с тобой. - Ну, ты и нервный тип, - фыркает Брайан, с неохотой вставая и, подхватывая Тейлора, поднимает его на ноги, поддерживая за плечи. Он знает, что это слишком по-лесбийски, но сейчас ему хочется, чтобы вредному бойфренду как можно дольше было хорошо. - Больше не буду брать наркоту у Аниты, - бормочет он, ведя Джастина в душ. – И, вообще, надо завязывать, а то у меня и на тебя вставать перестанет. - Надеюсь, что нет, - улыбка Солнышка, как всегда, ослепляет. – Но насчет «завязать» - идея хорошая. Мне не нравится, когда ты орёшь на меня без причины. - Ни хера, причины всегда найдутся, - вздыхает Кинни, намыливая спину бойфренда и чувствуя, что у него опять встает. – Ты же та еще заноза в заднице. - Наверное, поэтому мы с тобой уже столько лет вместе, - Джастин нашаривает рукой член Кинни за спиной и проводит несколько раз по всей длине, ощущая, как плоть все сильнее твердеет от его прикосновений. – И не надо говорить, что ты сам по себе и мы не вместе. Потому что это прокатило бы года четыре назад, но сейчас – не поверю, даже и не пытайся. - Да я и сам не верю, - тихо, на грани слышимости бормочет мистер Кинни, дотрагиваясь губами до уха Джастина. – Я уже сам не знаю, чему, блять, верить… - Вот этому, - и Джастин, повернув голову, целует бойфренда с таким пылом, что сам удивляется. – А остальное – на хуй, сам же всегда говорил. Они целуются под струями воды, и Брайан думает, что его душ – это то самое место, в котором время останавливается, потому что за пять лет и тысячи раз, что они с Джастином побывали тут, ощущения совсем не изменились, а новизна секса и прикосновений осталась такой же, как и в первый вечер их встречи. И то, что вчера он лажанулся в «Вавилоне» с каким-то безымянным трахом - полная хуйня, даже думать об этом нет смысла. Потому что на Джастина у него стоит всегда. Потому что дело тут не только в сексе. Потому что это блядская, нерациональная, несуществующая, гребанная любовь. И Брайану Кинни, хренову засранцу и цинику, просто следует с этим смириться. Солнышко целует его еще раз, и Брайан неожиданно думает, что пока всё так, как сейчас, он, пожалуй, готов признать то, что любовь, наверное, существует. Только об этом никто не должен знать. Ну, кроме, разве что, Джастина Тейлора. Но это как-нибудь потом. А пока - надо вспомнить, остались ли здесь еще эти чертовы презервативы.