Выжженное и высветленное

      Всё произошло слишком быстро, чтобы Джейсон смог понять, что же случилось на самом деле. Вот они – пекло с иракцами, борьба ради страны и товарищей, а вот теперь только он – горячая земля, забившийся в лёгкие песок и нехуевая такая боль в башке. Ситуация напоминала жизнь под веществами, когда местопребывание в любое время суток было большой загадкой. Джейсон быстро спрятал неудобные воспоминания в кошмарах прошлого и сосредоточился на кошмарах настоящего.       Долгая “прогулка” при невыносимой жаре превратила в потный злой комок, которому без укрытия и воды грозили неблагоприятные последствия. Но на мёртвой пустоши даже травинки не наблюдалось – всё было как будто бы выжжено. Слабую надежду на спасение дал появившийся из ниоткуда одинокий домишко, игравший цветным маревом в глазах. Саднящее любопытство притянуло внутрь подозрительной халупы сильнее чем возможная смерть от обезвоживания. А вот возможная смерть от пули остолбеневшего вражеского солдата посреди небольшой кухни привела в бодрое сознание. По ожидаемому раскладу они оба сразу же направили оружия друг на друга.       – Объяснишь какого хрена здесь происходит? – Джейсон “выплюнул” слова, словно они лишние во рту, а он всё ждал, когда можно было от них избавиться.       – Думал, ты объяснишь.       Голос ровный и с приятным акцентом. Надежда на разговаривающего по-английски иракца была крошечной, но теперь ситуация хоть немного из худшей стала просто плохой.       – Не пизди, ты наверняка в курсе всех событий, – Джейсон рефлекторно слизал пот, скопившийся над верхней губой. – Применил какую-то хим-дрянь?       Адреналиновый страх бешено гнал кровь по венам. Оба солдата выглядели растерянными в этом неудобном помещении, но кулаки так и чесались. Мучительное ожидание либо убийства, либо ответа прервалось благодаря иракцу. Услышанное из соседней комнаты заставило злобу в глазах обратиться в потрясение, а угрозы – в мирные переговоры. – Давай опустим оружия и спокойно поговорим. Меня зовут Салим, – Голос пытался доказать дружелюбность, но чёрная сталь в глазах предательски выдавала, что их обладатель мог в любой момент снести половину башки. Идеальный, мать его, солдат.       – Может ещё и отсосать тебе? – Вульгарной колкостью хотелось шокировать, но Салим, и не такое слышавший от американцев, научился обороняться.       – Нам обоим сейчас не до этого.       Джейсон не удержался и презрительно фыркнул в ответ. Вся эта ситуация была абсурдом на абсурде – хренова телепортация в жопу мира, да ещё в пару с иракцем, у которого язык был таким же острым. Предпочтительней – банальные наркотики и галлюцинации. Ещё несколько долгих секунд Джейсон молча обдумывал возможные варианты, а после сдался упрямству.       – Нет уж, общаться мы с тобой будем вот так. На вопрос отвечай, сука, вколол мне что-то или это газ? – От учащённого дыхания слова, и без того окрашенные югом, приобретали совсем уж причудливые формы.       На грязном от песка лице Салима смешались презрение и взрослая усталость – всё-таки принял чужие правила. Джейсон посчитал бы это офигенской удачей, если бы враг был связан, и из него выбивались ответы, а так это только сильнее взбесило: ладно, мол, уговорил.       – Никакого газа или что ты там себе придумал у меня нет. Я сражался с американцами, в какой-то момент ощутил сильную боль в груди и очутился на полу в этой хижине, – Салим сделал паузу, и как будто бы впервые по-настоящему разглядев обстановку, впал в ступор, но быстро вернулся в реальность с непреклонным собеседником. – После появился ты.       – Хорошая шутка, аж живот надорвал, блять, – Джейсон, перегревшийся и взбешённый, ощутил новую волну жара в голове. – Прекрати нести чушь, иначе выстрелю в твою лживую морду.       Херово. Вся мебель на кухне плыла перед глазами, в ушах звенело и адски хотелось пить, а дышать горячим, и как будто бы гнилым, воздухом становилось трудней. И что ещё хуже, конкретно так тянуло в сон.       – Это солнечный удар, – Иракец звучал взволнованно и совсем близко, – тебе нужна помощь.       – Ебало заткнул, – Мучительная попытка Джейсона сфокусироваться и цапнуть словом, – я просто…       Последнее, что запомнилось, это крепкие руки, которые успели подхватить, прежде чем тело без сознания рухнуло на пол.       Первое в голове – «где я?»       Второе – «и сколько так уже дрыхну?»       Руки и ноги ощущались неподъёмными, во рту отдавало мерзко-сладким, но голова более-менее пришла в норму. Неуклюже поднявшись и сняв со лба мокрую тряпку, Джейсон обнаружил рядом с кроватью часть своей боевой экипировки, металлический таз и полупустой кувшин с водой, за которым уже тянулась рука. За один глоток осушив кувшин, Джейсон нашёл в себе силы удержаться в сидячем положении и изучать комнату дальше. Она была крошечной, и чем-то напоминала его детскую в мамином доме: дешёвая синяя краска на стенах, разбросанные грязные вещи, даже правая дверца у шкафа была точно так же сломана. Липкий страх раздражающе поигрался с кишками, но решено было не заострять внимание на совпадениях, мало ли какие шутки вытворяло воображение после обморока, да и не так уж и светло в комнате было. Плотные шторы не давали проникнуть палящему солнцу внутрь, и что-то подсказывало Джейсону, что задёрнул их именно Салим («правильно ведь запомнил?»). Положил на кровать, освободил от тяжести, сделал прохладный компресс и принёс воду тоже наверняка он. Зачем спас? Для допроса? Нужно было обязательно об этом подумать подробнее после того, как оружие вернётся в руки. И, разумеется, оно отсутствовало в спальне.       – Сука.       Ещё до конца не придя в себя, Джейсон медленно, держась за стены, отправился на поиск своих вещей. Дойдя до злосчастной кухни, он обнаружил Салима, безмятежно готовящего аппетитно-пахнущее. Как новоявленный повар не терял сознание от жара плиты в густой комнатной духоте, было загадкой. Погода в Ираке в последнее время была не из комфортных, но такая жара не припоминалась.       На кухне негромко работало радио, которое Джейсон не заметил, когда только проник сюда. Какое-то время он молча слушал монотонный дикторский голос и наблюдал за Салимом, по-хозяйски орудовавшим на кухне.       – О чём там трещат? – Уверенность Джейсона, что кислотой его голоса можно разъесть любую кожу, была абсолютной.       – Сам понять не можешь? Очень опрометчиво с твоей стороны не знать язык тех, кого приехал убивать, – Но точно не кожу Салима.       – Иди в жопу.       Вот и поговорили. Джейсон закатил глаза и хотел было вернуться к скромной поисковой миссии, но запах еды магнитом притянул к столику, на котором стояли корзинка с хлебом и – идентичный комнатному – кувшин с водой. В животе неприятно громко заурчало, и Джейсон готов был поклясться, что Салим улыбнулся.       – Утром закинул в себя малосъедобную хреноту и сразу в бой, – Джейсон в нетерпении прикусил губу, когда заметил, что блюдо раскладывали на две тарелки, – жрать хочу очень.       – Понимаю, мне тоже некогда было пообедать, – Голос у Салима выцветший, от чего глупый укол совести стал только сильней.       После минутной тишины, прерываемой только глухими ударами деревянной ложки об края тарелок, Джейсон глубоко вздохнул и выдохнул, как ему показалось, самое нужное сейчас. – Джейсон.       – Что? – Салим наконец обернулся и посмотрел на него.       – Меня зовут Джейсон, – под смягчившимся взглядом как-то неуверенно добавилось, – Колчек.       – Салим Осман. Приятно познакомиться, Джейсон.       Из-за отсутствия сарказма и злобы в голосе стало хуже. Рассудив, что не время рефлексировать, пока желудок пуст, Колчек поинтересовался, что именно приготовлено.       – Ох, когда ты был в отключке, – На этих словах лицо Джейсона приобрело ещё один слой недовольства, – я решил обследовать кухню. А то не успел сделать это как следует, ты ведь заглянул.       – Прости, не знал, что хозяин отменил вечеринку, – Словесная оборона Джейсона полностью состояла из кусачих шуток, и он не мог отдать первенство в этом рандомному иракцу.       – Скорей всего твоё анти-пригласительное затерялось, почта тут кое-как работает, – Или всё-таки мог? – Утварь здесь скудная, но вот продуктов хватит на целую неделю. Решил приготовить плов, тебе сейчас нужно набраться сил, а сытный обед в этом поможет.       Ещё и в первую очередь думал накормить Джейсона, а не себя. На душе совсем уж гадко стало.       – Понятно всё с тобой, – Джейсон сразу принялся уплетать еду, как только Салим поставил тарелку на стол. Отвлёкся на тёплый смех. – И чего ржём?       Салим перестал смеяться, но хитрая победная улыбка с лица не исчезла.       – Ты так набросился на плов, а вдруг я его отравил? Враг всё-таки.       Теперь настала очередь Джейсона смеяться. – Хотел бы убить, давно бы убил, хули сейчас запасы на меня переводить.       – И то верно, – улыбка Салима исчезла к внезапному огорчению Джейсона.       Остаток обеда они провели молча. Тем для разговора было полно, но оба были так голодны, что решили сначала покончить с едой, а потом уже обсуждать их дерьмовое положение. Джейсону отчего-то нравилось время, проводимое вместе с Салимом на маленькой кухне, хоть там и было очень жарко. Спокойно и по-домашнему. Не то чтобы Джейсон имел дело с загадочным “по-домашнему”, но он предполагал, что это именно оно – обедать, не чувствуя тревоги, что тебя сейчас угандошат за слишком громкое дыхание или проигрыш любимой команды по бейсболу. Салим всё своё внимание посвящал трапезе, изредка отвлекаясь, чтобы подложить очередную пшеничную лепешку в тарелку Джейсона или подлить в кувшин прохладной воды, когда тот пустел. Внимательный и заботливый.       – Ты что папаша?       Салим словно окаменел. – С чего ты взял, Джейсон?       Произнесённое без эмоций вслух имя обидно кольнуло внутри. В Салиме проснулся солдат, который сейчас аккуратно выстраивал защиту от предполагаемого допроса. А ведь Джейсон ради любопытства спросил.       – Я это, – Колчек кисло сморщил нос от теперь уже неизбежного откровения, – по телику видел. Ну там родители следят, чтобы их чадо голодным не сидело, и постоянно что-то в тарелку подкладывают. Вот я и подумал, а короче забей, нахер вообще спросил.       Салим заметно расслабился и даже вернул уже полюбившуюся Джейсону улыбку.       – Всё верно, – Солдатский лёд в глазах растаял окончательно, и на его место пришли дорогие сердцу воспоминания, – правда он у меня уже совсем взрослый, но, как видишь, глупая привычка осталась.       – А жена? – Джейсон, уже покончивший с блюдом и очередным стаканом воды, стал голоден по общению.       Теплоты в глазах как не бывало. Давно Джейсон не устраивал таких эмоциональных качелей никому из своих знакомых. Мысленно он дал себе подзатыльник.       – Ушла.       По интонации стало понятно, что это означало “собрала манатки и села в первый попавшийся автобус”. Мать Джейсона, наигравшись, тоже “ушла”, сбагрив его никчёмному отцу, который от сына отказался намного раньше. Но это явно не случай Османа-младшего, поэтому Джейсон лишь молча порадовался везению чужого ребёнка.       – Ок, не тупой, про семью больше не спрашиваю, – Решил без лишних прелюдий подвести тему разговора к самому главному на данный момент. – Так, где мы?       Салим, тоже закончивший обедать, устало потёр переносицу и неопределённо развёл руками.       – Мы, – Вдох и на громком выдохе, – где-то.       – Заебись, всегда мечтал тут побывать, – горько съязвив, Джейсон стёр ладонью пот с лица и добавил больше приказ чем предложение. – Тут жарко пиздец, может в другую комнату пойдём сплетничать?       Скрип стула и убранная в раковину посуда как утвердительный ответ. Руки Джейсона горели как-то помочь, поэтому они потянулись к выключателю надоедливого радио. Да и мало ли что там могут спиздануть лишнего. Буднично предупредив «Не получится, пробовал», Салим ополоснул лицо и даже на миг почувствовал себя не таким выжатым.       – Плохо пробовал.       Все всегда всё путают и ошибаются, а вот Джейсон точно сделает правильно, и даже одиннадцатая попытка не уменьшала оптимизма. Всё изменилось с двенадцатой.       – Блять! – Не признав поражения, Джейсон стукнул проклятую чёрную коробочку. – Что за поебистика тут творится?       Решение нашлось легко – выкинуть в окно, а после насладиться победой.       – Заскучаешь – принесёшь обратно.       Салим горько хохотнул, сразу догадавшись, что главной причиной этого поступка являлся страх Джейсона, что по радио могут передать важную информацию, но понять её сможет только один человек в доме. Зря только Джейсон по радиоприёмнику ударил, всё-таки тот его спаситель. Хотя, возможно, никакого спасения не случилось, но внутри всё ещё теплилась надежда, что знакомая сказка окажется действительно сказкой.       «Нужно ему признаться, что я тогда услышал»       Разговор в новой душной комнате принёс ожидаемые результаты: Джейсон раскритиковал убогий интерьер, состоящий из сгнившей мебели и пыльных ковров; решено было вместе обследовать ближайшую территорию; в качестве оружия («единственный вариант подарить ему чувство защищённости») Джейсон получил огромный гаечный ключ, обёрнутый в кусок плотной ткани.       – Ты ёбнулся? Когда твои стрелять начнут, я на них с этой хуйнёй побегу? Не-а, верни мою красотку.       Верилось в одного человечного иракского солдата, на крайний случай в двух, но в семерых или более – нет. Джейсон, конечно же, по всей комнате сыграл в “горячо-холодно”, но так ничего и не нашёл. Поэтому оставалось смотреть грозно из-под кепки до момента, когда “мальчик в песочнице всё-таки отдаст игрушку”. Радовало хотя бы отсутствие оружия и у Салима. Идти искать в другие комнаты одному не хотелось, мало ли что там или кто там, а силы так до конца не вернулись. Дополнительно нагнетала паничка перед этим жилищем, как перед чем-то могущественным и живым. Мерзко так скручивала внутренности. Так в детстве Джейсон пугался монстров из фильмов ужасов – вот сейчас средь бела дня оно тебя возьмёт, да и проглотит. Салим вскользь поинтересовался, знакомо ли ему это место, и язык зудел ответить “да”, но губы словно клеем намазали. Скорей бы выбраться отсюда и похоронить эту зудящую ностальгию, вот уже и диван кажется Колчеку мистически похожим “как у мамы”.       – Нет здесь ни моих, ни твоих, – Рукой пресекая любые расспросы, Салим указал на дверь. – Пойдём, только сначала набери нам воды, а я пока ткань на голову накину.       Затруднительно ответить, что именно они надеялись найти, гуляя кругами минут двадцать по абсолютно мёртвой земле, но Салим точно нашёл новый повод для шуток – веснушки Джейсона.       – Ещё раз вякнешь на эту тему, и я такое с тобой сделаю гаечным ключом, – Навряд ли угроза имела вес, но попытаться стоило. – Кстати, а ты почему с собой ничего не взял? С пушкой оно всяко спокойнее.       – Тут от неё нет толку.       Джейсон резко остановился и попытался выжечь в глазах Салима всё то, что ещё не успело солнце. Каждый эпизод этого дня приближал к нервному срыву: вскипевшие от жары мозги, проёбанный автомат в доме с привидениями, радио с сюрпризом и Салим с его идеальным, блять, пловом. Последнее, что ему было нужно, так это утаивание важной информации.       – Решил так с чего? – Тот факт, что Салим первым оборвал зрительный контакт, давал дополнительную уверенность, что подозрения обоснованы. Руки рефлекторно крепче обхватили гаечный ключ. – Отвечай, блять.       «Вот оно. Пора»       – Поверишь, если скажу, что мы с тобой уже как несколько часов мертвы?       – Ты точно ёбнулся, – Джейсон хоть посмеялся от души и на том спасибо.       Отличная реакция, могло быть и хуже. Зря, наверное, Салим дал ему гаечный ключ, может ведь ненароком убить, если посчитает недостаточно адекватным и безобидным. Но имело ли теперь это смысл, большой вопрос. Дело в том, что хоть Салим не был до конца уверен в своей догадке, но другого объяснения происходящему не находил.       – Перед тем как ты отключился, я предлагал тебе успокоиться, помнишь? – От аномальной жары даже слова обжигали горло, а вода в бутылке, к несчастью, уже закончилась.       – Мне постоянно предлагают успокоиться, – Джейсон, заметив, что Салим растерянно крутит пустую бутылку, передал свою. Бедняга и так разума лишился на солнцепёке, не было желания добавлять мучений.       – Спасибо, – напившись, Салим быстро добавил, – Я тогда собирался тебя застрелить.       – Аналогично, – Джейсон не знал из-за чего именно испытал обжигающее покалывание внутри: от жадного разглядывания вздрагивающего при питье кадыка, от признания или от полуденного ужаса. По лицу Салима стало понятно, что органы скрутило и ему тоже.       «Да что за чертовщина?»       Как по команде, они оба побежали обратно в дом, но вести довольно неловкую беседу не прекратили. До нового глотка воды оставалось сорок четыре слова.       – Но я поменял своё решение из-за радио.       Тридцать семь.       – Какого радио? Которое на кухне стояло?       Тридцать одно.       – Изначально оно было в спальне, в которую я тебя отнёс.       Двадцать одно.       – И каким образом радио заставило тебя пойти на переговоры?       Двенадцать.       – Джейсон, пообещай не смеяться.       Восемь.       – Не буду.       Шесть.       – Через него говорила моя мёртвая бабка.       Ноль слов.       Джейсон начал жадно пить сразу из-под крана, а Салим влил в себя половину кувшина. Угроза захлебнуться не остановила Джейсона от спазматического хохота.       – Лгун! – Салим прекрасно понимал, как выглядело его признание со стороны, но у них же был уговор. Всё же обижаться он и не думал, подхватив позитивный настрой, рассмеялся. И решил пока умолчать ещё о нескольких странностях.       – А это не из-за тебя. Нервное, – Тревога внутри отступала, давая больше пространства воде и мальчишескому задору. – И что твоя бабка сказала? Поинтересовалась хорошо ли ты кушаешь?       – Что-то о «не бойся продолжать идти» и «болезнь души твой враг», я тогда не смог всё разобрать.       – Смотрю, ты содержимым черепушки весь в неё.       – Сочту за комплимент, она была мудрой женщиной.       Джейсон показательно проверил пульс у себя и у Салима, чья кожа была намного горячее чем у среднестатистического трупа. Сумасшествию, которое натворили с ними зной и интенсивный бег, мертвяки могут лишь позавидовать. «Если этот парень и поехал кукухой, то он хотя бы забавный» промелькнуло в голове и словом «забавный» осталось между «смелый» и «добрый». Джейсон редко встречал все три качества в одном человеке.       – Ты с моим другом Ником скорешился бы, – Образ слаженного союза этих двоих в голове яркий. Они бы действительно поладили и довольно быстро. Внутри проснулась давно забытая ревность.       «Ха, пиздец»       – Если он так же держит слово как ты, то навряд ли, – Салим не удержался и отразил половинчатую ухмылку.       «Ты у меня довыёбываешься» и «эти руки да на чьи-нибудь бёдра» остервенело вклинились в голове между безобидными характеристиками.       «Нашёл, блять, время»       Салим мог бы с удовольствием болтать о важном и не очень, но вылазка забрала все силы. Хотелось помыться и поспать желательно несколько часов, но всё это непозволительная роскошь.       – Моего сына зовут Зейн, у него сегодня день рождения.       – Поздравляю, – Не оскорбление и не подкол. Джейсон надеялся, что его правильно поняли.       – Спасибо, – И в мыслях не было, что над ним издеваются. – Знаешь, если моё предположение ошибочно, то я обязан вернуться к нему.       – Вернёшься. И я к своим вернусь, – В это слабо верилось, но Джейсон и Салим, улыбнувшись друг другу, подписали невидимый партнёрский договор, который во что бы то ни стало не разорвут.       Подступивший к горлу шар из страха и неприглядной правды оба успешно проигнорировали. Лопнуть он должен намного позже.       После десяти-или-чуть-дольше минутной передышки (Салим – подремав на стуле, Джейсон – с закрытыми глазами привалившись к стене) решено было наконец обследовать дом, несмотря на усилившиеся мурашки по всему телу.       – Ещё раз по глоточку и в путь, а вечером снова окрестности прочешем, всяко легче будет!       Новая операция под кодовым названием «хрена се тут барахла!» завершилась успешно, среди главных находок:       Спрятанный небольшой погреб с домашним вином – «Прямо как у моей матери, она часто доставала бутылочку-другую».       Полностью заполненный книжный шкаф – «Тут всё на арабском, как же мне повезло, Салим!».       Прохладная ванная комната – «Будто в лотерею выиграл!».       Вопросы откуда в убитой халупе была современная система водоснабжения и каким образом поддерживалась такая приятная температура появлялись сами собой, но если уж Салим придерживался сказочного объяснения всех событий, то и Джейсон мог. Наверняка, загадочный хозяин был колдуном или джинном. Этот дом вообще был одной большой магической хренотенью, состоящей из кусочков совершенно не связанных с собой комнат и вещей – скучно-бытовых, но жутких в своём узнавании.       – Ты что-то сказал?       В долгожданный момент храбрости они решили каждый заняться своим делом, и пока Джейсон мечтал, как примет прохладный душ, Салим бегло просматривал названия книг на полках. Большинство – мифы, сверхъестественные существа и загробная жизнь. Точь-в-точь библиотека его бабки, теперь уже переданная по наследству Зейну. Внутри тягостно заныло.       Взяв одну книжку наугад (“Кто такие соулмейты?”), Салим направился в сторону ванной комнаты. По пути он обнаружил, что на кухню вернулось размеренное бормотание радиоприёмника. И когда Джейсон успел принести его обратно?       – Сказал, что отсюда не выйду. Мы с моим гаечным ключом остаёмся жить здесь.       – Рад, что вы подружились, – От соприкосновения горячего лба с кафелем, Салим блаженно вздохнул, чем привлёк внимание. – Что? Нельзя уже и к стенке прислониться?       – Нельзя, это теперь мои владения, – Джейсон старался скрыть заинтересованность в этом вздохе. – Полезное в книжках нашёл?       – Нет, но я только начал.       – Ну, так иди дальше ищи, а я тут пока душ приму.       – Уступить старшему не хочешь?       – А ты по званию кто?       – Лейтенант.       – А я старший лейтенант, так что вот ты и уступай, блять, – Опасные обнажённые образы надёжно спрятались за раздражением. Они всегда так “прятались”.       Внезапная перемена настроения ясно дала понять, что Джейсону пора немного “остыть” в одиночестве, поэтому Салим без лишних вопросов направился на кухню с книжкой. Снова мучила жажда, да и, может, по радио заговорят с того света.       Чужой плотоядный взгляд окровавленного подростка, стоящего рядом с Джейсоном, Салим предпочёл забыть. Знал, что это не его сын.       И благодаря видению, вспомнил, что это ещё не конец.       Вода придала сил для безбашенных поступков, и Джейсон уже готовился их совершать, как заметил отсутствие Салима в доме. С детства знакомая паника уже нарастала, когда за окном показалась фигура, уверенно бежавшая обратно. Улыбка появилась раньше, чем Джейсон смог её остановить.       Его не бросили.       Услышав на кухне бодренькую песню на арабском, Джейсон с удивлением заметил, что пока он мылся, Салим решил с какого-то хрена вернуть радио на место.       И зачем наружу вышел раньше наступления темноты?       Бесконечное ожидание ночи за книжками и разглядыванием без стеснения того, кто за книжками. Джейсон в общем-то срал на безделье, с его кипучими мыслями не заскучаешь. Только раздражал полный игнор со стороны Салима, когда тот сел за свои пылесборники. Они что в подростковом сериале? Школьный хулиган ждал пока его ботаник наконец доделает домашку, и можно будет порубиться в приставку. Пора было ситуацию выруливать, проглатывая раз за разом желание кричать, что нужно срочно валить из этого дома.       Общение получилось рваным, с острыми краями. Слова тут же растворялись, но Джейсон хотел запомнить их все, глубинно понимая, что скоро ничего кроме них не останется.       – Я что и после смерти голод испытывать буду? А усталость? Салим, я ж в обморок грохнулся, удар солнечный получил, что ж это за смерть такая?       – Постепенно всё исчезнет, останутся только жажда и страх.       – Откуда ты это знаешь?       – Из бабкиных легенд.       – Охуительно.       – Как твою бабку хоть звали?       – Алима. Семья отвернулась от неё и считала сумасшедшей. Только я и моя жена любили и заботились о ней. А Зейн так вообще обожал. Страсть к паранормальному досталась ему именно от прабабки.       – Долго, походу, она прожила.       – И практически вся жизнь в безумии.       – А у тебя кто-нибудь есть? Горячая иракская подружка?       – Нет.       – Спросить меня о том же не хочешь?       – Нет. И так вижу, что “горячая иракская подружка” тебе не светит.       – У-у-у, блять, без наркоза режете, мистер Осман!       – Джейсон, солнце до сих пор в зените.       – Этому есть научное объяснение.       – Какое?       – Вроде как “солнцестояком” называется.       Когда палящее солнце не сдвинулось с места спустя “думал-ты-следишь-за-временем” часов, уверенность Джейсона в логичности происходящего поутихла ещё на несколько пунктов. Тревожный шар из горла переместился в голову и мог скоро лопнуть.       – Да хрен знает, что это такое! Может это галюны вообще, – К малому счастью, было сложно отвлечься от загорелых рук, которые с усердием что-то выделяли на книжных листах, и сосредоточить внимание на аномальном светиле. За Салима цеплялось сознание и делало оно это очень подло – за свободную хозяйскую рубашку с закатанными рукавами и дальше вниз-вверх-вниз. Когда Джейсону на базе предлагали “по-быстрому”, надо было соглашаться, сейчас бы не мучился.       Загорелые руки замерли и отложили карандаш.       – Ты голоден? – Не дождавшись ответа Салим направился на кухню и включил плиту. – Варёный рис с овощами устроит?       – Давай, – Про себя Джейсон испуганно отметил, что не голоден, хотя прошло довольно много времени после последнего приёма пищи. Только жажда мучила, но упустить возможность снова отведать блюдо, приготовленное Салимом, он не хотел.       Найдя незамысловатое развлечение – рисунки игральных карт на листах книги, которую Салим забраковал как бесполезную – Джейсон старался отвлечь себя от дурных мыслей, пока готовился ужин. По десятибалльной шкале херовости их положение составляло крепкую семёрку. Не десятка, потому что они всё-таки не на улице жопы поджаривали. А присутствие Салима снимало сразу два балла. Могло бы снять больше при определённых постельных действиях, но такой дерзости Джейсон боялся себе позволить, хотя и сгорал внутри заживо. “Свои” же чувствуются, да? Стопроцентной уверенности в том, что Салиму также приспичило, не было, а если точнее, только один процент. В голове Джейсона псины концерт устраивали каждый раз, когда Салим всё же отрывался от страниц и чарующе улыбался, встречаясь с затуманенным взглядом. Может традиция такая? Хрен этих арабов разберёшь.       К тому времени, как Джейсон закончил рисовать колоду, волшебный сладковатый запах добрался до гостиной.       – Прошу желанного гостя к столу!       Джейсон как послушный пёс побежал на кухню. Нужно было умерить пыл, пока не раскрыли, но как только он снова увидел Салима – очеловеченное значение слова “по-домашнему” – понял, что это будет практически невозможно.       – Это с каких пор ты хозяин, а я гость?       – Я первый здесь очутился, значит главный. Но ты можешь забрать себе ванную комнату, так уж и быть.       – Какой ты щедрый!       – Будешь прилично вести себя за столом, то и хозяйская спальня тоже тебе достанется.       Буднично и бодряще.       Захотелось больно укусить. Блять. Как это понимать? Джейсон сегодня уже расплавил мозги жарищей, не хотелось бы окончательно их потерять, разгадывая эту головоломку ебучую. Можно ли, минуя рисово-овощную стадию расстегнуть ремень, или Джейсон в конец охуел и ради приличия желательно хотя бы попробовать блюдо? А можно не в спальне, а тут прям на столе? Его бы мысли да в стирку.       – Садись уже, остывшим не так вкусно, – Салим отлично сыграл непонимание назревающей ситуации “волк собирается напасть на ничего не подозревающую антилопу”. – Всё в порядке? Выглядишь так, словно меня съесть хочешь.       Невыносимый человек.       После ужина они точно будут играть в карты на раздевание.       Если фразам Салима давалось множество толкований, философских и не очень, то какие можно было дать физическому контакту? Джейсон потерял счёт сколько раз его коленку задевали под столом. Хотя может мистическим образом кухня и всё в ней уменьшалось, и в скором времени нужно будет сидеть друг на друге, чтобы уместиться. Признаться, от такой перспективы он бы не отказался, но полная уверенность, что намёки поняты правильно, всё ещё отсутствовала. Возможно, если Джейсон в открытую начнёт флиртовать, то ему точно перепадёт. Но с таким уровнем виртуозного заигрывания как у него, более вероятна одиночная ночёвка на диване, на котором Колчек отсидел себе всю жопу. В любом случае попытка не пытка, и к ответным касаниям за столом прибавились слова.       – Может хоть в гостиной развлечёмся, пока солнышко не село? – Салим не единственный кто умел закладывать двойной смысл в слова. Всегда нужны пути отступления, они как военные это прекрасно понимали.       Джейсон помог убрать со стола и даже помыл всю посуду, лишь бы поскорей перейти в локацию, где больше шансов на желанное сближение. Тело чуть ли не вибрировало от энергии. А тем временем, в, несомненно, гениальной голове Салима путались противоречивые мысли. Он старался не смотреть на Джейсона, предпочитая настороженно разглядывать то стену за ним, то свои скрещенные руки. Нервозность становилась с каждой молчаливой секундой сильнее – ошибся, что ли? В горле опять стало раздражающе сухо.       – Ты иди, а я прогуляюсь недолго, нужно одну теорию проверить ещё раз, – И снова взгляд мимо Джейсона. То, как резко Салим сменил игривое настроение на загадочно-молчаливое, до усрачки пугало. Что он там себе надумал?       Хотелось предложить вместе это дело провернуть, но Салима уже и след простыл. Кулаки от обиды появились сами собой. Ну и пожалуйста, ну и не нужно! Да и вообще не очень-то и хотелось!       Очень.       Полурык полувздох. Джейсон не горел желанием возвращаться к злосчастному дивану, но присоединяться в таком заведённом состоянии к Салиму могло обернуться катастрофой. И что вообще за ебучая отмаза его игнорить? Какая нахуй теория? Когда Салим вернётся, Джейсон устроит допрос с пристрастием, только найдёт верёвки покрепче и развлечение на вечер обеспечено.       Забавлять себя особо было нечем – Джейсон уже сто раз успел перевернуть весь дом в поисках своей пушки – поэтому пришлось волноваться и размышлять. Где этот горе-напарник так долго ходил? Может солнышко таки добило, теперь лежит один на песке, пока Джейсон, словно домохозяйка из дурацких фильмов, ждёт своего муженька домой? За такое пидорское сравнение, его папаша выбил бы ему зубы. Мать фыркнула бы и без особых эмоций добавила: «Предсказуемо». Вот опять он про неё вспомнил. В этом жилище ёбаного волшебника, образ матери так часто выбирался из спрятанного, что Джейсон невольно скривил лицо в отвращении. Одно мозгоёбство за другим, честное слово.       Мрачные мысли прервал вбежавший в комнату Салим, угрюмый и вспотевший. И всё так же старавшийся не смотреть на Джейсона.       – Не могу этого сделать. Не могу, – Предоставив лишний повод для беспокойства, он быстро исчез в ванной комнате, хлопнув дверью прямо перед носом Джейсона.       Тихое «Да какого ж хрена происходит?» и уже громкое «С тобой всё в порядке?» смешались со звуками льющейся на тело воды, так и не получив никакого ответа. Между выбить дверь или молча пойти лечь обратно на диван, Джейсон, к своему удивлению, выбрал последнее. Сам всё расскажет, когда посчитает нужным, для партнёров главное доверие, а Салиму следовало доверять. И пусть с каждой минутой это становилось сложнее, но Джейсон справится, только бы отвлечься.       Отвлечься на подавление истерики, когда на секунду в комнате почудилась мать с окровавленными запястьями и стаканом дешёвой бурды в руке – вино, синяя краска и разочарование в сыне.       Барьеры и обиды сами собой рассыпались, когда в гостиной показался Салим, по-пёсьи мотавший головой, разбрызгивая тем самым воду. И наконец обративший внимание на Джейсона – блестящими глазами и улыбкой «я так соскучился». И за какие грехи такое очаровательное наказание? Раствориться бы в этом моменте, когда всё ощущалось правильным.       «Ты никому не будешь нужен, Джей, смирись»       Новая старая мечта – солнце испепеляет воспоминания о семье. Да вообще все воспоминания пусть сотрёт, особенно о недавнем инциденте на контрольной точке – Салим ни в коем случае не должен был о нём узнать. До чего же выходило забавно, всю жизнь, как побитый зверёк, Джейсон хотел загрызть любого, кто чесал за ушком, а тут вот держи того, кому сам рад всё лицо вылизать за какие-то часы знакомства. И перед кем хочется казаться белым и пушистым насколько это возможно, учитывая кем являлся Колчек. К мозгоправу нужно бы обратиться, да только не сильно то хотелось.       – Что читаешь? – Салим наклонился так, чтобы капли попадали точно на шею и руки Джейсона. Берёг страницы, плевал на чужое шаткое самообладание.       – Карты в книжке нарисовал, – Язык тяжёлый, ватный, неудобный. – Сейчас закончу вырезать.       – Какое кощунство, – Потрогать готовые бумажные кусочки, но при этом мазнуть пальцами по вздрогнувшему предплечью, было самым худшим решением для Салима. Теперь то не спрячется в ванной комнате, даже если забаррикадирует дверь.       – Тебе это, – Джейсон не знал, что именно обозначил “этим”, но всё равно указал на готовую колоду, которую забрал Салим, – религией не запрещено?       – А тебе религией случайно не запрещено задавать дурацкие вопросы? – Без шума Салим удалился вглубь комнаты, давая незримое пространство для финального прыжка или трусливого отступления.       Рисковать так рисковать.       – Чего обижаешься-то, я ж галантный, хочу о тебе больше узнать перед тем, как добраться до третьей базы.       Вместе с Салимом остановилось и время, и кровь в венах. Джейсону так страшно не было даже подростком, когда случился самый-позорный-первый-подкат-во-вселенной. Не понял намёка или наоборот всё понял? Для общего блага лучше нажать на тормоза.       – Сорян, проебался, – Возможно, Джейсон и правда умер. Вот прям сейчас умер.       – Дай время подумать, – спешно ответил Салим и спрятал дикие эмоции за картами. – Во что играть будем?       Нет, вот сейчас Джейсон умер.       «Время тебе дать, значит? Будет тебе время»       – Тебе такое можно? – Бутылка вина оказалась в руке Джейсона после четырнадцатого проигрыша. Ему не привыкать оставаться в дураках.       – Алкоголь в такую погоду? Плохая идея, – Проигнорировав вопрос, Салим убрал книжную колоду в ящик, а после направился в ванную за Джейсоном, узнать, что тот задумал.       – Не ссы, мой организм и не с таким справлялся.       Пьянка в прохладной ванне не входила в изначальные планы Джейсона, но это единственное место, где можно было бухнуть и не потерять сознание. Захотелось снять невидимый груз пиздеца – мысли о матери, мистическое отсутствие заката, надежда на перепихон с иракским солдатом.       – Залезай. Я буду пить, а ты завидовать.       Вдвоём в сухой тесноте удобно и чувственно, и Салим поглаживал чужие-не-чужие коленки. Джейсон между глотками прямо из горла, тоже трогал, изучал, оглаживал. Но дальше этого ничего не происходило. Нервозность разбавлялась алкоголем, тишина – глупыми историями из жизни.       Вот-вот мир болезненно затрясётся и сломается.       – Красивые татуировки. Их только две?       – Если отвечу “нет”, захочешь поискать остальные?       – Джейсон.       – Забудь, я еблан, на солнышке перегрелся.       – Замечал тут дамочку-алкоголичку?       – Прости, что?       – Шутку хочешь? Конечно хочешь. Что это: красное и сидит в углу?       – Салим.       – …       – Салим.       – …       – Салим, прекрати давить на синяк.       «Время, да, время. Тут его дохуя»       – Прости.       – Рассказать не хочешь, что с тобой творится?       – Вспомнил правильный ответ – младенец, поедающий бритвенные лезвия. У американцев дурацкое чувство юмора.       – Значит, не хочешь.       – Давай с первой.       – Что?       – С первой базы начнём.       Правильный ответ – Джейсон, поедающий бритвенные лезвия.       “Время” для Салима – одна четверть бутылки и лопнувшее терпение от анекдотов. Надо было их рассказывать с момента знакомства.       В ванной – между поцелуями признаться о сломанной дверце и синих стенах, предложить проверить глупую теорию в спальне.       В коридоре – уронить бутылку, ремни и остаток здравомыслия.       В гостиной – напугаться работающему радиоприёмнику, который до этого момента находился на кухне, и перестать дышать.       Джейсон наконец смог узнать какой у неё был голос.       Салим мечтал оказаться где угодно, только не здесь. Не слышать ядовитых гневных обвинений. И не потому, что они шокировали, просто Салим очень устал от этого места и его сюрпризов. Джейсона тем временем парализовало, он и слова не понимал, что говорила девушка. Но догадывался кто это.       – Ч-чё, – Акцент стал гуще, сильнее, – что она говорит?       – Что ты убийца.       «Говоришь, прям как мой папаша»       Джейсон Колчек самый удачливый человек на планете.       Самый-самый.       – Это же нереально? – До сих пор всё сверхъестественное отрицалось, разумные ответы рано или поздно бы нашлись, но вот она последняя капля, и Джейсон оказался совершенно безоружен перед грязными фокусами. – Салим, я могу объяснить, что тогда произошло!       – Не утруждай себя, она прекрасно с этим справляется.       От обиды – стиснуть зубы, сжать-разжать кулаки. От страха – не находить в себе силы выкинуть радио в окно, и молча продолжать слушать. Салим же не позволял эмоциям выдать настоящие мысли, и делал он так с того самого момента, как первый раз вышел “прогуляться” один. На последнем девичьем всхлипе, он молча унёс радиоприёмник обратно на кухню.       Всё разрушено, абсолютно безвозвратно, и дело было не только в убийстве гражданской. Удивительно, как оказались оголены нервы, каждое чувство ярче в тысячу раз, чем при жизни. При жизни. Он ничего подобного не испытывал там и тогда, Джейсон же солдат, мать твою, в конце концов. Нежелательный ребёнок, помеха, проёбщик, наркоман, морпех. Только кем он стал теперь?       Мертвецом.       – Блять, а-а, блять-блять, я…       Салим прервал его, мягко тронув за руку. Джейсона трясло, блуждающее сознание не могло найти точку, о которую можно было зацепиться. Скопившееся за столько лет бурлило и жгло. Кровавое лицо матери истерично смеялось за плечом Салима.       Можно было трусливо оправдаться – стрелял не я! – но Джейсон и так всю жизнь оправдывался. Под топор палача ложись храбро и без мыслей о помиловании.       – Ты меня осуждаешь? – Джейсону хотелось пощупать свои слова, может, они были не как у других людей? Слишком колючие и вызывающие.       Тишина самый громкий ответ, но под умоляющим взглядом Салим всё же заговорил. – Никто тебя здесь судить не будет…       Надежда       – ...и прощать тоже.       исчезла.       Нет, её изначально не существовало. Джейсон знал об этом, как только схватил ебалом пулю утром. Знал, когда курил, нюхал и глотал. Знал, когда отец, обвиняя в смерти матери, колошматил до переломов костей. Пытался заглушить правду годами, но конец всё равно предсказуем.       – Теперь-то поверил, что мы мертвы? – У Салима пугающе ровный голос, будто в хорошо поставленном спектакле. – Оружие, кстати, прекрати искать, оно в какой-то момент исчезло, я даже не понял, как это произошло. Это просто случилось.       Без каких-либо религий и знаков судьбы – это место просто случилось. И ответы, почему это произошло именно с ними, не находились, осознание собственной смерти мощнее любого наркотика ударило по башке, превратив всё внутри в кашу.       Джейсон догадывался, что оружия в доме попросту нет, но хотелось ещё раз ошибиться.       – Да и зачем оно нужно вообще, один гаечный ключ чего стоит, – Слабая попытка спасти шутками то хрупкое, что осталось после алкоголя и поцелуев. – Я глупый надеялся на голливудскую хуйню с демонами и котлами, а вышло как-то поскучнее.       В порыве болезненной веры, что всё прошло успешно, Джейсон потянулся за рукой Салима, но тот её отдёрнул, словно обжёгся. Всего лишь рефлекторная реакция на внезапное прикосновение, а какой достигнут эффект порушенной самоуверенности!       Ситуация не могла стать хуже, но Колчек постарался. – Как узнал, что я гражданскую приказал застрелить, так сразу ломаться начал? Не очень возбуждает, правда?       – Прекрати. Объясню тебе всё происходящее здесь, когда засунешь куда подальше свой невыносимый характер, а сейчас лучше вздремни, – Слова слетели с губ прежде, чем Салим понял, что совсем не это хотел сказать, но отступать было поздно.       В Джейсоне что-то сломалось. Снова.       Оставалось молча стоять и ждать. Только спустя невыносимо долгие секунды размышлений, до Джейсона дошло, что Салим давал выбор – спальня или гостиная.       Нацепив на себя самую идиотскую из своих улыбок, Джейсон направился по осколкам разбитых бутылки и гордости назад в ванную и захлопнул за собой дверь.       – Ты довольна? Как всегда, оказалась права. Хватит сидеть в углу, у тебя больше нет лезвий.       Необходимо было набраться сил перед очередной попыткой выбраться из этого проклятого места, но мучительное желание найти и обнять Джейсона не давало заснуть. Салим поступил с ним несправедливо – оттолкнул, когда травмированному парню больше всего нужна была поддержка. К такому никто никогда не будет готов, даже “взрослый и спокойно принявший свою судьбу” Салим всё равно боролся с паникой. Разумная часть понимала, что в страхе нет смысла, если ты уже мёртв, но разве мог мозг принять собственную гибель? А уж возможность воскрешения…       Долго размышлять не пришлось – виновник бессонницы появился в дверном проёме спальни. Салим не удержал вздох облегчения, когда решил, что с Джейсоном всё в порядке.       А потом увидел порезанные вены.       – Моя кепка пропала, не могу найти, – Растерянный голос напоминал Зейна, когда у того не получалось решить пример из домашнего задания.       Джейсон словно не замечал крови на себе и вокруг, виновато присел на кровать и начал кусать губы. Ждал.       Шокированный картиной, Салим не нашёл ничего лучше кроме как предложить поискать её вместе, но только если Джейсон позволит перевязать руки.       – Нет, – Джейсон неотрывно смотрел в глаза Салиму, а тот в свою очередь заметил бутылочный осколок в красных липких ладонях, – не хочу.       Оба сидели в тяжелой тишине, пока Салим резко не вышел из ступора и не начал хаотично зажимать руки Джейсона тряпками, сделанными из одеяла.       – Кожа восстановится через минуты четыре, – Угрюмо-подростковый голос никуда не делся, Джейсон не понимал почему вокруг так суетились, даже с досадой наблюдал как его “работу” пытаются закрыть, – не надо так волноваться.       «А вот у мамы такой трюк не получился»       – Да ты весь трясёшься и горишь! – Салим не знал, как помочь, скользкие от крови пальцы не слушались, а потеря Джейсона с реальностью только добавляла проблем. – Глупо было напиваться.       Колчек встревоженно замотал головой, а затем уткнулся лицом Салиму в грудь. Когда ты заперт внутри ужасных воспоминаний, физическая боль отвлекает. Жар бил везде – по спине, рукам и пальцам ног. Джейсон решил, что так ему и надо, заслужил хотя бы выдуманного адского котла. По ощущениям кожа плавилась, кровь в венах закипала, а после лавой вытекала и уничтожала всё вокруг. Весь выпитый алкоголь послужил отличным бензином в кострище.       От безысходности и нежелания оставлять Джейсона наедине с горем, Салим круговыми движениями гладил мокрую от пота спину, пытаясь унять чужую дрожь. Спустя тридцать кругов, дыхание у Джейсона выровнялось, а после послышалась слабая просьба рассказать сказку полностью. Не сразу осознав, о чём именно попросили, Салим молча ещё немного погладил его по расслабленным плечам. Джейсон выглядел поломанным и совсем юным, от чего сердце болезненно сжалось. Больше всего хотелось отгородить от страшных историй, которыми пугали детей, но он заслуживал услышать наконец всю правду.       Салим старался поведать о каждой детали, наказаниях и финале, что их ждёт. Успокаивающие объятия он так и не разомкнул.       – А дом?       – Одна из иллюзий, чтобы наполнить разум страхом. Ты же упоминал, что место знакомо? Мне вот напоминает дом бабки и свой собственный. Даже образ мёртвого сына видел, всё лишь бы свести меня с ума.       – Верю, я часто тут жуткое встречал.       – Этого я и боялся.       – Объяснишь?       – Алима через радио пыталась напомнить мне, что шанс выбраться существует, но, когда ты склонен к безумию, ты быстро сдашься и станешь лишь обузой. Ты показался мне неразумным и взбалмошным с момента знакомства, в какой-то момент я хотел тебя оставить, но ведь мы договорились выбраться вместе. Без тебя я не смогу, даже если твоё безрассудство потянет вниз.       – Зря не бросил.       Жизнь и все связанные с ней вещи – кипящее масло, которое заливают в глотку.       Его прикосновения – тепло рук, которые пытаются закрыть пулевое ранение. Только Джейсон сам пустил себе пулю, и спасать его бесполезно.       – Прошу, давай отдохнём и продолжим путь. Прочитанные книги хоть и оказались бесполезны, но зато я вспомнил всё, что когда-либо рассказывала Алима. Зря это место подкинуло мне столько воспоминаний о ней и моём детстве.       – Блять, ты что перехитрил саму смерть?       – Я перехитрил саму смерть, Джейсон. И ты сможешь.       Но под его руками рана сама собой затянулась, и даже шрама не осталось. Джейсон долго не верил, что заслужил такое отношение к себе от человека, которого изначально хотел убить. Возможно, Салим и не человек вовсе. Наверняка джинн, решивший исполнить три желания.       И все эти желания включали в себя самого джинна.       «Можно ли влюбиться в кого-то настолько сильно?»       – Можно?       – Прости, что?       – Твои руки. Можно на них посмотреть?       – Да, конечно. Тебе всё можно.       – Припомню эти слова, когда на той стороне тебя встречу.       Никаких порезов, только кровь, которую Салим убрал чистыми платками. Не удержался и прижался щекой к щеке. Потерять Джейсона было бы невыносимо. Потому что в глазах у него обожание, боль и желание всё исправить. А кожу украшают веснушки и родинки. И еле заметные рубцы – награда за то, что до этого момента умел выживать. Слова, покрытые незнакомым акцентом и наркотическим прошлым («правильно ведь догадался?»). И любимая тяжесть сонного тела, которая напомнила о ночах, когда Салим ещё не спал один.       Сон пришёл под ровное биение сердца и необычные для такой погоды звуки ветра.       – Подъём, пора взъебать смерть! Показывай куда!       Слабоумие и отвага. Салим надеялся, что сможет Джейсона немного перевоспитать. И это точно будет приятным времяпрепровождением для обоих.       «Хоум-ран, детка!»       Ради приличия Салим попрощался с иллюзорным домом, который пропал ровно в тот момент, когда Джейсон из него выбежал.       – Ни хрена се фокус! – Джейсон прижался к Салиму больше по причине тактильного голода, нежели из-за страха. – Не зря прихватил с собой гаечный ключ, отвечаю!       – Сувенир, – со смехом проговорил Салим и направился в сторону возможного спасения. Главное не терять надежды.       Джейсон не отставал и шёл рядом с Салимом, разбавляя свою панику шутками о произошедшем ранее сексе. Подросток, не иначе, но именно глупая тарабарщина помогла им добраться до заветного места без особого страха перед необъяснимым и могущественным.       Полуразрушенный храм посреди пустыни наименее пугал в кошмаре, он скорее даже манил пробраться внутрь, что Салим и Джейсон, конечно же, и сделали. Оказалось, что возвращаться к жизни намного больней, чем умирать, но им к такому уже не привыкать.       – Брат, я думал, тебя убили! Пуля точно в лоб вхреначилась!       – Салим, ты живой? Поднимайся скорей!       Вот они – пекло с иракцами, борьба ради страны и товарищей, а вот теперь только они – выбор выстрелить в спину убегающему или нет, и нервное ожидание своей участи от солдата сзади. Он тоже выбирает не стрелять.       – Хватит смертей.       Вот сейчас Джейсон по-настоящему почувствовал себя живым спустя столько лет потерь и одиночества. И он это чувство ни за что не отпустит от себя, как и Салима.       – Мы словно Орфей и Эвридика.       – Забавное сравнение, хотя и неточное в нашем случае.       – Похер, зато романтично.