***
Франциск начал проклинать себя за то, что согласился знакомить Алису с побережьем. И все потому, что, как только девушка увидела морские волны, бегущие по белому песку, она тут же кинулась им навстречу. Франциск не мог за ней поспеть. Песок под ногами был зыбкий и вредный, он назойливо лез в ботинки, ноги утопали в нем, как в вязкой каше. А Алиса же почему-то не сталкивалась с такой проблемой — ее тело с волшебной легкостью порхало над берегом, словно его ничто здесь не держало. — И почему я не додумался надеть на нее ошейник? — прошипел француз, снимая одну за другой дорогие туфли, в которых приличными горками скопился песок. Алиса не слышала его ворчаний. Все ее существо было заполнено другими мыслями и чувствами. Это было нечто большее, чем обычный испуг, и нечто сильное, чем простецкая радость. Оно пульсировало не только в голове, а во всем теле. Добежав до шипящих волн, которые после нового толчка снова стали сползать с сырого песка, Алиса опустилась на колени. Какое же это было безумное удовольствие — окунать пальцы в жемчужный песок и ощущать его сохранившийся от солнца жар. А запах моря… он был везде. Он был и в воздухе, и в траве, и в самом песке, и в рифах… и он уже успел незаметно осесть и на ее одежде. Когда Франциску удалось таки нагнать свою английскую гостью, та уже черпала ладошками прозрачную воду. — Обязательно надо было так бежать? — раздраженно спросил ее Франциск, усаживаясь рядом и отдуваясь. Алиса промолчала. Ее больше интересовала морская вода, а не ворчливый Франциск. — Так, понятно… — мужчина сделал вид, что совсем не обиделся. — Когда выйдешь из ступора — звякнешь мне. — А я… мне можно? — Алиса смущенно указала на искрящиеся в золоте дальние волны. — Хм? — Франциск нахмурился. — Что можно? — Искупаться… — Алиса усердно изобразила греблю руками. — Можно, да? — У тебя есть купальник? — Франциск улыбнулся ей в ответ. — Ты хоть плавать-то умеешь? — Смешно тебе! — девушка покраснела от нахлынувшей обиды. — У меня нет купальника, но плаваю я неплохо! У нас дома был бассейн вообще-то. — Ах, ну да, точно, что-то такое припоминаю, — мужчина задумчиво почесал подбородок. — Но что-то мне не верится, что ты была способна оторваться от своего святого компьютера ради какого-то там бассейна. Такое разве возможно? Алиса покраснела еще сильнее, настолько сильно, что белки ее глаз выглядели как два жемчужно-белых круга. Девушка стиснула песок в кулаках. — Вообще-то да! — она поднялась с колен и отряхнулась. — Мы с мамой занимались фитнесом в бассейне! — О, — Франциск закивал. — Это когда ты прыгаешь в воде с надувными сардельками, да? Алиса сделала вид, что эта тема стала ей совсем не интересна. Она сняла с себя куртку и кинула ее в сторону Франциска. Оставшись в джинсах и в футболке, она на полном серьезе направилась в воду. Франциск хотел было позвать девушку назад, ведь он же — как ни как — был за нее в ответе. Но в душе он понимал, что Алиса его не услышит. Даже если он прикует ее к цепи, она прогрызет эту цепь зубами. Он обреченно наблюдал за тем, как ее худощавая фигура застенчиво лавирует между пенистыми волнами, вздрагивая от прохлады и поджимая руки к грудям. Когда Алиса повернулась лицом к французу, чтобы показать ему язык в знак того, какая она маленькая, но невероятно храбрая, в эту же секунду внезапно выросшая за ее спиной волна накрыла девушку с головой, словно огромная человеческая рука. Послышался громкий всплеск, и Франциск аж дернулся, желая кинуться на помощь, однако вскоре Алиса вынырнула на поверхность — мокрая, напуганная и бледная. — Какая она холодная! — Я что, должен был тебя предупредить? — Франциск усмехнулся. — Давай, возвращайся назад, не хватало тебе еще простудиться! — Ой, не волнуйся за меня, хренов воспитатель! — съязвила в ответ англичанка, растянувшись на волнах, словно морская медуза. Над ее головой, как при взрыве вулкана, взмывали белоснежные брызги. — Я плаваю, как дельфи-ин! — Послушай, дельфин… — Сейчас! Еще минутку! — У тебя еще будет время искупаться, — уверенно и нетерпеливо соврал француз. — Не заставляй меня тащить тебя за волосы! — А я думала, ты нежный любовник… — пробормотала Алиса, переваливаясь на живот и ловя ртом соленую воду. — Что? — Ничего-ничего! Уже плыву! — девушка распласталась в воде, отдав свое тело шумным волнам. И те, словно издеваясь над французом, вызволяли ее на берег очень и очень медленно. То Алиса резко приближалась вперед, выбрасываясь на песок, а затем шипящая волна проворно утаскивала ее назад. Франциск устало закатил глаза. «Что за обезьяньи выходки…?» — подумал он, устало поднимаясь на ноги и заходя в воду по колено. Алиса валялась неподалеку, великолепно прикидываясь утопленницей. — Все, дорогуша, — мужчина сделал пару шагов вперед и ухватил девушку за руку. Как ни странно, Алиса ему не противилась — она продолжала прибывать в роли трупа. Лишь довольная улыбка выдавала ее реальное состояние. Но Франциска это не волновало — потянув Алису на себя, он поволок ее к берегу, бурча от усталости и раздражения. «Надо было ее оставить в Лондоне под присмотром полисменов… и какого черта я согласился на эту чушь?» — Ты же богатая особа. И как же так вышло, что, имея столько сбережений, ты ни разу не видела моря? — Ну, вот так получилось, — девушка вытерла свободной рукой прилипшие ко лбу мокрые пряди волос. Франциск с неимоверным трудом выволок девушку на песчаный берег, посадил ее и принялся сметать с ее головы мокрые песчинки. Алиса выглядела, как неживая. Затаив дыхание, она внимательно наблюдала через вспотевшие очки за порозовевшим и похожим на кисель морем. Это было настолько великолепно, что невозможно было описать словами. — Пошли домой, а то скоро начнет холодать, — разбудил ее от мыслей Франциск. Он протянула ей куртку — единственное, что было сухим и теплым. Вся остальная одежда была сплошь пропитана морской солью, и на джинсах даже остались белые, некрасивые разводы. — А ночью можно разглядеть море? — внезапно спросила Алиса, нехотя поднимаясь с песка. — Да-да, конечно, а теперь пошли, — Франциск с брезгливым видом положил свою руку на ее сырое плечо и повел Алису обратно на тропинку, которая вела к дому.***
Ближе к ужину, Алисе неожиданно стало дурно. Это стало ясно сразу же, как только во время застольной беседы у девушки на щеках появился четкий румянец, хотя сама она выглядела бледной, как полотно. Привыкшая, что все ее капризы вмиг исполняются, Алиса пожаловалась на самочувствие Франциску. А Франциск в свою очередь решил спровадить больную в ее комнату. — Только этого не хватало, — ворчал он ей над ухом. — Я же говорил, что ты простудишься, но кто меня слушать-то будет? Ты и на уроках не отличалась особым вниманием. — Ну, извини… — устало выплюнула в ответ Алиса, снимая с себя очки и тяжело ложась на мягкую кровать. Франциску хотелось покинуть ее комнату как можно скорее, чтобы не навлечь какую-нибудь беду, но его рука машинально потянулась к девушке и пощупала ладонью ее горячий лоб. — У тебя температура, — задумчиво сказал Франциск, мысленно поражаясь упрямству своего тела. — Я попрошу маму заварить чай с медом. Алиса лишь закашляла в ответ. Франциск решил не медлить. Он сам принес чай ей на подносе, помог гостье поднять голову и выпить содержимое чашки. Даже когда она начала по своей привычке капризничать, утверждая, что чай слишком горячий, Франциск нашел в себе силы не накричать на нее в ответ, а с улыбкой подуть на напиток. Его злило то, что девушка не послушалась его. Когда он потребовал, чтобы она вышла из воды, она принципиально этого не сделала. Она сама виновата в том, что простудилась. Но стоило только глянуть в ее грустные глаза, на ее красные щеки, его гнев моментально вытеснялся желанием проявить хоть какую-нибудь заботу. Когда Алиса сказала ему, что чай больше в нее не влезает, Франциск спокойно поставил поднос на столик и учтиво поинтересовался, не хочет ли юная леди чего-нибудь еще. Алиса лениво покачала головой. Тогда Франциск помог ей раздеться до трусов и майки, при этом старательно заглушив в себе все посторонние мысли, а затем, пожелав скорейшего выздоровления, отправился к двери. Алиса слабо позвала его. — Что-то еще? — спросил он ласково. — Тебе стало хуже? — Да нет, терпимо, — девица прищурила глаза. — Просто… у меня столько мыслей в голове… и если бы мой мозг можно было представить чердаком, то… там творится просто нереальный бардак. — Что же, — заперев дверь, Франциск вернулся к девушке и сел на край кровати. — Давай попробуем разобраться в этом бардаке: выбросим все ненужное, а остальное разберем по полочкам. — Ой, да там и дня не хватит разобраться, — Алиса покачала головой. — Во мне столько мыслей и впечатлений, что аж все перед глазами кружится. Я не знаю… — Чего ты не знаешь? — Я не понимаю, почему всего этого не видела прежде… и увидела лишь сейчас…когда уже так поздно… — девушка с грустью посмотрела на горящий ночник, вокруг которого летали крохотные мотыльки. — Поздно?! Да тебе же восемнадцать лет! Тебе еще жить, да жить! Что за чепуху ты говоришь? — Действительно, — Алиса поудобнее устроилась на больших подушках, натянув одеяло до подбородка. — Но люди в моем возрасте видели и не такое… а я уже при виде моря ощущаю себя расхлябанной и несчастной старухой. — Брось, — Франциск склонился над личиком девушки, так, что их холодные носы стали соприкасаться. — Какая же ты старуха? У тебя нет морщинок, да и волосы не седые. Мне кажется, ты слишком много думаешь о всяких глупостях. — Это не глупости… — Алиса заглянула ему в глаза, и дыхание ее стало звучать сбивчиво. — Это не глупости. Я жалею, что раньше от этого отстранялась. Ты, наверное, тоже жалеешь о многом. — Я? С чего ты взяла? Я никогда ни о чем не жалею и не жалел. И тебе тоже советую не раскисать. Что было — то было. — Ага, тебе легко говорить. Ты не я. Ты совершенно другой. Ты не жил в роскоши, полностью игнорируя красоту мира! Франциск весело усмехнулся, поднимаясь с постели и распрямляя плечи. — Ошибаешься, ты не так плоха, какой хочешь казаться, — он снова направился к двери, думая уже о том, что скоро он вздремнет, но вдруг… — Франциск… — Гм? — Мне очень стыдно тебя просить об этом… но… — Алиса стиснула пальцами края одеяла. А Франциск лишь удивленно вскинул брови. — Да-да? Не стесняйся, говори. Ты же моя гостья. Я попытаюсь исполнить любую твою прихоть. — Ну да…просто…ты можешь немного полежать со мной? — Алиса смущенно зажмурила глаза, пытаясь мысленно отругать себя. А Франциск лишь шире улыбнулся, делая шаг ей навстречу. Ровный, спокойный и практически бесшумный шаг. — Полежать с тобой? — переспросил он. — Это как так? Типа плюшевого медведя, который будет защищать тебя от детских кошмаров или… — он сел обратно на кровать, прижавшись руками к мягкому матрасу. Алиса съежилась под его внимательным взглядом. — Или как мужчина? — он склонил голову, касаясь своими волосами ее щеки. Алиса вздрогнула, но не более того. — Ну… нет. Как плюшевый медведь, — выпалила она, быстро и старательно задушив в себе волнение. Франциск был ее другом, и она не верила в то, что он мог причинить ей вред. — Уверена? Ну хорошо, — он отстранился от ее лица и затем ловко запрыгнул на кровать. Матрас под его весом начал жалобно скрипеть. — Эй, осторожнее, сломаешь же еще! — зашипела на него англичанка, пододвигаясь к краю. К счастью, кровать была довольно широкой, двухместной, они легко в ней поместились. — Послушай, ты тут еще только третий день живешь, я же здесь прожил все детство и мне ли не знать, какие в моем доме стоят кровати? — Франциск присел и расстегнул пару пуговиц на своей рубашке. Алиса наблюдала за ним, лежа рядом и утопая в подушках и в одеяле. — Ну, за долгие годы вещи начинают как бы изнашиваться, а предметы стареть, — тихо заметила она. Расправившись с неудобной рубашкой, Франциск наконец-то позволил себе прилечь на левый бок лицом к соседке, совершенно не страшась показаться перед ней с обнаженной грудью. Это выглядело довольно странно… хорошо, очень странно. — Слушай, а у тебя ведь было много женщин, да? — Зачем тебе это знать? — Франциск мигом насторожился, нахмурил брови и поджал губы до белизны. И идиоту было понятно, что он не хотел затрагивать тему своих предыдущих пассий. Особенно, если рядом была Алиса. — Ну, просто, — Алиса пожала плечами. — Интересно ведь. Ты же никогда наверное не лежал с девушками… ну… просто так. Глаза француза подозрительно сузились. — Мне никто никогда и не предлагал просто так полежать, — Франциск плутовато улыбнулся. — Так что, ты первая додумалась сделать мне такое бескорыстное предложение. Некоторое время они пролежали в молчании и просто наблюдали друг за дружкой, изредка одаривая друг друга неловкими улыбками. Но вскоре Алисе наскучила эта игра в гляделки, и девушка легла на спину, устремляя погрустневший взгляд к потолку. Франциск же продолжал неотрывно следить за ней, изучать ее лицо, шею и равномерно вздымающуюся грудь, скрытую под тяжелым одеялом. Как только они перестали смотреть друг другу в глаза, их улыбки сразу угасли. В комнате было настолько тихо и спокойно, что можно было услышать шорох порхавших мотыльков. А за окном при ночном ветре шептались деревья, а за ними слышались слабые, еле уловимые звуки морского прибоя. Алиса закрыла глаза, пытаясь представить образ лазурного пляжа, щебечущих птиц в кронах деревьев и горячий песок, который проворно проскальзывал сквозь пальцы. Затем эти мысли были безжалостно разогнаны голосом Франциска. Он же все еще лежал рядом. — О чем ты думаешь? Алиса медленно открыла глаза, словно просыпаясь. — Я думаю о том, что было бы здорово родиться не в дождливой Англии, а где-нибудь в теплой стране рядом с морем. А еще знаешь о чем я подумала? — девушка резко оживилась, тоже перевернулась на живот, оказавшись очень близко к лицу француза. В ее зеленых глазах мелькнула азартная искорка. — О чем же? — Франциск с заинтересованным видом подполз к ней еще ближе. — Помнишь, я говорила тебе, что мне очень-очень нравится мультик про Питера Пэна? — Конечно, помню. И что? — Знаешь, если немного помечтать, то можно представить, что твой дом и территория, на которой он расположен — это Нетландия. Франциск призадумался. — У меня здесь не водятся пираты и индейцы. И тем более, русалки. — Нет, я немного не о том, — девушка стукнула француза по плечу, чтобы тот перестал смеяться и прислушался к ней. — У меня такие же ощущения, как и у Венди Дарлинг. Словно я попала в сказочную страну. Здесь все такое красивое, яркое и доброе, что, если сравнивать это место с Шеффилдом, то мой город — это серая и скучная помойка. — Думаю, ты преувеличиваешь. — Вовсе нет! — Алиса обиженно надула нижнюю губу, а Франциск, постаравшись не терять возможности, щелкнул по ней пальцем. — Эй, не надо этого делать! — Эх, недотрога, — Франциск тихо усмехнулся, мимоходом глядя на часы, увидел часовую стрелку на двенадцати, и его усмешка сменилась грустным вздохом. Время летело очень быстро. Неожиданно он почувствовал на своих губах что-то маленькое, теплое и мягкое. Он оторвался от часов и с удивленным видом посмотрел на тоненький белый палец, осторожно положенный на линию его губ. Он хотел было спросить, что это значит, но внутренний голос с мольбой попросил молчать. Не хотелось так быстро лишиться появившейся между ними связи — такой соблазнительно хрупкой. — Как будет по-французски море? — спросила Алиса, наклоняя голову на бок. — Mer, — ответил Франциск, чувствуя, как ее палец продолжает упрямо скользить по его губам. — А чудо? — Miracle. — Ха! Как по-английски, — девушка улыбнулась, обнажая белые зубки. — Хм. Что бы еще спросить? — Вспомнила об уроках французского? — в ответ улыбаясь ей, мужчина взял девушку за руку и отвел ее в сторону, сам же подполз к ней настолько близко, что их тела плотно прижались друг к другу, и они могли почувствовать, как учащенно забились их сердца. Причем вместе, неожиданно, и так испуганно, словно у двух трусливых зверьков. Алиса не отпрянула от него, и честно говоря, у нее ни разу так и не возникло похожего желания. Ей нравилось видеть Франциска так близко, в упор, слышать и ощущать на себе его хриплое и теплое дыхание. Когда он бесшумно забрался на нее сверху, обняв ее за плечи, она даже не пискнула и лишь устроилась поудобнее. — Знаешь, что означает слово baiser? — спросил ее мужчина. Алиса честно помотала головой. Тогда Франциск опустился к лицу девушки и нежно коснулся губами ее щеки. Прикосновение вышло теплым и приятным. Алиса не удержалась и блаженно прикрыла глаза. Когда она пришла в себя, Франциск уже давно отстранился от нее и лишь с умилением в глазах наблюдал за румяным лицом англичанки. — Я… я почти догадалась, — Алиса попыталась выглядеть невозмутимой, но это получалось у нее очень нелепо. — Но звучит смешно. — Считаешь мой язык смешным? — Ну да, он смешной. — Я это запомню. Чем ты хочешь заняться завтра? Этот вопрос прозвучал неожиданно, даже слишком неожиданно. Если честно, Алису мучили в тот момент другие более занятные мысли. — Я… я даже не знаю. Я же тут вообще ничего не знаю. Может, пойдем купаться? Франциск засмеялся, продолжая водить пальцами по ее лицу, щупать за щечки, наматывать короткие пряди на пальцы и затем отпускать их на свободу. — Купаться? Нет, пожалуй, тебе пока не стоит этого делать. Вода холодная, а лоб у тебя… — Франциск приложил широкую ладонь на выпуклый лоб англичанки. — Умеренно горячий. Хм. — Как это — «умеренно»? — Алиса нахмурила брови. — А это значит, что купаться я тебе запрещаю, — мужчина плавно заменил свою прохладную ладонь на ее лбу менее прохладными губами. Алиса этому удивилась, ибо до этого его губы казались ей теплыми. Или ей это померещилось… — Знаешь, что я придумал? — Что? — Тут неподалеку растет очень древнее, но пышное дерево. Так как я в детстве был очень подвижным, то не мог пройти мимо этой великой природной реликвии… — И что же ты сделал? — спросила его Алиса. — Построил на его ветвях домик. Глаза девушки восхищенно расширились. — Домик? Настоящий домик? Как в фильмах? — Ну, нет, конечно, он более убог, но для житья сносен. Я недавно проходил мимо этого дерева и увидел, что моя постройка все еще держится, — сказал мужчина. — Я бы хотел, чтобы ты его увидела. Конечно, тебя, богатую принцессу, такое не впечатлит, но все же… — Ты идиот? Конечно, впечатлит! Я никогда… — девушка запнулась, посмотрела куда-то в сторону, взгляд ее на секунду стал стеклянным, застывшим, проще говоря — неживым. — Я никогда не делала того, что делали другие дети… своими руками. У меня было бездарное детство. — Не говори так, — мужчина взял ее за подбородок и насильно заставил Алису посмотреть ему в глаза. — Нет смысла жалеть прошлое, оно ведь уже прошло. Лучше наслаждайся настоящим. Тем, что у тебя теперь есть. Какой смысл — увидела ты море сейчас или увидела бы его лет десять назад? Главное, что увидела же. Все остальное не важно. И к тому же, кто сказал, что твое детство кончилось? По-моему, оно у тебя еще в самом разгаре. — Детство не может длиться вечно, — возразила Алиса. — Детство будет длиться столько времени, сколько ты сама захочешь. Ты можешь пребывать в детстве и всю жизнь, если тебе это интересно. Внешне ты будешь расти и развиваться дальше, но душа твоя будет такой же молодой и кристально чистой, как и в два года, и в пять лет, и в десять, и в пятнадцать, и в двадцать один… Продолжая без умолку говорить, Франциск прислонился носом к ее щеке и едва ли заметно вдохнул пряный запах ее кожи. Можно было подумать, будто он лежал на чем-то очень аппетитном. От Алисы больше не пахло запахами улиц, автомобильного салона и прочей мерзостью, что обычно скапливалось в живых городах. Алисе стоило прожить несколько дней за городом, и теперь даже ее собственное тело стало истончать запахи нагретого молока, пряностей и карамели, как от грудного младенца. И в какой-то момент Франциск резко поднялся над Алисой, неожиданно соображая, что же он такое делает… и это привело его в панический ужас. Ведь он не просто лежал рядом с Алисой (что уже казалось верхней точкой безумия), а лежал на ней, да еще позволял себе целовать ее и даже наслаждаться этими медленными и вязкими минутами их близости. Словно они были и не друзьями вовсе, а…кем же? Франциск относился к своей гостье весьма трепетно, иногда раздражаясь и искренне переживая за ее оплошности и неудачи, но он ведь не мог ее любить. Это было абсурдно! Подобные размышления вмиг заставили Франциска остановиться, затем поспешно и даже немного неуклюже соскочить с кровати на пол, ударившись об него босыми ногами. Алиса тоже приподнялась на локтях и встревожено посмотрела на мужчину. — Что случилось? — Думаю, на сегодня хватит. — Что значит «хватит»? Я что-то не то сказала или сделала? — Ты? Не-ет, — Франциск махнул рукой, затем начал застегивать пуговицы. — Скорее это я делаю что-то не так. Я… Франциск не успел договорить, а позже и совсем позабыл о том, что хотел сказать. И все потому, что он почувствовал, как девушка подобралась к нему сзади и, встав на ноги, крепко обняла его за шею. Ну, она полагала, что крепко, а для Франциска это казалось чуть ли не воздушным прикосновением. Ее руки казались легкими и худенькими, едва ли не прозрачными. Поэтому, когда Бонфуа пытался убрать их от себя, он побоялся сначала к ним прикоснуться — а вдруг повредит? Когда он взял ее за кисти рук, девушка лишь крепче обвила его шею. — Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — капризно повторяла она. — О, неужели наша Снежная королева умеет говорить слово «пожалуйста»? — Франциск повернул голову ей навстречу, столкнувшись с ней носами. — Но, Алиса, ты же понимаешь, что если кто-то из домочадцев заметит, что я зашел в твою комнату и так и не вышел… как ты думаешь, что они о нас с тобой подумают? — Да и пусть думают, разве это их дело? Когда ты рядом и говоришь со мной — пусть даже глупости, это не важно — мне становится легче. — Помнится, когда-то ты говорила совершенно иное обо мне. — Может, хватит уже, а? Ты вообще-то тоже был обо мне не лучшего мнения. И еще ты говорил, что я не в твоем вкусе. — Ну… Наверное, потому что тогда ты была невкусной, — Франциск подцепил девушку за ее тоненький подбородок и подвел ее лицо к своему, чтобы поцеловать в губы. На этот раз, по-настоящему, а не как случайное прикосновение. Они упали обратно на кровать, и та издала жалобный писк. Алиса совсем этого не ожидала и поэтому сразу же начала отстраняться, словно чего-то испугавшись. По ее спине пошли мурашки. Франциск с удивленным видом пополз следом за девушкой, желая все же ее настигнуть. — Ты меня боишься? — Немного… — Алиса потупила взгляд. — Никогда такого не было. Мне казалось, что это будет очень неприятно. Мокро, — она поморщилась и показала кончик розового языка. Франциск едва сумел удержать в себе желание расхохотаться. — Мокро? — переспросил он, сотрясая плечами от беззвучного смеха. — Ну, может быть это и мокро для тех, кто не разбирается в поцелуях. — А ты разбираешься? — с сарказмом поинтересовалась Алиса. — Конечно, у меня ведь было много женщин, хотя я не шибко хвастлив. — Но ты сейчас именно похвастался. — Не хвастался вовсе, лишь сказал факт. — Похвастался! — Алиса покраснела от злости. — Только что! Якобы намекнул на то, что ты такой опытный, весь великолепный, куда не глянь, а я… — О, пожалуйста, не начинай, — Франциск сделал резкий и неожиданный рывок вперед, с большим трудом сумев не столкнуться с девушкой лбами, и не дав той придти в себя, впился в ее приоткрытые, ровные губы, завлекая их в тесный и горячий плен поцелуя. Алиса недоуменно замычала. Он целовал ее напористо, постепенно возвышаясь над ее крохотным телом, делая ее с каждой секундой все слабее и податливее. — Ты совершенно не умеешь целоваться, — прошептал Франциск. Алиса шумно дышала в ответ. — Просто расслабься и прекрати меня слюнявить. — Это сложно… — О, здесь нет ничего сложного, — Франциск уложил обмякшую англичанку под себя. Зачем он это делал — сам не знал. Все разумные мысли испарились в один миг, хотелось лишь еще раз, еще на секунду прикоснуться к ее губам, ощутить их вкус, и почувствовать в ней борьбу смущения и удовольствия. От страха она застыла под ним, как неживая. — Говорю же — расслабься, — Франциск налег на девушку сверху и продолжил дарить ей короткие поцелуи. Алиса рассеянно пыталась на них отвечать. — Ты такая трусливая. — И вовсе не трусливая! — нахмурившись, девушка положила руки ему на плечи. — Имей уважение, ведь я впервые целуюсь. — Ну, я это сразу понял. Было бы времени побольше, я тебя бы многому научил. — Например? — Ну… различными способами выражения симпатии. Или даже любви. Или страсти, — мужчина как бы невзначай коснулся ладонью ее лба и охнул. — Ну вот, и температура спала. Тогда отныне я бесполезен. — С чего это? Эй! — Алиса хотела крепче ухватиться за его плечи, но тот оказался сильнее и быстрее ее. Пока она приходила в себя, лежа на спине в смятой постели, Франциск уже застегивал рубашку, встав на почтительное расстояние, дабы девушка не смогла до него добраться. — Ты что, уходишь?! Прямо сейчас?! — Мне кажется, я уже достаточно помог тебе, даже немного переборщил со своей помощью, — Франциск казался невозмутимым. Он быстро смахнул с лица сбившиеся светлые пряди. — Но… я не хочу, чтобы ты уходил! — Не кричи, а то разбудишь весь дом, — Франциск недовольно покачал головой. — Итак, ты не хочешь, чтобы я уходил… Ха, — он поправил на себе смятую рубашку. — Удивительно, что же это значит? Я охмурил тебя? — Чего?! — Алиса поморщилась. — Ты меня не охмурял! — Ты только что попросила меня остаться с тобой, — уточнил мужчина. — И что? Обычная дружеская просьба! Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор, словно пытаясь выудить мысли при помощи телепатии. — Я ведь тебе нравлюсь не как друг. — Что? — Алиса недоуменно заморгала. — Тебе понравилось со мной целоваться, — а это уже шло, как уточнение. — С чего ты решил? — Ты же не сопротивлялась. И прося меня остаться, ты явно рассчитываешь на какое-то продолжение. Я ведь прав? — Ты слишком самолюбив. Решил, что раз ты такой неотразимый, то теперь все женщины у твоих ног, и даже такая, как я? Франциск задумчиво отвел взгляд в сторону, сведя тонкие и аккуратные брови к переносице, словно размышляя над этим важным вопросом. — Хм, да, — вскоре ответил он с видом знатока. — Так и есть. — Ах ты! — Алиса ухватилась за тяжелую и большую подушку и с усилием зашвырнула ее во француза. — Пошел вон отсюда! — Вот теперь ты точно поправилась, — не удержался от лишнего комментария Бонфуа. — Слушай, может, пожалуй, мне остаться? Ну, раз уж ты так сильно этого хочешь? — он назло стал продвигаться к девушке, на что та отреагировала крайне негативно, ибо ее руки уже вслепую искали вторую подушку. — Прекрати издеваться и вали в свою комнату! — огрызнулась девушка, хватаясь не за подушку, а за уголок одеяла, и пытаясь им зашвырнуть во француза. Увы, у нее ничего не вышло. — Я тебя точно видеть не хочу. Франциск присел перед девушкой на колени и положил локти на край постели. — Ты прямо такая разносторонняя. То хочешь, то не хочешь… Но просто пойми, что для такой принцессы, как ты, Алиса, нужен принц. У нас бы все равно ничего не получилось. — Уйди, пока я не нашла в себе силы задушить тебя, — процедила сквозь стиснутые зубы англичанка. Ее лицо выражало целую гамму чувств, начиная от обиды, недоумения, смущения и заканчивая злостью из-за того, что ее якобы оскорбили, заявив, что она (как вам такое нравится?) якобы влюбилась. Франциск со вздохом встал с колен. — Я уйду, но перед этим скажу тебе одну важную вещь. То, что мы делали — это не залог дружбы. Это уже не дружба, понимаешь? Он повернулся лицом к двери и печально склонил голову вниз. — Мне кажется, я впервые в жизни не хочу лишать девушку детства. Алиса промолчала. Она даже молчала тогда, когда Франциск покинул ее комнату, оставил ее одну с ее мыслями наедине. Девушка продолжала молчать всю оставшуюся ночь, молчать внешне, пока внутри бушевала лава ее мыслей. Она не знала, что делать дальше, как вести себя, ненавидеть ли себя за свои поступки или же радоваться им. Слезы высохли, так толком и не явив себя. Алиса не хотела верить в то, что Франциск был прав в чем-то… если не во многом. В своей комнате он застал Эрика, восседавшего на его кресле и с наслаждением поглощавшего зеленое яблоко. Взглянув лишь мельком на силуэт своего друга, Франциск испытал жгучее желание остаться наконец в одиночестве. Хотя бы на одну ночь. Но он не мог так просто взять и нахамить Эрику, прогнав его из комнаты. Алиса бы прогнала, но Франциску было далеко до ее уровня. Поэтому оставалось лишь грустно вздыхать и делать вид, что присутствие в комнате постороннего совсем его не тревожило. Франциск расстегнул рубашку и, сняв ее, повесил на спинку кровати. Эрик наконец соизволил заговорить. — Ну, и как дела? — Шикарно, — без радости ответил француз, разминая мышцы рук и плеч. — Почему ты спрашиваешь? — Ну, просто так, — Эрик загадочно улыбнулся. — А Алиса как поживает? — С каких это пор тебя интересует ее самочувствие? — насторожено поинтересовался Франциск. — Не говори, что ты… — Подслушивал? Не-ет, что ты. Франциск скривил недовольную физиономию. Сейчас был самый удобный момент прогнать этого бездельника из комнаты, пока он не начал делиться заработанными за вечер впечатлениями. — А на самом деле, мне это очень не нравится, Франц, — внезапно Эрик посерьезнел. — Она ведь богатенькая деточка, а ты… не хочу это обсуждать в подробностях, но если ее папаня тебя поймает, то он не просто тебя накажет за похищение (а он докажет, что это было именно похищение!), но еще и отрежет тебе твои причиндалы за то, что ты посмел им вырваться наружу. — Не волнуйся, ничего я не позволил. Алиса в полной безопасности, — отмахнулся от Эрика Бонфуа. — Да?! А по тем характерным звукам так сразу и не скажешь, что ты, как любящий отец, читал ей сказочку на ночь. — Ничего я такого…не сделал, — Франциск неожиданно даже для самого себя ухмыльнулся. — Да ну? — Эрик вытер липкие ладони об свою кофту и внимательно посмотрел на друга немигающим взглядом. — А что же тогда между вами происходит? Франциск ничего не ответил. Лишь медленно облизал губы и снова ухмыльнулся. — Ох, черт возьми, если не хочешь отвечать — больно мне это надо… Я хотел поговорить о нашем деле. Точнее говоря, спросить кое-что. — Ну? — Когда мы уже этим займемся? Прошло уже три дня. Я понимаю, что тебе меньше всего хочется браться за эти проблемы, приятнее же кувыркаться с девчонками в постели, но от этого проблемы от нас не отлипнут… — Я прекрасно это понимаю, — раздраженно ответил Бонфуа. — Но что ты предлагаешь? Прямо сейчас сорваться с места и кинуться в Париж? — А почему бы и нет? К тому же поездка обещается быть не менее долгой и муторной, чем-то, что нам уже удалось пережить, — Эрик с самодовольным видом распахнул комнатное окно и вышвырнул доеденный огрызок в розовые кусты. Франциска такой поступок сильно смутил, но он не успел ничего сказать. — И ты же не надеешься удерживать тут Алису вечность? Твоя мама, может быть, и хорошо относится к девушке, а вот Лиа… — Все будет нормально, — пообещал Эрику блондин. — Просто дай мне еще немного времени, ладно? Как только я разберусь с Алисой, мы тут же перейдем к нашим общим проблемам. — Охотно хочу тебе поверить. Еще три дня, Франц, и я уезжаю. Протерев липкие и влажные руки, Эрик заковылял к двери. Франциск не стал провожать его взглядом, он специально отвернулся лицом к распахнутому окну, словно чего-то ожидая. Естественно, он ждал, когда его наконец оставят одного. — Три дня, — в напутствие кинул ему Эрик перед тем, как закрыть дверь. Как только шаги в коридоре начали стихать, и дом полностью погрузился в тишину, Франциск осел на кровать и закрыл ладонями искаженное гримасой тоски лицо. Когда кругом плыла такая чудовищная тишина, мысли в голове звучали громко и четко. Они походили на огромный и вольный водопад. Самыми главными и явными вопросами были такие: «Зачем? Зачем я это сделал? Зачем мне это было нужно? Зачем я разрешил ей поехать вместе со мной во Францию? Зачем я лег в ее кровать? Зачем я позволил ей так привязаться ко мне? Зачем я вообще обратил внимание на тот злосчастный рекламный листок с предложением репетиторства?» И это многократное, бесконечно «зачем, зачем» чуть было не вынудило Франциска свихнуться.