***
– Есть идеи, что это? – Одна лучше другой, если честно. Сидя с Тобимару, скинув ноги с обрыва, мы смотрели на небо нашего внутреннего мира, которое, в коем-то веке, не грозилось обрушить на нас глубокие сумерки. Но и не сказать, что в нашей жизни настала череда рассветов. Несмотря на то, что бескрайнее плато и горы не окутывала дымка грядущей ночи, небо пряталось за тучами, сквозь которые в редких пробелах проглядывалось… что-то. Не звездное небо, не утренняя голубизна, а подозрительное фиолетовое мерцание, за которым, если мне не казалось, виднелось еще что-то. – Ну, в любом случае, это «нечто» пока не пытается нас убить, – рассудил Тобимару. – Как давно это появилось? – Не знаю. Когда ты начала проработку трансформации для исполнения техники, я пребывал в медитативном состоянии. Вышел из него после того, как сняли печать Джоши. И обнаружил вот это… и, кстати… ты ничего не хочешь мне вернуть, а? – Оу, это… Опустив взгляд к своим рукам, одна из которых продолжала находиться в состоянии симбиоза, я напряженно промычала и перевела сосредоточенный взгляд на парня. Его правая рука напоминала сгусток темной энергии, лишь силуэт руки, скорее, от которого отслаивались духовные частицы. Но куда сильнее меня удивила трансформация Тобимару после использования банкая. Его кожа полностью почернела и местами трескалась, и пылала изнутри, напоминая раскаленные угли. Теперь он в действительности напоминал черта. – Ну, честно говоря, я без понятия, как вернуть ее. – Пф, – аж подавился воздухом парень, состроив недовольную гримасу. – Почему я не удивлен? Знаешь ли, вот с этой штукой, напоминающей хуй знает что, много не наделаешь, – вытянув перед собой духовный след того, что должно быть рукой, с наигранным раздражением зашипел Тобимару. Я секунду подумала, прежде чем не удержаться и сказать: – Ну, так у тебя еще одна рука есть, в чем проблема? – Что? – Хотя, понимаю, рабочая рука, это дело такое… Мне едва хватило самообладание, чтобы сдержать рвущуюся улыбку, наблюдая ехидным взглядом за недоумевающим собеседником. А вот когда до него дошел смысл пошлой шутейки, я буквально выдавила из груди смех, зажав рот рукой. Закатив глаза и не то смущенно, не то раздраженно прикрыв лицо ладонью, да покачав разочаровано головой, Тобимару не оставил мне выбора, как засмеяться. – Какая же ты отвратительная… – Ха-ха-ха, видел бы ты свое лицо, боже, – чуть ли не кудахтая от смеха, я похлопала собеседника по плечу. Прочистив горло, попыталась собраться и вернуть серьезный настрой. – Ох… Но, если честно, я действительно не знаю, как вернуть руку в прежнее состояние. К тому же оно кажется… естественным. – Думаешь, это из-за хогиоку? – Один черт. Это также могло произойти и из-за пребывания в дангае, а также использования печати Джоши, ведь мы сделали тебя заклинателем. – Я вообще удивлен, что печать сработала на Айзене, – напряженно отозвался Тобимару. – Полагал, он тебе руку оторвет или еще что, но разобьет кокон. – Я тоже опасалась этого, но… Никто не всемогущ. К тому же есть подозрение, что во многом стабилизации Джоши поспособствовала связь с хогиоку. И хрень над нашей головой… есть у меня подозрение, что она как-то связана с артефактом. Вновь вернув взгляд к облакам, сквозь которые с трудом, но пробивалось фиолетовое мерцание, заменяя тусклое солнце, мы с занпакто провели минуту в тишине. – Сама веришь, что у нас все получилось? Поджав нижнюю губу и покачав головой, я затруднялась дать ответ, потому что, несмотря на сложившиеся обстоятельства, не было ощущения, что победа находилась в руках. После беседы с Урахарой на окраине Каракуры, пока мы в компании Ичиго с безумным напряжением молча ожидали прибытия других шинигами, моя уверенность в том, что мужчина раскроет настоящие карты, крепла. Его взгляд говорил об этом. Полный недоверия и опасения. Первыми, к моему удивлению, прибыли друзья Ичиго, которые сражались в Уэко Мундо, и только они в недоумении, глядя на меня, пытались понять, что происходит, как Урахара собрался предупредить их. О чем именно, я так и не знала, но он точно намеревался дернуться вперед и сказать что-то. Только… – Хинамори-сан спасала нас! – Ичиго опередил его, перебил столь же поспешно, сколько хотел и предупредить шинигами мужчина. Может, парень и не ожидал от себя такой реакции, но я была более, чем уверена, что он встанет на мою сторону. Три месяца, проведенные в дангае, наложили свой отпечаток. Мы не могли не разговаривать, и как бы мне не хотелось отыгрывать жертву обстоятельств или оправдывать себя, я поделилась своими чувствами с Ичиго. Рассказала, почему следовала за Айзеном, почему считала и до сих пор считаю его единственным человеком, который способен наполнить мою жизнь смыслом. Естественно, обходя некоторые моменты, такие как залет из другого измерения и видения будущего, you know. Ичиго добрый и открытый человек, он видел чувства и души людей, поэтому мне было приятно, что он хотя бы не высказал осуждения. Поэтому я поделилась с ним сутью вещей, которая могла бы изменить его взгляд на окружение в будущем. О Короле душ, о нулевом отряде, о грехе пяти великих домов, обо всем том, что не в меньшей степени повлияло на решение Айзена взойти на небеса. – Ты особенный, Ичиго, твои родители были особенными. Вскоре ты все сам поймешь, но не думай, что капитаны Готей 13 добры к тебе, потому что ты хороший человек. Вскоре ты встретишь одного мужчину, через пару лет, думаю… И ты поймешь, что не ты первый, не ты последний. Но ты особенный. Из-за этой особенности я хотела убить тебя. И из-за этой особенности ты так важен Обществу душ. Я не призываю тебя отказаться от друзей, но… будь готов пожертвовать чем-то дорогим ради мира, в котором ты желаешь жить. Как я это сделала для себя… как сделаю. В тишине дангая мой голос тогда звучал непривычно громко, и несмотря на то, что Иссин большую часть времени отдыхал, восстанавливаясь после тренировок с сыном, я не переставала нервно поглядывать в его сторону. И в один из таких моментов Ичиго спросил у меня: – Как можно любить такого жестокого человека? – А с чего ты взял, что я не жестокий человек? – резонно уточнила я. – Если бы я не была жестокой, мы бы тут не разговаривали. Мои слова ввергли Ичиго в недоумение, поэтому пришлось пояснить: – Пойми, все в этом мире относительно, у каждого свое мнение и взгляд на ситуацию. Для твоих друзей, например, если бы я тебя убила, это было бы жестоко. Но тот факт, что мы сейчас сидим, как приятели, и пытаемся вместе достигнуть определенной мощи, жестоко для Айзена. Я его постоянно предупреждала, что ты представляешь огромную опасность, но он относился к моим предупреждениям снисходительно. Но не в этом суть. Он не просто попытался отнять у меня то, что дорого моему сердцу… он хотел сделать это моими собственными руками. – Почему он так поступил? Вы же союзники… – Не могу судить наверняка, но… возможно, из-за любви ко мне, – не без грусти заключила я. – Любовь бывает разная, Ичиго. На самом деле лучше всего Айзена понимал Канамэ Тоусен, и он убил его не из слабости, а из милосердия… Канамэ-сан не хотел становиться слабым, не хотел цепляться за надежду, что этот мир не такой жестокий. Айзен последовал воле Канамэ-сана и спас его от иллюзии, в которую он поверил. Что касается меня… я не столь хорошо понимаю Айзена, скорее, наши отношения лежат в другой области. Но после убийства Канамэ-сана я осталась единственным человеком, кто искренне желает быть рядом с ним. Возможно, Айзен просто испугался потерять меня из-за того, что мой мир ограничивался не только им. – Поэтому вы решили отомстить? – Не пойми меня неправильно. Я все еще люблю его, и мне хотелось, чтобы все прошло по его плану. Ты слишком добрый и наивный, ты понятия не имеешь, что именно подтолкнуло Айзена к таким мерам. Но вскоре поймешь… Я лишь хочу сказать, что, несмотря на свою любовь к этому человеку, я в своем желании заполучить свой идеальный мир мало чем от него отличаюсь. Я принесла в жертву свои амбиции и желания ради того, чтобы идти рядом с ним, а он в итоге, опьяненный своим эгоизмом и полученной мощью, втоптал все в грязь. Захотел больше. А я больше не дам. Он захотел отнять, я отниму в ответ. – Он вас возненавидит. – Тем лучше. Ведь нет ничего соблазнительнее, чем посадить на поводок эмоций человека, который привык полагаться лишь на холодный расчет. После этих слов мы с парнем долго не разговаривали, но я заметила, что он глубоко погрузился в раздумья. Тогда я поняла еще одну любопытную вещь – при правильном раскладе Ичиго мог перейти из категории грозного врага в незаменимого союзника. Если бы только его взгляды на жизнь стали жестче, а мировоззрение Айзена менее радикальным… интересно. – Кажется, за тобой пришли, – отвлек меня от размышлений Тобимару. – Вот и узнаем, наконец, что меня ожидает. – Я поражен, что они тебя реально не обманули и не запихали в соседнюю камеру в мукене с Айзеном. – Ну, я ж грозилась подорвать все банкаем, you know, – скривив губы, неловко пожала я плечами. – Пожелай удачи. – Желаю хотя бы не сдохнуть. – Ты само очарование. – Весь в хозяйку, – усмехнулся парень, сменив улыбающийся взгляд беспокойным. – Но, если что… я с тобой. При любом раскладе. Что бы ты ни решила. – Спасибо, – благодарно кивнув и погладив Тобимару по щеке, я набрала полную грудь воздуха и, сконцентрировавшись, покинула обитель внутреннего мира, возвращаясь в реальный. Выдохнув и открыв глаза, обнаружила неизменное окружение интерьера гостевой комнаты, в которой обитала последние пять дней после высвобождения из печати. Удивил тот факт, что отряд кидо успешно сепарировал меня от основного кокона, в котором был запечатан Айзен. «Успешно» подразумевало тот факт, что мужчина не вырвался из заточения, а вовсе не жуткий приступ боли, словно руку на живую отпиливали. Так что я оказалась слегка удивлена, очнувшись посреди довольно уютной комнаты, да еще с видом на территорию первого отряда. Уже неплохой результат, на мой взгляд. Благодаря Ичиго лейтенанты и офицеры подхватили слух, что я запечатала Айзена, и лишь из-за вынужденного притворства мне удалось достигнуть результата. Во всяком случае, когда меня с печатью транспортировали в Серейтей, Ренджи и Рукия, наблюдающие за процессом, смотрели на меня в смятении и с беспокойством. Но не с презрением. Насчет остальных затруднялась судить, их в то время, похоже, капитан Унохана по частям собирала. И, что называется, помяни черта… Дверь отворилась, демонстрируя застывшую на пороге фигуру капитана четвертого отряда. Женщина обратила на меня спокойный взгляд, весь ее образ кричал о холоде, которым она оградила себя. – Идем. Ну, идем, так идем. Довольно любопытный выбор для сопровождения, я старалась не опережать Унохану, а идти чуть с боку и позади, не стесняясь наблюдать за ней. Она не торопилась, я бы рискнула предположить, что намеренно замедляла шаг. – А ты молодец, Хинамори-чан. Не ожидала от тебя подобного. Прозвучало, мягко говоря, не как похвала. Подозрительно прищурившись, я порадовалась тому, что время помогло затушить страх перед этой женщиной. – Чего именно? – Разумеется, я говорю о банкае и мастерстве в кидо, – продолжая смотреть перед собой, как ни в чем не бывало отозвалась Унохана, хотя и так понятно, что речь шла не об этом. – Раны, которые ты нанесла нашим товарищам, были не смертельными, хоть и выглядели пугающе. Мне рассказали, как ты сражалась. И? Я все же предпочла тактично помалкивать. Не знаю, это ли сыграло роль, однако Унохана внезапно остановилась посреди пустого коридора. Медленно переведя дыхание, она продолжила: – Совет 46-ти вынес приговор на твой счет, и сейчас его огласит главнокомандующий. Я не знаю, что он скажет, однако твоя дальнейшая судьба будет решаться уже нами… если все сложится так, как я представляю. От твоего выбора зависит и одно мое решение, Хинамори-чан. – Моего выбора? Какого выбора? Мне предстоит выбирать? Помолчав, женщина напряженно вздохнула и, проигнорировав встречный вопрос, продолжила путь, не оставляя иного выбора, кроме как пойти следом. Довольно странное начало. В просторном зале, одну из стен которого заменяла открытая веранда, меня ожидали все те же знакомые лица, что наведывались ко мне в тюремную камеру пару месяцев назад. Унохана проследовала к капитанам Кьёраку и Укитаке, стоящих подле главнокомандующего. Старик сидел, опираясь на трость, и чем-то напоминал правителя, перед которым я вышла на поклон. От него исходила удушающая энергия, но мужчина выглядел невероятно спокойным, даже взгляд его оставался холоден. Последовав его примеру и сохранив выражение лица невозмутимым, опустилась на колено, склонив голову. Молчание длилось довольно долго, но вызывало оно не страх, а любопытство. В столь сложной ситуации, когда решалась моя дальнейшая судьба, я почему-то ощущала себя студентом, который с нетерпением ожидал оглашения результатов экзамена. Словно надеялась на хорошую оценку. – Даже не знаю, с чего начать, лейтенант Хинамори, – напряженно произнес Генрюсай, – и правильно ли вас в принципе называть лейтенантом. Те, кто стали свидетелями запечатывания Айзена Соуске, как один, утверждают, что вы планировали так поступить с момента, когда вас якобы похитили в Уэко Мундо. Якобы, значит. Они все еще не верят в мою невиновность, несмотря на неопровержимые факты и отсутствие иных доказательств. Имеют право. – Урахара Кискэ подтвердил, что вы планировали вернуться к Айзену, чтобы у вас была возможность ударить его в спину. Вы рискнули всем, включая свое шаткое положение в Готее, и даже тот факт, что вам удалось осуществить задуманное, говорит о ваших намерениях. Но… напрашивается очевидный вопрос. Раз от вас решили избавиться еще пару месяцев назад, почему Айзен Соуске не убил вас в Уэко Мундо? Почему Канамэ Тоусен не убил вас, а забрал с собой? Ожидаемо услышать провокационные вопросы. Чуть приподняв голову, но будучи неуверенной, что смотреть в глаза главнокомандующему станет лучшей идеей, я остановила взгляд у его ног. – Айзен Соуске нанес мне личное оскорбление своими поступками. И не только как личности, но и как лейтенанту, заставив всех сомневаться во мне. Как вы и сказали, я пошла на риск, потому что моя гордость не позволяла оставить это в стороне, и я предупредила только Урахару Кискэ, обсудив с ним возможные варианты, как можно остановить Айзена. Канамэ Тоусен не убил меня, потому что я, по его мнению, являлась игрушкой Айзена, и только ему дозволено убить или мучить меня. Я решила притворяться жертвой до конца… несмотря на то, что он делал со мной в Лас Ночес… нет, как раз это и усилило мою уверенность идти до конца. Несмотря ни на что. Понятное дело, что ничего страшного Айзен со мной не делал, но кто докажет обратное, а? А? Чтобы подчеркнуть боль в глазах от воспоминаний об «ужасных событиях», я свела брови к переносице и помолчала. Жертва, что затевала месть обидчику. И не просто жертва, а уязвленный офицер, на чью гордость покусились. Такая история вам понравится, да? Отдать всю себя идее о победе над противником любой ценой. – Куросаки Ичиго поведал, что Айзен бросил вас, когда вы отказались покидать раненного офицера Аясегаву, который попытался атаковать его. И после этого вы объединились с Куросаки, верно? Хм-м, вот, значит, как он решил трактовать события. Удивляюсь твоей доброте, Ичиго, ведь я открытым текстом сказала, что ты мог рассказать правду. Хотя в глубине души подозревала, надеялась, что ты защитишь меня. Такой ты, да? Герой. Добрый правильный парень. Кто ищет в людях хорошее. Только теперь вопрос, какой окажется версия Юмичики? – Верно, все так. Сухой ответ с моей стороны вновь заставил беседу прерваться напряженной тишиной, из-за чего я рискнула поднять взгляд и осмотреть присутствующих. Даже не понятно, что творилось в их головах, какие мысли их преследовали. Все очень сложно и запутано – вот, пожалуй, в чем они сходились во мнении. – Капитан Унохана? Помолчав долгий миг и наградив меня мрачным взглядом, женщина вернула себе спокойствие и сообщила: – Все так, главнокомандующий, офицер Аясегава подтвердил эту историю. Ого. Стоило дорогого сохранить выражение лица невозмутимым с моей любовью к ярким реакциям. Это действительно так? Хоть не могло не радовать, что Юмичика как минимум пришел в себя, однако закрадывались сильные сомнения на тот счет, что он пересказал версию Ичиго слово в слово. На вряд ли Унохана также для начала поделилась с парнем одной из версий произошедшего, с чем бы он поспешно согласился, если б захотел защитить меня. Я напряглась. Посмотрела на капитана четвертого отряда, которая смотрела куда-то в сторону невозмутимым взглядом. Затем заметила, что Укитаке едва скрывает не то разочарование, не то негодование. Кьёраку, как и Генрюсай, оставались сосредоточены на моей персоне. Вот оно что… Она меня покрывает. И они об этом прекрасно знают. – Что ж, прежде чем огласить решение Совета 46-ти, я хотел услышать от вас некоторые ответы, и я их услышал, – заключил главнокомандующий. – То, что вы делали, как поступили, даже с учетом мотивов, Готей 13 должен рассматривать, как предательство и несанкционированную операцию. Однако, учитывая, что мы говорим об Айзене, остановить которого не удалось ни одному из капитанов, ситуация приобретает иной оборот. По закону вас бы ждало изгнание или заключение в тюрьме… но как тогда объяснить офицерам и другим шинигами, почему мы заключили в тюрьме человека, который нас спас? Куросаки Ичиго и его друзья постарались, чтобы эта новость дошла до лейтенантов и офицеров, а там слухи уже разлетелись, и контролировать их оказалось невозможно. И действительно, довольно забавно получается. У верховного командования нет прямых доказательств, что я добровольно помогала Айзену, а обернулась против него лишь потому, что он заигрался в бога и посягнул на то, что мне было дорого. Единственного свидетеля, кто искренне желал бы мне всего плохого, я убила собственными руками. Ичиго принял для себя решение молчать, поняв, что я не собираюсь причинять вред его близким. Урахара, конечно, мог поделиться опасениями, но у него также не имелось доказательств, к тому же я деликатно намекнула о том, что знаю куда больше, чем следовало. И эта информация могла навредить как минимум репутации его любимой подруги. Правда, тут меня могли грохнуть аристократы, случайно скинув рояль на голову, обставив все несчастным случаем, но… А вот как обстояли дела с Юмичикой – один черт. Он либо упрямо молчал, либо его запугали… а если запугали, то… – Беря во внимание все вышеперечисленное, Совет 46-ти оставил право за Готеем решать вашу судьбу, – заключил Генрюсай. – С одной стороны, нам не до конца понятны ваши мотивы. С трудом верится, что вам, юной шинигами, удалось бы обмануть Айзена Соуске. Вы также можете являться частью его плана, троянским конем. Вам есть, что сказать на это? – Не думаю, что Айзен при любом раскладе позволил бы дать себя запечатать, – озадаченно рассудила я, пожав плечами. – Как вы и сказали, я всего лишь юная шинигами, и позволить даже слух пустить, что такой, как мне удалось остановить столь могущественного и грозного врага, для Айзена было бы унизительно. Ведь его, по сути, одолел Ичиго, я же воспользовалась возможностью. Все так, в этом был план – показать, что маленькое существо, которое все недооценивают, способно стать причиной краха любого крупномасштабного действа. – И весьма удачно, смею заметить, – в хриплом голосе Генрюсая пробилась нотка раздражения. – Буду с вами откровенен. Я ни разу не верю, что вы искренне желали защитить свою гордость шинигами, я даже сомневаюсь в вашем желании отомстить Айзену. Но все же вы его остановили, нарочно или нет, уже не играет роли. Руководствуйся я лишь писанным законом и праведными действиями, Готею, да и Серейтею, если не Обществу душ, мог бы давно прийти конец. Вы не юная шинигами, лейтенант Хинамори, вы инструмент, который можно и нужно правильно использовать. Настроение мужчины кардинально изменилось, спокойствие в его голосе сменилось давящей решимостью, и смотрел он на меня уже без былой безмятежности. – Раз Совет передал мне власть решать вашу судьбу, я распоряжусь ею по-своему. Минувшая битва показала, что даже капитаны порой могут оказаться слабы против сильного врага, и разбрасываться военной мощью для меня непозволительная роскошь. Тем более, как я могу рассудить, вы слились с материализованной формой занпакто, и даже если это временный эффект, игнорировать подобное глупо. Помолчав секунду, мужчина заключил: – Я восстановлю вас в должности лейтенанта, а также дам возможность сдать экзамен на позицию капитана пятого отряда. Вы станете нашим псом, которого предстоит выдрессировать и напомнить, кто здесь хозяин. Этому псу будет надет ошейник, который в случае неповиновения оторвет голову с плеч. Насчет последнего я выразился буквально – вы будете носить метку, которую смогут снять или взорвать те капитаны, что находятся в этой комнате. Какая, блин, удача… А если вы все подохните, то что? Как минимум трое из вас через пару лет отправятся на тот свет. Или, правильнее сказать, угодят прямо в ад. Что ж… могло быть и хуже. Наверное. – Есть, что сказать, лейтенант? Мужчина определенно желал запугать меня, да только его угрозы после всего дерьма, которое происходило со мной, как-то не впечатляли. Вызывали угнетающее разочарование, недовольство, которое пришлось спрятать под смиренным взглядом. – Если мне будет позволено стать капитаном и заботиться о своих людях, я приму этот шанс с честью, главнокомандующий. Ложь… ложь, ложь, ложь. Ложь, которую вы так хотели услышать от меня, увидеть, что я ухвачусь за возможность служить верой и правдой Готей 13, лишь бы выжить. В чем-то здесь есть правда, я действительно хотела выжить. Однако я хотела и стать кем-то более значимым. Раз ты отказался брать меня в расчет, Айзен, придется мне выстраивать свой собственный мир с нуля, исходя из того, что имелось под рукой. – Главнокомандующий, – вдруг обратилась к Генрюсаю Унохана, – позвольте мне кое о чем вас попросить? Вопрос женщины удивил не только меня, но и присутствующих капитанов, которые явно не готовились к подобному. Однако стоит отдать должное старику, он лишь задержал на Унохане долгий пристальный взгляд, да кротко махнул кистью, позволив продолжить. – Учитывая боевой потенциал лейтенанта Хинамори, будет неправильно позволить ему пропадать. Поэтому я прошу вас дать мне разрешение на продолжение ее тренировок в качестве наставника. Не-ет. Нет, дед, пожалуйста, скажи «нет». Видимо, единственной, кому стало худо от озвученного предложения, оказалась я. Пусть я и поборола страх перед Уноханой, но наверняка до первого боя, пока наши мечи не скрестятся вновь. Учитывая реакцию на слова женщины, вполне резонно заявить, что я продолжала бояться ее. И это не ускользнуло от острого взгляда главнокомандующего, который, похоже, понял, чего все-таки боялся дикий пес. – Вы вольны брать к себе в ученики любого офицера, Унохана-сан, – с напускным спокойствием рассудил мужчина. – После того, как отряд кидо закончит с подготовкой, вверяю лейтенанта Хинамори в ваши руки. И очень надеюсь, что это сотрудничество будет невероятно продуктивным.Глава 27. «Расставляя приоритеты»
4 июня 2022 г. в 19:13
Довольно любопытная печать. Финальная форма напоминала кокон или осиный улей, тысячи, десятки тысяч нитей, оплетающих жертву и заклинателя. В моем же случае печать полностью оплела лишь правую руку, скрыв под белоснежными шевелящимися нитями почерневшую кожу. Я не могла пошевелить ни пальцем, даже не чувствовала конечность, чего нельзя сказать о потоке реацу, хотя здесь тоже не все так просто.
Разбитая боем пустошь лежала в тишине, которую перебивал лишь свист ветра. Мне же было как никогда спокойно, даже улыбнуться хотелось, хотя я не осознавала, не прочувствовала радость от понимания, что мне удалось реализовать задуманное. Не без косяков, но… В этот раз вышло куда лучшем, чем на холме Сокиоку.
Шорох шагов оторвал от размышлений. Переведя взгляд от кокона на Урахару, отметила, что в его глазах шок и растерянность не блестели яркими искрами. Сменились напряженной озадаченностью. А находящийся поблизости Ичиго наблюдал за происходящим с видом подростка, засвидетельствовавшего разборки взрослых людей.
– Вопросы, полагаю? – развеяла я тишину ироничным тоном.
– Это не та печать, которую я передал вам через Куросаки-сана.
Мое наигранное легкомыслие Урахара посчитал нужным проигнорировать, сохранив серьезность во взгляде.
– Та. Но я изменила принцип ее использования.
– Разве вы были знакомы с этой техникой прежде?
– Нет.
– Вы так быстро разобрались в ней? – ощутимо напрягся мужчина.
– Ну… как, быстро? Три месяца в дангае…
– Значит, обычное везение?
– Кто знает, – нервно дернув уголками губ в подобии улыбки, я заставила собеседника на время замолчать.
Взгляд Урахары кричал о недоверии, и, понятное дело, мой ответ заставил его лишь сильнее насторожиться. Он ведь не планировал, что я останусь стоять тут посреди поля боя, способная на сопротивление.
– Что ж, все равно, это впечатляет, – предпочел остаться равнодушным к ситуации мужчина, не переставая буравить меня холодным взглядом. – Однако, Хинамори-сан, вы нарушили все договоренности. Я бы мог подумать, что Айзен намеренно избегал всех атак кидо во время боя. После нашей короткой встречи в недавнем прошлом, а также после того, как вы атаковали капитанов Готея, я могу с уверенностью сказать, что вы не притворялись в своих намерениях служить Айзену.
– А вы можете это доказать? Если вы не заметили, факты таковы, что это я запечатала его. А не вы.
– Тем не менее к вам слишком много вопросов. Поэтому предлагаю поступить так. Вы позволите взять себя под стражу и спокойно переместить в Серейтей, чтобы мы подготовили место для снятия печати. Если поведете себя смирно, то, возможно, вас помилуют, учитывая…
Фыркнув под нос, я не постеснялась усмехнуться, перебив мрачную серьезную речь Урахары. Это так странно и забавно. Я всегда думала, что буду отыгрывать жертву, соглашающуюся с чужими условиями, лишь бы выжить. Но благодаря тому, через что меня заставил пройти Айзен, я научилась не только принимать правила игры, но и создавать собственные.
– У меня иное предложение, – дерзнув окинуть собеседника снисходительным взглядом, я спросила: – Как думаете, Урахара-сан, где мой занпакто?
Чтобы слишком долго не ломать комедию, я красноречиво посмотрела на печать кидо.
– Моя рука стала черной, обретая форму, как при банкае не потому, что это техника или сила занпакто. В какой-то степени это частичный банкай, действительно рука моего занпакто, материализация духовного клинка.
– Вы… не может быть. Вы сделали заклинателем свой духовный меч?
– Почему вы так удивлены? – резонно уточнила я. – Почему все считают занпакто обычным оружием? Он сущность, что живет внутри нас, создание с личностью и душой, поэтому я лишь частично вытащила его наружу. Я уже давно обучилась временной технике материализации занпакто… а сейчас лишь скорректировала ее.
– Вы хоть понимаете, какие это последствия может за собой понести? Подобная трансформация может стать необратимой.
– Ну, если выбирать меньшее из зол… – риторично подчеркнула я, закатив глаза.
– Иными словами, даже если вы использовали занпакто для печати вместо себя, вы по-прежнему способны использовать его силы. Я правильно понял вашу идею?
– Все верно, – продолжила я мысль собеседника, – иными словами, одно мое желание, и я призову форму банкая Тобимару, и боюсь, что тогда освободиться смогу не только я.
– Думаете, у вас удастся?
– О, хотите проверить?
В моих руках буквально оказалась бомба с детонатором, и обезвредить ее удастся лишь на моих условиях. Я напоминала чеку от гранаты, и Урахара не мог этого не понимать, по его напряженному взгляду все и так оказалось понятно без слов.
Пауза затянулась.
– Чего вы хотите, Хинамори-сан?
– Жить в том мире, который я не выбирала. Который выбрал меня. Понимаете же, о чем я? – скривившись от нахлынувшего недовольства, я блеснула раздраженным взглядом. – Вы еще кому-то говорили? Кроме Юмичики?
– Нет.
– Уверены в этом?
– Я никому более не говорил.
– Надеюсь, не скажете. А теперь мы подождем, когда прибудут остальные, и вы с удовольствием расскажете им, что наш план удался, и моя роль успешно отыграна. Ведь мне пришлось потрудиться, чтобы втереться в доверие к Айзену. Чем ближе находишься, тем проще ударить. Верно? – бегло глянув на Ичиго, я заставила парня аж вздрогнуть от неожиданности. А затем поспешно добавила: – Никто отсюда с места не сдвинется, пока не придут остальные. Иначе придется проверить, сработает ли призыв банкая. А дальше будете искать другие варианты, как снова запечатать Айзена.
– Не думаете, что при таком раскладе он нападет в первую очередь на вас? – поинтересовался Урахара, на что я усмехнулась и покачала головой:
– Не думаете, что при таком раскладе он захочет оставить меня напоследок? Сладкое оставляют на десерт. Так что… давайте подождем. И все будут счастливы. Ведь мы же остановили злодея… – от произнесенных слов, которые отдавали горечью, улыбка на моем лице растаяла, обнажая презрительный оскал. – И теперь Король душ в безопасности. Не так ли, Урахара-сан?
Еще один камень в ваш огород, господа аристократы, желающие сохранить секрет своих предков. Пусть даже и не ваших предков, Урахара, но как минимум вы теперь хорошо подумаете, что сказать капитанам Готей 13. А если захотите убить… что ж, буду ждать. Только боюсь, вам придется хорошенько постараться. Я на протяжении восьми лет училась выживать и увиливать, и помощь в том составляли далеко не всегда знания о будущем.