Смена масок

- Виктор! Кейтлин сама не поняла, как за долю секунды оказалась около бессознательного друга. Одно мгновение после его падения, и она уже стоит на коленях, придерживает чужой затылок, наклоняется ближе и давит на шею кончиками пальцев, пытаясь понять, дышит ли мужчина, и есть ли у него пульс. В голове танцует сотня панических мыслей, особенно при виде струйки размазанной крови, просочившейся из уголка рта. Синджед тем временем не торопится волноваться. Он чрезвычайно спокойно, хотя и быстро, отошел в сторону, что-то вытаскивая из комода у стены, затем с громким скрежетом выдвинул металлическую каталку, на подобии операционного стола, и, наконец, подошел к Кирамман, все еще беспомощно стоящей на коленях около своего ученика. - Отодвинься девочка. – мужчина склонился над Виктором, проверил сердечный ритм, посмотрел на зрачки, приподняв одно веко. - Видимо, истощение от болезни, нервное перенапряжение и сильная нагрузка сегодня сказались на его состоянии. У него очень слабый пульс. Дыхание прерывистое. Такими темпами, мои советы ему уже завтра не понадобятся. – Сказано это было с такой непрошибаемой невозмутимостью, что Кирамман зло вскинулась, посмотрела на ученого с отвращением, слыша в его словах совершенное безразличие к происходящему. - Не смотри на меня так. – покосился на нее Синджед, будто прочел ее мысли. – Паника, это последнее, что стоит допускать в такой ситуации. Лучше помоги мне поднять Виктора на стол. Следует его зафиксировать для будущих процедур. Она даже не спрашивала, что за процедуры имеет в виду Синджед. Гнев поутих, сглаженный мыслью, что старый знакомый Виктора хочет ему помочь, а не угробить окончательно. Все, что ее волновало, так это останется ли друг жив, и если этот горе учитель может его вытащить почти с того света, пусть делает то, что считает нужным. Дальнейшее происходило слишком быстро, до такой степени, что Кейтлин не успевала уловить момент, когда Синджед уже выставил на тумбу какие-то баночки с разнообразными лекарствами, и веществами. Некоторые из них откровенно настораживали и вели себя странно. Какие-то подсвечивались, будто неоновое зеленое мерцание, какие-то были мутными и подозрительного болотного цвета. Впрочем, Кирамман ни слова не сказала, что бы озвучить свое смятение. Единственное, что она смогла выдавить, так это напряженный вопрос. - Я могу чем-то еще помочь? – Она чувствовала себя совершенно беспомощной, и сейчас как никогда понимала Таллиса, провожавшего их обоих в Заун всего пару часов назад. Синджед бросил странный взгляд на девушку, вставляя колбу с ядовито желтой жидкостью в один из инъекторов. - Ну… например, можешь сейчас зафиксировать Виктора. Ремни по бокам хорошо закрепят его руки и ноги. Но мне нужно, что бы ты перевернула его на живот, и поддерживала его голову. Он может начать задыхаться. А мне потребуется осмотреть его спину и позвоночник. Кирамман приступила к указаниям, будто спортсмен на старте по свистку. Она ловко раздела Виктора по пояс, перевернула его на живот, поддерживая голову, и зафиксировала его локти и ноги кожаными ремнями, быстро, без лишних телодвижений и потери драгоценного времени. Только после того, как закончила выполнять инструкции, Кейт осмотрела тело друга более внимательно, точнее его обнаженную спину и невольно задержала дыхание от необычного пугающего зрелища. Корпус Виктора поддерживало какое-то сооружение, похожее на корсет, с ремнями, обхватывающими плечи и грудь, а некоторые уходили на бедра. Сам корсет был с жестким каркасом по позвоночнику и стальными пластинами на каждом его сегменте. Кирамман не представляла, как Виктор мог вообще постоянно ходить в этом пыточном орудии. Наверняка, в нем было даже дышать трудно. Синджед так же с интересом осмотрел подобную деталь гардероба на своем ученике и, взяв в руки скальпель, без особых раздумий с усилием разрезал тканевую часть по швам с боков, заставляя нитки буквально с щелчком лопнуть, раскрывая корсет как раковину и давая возможность своему владельцу дышать. - Немного видоизменю основу. В этом ему довольно тяжело передвигаться. - пробормотал мужчина себе под нос, и начал вкалывать в шею Виктора то одно вещество, то другое, то и дело проверяя реакции на новые порции вводимых препаратов. Химические лампы над столом светили так зловеще, что в какой-то момент Кейтлин подумала, будто попала в кошмарный адский сон. Она подавала Синджеду инъекторы , помогала придерживать Виктора, когда у того начались конвульсии и даже почти легла на друга всем весом, как только он начал вырываться с такой силой, от которой, казалось, сейчас переломает себе руки и ноги, привязанные к столу. Под конец Кирамман уже потеряла счет времени. От волнения у нее дрожали конечности, лоб покрыла испарина, а постоянное психологическое напряжение вызывало шум в ушах, протяжный, раздражающий. Теперь, Виктор выглядит уже не на грани жизни и смерти, но все еще осунувшимся, в бессознательном состоянии. - Что же… на данный момент его пульс стабилен. – Синджед выкидывает пустые колбы в ведро, а использованные металлические инъекторы бросает в раствор в широком поддоне на другом столе. Впрочем, один инъектор он снова заряжает полным стеклянным сосудом с веществом, смутно напоминающим печально известный наркотик. Лишь оттенок не фиолетовый, а более лиловый. Кейтлин напрягается, несмотря на усталость. - Хотите вколоть ему шиммер? Это вряд ли его вылечит. – Она хмурится. Ей не нравятся возможные последствия от такого лекарства. Синджед странно смеется и, покачивая головой, отходит к столу за ее спиной. - Посмотри на него хорошенько и подумай, какая разница, умирать в безнадежности, или же рискнуть. Быть может… получить шанс излечиться. Есть ведь вероятность, что шиммер ему поможет. Кейтлин смотрит рассеянно на бессознательного Виктора и сжимает челюсть… Худое лицо совсем серое, кожа как пергамент, а губы потрескавшиеся от сухости и укусов собственными зубами. Виктор мучился очень сильно, и неизвестно, возможно позже все будет намного хуже. - Или у тебя есть альтернативы?- Синджед подходит со спины, но Кирамман, снедаемая чувством безысходности от чужой правоты, даже не оборачивается, только качает головой. - Нужно спросить Джейса. И… еще одного человека. Это последнее, крайнее средство, которое может превратить Виктора… в овощ. Я видела тех, кто подсел на шиммер. - Лишь на его разновидность. – стук ногтя по стеклу. - Но.. я тебя услышал. – в голосе ученого проскальзывает что-то такое, что заставляет нахмуриться. Какие-то расчетливые нотки и капля усталого сожаления. - Насколько я помню, малышка Кассандры стала миротворцем… - эти слова до такой степени неожиданны, что до осознания они доходят не сразу, и Кирамман начинает оборачиваться с сильным запозданием. Момента промедления хватает, что бы Синджед успел перехватить ее за плечо, вгоняя длинную иглу в шею, и впрыскивая какой-то препарат. Кирамман охает, шипит, и когда вырывается, даже отталкивает ученого, задевает его кулаком по скуле. Повязка немного соскальзывает с лица, обнажая обезображенную часть носа и рта. - Ты… ублюдок. Что ты вколол мне? – Кейтлин держится за горло, судорожно ожидая, ответа и прислушиваясь к ощущениям. К собственному ужасу, эффект от инъекции она ощущает почти мгновенно, перед глазами все кружится, и она опирается на чужой стол с записями, с трудом удерживая себя на ногах. - Ты… Кейтлин, заставляешь меня терять время. – Она видит краем глаза расплывчатую фигуру Синджеда. Дальние объекты теперь похожи на мыльные пятна, окрашиваются в радужные отсветы. Тем временем мужчина, звякая новыми склянками, продолжает совершенно будничным тоном. - Я вколол слабую дозу, от которой ты расслабишься и с удовольствием поспишь в уголке, пока я закончу необходимые процедуры. Сейчас мне просто некогда успокаивать и уговаривать твоих моральных тараканов. Они мешают. Кейтлин облизывает пересохшие губы. Почему-то в словах Синджеда что-то кажется забавным и из собственного горла вырывается сдавленное хихиканье, потом еще одно. Она шарит по столу и сбрасывает слепо тетради на пол, что бы после шлепнуться попой туда же, на каменные плиты, и осоловело посмотреть на свои ладони. Они кажутся … такими.. красивыми. Почему-то удивляет, что они принадлежат именно ей. - М… я не мешаю. Я помогаю… - бормочет будто пьяно, сжимая и разжимая пальцы в кулак, завороженная этим действием. Кейтлин не видит взгляд Синджеда, полный озадаченности. - А еще… я притворялась проституткой. – Она снова хихикает. Мысли стали путаться. Вялость постепенно пропадает, но головокружение все еще имеет место быть. И Кейтлин ощущает, как настроение прыгает бешеным зайчиком от тоски, грусти, до морального возбуждения и восторга. Молчание в лаборатории затягивается. Кирамман продолжает рассматривать пол, и пытаться фокусировать зрение, а Синджед смотрит искоса на гостью, не забывая отслеживать состояние Виктора. - Какая…. Необычная реакция. Может отличный от местных состав крови? Эти слова не оседают в сознании надолго, потому как Кейтлин больше озадачена попытками встать с пола. Звуки, в том числе стук открывшейся двери, доходят до слуха как из-под толщи воды. Кейт даже не обращает внимания на гостя, и раз за разом пытается приподняться, но раз за разом снова оседает с тихим оханьем, опрокидывая все новые тетради, ручки, бумаги. - Что у тебя здесь… происходит? Знакомый голос заставляет улыбнуться, почти довольно, даже с предвкушением. Почему-то в голове поселилась уверенная мысль, что это все очередной максимально неправдоподобный сон. - Ну, ко мне пришел мой бывший ученик за помощью. А это… его подруга. – Синджед звучит обескураженным от появления нового действующего лица и даже удивленным. - Как интересно. - в голосе пришедшего легкая ирония и интерес. – Кто тут у нас, да еще и в таком состоянии? Ты дал ей выпить? Но тон промышленника становится все более озадаченным, по мере того как он приближается к интересующему его объекту. Наконец, Кейтлин нашла равновесие, встав на четвереньки, и в поле ее зрения попали два металлическим носа вычурных ботинок. - О… знакомые ботинки… - тихий смешок и Кирамман схватилась за чужую штанину неожиданно цепко, на что подошедший явно опешил и дернул ногой. Но не тут-то было. Кейтлин поднялась, цепляясь за одежду мужчины, как вялая кошка цепляется за кору дерева, пока не обхватила чужую шею, и не облокотилась на промышленника всем телом. Даже ее размытое, расфокусированное зрение различило совершенно ошарашенное выражение лица Химбарона. А еще к ней снова принюхались. Что Силко забыл в лабораториях Синджеда ее не волновало. Как и не волновал факт, что ученый может спокойно выдать ее имя, фамилию и род занятий. - Ты снова пришел. – выдыхает Кейтлин прямо в лицо покрытое шрамами. – И снова ко мне принюхиваешься. Я хорошо пахну! – возмущенно дует в губы мужчины, а потом слепо утыкается носом в его щеку. Так приятно. Она ощущает носом гладкость его кожи и там где все испещрено рубцами особенно бархатно. Ее и так до этого держали цепко. Теперь же хватка стала просто стальной. - И ты тоже вкусно пахнешь … - Кирамман мурлыкает совсем пьяно. - Табаком и пудрой. А еще чем-то сладеньким. Как будто тебя посыпали ванильной… - она не думая ведет языком по чужой скуле прямо до обезображенного нижнего века. Это было для промышленника последней каплей. - Что с ней?! - Силко оглядывается на Синджеда, поддерживая Кирамман за торс, и смотря на знакомого рассерженно, почти с яростью, но отвлекается снова на поползновения девушки, которая не долго думая, щелкает белоснежными зубами у его носа. – Она явно не пила алкоголь. Что ты ей дал? Синджед был так удивлен представлением, что нашелся с ответом не разу, а только пожал плечами. Его лицо все сильнее вытягивалось по мере развития событий и он, склонив голову на бок, ждал продолжения. Кейтлин тем временем ощущает острую иррациональную обиду на отсутствие внимания промышленника к своей персоне. - Как ты меня достал. Каждый раз творишь все, что тебе вздумается! – В своих ушах она это говорит твердым возмущенным тоном, тогда как на самом деле ее голос был скорее пьяно мурлыкающим и на губах постоянно растягивается наркотически глупая улыбка. Наконец, Синджед отмер, отвечая на ранее заданный вопрос. Говорил он негромко и помогать промышленнику не спешил, будто опасался, что полоумная девица в его лабораториях может поменять объект своего странного внимания. - М… она немного мне мешала. Я вколол ей успокоительное. Но реакция явно… необычная. Какой-то побочный эффект. – и немного погодя ученый заинтригованно добавляет. - Не знал, что вы знакомы. Не ясно от чего Силко в гневе. От того, что Синджед что-то вколол девчонке, или от того, что имеет возможность наблюдать такую идиотскую картину с участием самого Химбарона. Промышленник лишь раздраженно подхватывает Кирамман на руки, от чего сама девушка охает почти с восторгом, тут же тихо хихикая. - Ух, даже так. Это принимает новый поворот. Ты еще не носил меня на руках. Она обхватывает промышленника за шею покрепче, а тот в свою очередь скрипит зубами, прекрасно видя, как Синджед продолжает наблюдать и делать мысленные выводы об увиденном. - Боги, заткнись, девчонка. – Это произносит свистящим шепотом над ее виском – Я отнесу ее в соседнюю комнату. – а это уже Синджеду, быстрым шагом преодолевая расстояние до двери, ведущие в отдельное небольшое помещение. Кейтлин не замечает, как обстановка меняется. Стало темнее, и запах здесь не такой острый и химический, скорее книжный, плотный, немного древесный. Напоминает кабинет Силко, и кажется, что она и правда сейчас там, в "Последней капле" на втором этаже. Слышен щелчок запираемого замка на двери. Этот звук мгновенно включает в голове рычаг с надписью «Воображение». Они одни в комнате. В запертой комнате. И судя по последнему сну, сейчас промышленник не остановится на одних лишь пальцах. Химия в крови заставляет Кейтлин не пугаться таких ожиданий, а наоборот, низ живота сладко заныл в предвкушении. Она улыбается, считая, что во сне может позволить себе все что угодно. Никто не узнает. Впрочем, вопреки неожиданному будоражащему ожиданию, Силко не делает ничего неприличного или пошлого. Напротив. Ее пытаются сбросить на что-то твердое, и в ответ ее кулаки протестующе намертво вцепляются в чужую одежду. Промышленник тихо ругается, слышится его шипение и даже ворчание. - Отцепись. Так будет для тебя намного лучше. – Он разжимает ее пальцы на своем сюртуке, рассчитывая избавиться от настырной липучки. Его тон и действия злят уже саму девушку, и она дергает мужчину на себя с неожиданной силой, обнимает ногой так, что бы подогнуть чужое колено и в итоге они оба скатываются на пыльный пол. Ее даже не отрезвил удар затылком о деревянные доски, хотя взгляд немного проясняется. Кирамман лежит, обнимая чертового Химбарона коленями за бедра, заставляя буквально вжиматься в себя пахом. Размытое зрение и отсутствие ориентации в пространстве сменяется постепенно странным жаром во всем теле. Будто с каждым ударом сердца химия в крови начинает воспламенять вены. Неправильно, неестественно быстро. Кейтлин двигает бедрами, прижимается своим пахом к чужому… И к своему собственному восторгу, она ощущает даже через слои одежды неоспоримый факт того, что сам промышленник не остается равнодушным к подобным манипуляциям. Хочется сдавить колени сильнее, вжаться плотнее, ощутить, как фактически трется о твердеющую выпуклость в чужих штанах. И Кейтлин не отказывает себе в этих желаниях, правда замирает когда слышит гортанное рычание из горла мужчины. Она смотрит на его лицо и видит даже сквозь флер наркотического опьянения настороженность, напряжение, раздражение и.. возбуждение. Здоровый глаз смотрел мрачно, исподлобья, в то время как искусственный сиял алым адовым отсветом, прожигая насквозь. Кейтлин судорожно облизывает губы. - Черт возьми.. – Она не могла молчать. Это ее сон, она может делать что хочет, и хотя бы во сне хотела высказать свои переживания. - Почему ты? - Почему я? – Промышленник переспрашивает почти ласково, шепотом, при этом не моргает, продолжает сверлить взглядом и наклоняется ближе – Что, Я? - Снишься мне. Каждый раз. – ее горло пересохло и голос заметно охрип. Она двигает бедрами, ощущая надобность хотя бы как-то утолить жар, который заставлял мышцы внутри пульсировать. – Сейчас тоже. Его лицо искажает почти предвкушающая ухмылка. – И что же я делаю в твоих снах, Матильда?- Он умеет делать голос таким. Вкрадчивым, с бархатными нотками, почти мурлыкающим. - Ласкаешь меня… совращаешь. Ты… - горло непроизвольно издает тихий стон, и Кейтлин с силой кусает нижнюю губу, потирается теснее. – Но ты… черт возьми.. Как мне может нравиться такой как ты? Будь она в нормальном состоянии, она бы ощутила, как тело Химбарона закаменело, а лицо превратилось из заинтересованного в непроницаемую маску. - Такой как Я? – тихо переспросил. - Грязный преступник из Зауна… Ее слова. Она не думала о том, что "грязный" в ее исполнении, как стена между ними. В ее понимании, грязный - это его методы, преступления, уловки. В его понимании - это указание на его происхождение и положение. Кто она, кто он. Как пощечина. Уголок рта дергается. - Чертов промышленник, который вдвое старше меня. Еще одна пощечина. Его губы медленно искажает злая усмешка, превращая лицо в гротескную изломанную картину. Кейтлин не видит этого, она жмурится, дыхание становится прерывистым, и жар в теле заставляет метаться от странных ощущений и переживаний. Но ее глаза распахиваются невидяще, шокировано, когда она ощущает стальную хватку на своей шее. Воздуха становится мало, а в ушах глухо звенит, хотя она все еще может немного дышать. Это вызывает панику и почему-то иррационально усиливает возбуждение. Ей показалось, что его злость можно пощупать в воздухе. И опасность, которая сейчас исходит от чужих рук простреливает насквозь, прямо сквозь позвоночник до самого естества. «Адреналиновая наркоманка» - проносится в голове, когда она слышит его шипение в свои губы. - Грязный? Ты, маленькая чистая аристократка из верхнего города, даже не можешь себе представить, на сколько я грязный. Но.. я могу тебе показать. – Голос, которым была сказана подобная угроза сейчас бархатный, тихий, с каждой отчетливой гласной в каждом слоге каждого вкрадчивого слова. И этот голос остро контрастирует с жуткой атмосферой и темной аурой от промышленника. Движения, резкие быстрые. Она лишь слышишь звук лопающегося замка на своих же брюках, и треск шва, жалобный, как и собственный стон из зажатого стальной хваткой горла. Пальцы теплые, почти горячие, скользят по животу и дальше, прямо по чувствительной коже под пупком, от чего мышцы пресса поджимаются, а желание свести ноги невыносимо, но мешают чужие бедра между ними. Этот сон намного реалистичнее предыдущего. Все ощущения обострены до предела, и когда ладонь ведет еще ниже под белье, раскрывая, слышится к собственному смущению влажный неприличный звук. Тихий, недобрый смех Химбарона заставляет щеки полыхать даже в таком состоянии, даже во сне. Стыд под влиянием препарата никуда не делся, и Кейтлин снова сипло стонет, выгибается, но не может ничего сделать, пришпиленная к полу за шею жесткой хваткой. - Ты настолько мокрая от одной мысли о подобном со мной? Я польщен, Матильда. «Почему называешь меня Матильдой? В прошлый раз во сне ты называл меня Кейтлин. Хочу, что бы ты позвал по настоящему имени.» Она попыталась сказать это вслух, но рука на горле сжимается сильнее, и из него раздается лишь невнятное шипение. Хватка ослабевает на мгновение, позволяя вдохнуть, и снова сжимает, одновременно с тем, как внутрь проникают пальцы, безжалостно и резко растягивая. Туго, с оттенком боли, но это хотя бы немного насыщает, дает возможность ощутить секундное удовлетворение. Кейтлин выгибается дугой, когда предчувствует новую волну пульсации внизу живота, двигает бедрами навстречу. Снаружи ладонь трется о влажные складки и кусочек пульсирующее огнем плоти. От каждого такого скольжения сладкие судороги пронзают все тело от бедер до самой макушки. Внутри пальцы растягивают все сильнее, заставляя дрожать нутро в предвкушении. - Хочешь кончить, Матильда? – шепчет над ухом, будто соблазняет на первородный грех. И Кейтлин ощущает, как уголки глаз защипало. Не от злости или расстройства, от силы возбуждения и желания поскорее освободиться. - Да… - она шепчет сипло пережатым горлом. – Пожалуйста. И сейчас особенно четко видит жадность в чужих глазах. Алчный огонек от этой мольбы, всколыхнувшей что-то особенно темное в его душе. - Какая послушная девочка…. То, что было дальше сложно описать, как простое удовольствие. Ей перестают передавливать горло, но зарываются пальцами в волосы, зажимая их у затылка в кулаке, оттягивают голову назад, выгибая. Укус в шею сильный, острый, наверняка до кровоподтека, настолько неожиданный, что Кирамман не сразу понимает как от влажных безжалостных, быстрых толчков внутри мышцы начинают хаотично яростно сокращаться, как ее выгибает снова, но теперь тело двигается само. Из ее горла раздается громкий сиплый протяжный стон, переходящий в хрип, и всхлипывания. Она может лишь зарыться пальцами в чужие волосы, обхватить, обнять, вцепиться, в одежду…лишь бы не потеряться, не вылететь в никуда с этой сумасшедшей карусели. Это было настолько сильно, резко, как взрыв, после которого внезапно наступила тьма, уносящая Кейтлин в свои объятия. И перед тем как окончательно отключиться, до ее слуха доносится чужая тихая фраза. «Это становится проблемой»