Звёздочка

      Этот день начался с ливня, идущего так, будто небеса, решили обезвожить и за один раз отдать всю влагу земле. Как во времена великого потопа. Новость, которую получили смотритель европейского отделения и прибывшая с проверкой инспекция, привела всех в хаос и действие. — Есть один человек, который может поведать нам секреты о той стороне. О той, что ведает и творит чудо. — Книгочей приложился к трубке, смотря на бушующую непогоду. Если изучения Яйца Акумы идёт полным ходом, то с Уолкер всё тяжело. Недостаток информации только усугубляет проблемы. Обстоятельства не позволяют говорить самой обвиняемой, хотя, она и сама не то, чтобы очень хотела. В этом старик и его ученик всецело винят орден и его бравых активистов. - Не за просто так, конечно. Смотря на то, как устало вздыхает помощник инспектора, к нему подошёл Лави. Говард явно устал, не понимая с чего. Книгочеи же не считают, что стоит посвящать людей, в такие подробности. Нельзя же оперировать фактами, на основе догадок. Поэтому, пускай думает, что это девушка его изводит. Не далёк от правды. Правда, ученику пришлось популярно объяснять, почему ведьма «дуется как обиженная девочка». Разрозненно факты смотрели в лицо и не казались ворону чем-то ужасным. Но если соединить их вместе, то начиная от похищения и заканчивая попыткой изгнания, орден принёс ей больше потерь и боли. Хотя она не единственная, кого святоносцы так обласкали. Это, в какой-то мере, урезонило Линка, наблюдающего за ведьмой. Инспектор и его помощник не стали мягче или как-то по другому относится, к ведьме. Перестали пространно смотреть в потолок, строя догадки о таком отношении и как его можно исправить. С человеческой точки зрения, в подобных обстоятельствах, Аллен ведёт себя очень даже прилежно, даже как-то мягко. Хотя, кажется книгочею, что они всё это прекрасно знали. И даже списывают на то, что Уолкер «должна» терпеть это по приобретению Невинности. Но только у самой девушки, и кажется, Чистой силы, на это свои экспертное мнения, менять которое, они, естественно, не собираются. Оглянув собравшихся уполномоченных лиц нечитаемым взглядом, книгочей покачал головой. Не хотелось забирать долг таким способом, но другого шанса может и не выпасть во все. Да и топтаться на месте он уже устал. — Его надо заинтересовать. Не смотря на отсутствие ограничений, он и его коллеги, так же бережно хранят всё, что успели узнать за свою, несомненно, долгую и насыщенную жизнь. — Спасение мира, чем не повод? — О, нет-нет, Комуи. Этот человек находится на третей стороне конфликта. Той, которой вы интересуетесь. А это уже автоматически выпадет из списка аргументов. Они категорично отказываются воспринимать это как «нечто убедительное». - убрав трубку, старик повернулся к слушающим его орденцам. — Ковены ведьм и колдунов не вступают в прямую конфронтацию с Графом, хотя и не дают ему пересекать некоторые границы. Хотя бы потому, места их обитания не могут бытьразрушены при Конце света. Полагаю, технология по созданию акум была давно уже готова, но кто-то или что-то мешали ему их применение. Кто-то, кто и без этой техники сам мог контактировать с душами. Но они и не помогают Чёрному ордену. Хотя, казалось бы, один враг. — Так почему же? И как это связано с человеком, который может нам помочь? — Прямо. И на это есть причины. — Лави отлип от стенки с книгами, в которых всё пытался что-то найти, и по разрешению своего учителя, подойдя к письменному столу он начал что-то усердно писать на попавшейся бумажонке. — Во-первых: все чудотворцы, банально, злятся на церковь, и не охотно идут на контакт с обычным людом. И как уже было оговорено живут они долго и думаю, у кого-то точно есть пресловутый список со всеми аутодафе по обвинению в ведовстве. Во-вторых: орден, в поисках чистой силы не редко лез в места силы, нарушая систему в ней, чем портил жизнь всём ведунам. В-третьих: восполняя кадры себе, вы забирали некоторых людей против их желания. Талантливые сами по себе, они через какое-то время умирали, не привнеся свой вклад. В потенциале из десяти таких, четверо были в подмастерье у кого-то со стороны чудоделов. Ну и философия, которой они придерживаются. — посмотрев на свой труд, молодой книгочей кивнул себе, перечитал, довольно улыбнулся и передал своему учителю лист. - Что уж говорить о людях, которых они выбрали себе для связи с внешним миром? — Философия? Что же они себе такого придумали. — перебирая пальцами по подлокотнику, Рувелье смотрел на юного книгочей, уже обдумывая варианты влияния на человека, когда ни угрозы, ни автортеты, ни деньги не помогут. — Господин инспектор, меньше иронии, пожалуйста. — кивнув, и перетянув на себя внимание, старик сложил лист, ученик к этому времени уже нашёл конверт. Они намерено не затронули действительно серьёзные причины гнева, ведь делу прошлых лет они не могут найти ни оправданий, ни критики. — Если что-то предопределено, то оно сбудется. Более понятно объяснить это, сможет один мой старый знакомый. Если вы сможете его заинтересовать, как я говорил. — вложив лист и запечатав конверт, тот снова перекочевал в руки к молодому человеку и тот с вежливым поклоном покинул их. — И кто же это? — О. Их называют Хранителями сказок, в более узких кругах они известны как Знающие. Людей, что знают некоторые секреты волшебной стороны и сотрудничают с ней. Они могут делиться информацией без последствий для себя. Но если они будут об этом бездумно разбазаривать, то очень скоро умрут. Так что да, вам нужно подобрать достаточно веский аргумент, чтобы человек мог поставить на кон свою жизнь, хотя у Знающих не так всё строго, как у самих волшбов. Полагаю, и Мариан Кросс, и Аллен Уолкер уже сходили под обет секрета, а значит, лишнего слова не скажут, значит, эта персона, один из оставшихся вариантов, если не последний. Конечно, есть определённые рамки, и если вы сможете заболтать его, вписавшись в них, он что-то, да расскажет. Поймав взгляд на себе, книгочей сражу же фыркнул, едва не засмеявшись в голос. Стоило ожидать этого от людей, тем более от церковников, которые хотят всё знать, но при этом продолжают строить брезгливые лица, тыкая пальцем в «диавальщину» греховную. Это, как и всегда, очень забавно наблюдать. — Нам путь туда заказан. Максимум, который мы можем себе позволить, это связаться. Поэтому, хотите ответы, ждите весточки. И если нас не пошлют в первых двух строках, можно отправлять людей на встречу. Ведь это можно считать удачным стечение обстоятельств. Возможно, вестьпридёт очень скоро, а может и через месяц. — Нам некогда ждать ответа, где этот человек? — инспектор негодует, и его можно, в какой-то степени, понять. Губы старшего из книжников, из смешливой, складываются в кривую улыбку. — Не имею ни малейшего понятия. Мужчина выгибает бровь, а старик только и разводит руками, не меняясь в лице. Как досадно, что Рувилье и его семья не входят в список тех, кто любим самим миром. Досадно для них, для самого мира, это можно считать благословением. — Вы и правда думаете, что такие люди постоянны в своём пребывании? - то, с какой насмешкой говорит старый книгочей, задевает, он знает это. Он даже, почти, не специально. Но что-то кажется ему не правильным. Все эти разговоры в никуда и попытки познать непознанное. Старику сложно понять, в каком направлении думают орденовские люди и какую могилу они уже себе вырыли. Будь Аллен чуть постарше, а Мариану не надо было что-то от этого места, то башня уже давненько бы лежала на дне, служа домом морским жителям, а Графу никто не мешал в воплащению его безумного гения. Но он чего-то не знает и потому ждёт дальнейшего развития. Может он просто чего-то не замечает? Не ждут же они, что благая цель спишет всё?       Старый книжник удивлено посмотрел на Комуи, а потом на инспектора, после чего прошёлся по лицам всех присутствующих. Он не верил в свою догадку. Всё стояли до нельзя задумчивые и серьёзные. Пока старик не закрывает лицо рукой и не начинает смеяться. Громко и каркующе, экзорцисты, стоящие чуть в стороне, вздрагивают от нежиданости. Он наконец-то понял! Понял эти пренебрежение и сомнения. Эти снисхождение и безразличие. Крехтя, старик уселся поудобнее. Довольный, он взялся за чашку с чаем. Эта догадка так абсурдна и безумна, что имеет право быть. — Что же, это будет очень интересное наблюдения и развитие событий. — Вы сошли с ума? — инспектор вскидывает бровь, на что книгочей махает рукой. — Отнюдь. Нашёл ответ на очень щекотливый вопрос. Поделиться? — Полагаю, он касается нашей ситуации. — О, всенепременно. Так вот. Пренебрежение, слежка, угнетение, отвердение внимание и многое другое, чем вы привыкли, не смогут помочь вам в выуживание информации из Аллен. Вообще никак. Ни через какое- о время, ни в скорой перспективе. - старик трясёт трубку, вытряхивая из неё остатки табака. - Она может в любой момент сбежать сама или с помощью ковчега в дрянной ситуации. С орденом она не закрепляла ни договора, ни контракта, значит просто уйти ей тоже ничего не мешает. Вы можете угрожать, запугивать, но это не действует. Почему-то она уверена, что орден не принесёт ей вреда. — мысль о том, что девочка только и может смотреть из-за спины своего учителя, она даже не приходила в голову к книжнику. Видел на что сопсобны подмастерья, куда уж до состоявшихся личных учеников. Тем более неуловимого Кросса, что подобно коту занял одну из удобнейших ниш. О которой, он промолчит. Находясь в здравом уме и трезвой памяти, книжники не раскроют эту тайну. - А значит, ей самой нужно что-то от ордена. — Наше терпение не бесконечно. — И что вы сделаете? Будете пытать? А сможете выстоять против взбесившегося Кросса и его ученицы? Вы хотя бы знаете, на что они оба способны? Нет. Так дайте мне вам помочь, не угробить самих себя. Тем более, у вас есть шанс вытянуть из Хранителя сказок что-то, он благоволит ковену Мариана, а значит, если получится вывести его на откровенности, то у вас будут новые точки давление на генерала. Или у него на вас. Поэтому, стоит выбрать самых искусных словоплётов. Книгочей поднимается, молча уходит. Он знает, как страшна ярость чудотворной стороны. Как плети роскошных деревьев вырастают из плоти неугодных. Как враги превращаются в чудовищ и падают к ногам. Как горели погребальные костры молодых дев и выли их убийцы от рук страдающих братьев.       Книгочей сглатывает, вспоминает Хранителя этой сказки, что написана по чёрным листам красным пером с белыми чернилами. Как вестницы тепла и лета несут на своих тонких крыльях письма гибели. Мариан не заключил соглашение с самым мудрым и бережливым Хранителем. На то он и мудрый, чтобы не обременять себя лишней ответственностью. Но Кросс смог его достаточно заинтересовать, чтобы получить лояльность такого человека. Мариан что-то знал ещё очень и очень давно. Не зря над ним возвышается тень огромная, а во власти его пламя, что не тушет даже благословлённая вода. Закрыв за собой дверь, книгочей смотрит на уставшего ученика. Они дали ордену тонкий шанс, на спасение или гибель теперь зависит только от самих глашатаев церкви. Ученик вскидывается, настороженно, потом вымученно улыбаться и протягивает письмо. Ответ без адреса в обе стороны. Руки старика, подрагивают, ведь открыв конверт он или получит великое сокровенное, что может повлиять на судьбу этого мира, или самое чёрное проклятие из всех, что знает этот мир. «Мой юный друг, рад сообщить тебе, что я готов принять гостей. Если они смогут узнать, чего я хочу, они смогут получить свои ответы. Гриетта проведёт.» Листок выпадает и плавно кружит, а сам книгочей смотрит на подоконник. Маленькая юркая ласточка, чистит оперение, ожидая, когда же ей надо будет показать тот длинный путь кому-то. Мариан, думает книгочей, страшный человек, раз смог привлечь к себе Акеллу. Хранителя, что когда-то так же, как и он, собирал истории этого мира и искал себе ученика. — Ученик. — Мастер, мы должны? — Через час иди к инспектору, скажи, чтобы отобрал людей, которые будут узнавать секрет этого сумасшедшего мира. Тех, кому он сможет поверить. Завтра они выдвинуться в путь. Подставив руку, книгочей унёс птицу от собравшихся штормовых туч. И как такая кроха добралась невредима? Магия, не иначе.