Посиделки с Уиджи

— Что это за чертовщина и что ты предлагаешь с ней делать? — Это доска Уиджи и с ее помощью мы будем разговаривать с духами. Ты в деле, Страшила, или собираешься провести Хэллоуин, шугая из кустов невинных ребятишек? — поинтересовался Джокер. Крейн фыркнул. — Доска Уиджи? Ты серьезно веришь, что что-то, купленное за десять долларов в «Тойз-Ар-Ас» откроет тебе портал в мир духов? — Не десять, а пятнадцать долларов. И, к твоему сведению, я приобрел ее, никого не пристрелив. Настолько серьезно я отношусь к охоте на призраков, — сказал Джокер. — Она светится в темноте. Это игрушка, — ответил Крейн. — Ладушки. Мы с Харли устроим в Хэллоуин развеселые посиделки. А ты оставайся тут играться со своим набором юного химика. — Без проблем. И прекрати вламываться в мою квартиру! У меня нет ни малейшего желания выслушивать байки про твои кретинические похождения. В комнату впорхнула Харли Квинн вместе с портативной видеокамерой. Камера, надо полагать, вела съемку, потому что Харли вещала за кадром. Она направила объектив на Джокера, на скептически настроенного Пугало, и затем на доску Уиджи в руках клоуна. — Ну так вот, сегодня мы будем пытаться, вроде как, налаживать контакты с потусторонним миром. Что, по-твоему, получится, Мистер Джей? — спросила Харли. — Полагаю, он всю ночь будет слать тебе пошлые сообщения и валить все на призраков, — сказал Крейн. Джокер заворчал. — Я бы такого никогда не сделал! Ладно, может и сделал бы. Есть только один способ узнать правду. Клоун сорвал с коробки крышку и бросил на пол. Затем он вытащил из коробки доску и огляделся в поисках подходящего места, где бы ее пристроить. Кофейный столик Крейна, загроможденный стопками книг и исследовательских заметок, показался ему идеальным местом. Джокер смахнул все книги и бумаги на пол. Кулаки Пугала сжались, и он едва сдержал вопль негодования. Джокер поднял планшет повыше и внимательно рассмотрел. — Пластиковая. Я думал, они всегда деревянные. В страшилках они всегда деревянные. Крейн подобрал коробку, перевернул ее вверх дном и сунул под нос клоуну. — Сделано в Китае. Даже если бы призраки существовали, а они не существуют, зачем им позорить себя рядом с этим убожеством, собранным тринадцатилетней девочкой, работающей за доллар в час? Джокер, как видно, не находил проблемы с происхождением его якобы волшебной доски. Он пожал плечами, объявил пластиковый планшет более современным взглядом на классику и уселся на пол. Харли погасила часть освещения, чтоб задать атмосферу и создать призракам более комфортную обстановку, и заняла свое место. Крейн остался стоять с пустой коробкой в руках. — Да ладно тебе, Джонни. Садись уже, и начнем связываться с миром духов. — Я бы предпочел этого не делать. Я вообще стараюсь избегать избитых клише из фильмов ужасов. К примеру, я никогда не совокупляюсь с девочками-подростками, пока где-то поблизости бегает маньяк с бензопилой. То же касается досок Уиджи, — сказал Крейн. Харли захлопала ресницами. — Пожалуйста, профессор Крейн? Вместе веселее. Зная, что пожалеет об этом, когда на доске появится первое сообщение с предложением раздеться, Крейн сел. Он неохотно взялся за край планшета, пока Харли с Джокером сделали то же самое. И затем они принялись ждать, когда же неупокоенные души мертвецов заговорят с ними. Но призраки, по всей видимости, в этот самый момент были не в настроении для бесед. И, спустя несколько минут напряженного ожидания, Крейн убрал руку с планшета. — Я ощущаю отсутствие спиритической активности. — Это все твоя негативная энергетика. Какой призрак захочет разговаривать с таким занудой? — спросил Джокер. — Мы сидим тут уже пять минут, держимся за кусок пластика и ждем, что он внезапно сам начнет двигаться. Есть нечто глубоко неправильное в том, что три взрослых человека тратят свое время на подобную ерунду. — Вот-вот, это-то я и имею в виду! Будь веселее, Страшила. С тобой мертвые в могилу сойдут, — сказал Джокер. Крейн закатил глаза. — Хорошо. Минуту еще. Потом забирай свое барахло на улицу и беседуй с мусорными контейнерами и призраками бомжей в переулке. Пугало положил руку на пластиковый планшет еще раз. Сдерживая желание швырнуть доску через всю комнату, он принялся ждать, когда Джокер примется валять дурака. Прошло совсем немного времени, прежде чем клоун решил, что призрак Бубуки Носощипателя отчаянно нуждается в друге. Планшет дернулся под его ладонью. Крейн поднял взгляд на своих товарищей, изучая их лица на предмет малейшего признака обмана. Харли выглядела искренне удивленной, все внимание ее было приковано к планшету. Джокер улыбался, но это ничего не значило. Его губы навечно застыли в этой больной ухмылке. Что-то едва уловимо шевельнулось, и планшет начал скользить между буквами и цифрами, напечатанными на доске. Крейн позволил своей руке двигаться вместе с ним. Вставал вопрос, разыгрывает ли их Джокер, или кто-то из них пал жертвой идеомоторного эффекта. Он готов был поспорить, что клоун просто заскучал и теперь собирался поговорить с ними от лица покойников. — Что он говорит? Нам карандаш надо было взять, или чего-нибудь, чтобы буквы записывать, — сказала Харли. Крейн посмотрел на кусок пластика, скользящий по доске. — Я могу последить за буквами в уме. Пока что, они сложились в Я-Х-О-Ч и У. И, вот, теперь снова движется. — Что, по-вашему, оно пытается сказать? — поинтересовалась Харли. — «Я хочу что-то», и у меня устойчивое подозрение, что это «что-то» окажется сексуальным, — сказал Крейн. — Думаете, это призрак-извращенец? — испуганно пискнула Харли. — Призрак — нет, а вот Пирожочек твой, полагаю — да, — ответил Пугало. Рука Джокера резко отпустила планшет. — Мне не нравится, куда ты клонишь, Страшила. Я докажу, что это не я. Планшет продолжил двигаться, как казалось на первый взгляд, сам по себе. Крейн должен был признать, это застало его врасплох. Он-то был готов об заклад биться, что Джокер их просто дурит. — «Я хочу второй ша, шанс, » — сказал Крейн, следя за буквами, на которых останавливался одержимый духами пластик. Харли охнула, и даже у Джокера на лице отразилась легкая растерянность. Пугало начал задаваться вопросом, уж не его ли рукой движет бессознательное. Согласно утверждениям многих психологов, доски Уиджи и подобные прецеденты общения с духами через письменность были ничем иным, как проявлением подсознательного «Я» одного и более участников ритуала. Возможно, его подавленные мысли всплывали на поверхность во время игры. — Я задам ему вопросик. Мистер Джей, подержишь минуточку камеру? У тебя угол для съемки получше, — сказала Харли. Джокер забрал у нее камеру и направил на доску. — Ладушки, давайте посмотрим. Мистер или миссис Призрак, почему вы хотите второй шанс? Ваша жизнь была не счастливой? — «Нет». Ладно, это все еще могло говорить его бессознательное. Крейн старался не зарываться в прошлое (главным образом потому, что мысли о прошлом загоняли его в депрессию), но он бы не сказал, что жизнь у него была легкая. Его шпыняли и пинали на протяжении большей части существования, включая три дня назад, когда он наткнулся на птичьего припевалу Бэтмена. Он зарядил пацану дозу токсина страха прямо в лицо, но синяки у него под рубашкой от этого никуда не делись. — Что с вами случилось? — спросила Харли. «Убили, » — у Пугала было недостаточно опыта переписок с призраками, чтобы прийти к однозначным умозаключениям. И уж тем более он бы не стал верить, что призрак внедрился в его логово только для того, чтобы поболтать с костлявым ученым и двумя клоунами. Точно не ради парочки слов на доске. — Я тоже кое-что спрошу. Хочешь увидеть меня голым? — поинтересовался Джокер. Планшет дернулся отчаянно, как дикая лошадь, которой накинули на шею лассо. Рука Харли слетела, а Крейн свою чуть не отдернул от неожиданности. Теперь он один держался за беснующийся под его ладонью планшет. Все это переходило из разряда психологических феноменов прямиком в Сумеречную Зону, если представить, что один из эпизодов допотопного сериала происходил в тайном логове опального врача. — И кто теперь оскорбляет призраков? А, Пирожочек? — спросила Харли. Желая узнать, что произойдет, Крейн убрал руку с планшета. Но треугольник не остановился сразу, как он ожидал, а на всей скорости поехал к двум буквам, и запетлял между ними на бешеной скорости. — «Нет, нет», снова и снова. Не могу сказать, что виню эту сущность, чем бы она не была, — сказал Крейн. — Это самая очешуительная штука, которую я видел в своей жизни. Мы должны продать кому-нибудь пленку. Мы за нее кучу бабла срубим, — сказал Джокер. — Да кому она нужна? Можно подумать, существует Черный Рынок для видео с пляшущими планшетами, — заметил Пугало. — Держу пари, Уэс Крейвен ее выкупит. Этот чел, который делал фильмы про зомби, еще жив? — спросил Джокер. — Глянь-ка на доску. Нам отвечают! — ахнула Харли. «Да. И снова — да. Джордж Ромеро все еще жив, хоть и старее самого Господа Бога», — озвучил Крейн. — Какой город — столица Португалии? — спросил Джокер. Похоже, Пугало стал официальным чтецом. — «Возьми да посмотри». — Чего? Да я тя ща прихлопну, ты, наглый маленький… — Пирожочек, он уже мертв, — примирительно сказала Харли. — Ну да, точно. Ладно, хорошо. Призрак, скажи мне, кто был президентом в 1847? Планшет, наконец, прекратил двигаться. Харли наклонилась к нему с опаской, будто пластиковый треугольник был осой, которую она подбила, но еще не убила до конца. Джокера, кажется, оскорбило то, что дух не собирался сообщать ему, кого люди избрали своим лидером сто пятьдесят лет назад. Крейн же был окончательно сбит с толку. Призраки не вписывались в его представления о жизни, ровным счетом, как и игрушки, движущиеся сами по себе. — Какова стоимость доли акций Волмарта? Какой вкус мороженого самый вкусный? Есть ли Санта? — требовательно вопрошал клоун. Доска Уиджи безмолвствовала. — Идиот, дух не станет отвечать на случайные вопросы. Он мертв. Сядь на диван и предоставь это занятие мне. Кем ты был до того, как умер? — спросил Пугало. Планшет вернулся к жизни с куда большим энтузиазмом, чем среднестатистический зомби. Он заскользил между тремя буквами. «Коп». — Смерть при исполнении, я полагаю? «Да». — Человека, который тебя убил, настигло правосудие? Он гниет в тюрьме? «Нет». — Личность убийцы установлена? «Да». — Это было убийство от рук мафии? Перешел дорогу одной из преступных семей? «Нет». — Тогда, это был кто-то из костюмированных злодеев, проживающих в городе? Крейн не успел закончить вопрос, а планшет начал двигаться: «Да». — Это был я? Я тебя убил? «Нет». — Вот и хорошо. Это был Джокер? — самый логичный вариант, по правде говоря. Благодаря нему на мраморном монументе, посвященном погибшим при исполнении офицерам, была выгравирована большая часть имен. «Да». — Так я и думал. И что бы ты хотел, чтобы с ним стало? — спросил Крейн. Пожалуйста, пускай это будет что-нибудь жуткое и болезненное. Джокер уронил видеокамеру, соскочил с дивана, сгреб доску Уиджи, одержимый планшет и коробку. Не обращая внимания на причитания Харли, озабоченной судьбой камеры, и требования Крейна вернуть доску на место и продолжить беседу, клоун открыл единственное в убежище окно и вышвырнул все предметы в ночь. — Мистер Джей, зачем ты так? Это была хорошая камера, а теперь тут трещина в объективе! — горестно взвыла Харли. — Ты хотя бы осознаешь грандиозность того, чему мы явились свидетелями? Контакт с мертвыми! Мы, я, разговаривал с неупокоенной душой одной из твоих жертв! — завопил Пугало. — Я с этим парнем больше не хочу разговаривать. А вы двое, если хотите, раздобудьте себе доску вуду, да прогуляйтесь-ка с ней до кладбища к свежевыкопанной могилке детектива Роберта Каковототама Невыговариваемого и Польского. И больше не задавайте ему вопросы обо мне, или я прострелю Страшиле коленки и оставлю на корм крысам, — сказал Принц-Клоун. — Ублюдок, — мрачно пробормотал Крейн. — Откуда ты знаешь, что это был Роберт Какойтотам Невыговариваемый и Польский? — поинтересовалась Харли. — Он единственный коп, которого я грохнул, сбежав из Аркхэма, и, скажем так, на похороны ему понадобился закрытый ящик, — ответил Джокер. — Идиот. Есть две группы людей, убийства которых следует по возможности избегать: полицейские и дети. Их смерть вызывает общественное негодование, и копы куда охотнее стреляют в тебя, когда ты убиваешь кого-то из их братии, — сказал Пугало. — Забавно. Не знал, что ты не только неудачник, ботан и мешок с костями, но и еще и убив-олог. Почему бы тебе не занести это все в свое резюме и не распространить по городу? — спросил Джокер. — Надеюсь, ты упадешь в колодец и издохнешь, — сказал Крейн. — Надеюсь, Злая Колдунья Запада подпалит тебе задницу. — Надеюсь, тебя поразит неизлечимый рак яичек. — Надеюсь, ты самовозгоришься на миллиард кусочков. — Люди не самовозгораются на миллиард кусочков, болван. При самовозгорании ты горишь, а не взрываешься. Пока двое с упоением спорили и выпячивали грудь, как мужикам и подобает, Харли, в расстроенных чувствах, разглядывала объектив. Одно дело, когда мистер Джей ломал свои вещи, что он делал часто и с завидным энтузиазмом, но почему ее-то он не мог в покое оставить? Ей нравилась эта камера; она увеличивала так хорошо, что можно было на другом конце комнаты пересчитать все волосинки в чьей-нибудь ноздре. — Хоть бы он пленку не испоганил, — сказала Харли. Она вытащила маленькую кассету, повертела ее так да эдак, но особых повреждений не обнаружила. По крайней мере, из нее не вывалились все ее кассетные внутренности, как из старенькой VCR. Стараясь не обращать внимания на набирающие в градусе зловещести имена, которыми Крейн награждал Джокера, и не менее тупые имена, которыми Мистер Джей обзывал Крейна в ответ, Харли направилась к окну. Она выглянула, надеясь обнаружить доску Уиджи среди прочего мусора, разбросанного в переулке. Что-то в непроглядной черноте улицы шевельнулось. Харли моргнула несколько раз, уверенная, что зрение играет с ней в шутки. Но потом неясная фигура, сливающаяся с окружением, снова шевельнулась. Нет, никакой ошибки тут быть не могло. — НА ПОМОЩЬ! Это призрак, он грядет, чтобы забрать мистера Джея и утащить его в ад! Оба злодея замерли посреди перепалки и одновременно повернулись к Харли. Она отчаянно ткнула пальцем в окно. Там не было ничего кроме старых, рваных занавесок, слабо шевелящихся под дуновением ветра. — Харлс, у тебя снова эпизод, потому что ты забыла принять лекарства, — произнес Джокер. — Уверена, что это не ветер? В городе воздушные потоки ведут себя непредсказуемо, — сказал Крейн. — Это не был ветер, это была огромная, черная фигура! Человек-тень! Нам нужно позвонить настоящим Охотникам за приведениями, — сказала Харли. — Они не приедут в Готэм. Кто-нибудь их убьет, припрячет тела и приберет к рукам оборудование, — заметил Крейн. — Тогда похитим их и притащим сюда, — предложила Харли. — А на что была похожа эта большая страшная штуковина, Харли? — уточнил Джокер. — Она была большая, черная, и немножечко раздувающаяся, знаете ли, хлопающая такая, как веревка с бельем, — пояснила Харли. — Как простыня… Или как плащ? — спросил Пугало. Трое преступников обменялись нервными взглядами. Не мешкая, Крейн рванул к двери. Через секунду в комнате его уже не было, а эхо шагов затихало в коридоре. Он ретировался как раз вовремя: дверь не успела захлопнуться, как окно взорвалось осколками. — Не забирайте его душу, Мистер Призрак! Ее там и без того не очень много, а та, что есть, наверное, полный отстой! — взвыла Харли. — Мне не нужна его душа; мне нужно знать, кому это принадлежит, — Бэтмен показал им доску Уиджи. — Она не моя. Мистер Джей выкинул ее в окно, потому что мы говорили с мертвым копом с длинной польской фамилией, — сказала Харли. — Не сомневаюсь. Расскажешь об этом врачам в Аркхэме. Уверен, они придумают, как с этим разобраться. Спустя несколько минут, одну перестрелку, одного взрывающегося цыпленка и массовое паническое бегство соседей, Бэтмен выволок закованных в наручники Джокера и Харли Квинн из апартаментов. Она все еще несла какую-то околесицу про рассерженных духов, он — про то, как вышибет всю эктоплазму из задницы призрака Роберта по фамилии Такой-то или Сякой-то. Оба клоуна пали жертвой некоего призрачного психоза, включающего в себя мертвого копа и доску Уиджи, через которую они установили контакт с мертвыми. Бэтмен, не в первый раз уже, был благодарен судьбе за то, что от него требовалось лишь доставить психов в психушку, а не лечить их. Крейн отсиживался в тенях до тех пор, пока не убедился, что бэтмобиль отдалился на несколько кварталов. Затем, тише любого призрака, он прокрался обратно в свое рассекреченное логово. Квартира, после короткой, но яростной схватки между клоунами и Крестоносцем в плаще, была практически уничтожена. В нескольких местах на стенах остались пулевые отверстия, продранный ковер добило взрывом, возлюбленная камера Харли превратилась в обломки, и большая часть мебели лежала перевернутой либо обугленной. Единственным, что пощадил всепоглощающий хаос, была доска Уиджи. — Счастливого Хэллоуина, и всего наилучшего на той стороне, Роберт. К слову, если желаешь постращать Джокера, найдешь его в лечебнице Аркхэм, в изоляторе, вероятно. Скорее всего, он прикончит кого-то еще до рассвета, так что, по меньшей мере, у тебя появится компания. Не дожидаясь потусторонних шепотков или возвращения Уиджи к жизни, Крейн шагнул к двери. Однако, протянув уже ладонь к ручке двери, он неожиданно замер. Хэллоуинская ночь была еще относительно молода, и праздник нельзя было считать завершенным до тех пор, пока Пугало не собрал свою жатву страха за год. Он развернулся к доске Уиджи. Пластиковый планшет потерялся, но человек, охваченный ужасом, легко пропустит такую незначительную деталь. Да, определенно. Доски Уиджи, даже не одержимые духами, всегда были предметом страха и суеверий. Весьма познавательным будет понаблюдать, что кто-то под воздействием токсина Крейна на ней увидит. — Надеюсь, ты не возражаешь, Роберт. Думаю, я оставлю это себе. Сунув закрытую коробку подмышку, Крейн вышел из квартиры. Это была прекрасная ночь для охоты.