пока у меня есть вы

      Закутываясь в несколько одеял, Га Он судорожно пытался согреться. Было далеко за полночь, но заснуть не получалось. Глядя на две фотографии, стоявшие на прикроватной старой тумбочке, становилось лишь хуже. Привыкнув к одному из снимков, на котором были его родители, совсем не получалось спокойно смотреть на недавний снимок, сделанный так спонтанно Эллией, когда они играли в дженгу.       Они поссорились. И большую роль сыграли эмоции, которые невозможно было сдержать. Га Он правда не хотел срываться, но страх, что с ним что-то не так, не давал спокойно дышать. И вместо попытки утешить, Ё Хан поставил невозможный ультиматум, как будто Га Он смог бы исключить из жизни Су Хён, своего лучшего друга, без поддержки которого он давно бы сломался. Тоже самое касалось и Ё Хана, благодаря которому он почувствовал себя по-настоящему живым.       Уйти из дома не относилось к лучшему решению, но в тот момент, когда на глаза навернулись слёзы, Га Он не соображал, что правильно, а что - нет. Поспешно собрав сумку, не встречаясь с сопротивлением, которое было так свойственно Ё Хану, он сбежал.       Их отношения давно стали слишком близкими, перепрыгнув несколько этапов, как будто они знали друг друга гораздо дольше, чем несколько месяцев. Начиная с искреннего понимания действий Ё Хана, попыток собрать семью за одним столом, Га Он не заметил, как после очередного завтрака оказался прижат к книжному шкафу, поддаваясь к его губам, никогда не чувствуя себя таким целым, как в крепких руках Ё Хана.       Не было ничего предрассудительного, когда Га Он перебрался в спальню к Ё Хану, находя спокойный сон рядом с ним; когда прижимаясь к горячей голой груди старшего, ему непреодолимо захотелось соприкоснуться телами. Казалось, что всё в его жизни обрело другие краски, став ярче, чётче.       То, что они стали любовниками, не отменяло упёртости Ким Га Она. Он не шёл слепо на поводу у Ё Хана, пока сам не был уверен в разумности того или иного плана.       Выбрав сторону Ё Хана, Га Он стал совсем равным партнёром, получая гордые взгляды старшего, ведь ему нравилась самостоятельность младшего.       Невозможно было избежать ошибок, но Га Он остро относился к ним, чувствуя свою вину, как, когда их суд привёл к уличной охоте за одним преступником, так и, когда Ча Гён Хи покончила с собой из-за их чрезмерного давления.       Только раньше противоречия между ними заканчивались мирно, и, сжимая край одеяла, Га Он чувствовал, что в этот раз всё было гораздо серьёзнее. Больше всего ему хотелось так сильно прикусить язык за свои глупые слова, когда временами, как бы ни было стыдно перед Су Хён, Га Ону казалось, что Ё Хан значит для него абсолютно весь мир, что, в случае опасности он пойдёт на всё ради него. Только в момент ссоры Га Он произнёс противоположное, чтобы задеть, чтобы хоть как-то причинить боль.       Га Он всегда действовал на эмоциях, но ещё никогда они не поглощали его настолько сильно, чтобы появлялось желание обидеть самого дорогого человека в своей жизни.       Несколько раз Га Он брал телефон в руки, чтобы позвонить Ё Хану, лишь бы просто услышать его голос, даже, если в нём просочилось бы разочарование, ведь он заслужил. Однако смелости не хватило, и вместо этого Га Он не спал, подавленно глядя на счастливую фотографию. Он всё испортил.       Утром Га Он должен был пойти на работу, но нехватка сна и тошнота не позволили сделать ему ни шага.       Едва добравшись до ванной комнаты, Га Он болезненно ударился коленями об пол, опираясь руками на ободок унитаза, избавляясь от остатков пищи, о которой успел забыть. Может быть, последний раз это был вчерашний обед, Га Он всё равно не помнил.       Закончив, Га Он бессильно вытянулся на полу, пытаясь выровнять дыхание, видя, как потолок медленно расплывался перед глазами, пока не превратился в темноту.       Последний кошмар, настигший Га Она, был после воспоминаний о До Ён Чуне, мошеннике, который довёл его семью до самоубийства. Тогда он очнулся в тёплых объятиях Ё Хана, чувствуя лёгкие, но такие приятные покачивания, как будто был маленьким ребёнком.       И вот сейчас, резко открывая глаза, ощущая, как от страха сдавило горло, Га Он испуганно закрутил головой. Всё, что помнил - это холодный пол, которого касалась спина, а дальше самые ужасные отрывки из прошлого, прежде, чем очнуться в незнакомом месте.       - Га Он, ты в больнице, - напротив раздался не менее взволнованный голос. Это была Су Хён.       - Как я здесь оказался? - Хрипло проговорил Га Он, сглатывая, когда вновь подступил приступ тошноты. Он не сразу осознал, что перед ним была Су Хён, не в таком состоянии.       - Ты ведь знаешь, что я тебя люблю, и что тогда наговорила со зла, поэтому пришла к тебе, чтобы поговорить, но ты не открывал, - шумно выдохнув, не скрывая, что было сложно вспоминать увиденное, Су Хён продолжила говорить, - тогда я позвонила и услышала, что твой телефон в доме. Да, у меня сработал полицейский инстинкт, ведь ты не только мой друг, но и важный судья, на которого могут напасть. У меня был запасной ключ... В общем, ты лежал на полу, ни на что не реагируя. Я так испугалась.       Слегка поморщившись, Га Он хотел было присесть, но слабость сжала все конечности, не позволяя сделать это. Увидев боль, отразившуюся на лице друга, Су Хён тут же подбежала к нему, осторожно возвращая его на спину.       - Тебе нельзя вставать, хотя бы пока ты не окрепнешь, - бесцветно проговорила Су Хён, отступая назад. Она казалось нерешительной, опустив взгляд, - это он?       - Кто? - Растерянно переспросил Га Он, конечно, заметив неожиданную замкнутость в поведении подруги.       - Я всегда знала, что ты меня не полюбишь так, как я этого хочу, но почему он? - Подавлено прошептала Су Хён.       Едва появившийся румянец на щеках Га Она вновь исчез, когда очевидность его отношений с Ё Ханом оказалась понятна Су Хён. Нет, они не пытались скрывать, но и открыто не показывали свои чувства, если только им так казалось. Чего стоила защита и забота Ё Хана в стенах суда, которых точно не было к О Чжин Чжу, а ведь она ничем не отличалась по статусу от Га Она. Или постоянные глубокие взгляды Га Она, даже во время прямого эфира. Конечно, Су Хён всё поняла.       - Ты с самого начала вставал на его сторону, когда я сомневалась в нём, - с горечью усмехнулась она, нервно заправив короткие выбившиеся пряди за уши, лишь бы не выдать дрожь в руках.       - Он правда не злодей, - слабо, но при этом уверенно проговорил Га Он, всё же сумев сесть, прижав пальцы к пульсирующим вискам.       - Га Он, ты правда веришь в это? Или в тебе говорят инстинкты? - Досадно уточнила Су Хён, даже, если это был грязный ход, даже, если её ревность не имела смысла, только не теперь.       - Инстинкты? - Вместо ожидаемой злости в ответ, Га Он выглядел, словно потерявшийся щенок. Её слова казались странными.       - Только не говори, что ты... Ким Га Он, - напряжённо выдохнула Су Хён, всё ещё полагая, что он её обманывал.       Вот только его глаза всегда говорили правду.       - Ты беременный, - как можно спокойнее, произнесла она, встречаясь со страхом в глазах напротив.       - Что? - Запнулся Га Он, игнорируя головокружение, когда резко поднялся на ноги.       - Семь недель, Га Он. И это точно, - тише добавила подруга, взяв дрожащего парня под локоть.       - Я... Как это возможно? - Бормотал он, слабо опустившись на пол вместе с Су Хён, безумно глядя ей в глаза.       - Ты же помнишь, когда сильно заболел, нам с профессором Мином чудом удалось спасти тебя. Тогда ещё тебе провели тест на возможность беременности, и ты его прошёл, - именно это знание помогло Су Хён принять слова доктора, как что-то осознанно правильное. - Я считал, что это не подтверждено, - просипел Га Он, невольно прижав прохладную ладонь к животу, вмиг осознавая все предпосылки, от эмоций до тошноты.       - Я тоже так думала, но...       - Су Хён-а, что мне делать? - Тихо прошептал Га Он, всё ещё удерживая руку на животе, не понимая, как ему вести себя дальше.       - Поговорить с Ё Ханом, - совершенно серьёзно ответила Су Хён, понимая, насколько всё могло показаться запутанным.       Удивление отразилось на лице Га Она, когда он ожидал любого совета, но только не такого очевидного.       - Теперь, когда вы связаны ребёнком, я не могу позволить себе настаивать на том, чтобы ты избегал его, - объяснила Су Хён, невольно опустив взгляд на живот Га Она, в котором зародилась маленькая жизнь.       - Мы поссорились, - едва подобное могло послужить оправданием, но Га Он не мог вслух произнести совершенно другой страх. Страх, что Ё Хан оттолкнёт его.       - Это никак не может быть важнее вашего ребёнка, Ким Га Он, - категорично оборвала его Су Хён, покачав головой.       Помогая Га Ону вернуться в постель, она заботливо укрыла его одеялом, позволяя хотя бы на чуть-чуть опустить ладонь на живот.       Это был её лучший друг, которого она любила всем сердцем, и за которого она всегда переживала и будет переживать.       - Хочешь я поговорю с ним сама? - Выдохнула Су Хён, готовая переступить через себя ради Га Она.       - Нет! Пожалуйста, Су Хён-а, я сам скажу, дай мне время, - торопливо проговорил он, и в его глазах всё также мелькал страх.       - Не медли с этим, - тяжело произнесла Су Хён, неохотно оставив его одного, ведь ему нужен был отдых.       Как только дверь закрылась, Га Он опустошённо взглянул в окно, ловя последние лучи перед закатом. Тяжесть в теле не ушла, как и лёгкая тошнота, даже при том, что он так и не ел. Капельница восполняла потерянные силы.       Казалось, что Га Он упёрся в тупик, задыхаясь от последствий. Он - беременный. И отец ребёнка - Ё Хан. Га Он боялся поверить в это, даже прижимая бледную ладонь к плоскому животу.       Сколько бы он ни пытался вспомнить те тяжёлые дни, когда за несколько часов свалился с ног из-за неизвестного вируса, было сложно восстановить последовательность событий. Он помнил только людей в белых халатах, адскую боль во всём теле и много уколов. Однако в памяти отсутствовало множество важных деталей таких, как, где его лечили, и что же с ним всё-таки случилось.       Радуясь, что выжил, Га Он не стал выпытывать объяснения у профессора Мина, ведь именно он нашёл ему докторов, но теперь всё обрело иной смысл. Почему Га Он ничего не помнил?       - Я сменю лекарство, которое допустимо при беременности, но вам стоит поспать, - произнесла медсестра, осторожно поправляя руку Га Она, вернув его в реальность.       - Я... Я могу вернуться домой? - Заикнулся Га Он, почему-то не чувствуя себя в безопасности, как будто эта самая безопасность могла существовать только в присутствии Ё Хана.       - Завтра поговорите с доктором Мином, - уклончиво отозвалась она, не проронив больше ни слова. Только Га Он всё равно ничего не спросил бы, ведь веки стали слишком тяжёлыми.       ...       Достаточно было фотографии бледного лица Ким Га Она, чтобы Ё Хан оказался перед Сон Ой. Он сдерживал злость, боясь, что эта сумасшедшая могла причинить вред его оленёнку.       - Ты ведь говорил, что у тебя нет слабостей, - издевалась Сон А, наслаждаясь холодом, исходившим от мужчины.       - Где Ким Га Он? Что ты хочешь? - Процедил Ё Хан, не имевший настроя на долгие прелюдии. Всё, о чём он думал, чтобы Га Он был в порядке.       - Я удивлена, что схожее лицо сыграло такую роль, - ухмыльнулась она, подойдя так близко, что нарочно медленно коснулась пальцами щеки Ё Хана.       - Повторю: где Ким Га Он? - Резко перехватив её руку, Ё Хан сильно сжал запястье, не позволяя отдёрнуть его, наоборот, притягивая женщину ещё ближе.       - Ты, наверное, не знаешь, но Ким Га Он оказался хорошим подопытным кроликом, - засмеялась Сон А, ничуть не дрогнув от грубости Ё Хана, наоборот, сгорая от удовольствия, чувствуя некую власть. Ей нравилось это.       - Что ты несёшь? - Ё Хан подавлял желание свернуть ей шею, по крайней мере, пока не узнает местонахождение Га Она, но её слова разжигали тёмное пламя внутри. Никто не смел так отзываться о его мальчике.       - Три года назад, когда ты ещё не догадывался о существовании Ким Га Она, его привезли ко мне. Достаточно было подсыпать нужную дозу наркотика, чтобы ему стало плохо, а затем - выдать это за неизвестный вирус, который моя команда принялась изучать, вот только, дело в том, что никакого вируса не существовало, а Ким Га Он получил определённую дозу неподтвержденного препарата, который менял организм настолько, что появлялась возможность мужской беременности, - довольно рассказывала Сон А, не скрывая хвастливой интонации.       - Ты просто сумасшедшая, - неприязненно выплюнул Ё Хан, отпустив её руку.       - Может быть, вот только всё получилось. Правда, я не предвидела, что тем, кто трахнет Га Она, станешь ты, - громко засмеялась Сон А, наконец замечая резкую перемену в выражении лица Ё Хана, а ещё, задерживая дыхание от крепкой руки на шее.       - Что ты имеешь ввиду? - Прошипел Ё Хан, сдавливая пальцы на хрупкой шее.       - Где же твоя сообразительность, молодой господин? - Прохрипела она, успев выставить руки, когда Ё Хан отбросил её в сторону.       Ким Га Он оказался хорошим подопытным. Ему вкололи неподтвержденный препарат. Мужская беременность.       - Вижу по твоему взгляду, что ты всё же понял, - ядовито проворковала Сон А, замечая сжатые дрожащие кулаки.       Ё Хан собирался растоптать её, но на телефон пришёл адрес. К удалось найти больницу, в которой находился Га Он, и этого было достаточно, чтобы старший бросился к машине, оставляя смеющуюся женщину позади.       Когда же Ё Хан оказался в нужной палате, Га Он спал, совсем жалко свернувшись клубком, обхватив себя руками. Сердце болезненно ёкнуло при виде своего оленёнка.       Осторожно убрав капельницу, совсем мягко беря Га Она под колени и спину, Ё Хан быстро вынес его из палаты.       - Ему нельзя покидать больницу, - воскликнула медсестра, уверенно встав на пути, но сразу отпрыгнула, только столкнувшись с убийственным взглядом мужчины.       Слабо приоткрыв глаза, Га Он попытался сопротивляться, но его голову сильнее прижали к груди, а тихий шёпот унял все тревоги.       - Тшш, Га Он-а, я с тобой, и ты будешь в порядке, мы будем.       Тихо выдыхая, Га Он и сам прижался к желанному теплу, неосознанно прося не отпускать его.       - Я никогда не отпущу тебя, мой оленёнок, - выдохнул Ё Хан, невесомо коснувшись губами горячего лба мальчика. Он сделает всё, чтобы защитить его.       ...       Несколько дней Га Он приходил в себя, постоянно проваливаясь в болезненную темноту, обрывками помня, как заботливо Ё Хан относил его в ванную комнату, помогал умыться, когда всё тело дрожало, а затем упрашивал проглотить необходимую еду.       Личный доктор Ё Хана каждые три часа проверял Га Она, не покидая их дом, даже ночью, лишь бы успокоить встревоженного Ё Хана, уверяя, что всё в порядке.       - Всё дело в беременности. Для его тела это неестественный процесс, и поэтому имеются определённые осложнения, но никаких угроз нет, как для него, так и для его ребёнка, - заверял доктор Пак, в очередной раз проверив спящего Га Она.       Прерывисто выдыхая, Ё Хан присел на край кровати, мягко взяв ладонь младшего в свою руку, нежно гладя его кожу, совсем осторожно прижимая её к губам.       - Ё Хан, - тихо прошептал Га Он, осознанно глядя на него, несмело сжав пальцами его руку.       - Что-то болит? - На одном дыхании проговорил Ё Хан, наклоняясь к нему так, чтобы мягко приподнять и прижать к своей груди, упираясь подбородком в макушку.       - Нет, только немного тошнит, - смущённо пробормотал Га Он, ненадолго расслабляясь в его руках, наоборот, утыкаясь в грудь, шумно дыша.       - Это вполне нормально, - тихо усмехнулся Ё Хан, успокаивающе поглаживая по спине, добавляя, почувствовав, как он напрягся, - Га Он-а, я рад. Рад, что у нас будет ребёнок.       Всё это время Ё Хан не мог перестать думать о том, что Га Она использовали. Ведь младший и сам не знал, что с ним случилось, однажды упомянув, что чуть не умер из-за какой-то тяжёлой инфекции.       Сжимая зубы, Ё Хан готов был разорвать Сон У за тот риск, на который она подвергла Га Она. Неизвестные осложнения могли появится в любой момент на протяжении всей беременности, и Ё Хан боялся, что с его мальчиком что-то может случиться, не говоря уже о нынешнем слабом самочувствии.       - Какой срок? - Не желая напугать, тихо произнёс Ё Хан, приподняв край футболки младшего, мягко опустив ладонь на его живот.       - Семь недель, - неловко ответил Га Он, не привыкнув к таким вопросам, как и к ощущениям ладони Ё Хана, когда осознание прибавило чувствительности.       - Значит, это почти сразу, как ты перебрался ко мне в кровать, - улыбнулся Ё Хан, лишь сильнее смущая Га Она, заставляя спрятаться в ладонях.       Не переставая улыбаться, Ё Хан аккуратно отодвинул руки от любимого лица и также нежно прикоснулся к его губам, медленно целуя, прижимая ладонь к его тёплой щеке.       Невинная ласка, которой так не хватало Га Ону, и которая сильно воздействовала на него, заставляя дрожать. Опустив руку поверх ладони Ё Хана, прижатой к его щеке, он виновато посмотрел в глаза.       - Прости меня, что наговорил обидных слов... что ушёл, - тихо проговорил Га Он, сразу же опустив взгляд.       - Это ведь я надавил на тебя, заставив выбирать, - покачал головой Ё Хан, понимая, что уже в тот момент Га Он был беременным, и, что он сам кое-как добрался до своего дома, - как ты оказался в больнице?       - Су Хён, она нашла меня дома без сознания, - неохотно, но всё же признался Га Он, чувствуя, что объятия Ё Хана стали только сильнее.       - Лучше бы я тебя запер в комнате, не позволив уйти, - выдохнул он, жалея, что дал ненужную свободу, обернувшуюся опасностью для двух жизней.       - Наверно, лучше, - тихо усмехнулся Га Он, представляя, как бы сражался за эту свободу, если бы Ё Хан решил запереть его в доме.       Позволив себе ещё раз коснуться живота, Ё Хан изменился в лице. Вновь появилась та самая решительная холодность, которая иногда пугала Га Она.       - Завтра Ин Гук подготовит документы, и вечером ты и Эллия покинете страну, - спокойно заключил Ё Хан, заранее подготовившись к возможной истерике младшего.       - Что? А ты? Куда ты нас отправляешь? - Не понимая, забормотал Га Он, присев на кровати, невольно кривясь от уже привычного головокружения.       - В Швейцарию. Что насчёт меня, то как только я закончу дела, то прилечу следом, - безапелляционно произнёс Ё Хан, собираясь в кратчайшие сроки разобраться со своими врагами, в особенности с Сон Ой.       - Я никуда не полечу. Я всё ещё судья, - выдавил Га Он, пытаясь найти оправдания, которые могли прикрыть его беспокойства за Ё Хана. Он просто не мог оставить его одного.       - Ты хочешь огласки по поводу твоей беременности? Сон А всё знает, и это будет ей только на руку, - не думая смягчать слова, прямо говорил Ё Хан, отойдя к окну, лишь бы не видеть глаз Га Она, которые так сильно влияли на него.       - Что? Как она узнала? - Запнулся Га Он, вновь неосознанно прижав ладонь к животу, лишь от упоминания имени этой женщины чувствуя угрозу.       - Сейчас важна твоя безопасность, - прервал его Ё Хан, всё же повернувшись к нему лицом, - Га Он-а, мне нужно, чтобы ты держался подальше от этой битвы. Теперь я в ответе не только за тебя, но и за нашего ребёнка.       Поджав губы, Га Он не мог найти уместных аргументов, когда в таком положении он был лишь слабым местом для Ё Хана.       Наклоняясь над Га Оном, Ё Хан аккуратно приподнял его лицо за подбородок, мягко поглаживая по нему большим пальцем.       - Я обещаю, что всё будет хорошо, просто доверься мне.       Сдерживая всхлип, Га Он слабо кивнул, сам схватившись пальцами за пиджак Ё Хана, притягивая к себе, отчаянно вжимаясь губами в его губы. Несколько слёз скатилось по его щекам, и Ё Хан мягко стёр их невесомыми поцелуями.       - Я люблю тебя, Га Он-а, - искренне прошептал Ё Хан, впервые произнеся эти слова вслух, на этот раз вытягивая из младшего несдержанные всхлипывания, удерживая тянущееся к нему тело в своих руках.       - Я доверяю тебе, хён, - соприкоснувшись лбами, без колебаний произнёс Га Он.       ...       Га Он с трудом пережил разлуку, зная, что теперь это был не просто другой дом, а совершенно далёкая страна. Эллия была незаменимой поддержкой для него. Ё Хан подготовил её заранее, рассказав гораздо больше, чем и сам знал Га Он. Ведь в моменты, когда он трясся от неожиданной лихорадки или сжимался клубком от тошноты, Эллия всегда держала его за руку.       Несколько месяцев вместо ожидаемых недель оказались для Га Она пыткой. Ё Хан звонил каждый день, уверял его, что всё идёт по плану, но плохое предчувствие не позволяло ему успокоиться.       - Выключи телевизор, - неожиданно закричала Эллия, вовремя успев взять пульт и остановить свою инвалидную коляску прямо перед потухшим экраном.       - Что-то не так? - Выдохнул Га Он, ведь он всегда смотрел корейские новости, часто видя упоминания Ё Хана.       - Это для твоего же блага, - совсем, как взрослая, произнесла Эллия, на всякий случай, находясь рядом с ним.       - Почему? Что-то с Ё Ханом? - Выдохнул Га Он, хотя только вчера слышал его бодрый голос, помня, что тот пообещал скоро вернуться.       - Он скоро прилетит к нам, пойдём завтракать, я так хочу съесть вафли с джемом. Всё же в Швейцарии завтраки разнообразнее, - было ясно, что Эллия лишь отвлекала его, но Га Он не стал сопротивляться. Опустив ладонь на появившийся выпуклый живот, он последовал за голодной девочкой.       После сытного завтрака Га Он зашёл в комнату. Пару месяцев позволили ему привыкнуть к новому дому, который был гораздо меньше прошлого, но при этом уютнее. Га Он не сдержался, чтобы не подумать над детской комнатой, которая пока пустовала.       Ненадолго задремав, Га Она разбудила вибрация телефона. Надеясь, что это был Ё Хан, он сразу ответил, с придыханием замирая, ожидая услышать его голос.       - Га Он, ты уже знаешь? - Но это была Су Хён, и её голос пугал.       - Что? - Неосознанно спросил он, пальцами комкая простынь.       - Кан Ё Хан, он взорвал себя вместе с президентом и его людьми, - напряжённо выпалила она, - и всё это произошло в прямом эфире.       Поднявшись с кровати, Га Он на негнущихся ногах сделал пару шагов к столу. Дрожащей рукой открыв ноутбук, он замер, не решаясь посмотреть последние новости, отдалённо слыша голос Су Хён.       - Га Он?       Видя последние несколько секунд эфира, как всё здание рушилось, и сквозь пыль был виден силуэт Ё Хана, Га Он выронил телефон, едва успев опереться на тумбочку, тяжело дыша.       Тянущая острая боль сжала внутренности, и Га Он сполз на пол, прижимая руки к животу, не в силах произнести ни слова.       - Га Он, ответь, Га Он!       Вытягиваясь на полу полубоком, соприкасаясь лбом с прохладной поверхностью, Га Он давился подступившими слезами, размыто видя колёса инвалидной коляски, едва различая отчаянный голос Эллии.       - Ё Хан, - единственное, на что хватило Га Она.       ...       - Я просила тебя сказать ему! Ты понимаешь, что он мог потерять ребёнка, - злилась Эллия, как только Ё Хан сразу с самолёта приехал в больницу.       О том, что Га Он оказался в критическом состоянии, Ё Хан узнал ещё в Корее. И все долгие часы впервые в жизни молился, чтобы всё обошлось.       - Ты должен был предупредить его, а не устраивать представление, - продолжала обвинять Эллия, даже, если Га Ону и ребёнку уже ничего не угрожало. Это были эмоции, которые необходимо было выплеснуть.       - Прости, Эллия, - устало выдохнул Ё Хан, понимая, что своими тайнами подверг Га Она опасности.       Целые сутки Га Он провёл в глубоком сне благодаря смягчающим восстанавливающим препаратам, которые также снизили риск выкидыша. После эмоционального всплеска за ним нужен был больший уход.       Отправив Эллию перекусить в больничном буфете, Ё Хан остался в палате, сев в кресло напротив кровати. Это было второй болезненный раз, когда ему приходилось видеть бледное лицо любимого человека в этом месте. Он ненавидел себя за свою беспечность.       Как только Га Он пошевелил рукой, Ё Хан тут же оказался совсем рядом, прижав слабую ладонь к губам, покрывая быстрыми воздушными поцелуями.       - Га Он-а, это я, Ё Хан. Я здесь, всё хорошо. Ты и ребёнок - вы в порядке, я такой дурак, я должен был предупредить тебя, что взрыв будет спланирован, прости меня, Га Он-а, - быстро-быстро шептал Ё Хан, чувствуя ком в горле при виде слегка припухших глаз своего оленёнка.       - Ты жив, - совсем тихо выдавил Га Он, и на его губах отразилась едва заметная слабая улыбка.       - Да, я жив, и я с тобой, я же обещал, - Ё Хан осторожно сдвинул одеяло, приподнимая край пижамной рубашки Га Она, чтобы прижаться губами к выпуклому животу, не сдерживая слёз, коснувшихся кожи младшего.       - Ё Хан, - путаясь дрожащей ладонью в его волосах, Га Он счастливо улыбнулся, - мы тебя ждали.       - Улыбаемся шире! - Громко потребовала Эллия, неожиданно появившись в дверях палаты, довольная ещё одной фотографией, которая источала одни невероятно сильные светлые эмоции, и, которая стала началом их новой жизни в Швейцарии.       Даже, если всё человечество рухнет, мне плевать, пока у меня есть вы - двое, трое.